Закон отрицания отрицания (17)

 

Как было сказано, один из основных законов диалектики — закон перехода количества в качество и обратно — действует в логическом как закон необходимого второго или получения нового (или как закон необходимого синтеза). Также своеобразно действует в логическом и второй основной закон диалектики — закон отрицания отрицания. Если в сфере диалектики действительности отрицание отрицания означает восходящее развитие, т.е. объясняет его восходящие ступени, то в сфере логики этот закон, прежде всего, выражает одну существенную сторону природы противоречия. Эта сторона действует в логическом снятии-сохранении, как в логическом восходящем развитии. Так что закон отрицания отрицания как закон, действующий в объективной действительности, и как за­кон, действующий в логическом, как законы менее отличаются друг от друга чем законы перехода количества в качество и необходимого второго или порождения нового.

Например, общее есть отрицание частного, а частное — отрицание общего, т.е. частное есть отрицание его отрицания, также и общее является отрицанием его отрицания. То же можно сказать и о конечном и бесконечном, относительном и абсолютном и т.д. Вместе с тем, отмеченные здесь отрицания общего и частного дают, как это будет детальнее выяснено ниже, их необходимое единство, в котором в снятом виде — в виде моментов — сохраняются как частное, так и общее (это то общее, которое противополагается частному). Отрицательная сторона синтетического положительного суждения («частное есть общее») выражается отрицательным суждением («частное не есть общее»). Их единство как опосредствованная связь — умозаключение — снимает и сохраняет их (это обстоятельство в последующем будет изучено специально). Логическую необходимую связь положительных и отрицательных логических форм нельзя понять без логического закона отрицания отрицания. Положительность и отрицательность представляют собой отрицания друг друга; их же единство есть более высокая ступень по сравнению с ними, и снятие-сохранение, которое действует здесь, является логическим развитием, именно восходящим развитием (другого развития не существует).

Логический закон отрицания отрицания является законом своеобразного двойного отрицания: отрицание отрицания является двойным отри­цанием. Но он отличается от закона двойного отрицания, применяемого в формальной и, в частности, математической логике. В формальной логике двойное отрицание дает опять же первое отрицаемое, т.е. оно является повторением: отрицание отрицания А есть опять-таки А и ничего более; в диалектической логике двойное отрицание есть снятие-сохранение-развитие, не только порождение второго — нового (закон необходимого второго), но порождение более высокого второго (или третьего) — более высокого нового, полное осуществление необходимого синтеза. Отрицание отрицания дает положительный результат[59], но не в виде повторения, а более высокого положительного результата, что достигается именно посредством отрицания отрицания.

Отрицание отрицания является положительным, но оно не является только восстановлением первого отрицаемого, оно есть развитие, поскольку сохраняется и отрицание; это так, поскольку отрицание полагает-доказывает, а доказанное логически является более высшим, чем требующее доказательства.

В противоречии каждая его сторона является отрицанием второй стороны, как своего отрицания, т.е. каждая из них является отрицанием отрицания. Поэтому противоречие представляет собой не только отрицания отрицания, но и двойное отрицание отрицания. Как было сказано, частное есть отрицание его отрицания — общего, т.е. частное есть отрицание отрицания частного, но это отрицание подразумевает-сохраняет общее; также общее есть отрицание его отрицания, но сохраняется и частное. Как известно, взаимное двойное отрицание общего и частного есть не упразднение друг друга и не только восстановление самих себя, но и проявляет взаимную необходимость. Именно этим и отличается двойное отрицание диалектической логики от двойного отрицания формальной логики (эта мысль полностью будет представлена в другом законе, именно в законе единства противоречия).

Поскольку отрицание отрицания не является ни упразднением, ни повторением, постольку здесь должно быть какое-то единство, содержащее всебе отрицание; т.е. должен существовать закон единства, как особый логический закон.

 

Закон единства (18)

 

Каждая форма логического является определенным единством. Само логическое есть необходимое единство. Поэтому, в нем не может не действовать закон единства. Закон единства в логическом действует везде, поскольку диалектически-логическое является синтетически-логическим. Синтез, именно, необходимый синтез (логическое не знает другого синтеза) является единством. Поэтому надо сказать, что понятие логического оправдывается полностью именно в диалектически-логическом.

Этому закону подчиняется и аналитически-логическое, поскольку: 1) аналитическое есть момент синтетически-логического, 2) тавтология, как определенное тождество, является определенным единством, но единство по природе своей является Конкретным, т.е. оно есть необходимое единство различных. Единство отличается от рода именно тем, что для единства необходимы различные, признаки различных, тогда как для рода специфичности видов излишни (как это было отмечено и выше). Например, для понятия необходимы его признаки, необходимые и достаточные для него признаки; для суждения необходимы его моменты — субъект и предикат; для умозаключения необходимы суждения и т.д. Для логической связи такое единство существенно.

Конкретное тождество есть такое, которое с необходимостью содержит различие; именно такое тождество является единством. Тождество, содержащее различие, в логическом есть синтетичность, содержащая аналитичность и характеризующаяся их единством. Без единства необходимая синтетичность невозможна.

Поскольку для единства необходимы различные, единством которых оно является, постольку единство представляет собой содержательную общность, а подразумевающиеся в нем различенные моменты суть содержательные частные. Отношение единства и односторонностей существенно для каждой логической формы. Логическая необходимость осуществляется именно в единстве и существует в виде него. Например, предикат и субъект являются односторонностями суждении, а эти последние — односторонностями умозаключения, которое они составляют. Односторонности понятия — это его моменты (например, моментами понятия производства являются признаки собственно производства, распределения, обмена и потребления).

Единство действует и в отрицательных формах логического. Например, если бы в отрицательном суждении не было единства, то не было бы и отрицательного суждения, как единой мысли. В отрицательном суждении имеет место отрицательное приписывание предиката субъекту; вот это «приписывание» и есть положительность, которая является един­ством. Поэтому и возможно отрицательное, суждение, как определенное приписывание предиката субъекту. Если логическое является синтетически-логическим, то оно представляет собой единство различных, в котором действуют как положительность, так и момент отрицания. Без отрицательного момента невозможно различие и поэтому и синтетичность.

Единство должно быть необходимым как для противоположности, так и для противоречия, как это видно из рассмотренных выше законов, В противном случае, не было бы ни категории противоположности, ни категории противоречия и т.д.

§ 73. Закон основания (19)

 

Смысл закона основания непосредственно вытекает из рассмотренной выше категории основания. Как у каждого явления есть реальное основание, так и у каждого положения и логической мысли есть (не только реальное, но и) логическое основание, именно «достаточное основание», в противном случае, ничего не могло бы существовать и была бы невозможной и мысль; прежде всего была бы невозможной доказательность, доказательство.

Как известно, закон достаточного основания открыл Лейбниц, хотя его применял еще Аристотель; учение об обусловленности заключения посылками есть учение о действии достаточного основания. Аристотель отличал дедукцию от индукции именно тем, что в первой имелась реализация действия достаточного основания, а во второй этого не было; частные не представляют достаточного основания общего — так думал Аристотель.

Открытый Лейбницем закон достаточного основания, как известно, имел метафизический характер в том смысле, что этому закону подчиняется все, как в бытии, так и в мысли. Поэтому он является и законом логики. Этот закон мы должны понимать так и сегодня, хотя в него надо вложить другой смысл, в частности, мы должны рассмотреть его с точки зрения диалектической логики. Требование закона достаточного основания, как это мы увидим ниже, полностью осуществляется в диа­лектически-логическом.

По Гегелю, в выражении «достаточное основание» слово «достаточное» является лишним, поскольку, если основание не достаточно, то оно и не будет основанием; основание имеет место тогда, когда оно достаточно. Основание не может быть недостаточным. Если недостаточное основание мы примем за достаточное, то получим софистику.

В практике мышления часто встречается использование недостаточного основания как достаточного. Поэтому и говорили Гегель и Маркс., что все, что испорчено в этом мире, испорчено вследствие такого достаточного основания. Имеет «достаточное основание» как пребывание солдата на фронте, так и его дезертирство (в противном случае он так не поступил бы). У капиталистов имеется достаточное основание для того, чтобы они заставляли подростков работать (работать и ночью) и для того, чтобы не заставляли работать[60] и т.д.

Логическая связь представляет собой необходимую связь основания-следствия. Закон основания является законом этой связи. Если в логическом не действует закон основания, то такое логическое не представляет собой логического, оно ошибочно принято за логическое. Нельзя понимать основание как аргумент, а следствие как функцию; отношение аргумента и функции не представляет собой отношения основания-следствия и это последнее не следует принимать за функциональное отношение. Функциональное отношение есть соответствие и только, оно не является таким отношением, когда из природы одного выводится второе. Во взаимоотношении же основания и следствия существенно то, что из природы основания с необходимостью вытекает следствие, основание по своей природе связывается со следствием. Поэтому, «зачеркивание» основания (как это «понимает» «схема умозаключения») представляет собой ошибку. Поэтому же нельзя сводить связь основания-следствия к разделительному отношению: отрицания истинности основания или истинность следствия и т.д.

Логическое основание является логически определяющим, а следствием называется определяемое. В доказательстве основание определяет тезис, в умозаключении посылки определяют заключение. Поэтому, отношение основания-следствия есть необходимое определение одного вторым, где «определение» понимается как необходимое логическое подчинение.

Правда, основанием называется определяющее, а следствием — определяемое, но надо сказать и то, что и следствие определяет свое основание, поскольку следствие есть следствие именно основания (так же, как и наоборот — основание есть основание следствия). Нечто не может быть основанием, если оно не имеет следствия, так же как и в следствии с необходимостью подразумевается основание. Здесь имеется признание следствия за основание, поскольку и определяемым определяется определяющее. Если определяемое есть частное, а определяющее — общее, то и частное является основанием общего (так жекак и наоборот). Именно благодаря этому и имеет смысл индукция, если она возможна как метод доказательства (об этом будет речь ниже). Возможно такое доказательство, где основанием выступает общее, но возможно и такое доказательство, где основанием является частное. Оба являются основаниями, но различными (ниже — в теории доказательства — эта мысль будет представлена полностью).

Как это было отмечено и выше, существуют разные основания. Существует такое основание, из которого следствие вытекает аналитически. Это имеет место, например, в категорическом силлогизме. Аналитическое следование есть тавтология, выполненная на почве абстрактного тождества. Существует и такое основание, из которого вытекает и должно вытекать отличное от него следствие. Логическая связь возможна именно там, где следствие отличается от основания. Эта связь содержит и затруднение, но оно разрешимо, тогда как затруднение тавтологии представляет собой ошибку в доказательстве (как это было отмечено и выше). Аналитическое умозаключение возможно благодаря тому, что оно имеет энтимемный характер, подразумевает различие. Аристотель в первой главе первой книги «Первой аналитики» дает определение умозаключения как именно синтетического.

Существует и такое основание, из которого выводится противоречащее ему следствие; нечто может быть определяющим основанием противоположного или противоречащего ему следствия. Такое обстоятельство имеет место в единстве логических противоположностей, где одна, сторона противоречия является определяющим основанием второй стороны, так же как и наоборот. В единстве противоположностей противоположные стороны являются и основанием и следствием друг для друга. Например, в единстве частного и общего как частное есть определяющее основание общего, так и общее является таким основанием для частного. Таково и отношение конечного и бесконечного и т.д. Они отрицают друг друга, но представляют друг для друга и основания (следствия). Здесь нет отождествления основания и следствия, поскольку они не только полагают друг друга, но также и отрицают.

Перечисленные выше основания являются конечными, поскольку они представляют только одни стороны, односторонности взаимосвязи различных или противоположностей. Но возможно также и бесконечное основание. Это есть единство противоположностей, как основание противоположностей, именно то единое, которое раздваивается (в раздвоении единого). Это есть самооснование, содержащее внутреннее отрицание.