Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Музыка как комментарий в фильмеСодержание книги
Поиск на нашем сайте
Содержание предыдущей главы наталкивает нас на очень важную проблему, а именно: чем создается в кино субъективный, философский, моральный или иронический комментарий? При данном ранее анализе музыки в звуковом кино эти вопросы иногда уже ставились, ибо выяснилось, что как основа для комментария более всего пригодны, наряду с монтажом, музыкальные средства кино. Как нами было уже указано, специфика кино не позволяет авторам выражать свое мнение непосредственно по отношению к изображаемой действительности, как это может иметь место в литературном произведении. Только выбор материала и способ его показа, то есть стиль фильма (который всегда воплощает совершенно определенную эстетическую и общую философско-социальную установку), могут косвенно выражать отношение авторов фильма к изображаемым в нем событиям. В предыдущей главе мы попытались показать, как в кино посредством музыки может быть дан эмоциональный комментарий. Но очень часто под эмоциональным комментарием, который истолковывает сцену и выходит за рамки показанных в кадрах элементов, скрывается моральная оценка, философское обобщение, критический взгляд, иронический подтекст, одним словом, субъективное отношение автора к явлению. Едва ли здесь можно провести резкую грань между тем, где кончается эмоциональный и начинается философско-моральный комментарий. Вот пример из советского фильма «Судьба человека», находящийся на грани эмоционального и идеологического комментария: звуки вульгарной музыки духового оркестра или шлягера «О донна Клара», сопровождающие сцену отбора заключенных в газовые камеры Освенцима, не только должны подчеркнуть ужасающее, нечеловеческое равнодушие одних людей к трагической гибели сотен тысяч других, но и служат в этом контексте для выражения морального осуждения. Гротескный, слащавый «мотивчик» встречает людей, идущих, ничего не подозревая, в газовые камеры; фасад мнимой культуры наряду с дьявольским, планомерным массовым убийством, мнимая «повседневность» всей этой ситуации вместе с оптимистическим лозунгом «Труд освобождает» и уже дымящими печами крематория — весь этот контраст между содержанием сцены и содержанием сопровождающей ее музыки создают обе посылки художественного силлогизма, из которого кинозритель должен сделать правильный вывод. Правда, до некоторой степени его вынуждает к этому уже одно сопоставление кадров, но именно в соединении с такой музыкой это делается гораздо сильнее. При использовании таких средств проявляется собственное отношение режиссера и композитора к показанным в данной сцене фактам, их оценка, их осуждение, которые они хотели передать кинопублике. Таким же образом поступают режиссер и композитор в польском экспериментальном фильме «Жизнь прекрасна». Музыка выражает совершенно противополож ное тому, что показано в кадре по принципу сознательного применения антитезы обоих факторов, благодаря чему она превращается в основу для возникновения третьего, нового качества, которое порождается именно этим противоположным соотношением обеих сфер фильма. Режиссер исходит из предпосылки, что зритель поймет это соотношение не как возникшее случайно, а как отрицательный комментарий и правильно истолкует такую противоречивость. Так, при изображении искаженного болью лица летчика в самолете, летящем со сверхзвуковой скоростью, звучит песенка «C'est si bon»; к кадрам пляски мертвых Иеронима Боша дается рок-н-ролл, к кадрам марша инвалидов войны — разнузданный джаз, к трагическим кадрам, показывающим муки узников концентрационных лагерей, их трупы и черепа после сожжения, звучит песенка «Как ты мне нравишься» или «И музыка играет». Вульгарные шлягеры (причем текст этих шлягеров тоже вызывает отрицательный комментарий) звучат также при изображении атомного гриба. Последовательное применение такого резкого музыкально-зрительного контраста заставляет зрителя принять эту условность и одновременно сделать моральные выводы, возникающие при таком сопоставлении. Бела Балаш был вполне прав, выражая мнение — о котором мы уже вспоминали, — что в каждом фильме имеется нечто лежащее «вне изображения», что нельзя полностью превратить в изображение, ибо оно вытекает из причинной связи между отдельными кадрами; следовательно, этого нельзя показать, оно примысливается зрителем. Но тогда Беле Балашу не могло прийти в голову, что это нечто, лежащее «вне изображения», можно будет показать включением з в у ко в ы х средств. Разобранные нами примеры доказывают, что кино в своем дальнейшем развитии привлекло музыку для облегчения такого примысливания. Приведем еще два примера, в которых музыкальные средства тоже содержат субъективный комментарий творцов фильма, впрочем, несколько иного характера. В сцене из польского фильма «Поколение», в которой поляк отказывается приютить своего друга-еврея, преследуемого нацистами, и тот выходит на пустынную улицу, изображение говорит только о голых фактах: безлюдная залитая солнцем улица имеет обычный вид, и вот мы видим на ней одинокий силуэт человека, идущего на верную смерть; ничто не говорит об его дальнейшей участи. Но мы узнаем о ней из музыки. В ней нарастает ужас, она недвусмысленно информирует нас о неотвратимой судьбе этого человека. Еще более ясную моральную оценку дает музыка в одной из сцен польского фильма о временах гитлеровской оккупации «Пограничная улица»: когда маленький Давид, которого хотят спрятать и спасти польские дети, отвергает их помощь и возвращается в гетто к «своим», чтобы умереть вместе с ними, изображение показывает нам маленькую фигурку оборванного мальчика, исчезающего во тьме сточного капала. Но чем меньше на глазах у детей становится фигурка их друга, тем сильнее растет в музыке внутреннее напряжение, достигающее гигантских размеров. В нем заложена моральная оценка этой ситуации, музыка подчеркивает настоящее величие мальчика. Подобный социально-моральный комментарий кроется в сцене демонстрации из советского фильма «Мать»-Сначала параллельно растет количество участников демонстрации и нарастает напряжение музыкального сопровождения, но затем волна напряжения дробится, динамика обеих сфер меняется: демонстрацию разгоняют, а музыка нарастает; люди падают, а музыка продолжает нарастать; падает знамя, а музыка звучит все более мощно; затем, когда знамя вновь поднимают и оно заполняет весь экран, музыка (опять-таки по принципу единства напряжения) достигает кульминации. Здесь, наперекор линии зрительного развития, музыка продолжает свое идеологическое разъяснение сцены. Во внутреннем ритме действия нет синхронности, он совпадает только в начале и в конце сцены, ибо музыка передает не только динамику сцены, но и привносит идеологический комментарий. Подобным образом музыка морально и идеологически комментирует последнюю сцену из второй серии кинофильма «Молодая гвардия»: звучание ее победоносно нарастает в кадрах трагической сцены казни молодогвардейцев, в резкой противоположности к зрительному содержанию. Таким образом, именно музыка придает этой сцене настоящую оценку и смысл. Приведем еще один пример из советского военного фильма — «Жажда». Группа матросов-героев, пробравшись через фронт в тыл к немцам, спасает жителей отрезанного украинского городка от гибели из-за недостатка воды. В последней сцене фильма кадры показывают воду; сначала она сочится по капле, а затем струится светлым потоком из всех колодцев, кранов и фонтанов города. На веселый плеск текущей воды, у которой теснятся дети, старики, женщины, наслаивается музыка, сначала веселая, а затем все более трагическая и напряженная, и только она информирует зрителя о судьбе тех, кто пожертвовал жизнью ради этой воды. Все матросы пали, восстанавливая водопровод, но задание выполнено. В вышеприведенных кинокартинах осуществлено старое положение, выдвинутое Эйзенштейном, который требовал «интеллектуального монтажа», «монтажа параллельных идей». Эйзенштейн видел его основы в качественном скачке при монтаже эпизодов, в скачке, который требует от зрителя определенной умственной работы, и сам придает смонтированным кадрам особое, новое значение. Как мы видим, этому превосходно может содействовать музыка, когда она, сопровождая кадр, придает ему тот «интеллектуальный обертон», о котором говорил Эйзенштейн. Очень часто комментарий автора окрашен иронически или пародийно. На первый взгляд может показаться, что речь идет об одном и том же. Музыка может содержать иронический комментарий автора, и при этом не быть сама пародийно деформированной. Но она может быть также пародийно деформирована сама. В первом случае комментарий возникает только благодаря сочетанию музыки и сцены. Во втором — комментарий заложен в самой музыке. Оба средства представляют собой эффекты отчуждения. Разумеется, это относится и к немузыкальным звуковым эффектам. В польском фильме «Дороги жизни» из трубы старого граммофона раздаются хриплые звуки безвкусного сентиментального шлягера в сцене, где старая мастерица наставляет молодого рабочего. Здесь музыка ирони- чески подчеркивает атмосферу мелкобуржуазной «чистой комнаты» с ее скатерками, безвкусными занавесками, дешевыми картинами, характеризуя эстетические потребности ее владелицы. Трагической иронией музыка звучит в той сцене из «Поколения», где человек, бежавший из гетто, стоит у двери квартиры своего друга, который молча отказывается его впустить. Вся эта немая сцена разыгрывается на фоне хора пискливых женских голосов, которые во дворе того же дома возносят молитву божией матери. Это набожное пение действует как злая ирония в сцене, где христианин отказывает своему ближнему в помощи. Быстрота, с которой камера несколько раз перескакивает от группы женщин у статуи богоматери к немой сцене на темной лестнице у двери квартиры, еще более подчеркивает музыкальный комментарий. Комментарий иронически-веселого свойства дается писком тромбонов в фильме «Три подруги» в сцене, где ревнующий без основания муж впадает в ярость. Добродушно-ироническим можно назвать музыкальный комментарий в фильме «Атлантическая повесть», где композитор характеризует посредством тех же мотивов медленно прогуливающихся родителей маленького мальчика и самого мальчика, только соответственно в разных регистрах. Прыжки мальчика иллюстрируются «прыжками» в верхних регистрах флейт и скрипок, когда же дается характеристика его родителей, они переносятся в другие регистры других инструментов и производят впечатление мягкой иронии. Функции иронического комментария выполняет «Свадебный марш» Мендельсона в уже упомянутом японском фильме «Злодей спит спокойно». Этот марш наряду со своей естественной функцией марша в сцене свадьбы превращается в элемент жгучей иронии в связи с внешним обликом невесты-калеки и ситуацией, при которой его исполняют (гости на свадьбе — это полицейские и воры, под видом свадьбы скрыт полицейский налет и т. п.). Даже траурный марш, вопреки характеру своего высказывания, тоже может звучать иронически, например, когда его играют в сцене, где воры прячутся со своей добычей среди похоронной процессии и выдают себя за глубоко скорбящих родственников усопшего. 187 Остро иронические эффекты возникают тогда, когда музыка, сопровождавшая предыдущие сцены, исполняется вновь в деформированном виде; тогда можно говорить об эффектах «музыкальной карикатуры» или пародии. В заключительной сцене польского фильма «Пепел и алмаз» пьяная компания спекулянтов в баре заставляет оркестр играть на рассвете полонез A-dur Шопена. Оркестр никогда его не исполнял, и музыканты играют по памяти, каждый в другой тональности и с разными ошибками. Отвратительно фальшивая музыка— это символ иронии над фальшивым поведением этих людей в первые дни по окончании войны. В последних рассмотренных нами примерах музыка имеет двоякое применение: в некоторых местах она внутрикадровая и выступает в одной из своих многочисленных форм «как музыка», но в то же время служит авторским комментарием к показанным сценам и ситуациям. В других случаях она закадровая и обращена только к зрителю, но тем не менее на нее возложена задача комментировать показанные образы, события и ситуации. Итак, мы видим, что музыка при совершенно различных формах ее использования может создавать эффект отчуждения. Она помогает зрителю понимать показанные ситуации и судить о них соответственно замыслу авторов В этой роли музыка функционирует уже не только как средство эстетического переживания, но и как средство идейного формирования сознания зрителя, как средство его воспитания. Выполняя эту функцию, музыка не только сопровождает кадры, но и глубоко проникает в сложные связи между фильмом и публикой.
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-07; просмотров: 360; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.190.153.77 (0.009 с.) |