Вскоре враги воспользовались тем, что оборонявшиеся заготавливали дрова в роще, находившейся в Мишутинском овраге, устроили засаду и нанесли монастырскому отряду значительный урон.

В половине января 1609 г. перебежавшие к врагам два сына боярских посоветовали Сапеге лишить осажденных воды, которая шла в монастырь по трубам из верхнего пруда. Для этого надо было спустить воду из пруда, раскопав плотину.

Интервенты начали приводить в исполнение предложенный изменниками замысел, о котором стало известно и в крепости. Воеводы приказали гарнизону выкопать несколько прудов в монастыре и по каменной трубе спустить в них воду из верхнего пруда. Это мероприятие было удачно осуществлено. Однако стоячая вода была недоброкачественной. Много сил ушло на работы в мерзлом грунте как раз в то время, когда сильно уменьшились запасы продовольствия.

Зимой 1608/09 г. блокада стала сказываться. Осажденным приходилось переносить большие лишения: тесноту размещения, грязь, холод вследствие нехватки дров, недостаток хорошей воды и питания. Физические лишения и моральное угнетение людей, потерявших надежду на помощь извне, способствовали росту заболеваемости, а затем и смертности. Появилась цинга. Иногда в день умирало по нескольку десятков человек, особенно женщин и детей. Гарнизон сокращался. [150]

По сообщению Палицына, за время осады ратных людей и монахов убито и умерло 2125 человек. Следовательно, к весне боеспособных оставалось менее 500 человек.

Такая обстановка способствовала моральному разложению неустойчивой части оборонявшихся. Среди ратных людей и монахов начались пьянство, азартные игры, разврат, ссоры. Между начальствующими лицами возникали вражда, интриги, обвинения в намерениях измены. Только непрекращавшиеся вылазки поддерживали моральный дух и волю к борьбе.

Воеводы писали Шуйскому в Москву, сообщали об обстановке в монастыре, о недостатке продовольствия, пороха и особенно людей. Просили помощи. Но правительство не в состоянии было оказать серьезную поддержку осажденным. Только 15 февраля 1609 г. Шуйский прислал в монастырь 60 казаков и 20 монастырских слуг. Маленький отряд прорвался через блокадную линию, потеряв четырех человек, и пронес 330 кг пороху. Все это имело больше моральное, чем материальное значение.

Четвертый этап обороны монастыря — отражение осажденными последних трех штурмов врага в мае — июле 1609 г.

С наступлением весны противник восстановил батареи на Красной горе и, зная о сильном ослаблении гарнизона монастыря, начал готовиться к первому в 1609 г. общему штурму крепости. Наблюдатели с башен и стен заметили оживление в лагере противника и его мероприятия по подготовке штурма. Малочисленному гарнизону воеводы приказали повысить бдительность и заготавливать все необходимое для отражения нападения врага.

Вечером 27 мая 1609 г. в лагере интервентов наступила тишина. Сапега и Лисовский изменили тактику штурма. Свое войско они двинули к стенам крепости в темноте, «хотяще к стенам градным прийти тайно и ползающе, аки змиа по земли молком (молча. — Е. Р.), везеху приступные козни: щиты рубленые, и лестницы, и туры, и стенобитные хитрости. Градстии людие вси взыдоша на стены, мужеска полу и женска, а такожде западше (затаившись. — Е. Р.), ждаху приступу»{201}.

В ночной тишине раздался залп из пушек с Красной горы, по которому враги бросились на штурм. «Христолюбивое же воинство и вси людие градстии не дающе им щитов и Тарасов придвигнути и лестниц присланивати, бьюще ис подошвеново бою изо многих пушек и пищалей, и в окна колюще, и камение мещуще, и вар с калом льюще; и серу, и [151] смолу зажигающе метаху, и известью засыпающе скверные их очеса, и тако бьющеся через всю нощь»{202}.

С наступлением дня враг, не добившись успеха, вынужден был отступить от крепостных стен, побросав все свои «приступные хитрости». В этот момент воеводы организовали вылазку, уничтожив тех, кто не успел убежать. 30 человек удалось захватить в плен.

Июня осажденные отразили второй в 1609 г. общий штурм врага.

В июле стало известно, что на выручку Москвы от Новгорода с сильным войском идет Скопин-Шуйский{203}. Поэтому интервенты стремились скорее овладеть монастырем.

На помощь полякам из Тушина пришел пан Зборовский, насмехавшийся над Сапегой и Лисовским, которые столько времени не могли овладеть этим «лукошком» с незначительным гарнизоном.

Снова осажденным было предложено капитулировать на том основании, что Москва якобы уже покорилась Лжедмитрию II. Воеводы ответили: «Красно лжете, но никто же имет вам веры». Не удалось овладеть крепостью и с помощью лжи.

Июля 1609 г. гарнизон крепости, насчитывавший к этому дню всего около 200 человек, отразил третий и последний штурм.

Блокада продолжалась. 15 августа в результате удачной вылазки осажденные отбили у противника на Красной горе большое стадо скота, в результате чего улучшилось питание уцелевших в монастыре людей.

Октября 1609 г. Скопин из Александровской слободы (в 40 км от монастыря) прислал помощь силой в 900 человек, а 4 января 1610 г. от него прибыло 500 ратных людей. Положение крепости упрочилось.

Января 1610 г. интервенты сняли осаду монастыря и отступили к Дмитрову. Закончилась 16-месячная тяжелая, но упорная, активная, искусная и успешная оборона Троице-Сергиева монастыря.

Героической борьбой удалось отстоять от интервентов важный стратегический пункт на северных подступах к Москве. Успешная оборона монастыря имела также и большое моральное значение в деле защиты от врага столицы Русского государства и в развертывании народной войны против интервентов.

Следует отметить значение борьбы за монастырь в развитии военно-инженерного искусства. Для военного искусства того времени характерно богатство тактических форм и способов обороны сильной, но с небольшим гарнизоном крепости. [152] Подготовка и организация обороны крепостных сооружений, служба наблюдения и разведки, организация контрминных работ, отражение штурмов, производство вылазок, ночные действия, поддержание морального духа в тяжелых условиях тесной блокады, голода и холода — все это является весьма поучительным и ценным в развитии военного искусства. Наряду с этим мы знакомимся с техникой и приемами атаки крепости начиная от различных видов штурма до организации многомесячной блокады, не увенчавшейся, однако, успехом. Моральная стойкость оборонявшихся, их искусство и техника того времени противостояли численному превосходству врага и обеспечили победу над ним.

Третий этап борьбы с интервенцией - возникновение национально-освободительной народной войны и распад Тушинского лагеря.

Истинная роль Лжедмитрия II как орудия в руках польских интервентов выявилась довольно скоро. В Тушинском лагере фактически существовала военная диктатура польских панов. Распространение власти самозванца означало оккупацию интервентами территории Русского государства. Польская шляхта облагала население налогами, а чаще всего открыто грабила и разоряла. В Тушине сторонникам самозванца — русским боярам, дворянам и польским феодалам — щедро раздавались земли с крестьянами на захваченной территории. Все это способствовало тому, что «царистские» настроения посадского люда и крестьян изживались и социальная база Лже-Дмитрия II [153] быстро сужалась. Начинался новый подъем национально-освободительной народной войны.

Вначале народная борьба носила локальный и стихийный характер. Выражалась она в отказе «целовать крест» самозванцу и в обороне городов от интервентов. Сопротивление тушинцам оказали Коломна, Ростов и другие города. Насмерть стоял Троице-Сергиев монастырь.

Однако в конце 1608 г. стратегические формы народной войны начали изменяться. От обороны народные массы фактически переходили к стратегическому наступлению, инициаторами которого являлось посадско-крестьянское население районов Севера, а затем и Верхнего Поволжья.

В ноябре в Вологде против тушинцев восстали посадские люди и взяли власть в свои руки. Устюжане писали «на Москву» и предупреждали правительство об опасности распада государства на уделы. В Устюге и Вологде посадские люди решили «стоять накрепко», отстаивая от интервентов русскую землю. Поднялся и Галич, где для борьбы с польскими панами уже возникло одно из первых ополчений из даточных людей и стрельцов.

В это же время против захватчиков поднималось население городов и сел Поволжья. Не допустил к себе тушинцев Нижний Новгород, а галицкое ополчение освободило Кострому. Упорная борьба развернулась за Ярославль, опорный пункт интервентов, Кострому и Кинешму. Отряды народного войска подходили к Суздалю и Владимиру. Сообщая о разгроме на Волге одного польского отряда, Буссов пишет: «Народ вооружился и отомстил полякам; иных повесили, других изрубили. а некоторых побросали в проруби с такими словами: «Полно вам, глаголи, жрать наших коров и телят! Ступайте в Волгу ловить нашу рыбу»{204}.

В начале 1609 г. под Устюжной народное ополчение разбило крупный отряд тушинцев, посланный на Север. В середине февраля, силами и средствами посадских людей и крестьян отряды интервентов были отброшены к району Москвы.

Народная война заставляла польско-литовских феодалов распылять силы, вследствие чего появилась возможность уничтожать их по частям. Однако необходимо было создать централизованное руководство вооруженной борьбой народных масс, чтобы использовать эту возможность. Такого руководства не было. Из Москвы лишь посылались грамоты с требованием собирать ратных людей на «государево дело», но не было попыток организовать взаимодействие отрядов народного ополчения путем постановки конкретных боевых задач. [154]

Правительство Шуйского Не решалось призвать к борьбе с интервентами широкие массы посадских людей и крестьян, так как народная война против тушинцев легко могла вновь направиться против боярской власти. Поэтому В. Шуйский обратился за помощью к Карлу IX, королю Швеции, враждебно относившемуся к правительству Речи Посполитой.

Уже с 1605 г. шведский король многократно пытался навязать свою «помощь» московскому правительству против общего врага — Польши. Действительная же цель этой «помощи» заключалась в том, чтобы захватить северо-западные русские земли, включая Псков, Новгород, а также Северную Карелию с Сумским острогом и Соловецким монастырем. Попытка боярского правительства сохранить свою власть с помощью иноземных войск способствовала осуществлению шведскими феодалами захватнических планов и, следовательно, наносила вред национальным интересам страны. Для ведения переговоров со шведами в Новгород был послан воевода Скопин.

В начале 1609 г. в Выборге был заключен русско-шведский военный союз против Польши. Швеция предоставляла за установленную плату правительству Шуйского отряд наемных войск численностью в 5 тыс. человек. За эту «помощь» Россия отказывалась от притязаний на Ливонию и уступала шведам г. Корелу с уездом.

В апреле в Новгород под командованием Якова Делагарди прибыло шведское вспомогательное войско, состоявшее из наемников: французов, немцев, англичан, шотландцев, нидерландцев, испанцев — и небольшого количества шведов.

Мая 1609 г. Скопин и Делагарди выступили из Новгорода для похода к Москве с целью ее деблокады. В начале похода у Скопина было 1–3 тыс. русских ратных людей, отряд же Делагарди насчитывал около 15 тыс. наемников.

Только в июле объединенные силы подошли к Твери, где в двухдневном бою разбили войско тушинцев. Но здесь же начались волнения среди наемников вследствие нерегулярной выплаты им жалованья. Многоплеменное войско отказалось повиноваться и начало уходить обратно. Делагарди с несколькими тысячами наемных солдат ушел в Новгород.

У Скопина остался незначительный отряд наемников (около тысячи солдат). Однако русское войско усиливалось отрядами посадских людей и крестьян. Еще в Торжке к Скопину присоединилась трехтысячная смоленская рать, затем к нему прибыли отряды из Ярославля, Костромы и городов Поморья.

Из Твери рать Скопина пошла не прямо на Москву, а через Калягин монастырь, на Переяславль, Дмитров и к Троице-Сергиеву монастырю. Следуя этим путем, рать приближалась [155] к главному району народной войны и усиливалась за счет присоединения к ней отрядов Верхнего Поволжья и Севера. В периоды длительных остановок в войске старательно обучали воинов ратному делу. Осваивался военный опыт Нидерландской буржуазной революции, который передавали наемники-нидерландцы. Уставы нидерландской армии (Морица Оранского) были известны в русском войске и переводились в то время в Москве на русский язык.