Экспериментирование над разумом

Отдельные историки относят начало экспериментальной психологии к 1860 г., когда Густав Теодор Фехнер (1801-1887) опубликовал книгу «Элементы психо­физики». Он был несколько эксцентричным физиком, работавшим в Лейпциге (где Вундт основал первую лабораторию), и занимался математической демонстрацией связи между разумом и телом. Он разработал хитроумные методы для точного измерения сознательного ощущения, возникающего при стимуле с известной ве­личиной. Например, субъект может различать различные веса, и эти суждения можно впоследствии наложить на объективные различия в величине веса. Резуль­татом этой работы было то, что Кант считал невозможным: первый физиологиче­ский закон, закон Фехнера, который гласил, что сила ощущения (5) является ло­гарифмической функцией силы раздражителя (R — Reiz), умноженной на некото­рую постоянную величину: S = k logR.

Психофизиологическое градуирование, равно как и психическая хрономет­рия, было любимым детищем первых лабораторий и продолжает использоваться по сей день, например при измерении силы боли. Но для создания психологии оно имело гораздо более важное значение. Следуя заветам Декарта, философы погружались в глубины своих умов, но никогда не задавались простым, на пер­вый взгляд, вопросом о том, сколько идей может удержать сознание за единицу времени. Под руководством Вундта психологи научного толка увидели, что не­удачи философской интроспекции таятся в отсутствии методологического кон­троля. Психофизика представляла собой модель того, как можно сделать само­наблюдение научным. Субъектам (называвшимся «наблюдателями» сознания) предъявляли на распознание раздражители, которые можно было систематически варьировать, и получали от них простые отчеты по поводу того, что они обна­руживают в своем сознании. Так, можно было предъявлять субъектам простые наборы букв при различных условиях (например, при разной продолжительно­сти экспозиции, различном количестве или расположении букв) и просить их сообщить, сколько букв они видят. В отличие от результатов, полученных ка­бинетными философами, данные лабораторных экспериментов оказались на­дежными и доступными математическому выражению. Научная психология была на подходе.

Институты

В XIX столетии изменились или были созданы общественные институты, важные для новой научной психологии,

Поскольку психология возникла как академическая дисциплина, она была сформирована институтом высшего образования, которое сильно различалось в разных странах. По научным исследованиям и последипломному образованию в мире лидировала Германия. До того как Бисмарк в 1871 г. создал Вторую гер­манскую империю, немецкоговорящий мир представлял собой скопление мелких княжеств. Поскольку каждый князь желал иметь свой собственный университет, в Германии их было больше, чем в любой другой стране. Более того, в Германии возникли современные светские университеты, пользующиеся государственной поддержкой и ориентированные на научные исследования. Напротив, в Соеди­ненных Штатах в системе высшего образования преобладали маленькие коллед­жи при религиозных конфессиях. Непременным элементом учебной программы была шотландская психология здравого смысла, которую преподавали для очи­щения душ студентов. Таким образом, когда Вундт создавал в Германии научную психологию, он подразумевал, что она будет чистой наукой, и первые немецкие психологи сопротивлялись попыткам превратить психологию в набор психоло­гических техник. В Америке старая шотландская психология столкнулась с но­вой, немецкой, научной психологией. Хотя номинально она проиграла сраже­ние, сохранились ее деловые установки, и американская психология обратилась к прикладным исследованиям, варьирующимся от тестирования до создания, как выразился один из психологов после Второй мировой войны, «науки цен­ности».

Если в Германии XIX в. в психологии господствовали университетские иссле­дования, то в американской психологии преобладающее значение принадлежа­ло бизнесу, что определило практическую направленность старой психологии. В Германии университетами управляли лучшие ученые и философы, преданные поиску истины ради нее самой. В Соединенных Штатах колледжами (а позднее и университетами, когда они возникли) управляли прагматичные дельцы, пре­данные идее поиска практических знаний, которые подталкивали американ­скую психологию стать более прикладной наукой. В конце концов, прикладная психология распространилась повсеместно, в том числе и в Германии, и сейчас именно она во всех странах является сферой деятельности большей части пси­хологов.

Всемирная практическая направленность психологии была обусловлена из­менениями в характере правления. На протяжении XIX столетия правительства расширили свои функции от поддержания мира и ведения войны до обеспечения благополучия своих субъектов и граждан. Политические лидеры и заправилы делового мира, особенно в США, рассматривали науку как новое средство со­циального контроля. После Гражданской войны страна превращалась из сбори­ща изолированных сельскохозяйственных общин, состоящих из родственников, в урбанизированное, индустриальное, политически эмансипированное население мобильных странников. Многие общественные лидеры полагали, что традиции и религия более не подходят для руководства жизнью или эффективного соци­ального контроля; они рассматривали гуманитарные науки, в том числе и психо­логию, как новый способ управления обществом и бизнесом. В среде, где высоко ценились знания и опыт, в конце XIX в. возникали научные профессии. В 1892 г. возникла Американская психологическая ассоциация (АПА). В своем заявлении 1899 г. первый президент АПА Джон Дьюи (1859-1952), великий философ-про­грессист XX в., связал рождение психологии с социальными изменениями, выз­ванными городской индустриализацией. Пока традиция служила успешным ру­ководством для жизни, говорил Дьюи, людям приходилось принимать мало осо­знанных решений, а наука о сознании обладала весьма невысокой ценностью. Но в быстро меняющемся мире люди должны принимать множество осознанных решений — где жить, какой работой заниматься, за кого голосовать, — и возника­ет наука о сознании.

Психопатология

Наконец, еще одним источником научной психологии стали медицинские иссле­дования умственных нарушений. В результате психология оказалась тесно связан­ной с психиатрией и неврологией.

Психиатрия и неврология

Развитие психиатрии и неврологии в институтах. Среди людей всегда были ду­шевнобольные, но вплоть до XVIII в. с ними обращались очень плохо, даже жесто­ко. Недавние заявления историков о том, что сумасшедшие счастливо бродили по средневековым деревням и их стали запирать и подвергать дурному обращению ТОЛЬКО В Наше время, оказались мифами. Существовали частные и публичные пси­хиатрические лечебницы для сумасшедших, но большинство больных оставались со своими домочадцами, которые, будучи не в силах справиться с ними, запирали и притесняли их. В лечебницах дело обстояло ненамного лучше: больным обычно просто предоставляли пристанище, а если и лечили, то такими традиционными методами старой медицины, как кровопускания и рвотные средства.

Новую область психиатрии вдохновили реформаторские импульсы Просвеще­ния, и она преследовала цель создания психиатрической больницы как средства лечения сумасшедших. Термин «психиатрия» был введен Иоганном Кристианом Рейлом (1759-1813) в 1808 г., хотя, чтобы прижиться, ему, как и термину «психо­логия», потребовалось несколько десятков лет. Психиатры эпохи Просвещения в конце 1790-х гг. ввели в нескольких европейских психиатрических лечебницах нравственную терапию. Под нравственной терапией подразумевалась психотера­пия, в противовес традиционному медицинскому лечению. Целью нравственной терапии было не только изолировать душевнобольных, но и лечить их. Она еще не была психотерапией, но двигалась в этом направлении. В основе нравственной те­рапии была идея о том, что пациентам можно вернуть здоровье, освободив их от их цепей, а затем дав им возможность вести тщательно структурированную жизнь вместе с другими больными. Огромное воздействие оказала книга Филлипа Пинела (1745-1826), сделавшая нравственную терапию золотым стандартом для психиат­рических лечебниц после 1801 г. К сожалению, рост числа душевнобольных на про­тяжении XIX в. одержал верх над благими намерениями первых психиатров, и к началу XX столетия психиатрические лечебницы снова превратились в места, где душевнобольных скорее содержали под стражей, а не лечили.

Психиатрия проникла в немецкие университеты несколько раньше, чем психоло­гия, в 1865 г. благодаря усилиям Вильгельма Гризингера (1817-1868). Поскольку в немецких университетах основное внимание уделяли исследовательской работе, психиатрия приобрела более научный характер. Ключевой фигурой в развитии современной психиатрии стал Эмиль Крепелин (1856-1926). Огромной пробле­мой, с которой столкнулись психиатры, было то, как разглядеть за беспорядочны­ми симптомами саму болезнь. Крепелин был психиатром, которого вдохновляли идеи физиологии, он проводил исследования в лаборатории Вундта. Таким обра­зом, получив подготовку ученого, он изучал истории болезней, выискивая паттерны симптомов и исходов. Результатом его исследований стало первое научное описа­ние психиатрического диагноза — dementia praecox, заболевания, известного сейчас под названием «шизофрения». Он продолжал развивать нозологическую систему, произведшую революцию в диагностике и лечении душевнобольных. Крепелин от­влек внимание от содержания психотических симптомов — не имеет значения, свя­зан ли бред параноика с сатаной или государством, и делал упор на том, связаны или нет специфические симптомы с причиной и последствиями основного заболевания.Менее серьезные, чем сумасшествие, проблемы — неврозы — лечили невропа­тологи. Невропатологи наблюдали за лечением на курортах с минеральными во­дами и консультировали своих пациентов в частных кабинетах. Но к концу века оба этих направления успешно слились в одно под названием психиатрии.

В обеих этих областях происходили изменения по направлению к психоте­рапии; этот термин был предложен двумя голландскими психиатрами в 1887 г. В нравственной терапии, помимо организованной жизни в психиатрической лечеб­нице, упор делался на терапевтических отношениях психиатра и пациента. На пер­вых этапах невропатологи намеревались лечить своих пациентов физическими средствами, например обливая холодной водой чересчур возбужденных больных для того, чтобы успокоить предположительно перевозбужденные нервы, и пропи­сывая молочную диету, отдых и массаж. Но постепенно невропатологи, как и пси­хиатры, пришли к выводу, что беседы, устанавливающие рабочие отношения меж­ду пациентами и врачами, также могут быть полезными.

Теоретические направления в психиатрии и неврологии. Хотя большинство психиатров и невропатологов все больше признавали ценность психотерапии, они считали, что заболевания, которые они лечат, имеют биологические причины. Безумие, полагали они, вызывает нарушения в головном мозге; менее серьезные заболевания, например неврастению и истерию, — нарушения нервной системы. Психиатры в лечебницах, в частности, признавали, что симптомы безумия настоль­ко запутаны, а страдания пациентов настолько велики, что причина заболевания должна таиться в мозге. Психиатры и невропатологи также придерживались мне­ния о генетических основах душевных болезней, поскольку они встречаются среди членов одной семьи чаще, чем возникают случайным образом. Некоторые психи­атры выдвинули идею о биологической дегенерации, согласно которой сумасше­ствие представляет собой откат назад по эволюционной лестнице от рациональной человеческой природы к инстинктивной животной.

Существовал и альтернативный взгляд на доминирующую неврологическую и генетическую концепцию душевных болезней, романтическая психиатрия. Она получила такое название, поскольку ее сторонники полагали, что причины душев­ной болезни пациента лежат в его психологической истории и жизненных обстоя­тельствах, особенно эмоциональной жизни. Романтических психиатров называли также психически ориентированными, в отличие от биологически ориентирован­ного большинства. Биологическую точку зрения в какой-то степени вдохновляли идеи философии Просвещения, считавших сумасшествие результатом ложного восприятия и плохого мышления. Напротив, романтические психиатры расцени­вали сумасшествие следствием страстей, выскользнувших из-под рационального контроля. На практике психиатры романтической школы часами обсуждали эмоцио­нальную жизнь своих пациентов и пытались привить им религиозные и нравствен­ные ценности. Продолжением романтической традиции стала психоаналитическая психиатрия (хотя Фрейд оспаривал это утверждение). В форме психоанализа ро­мантическая психотерапия в значительной степени потеснила биологическую школу психотерапии, и это продолжалось вплоть до «биологической революции» 1970-х гг., когда психиатры снова обратили свои взоры на мозг и гены как причину психических нарушений.