Создание психологии: рене декарт

Идеи Ренессанса и научной революции слились воедино в работах Рене Декарта (1596-1650), заложившего основы теорий о разуме и теле, которые послужили фундаментом для создания психологии. Набожный католик и одновременно уче­ный-практик, Декарт попытался совместить религиозную веру в существование души с механистическим взглядом на материальную вселенную как некий ча­совой механизм, подчиняющийся жестким математическим законам. Хотя мно­гие из весьма специфических утверждений Декарта были позднее отвергнуты, заданные им рамки сохранялись на протяжении нескольких веков. Декарт утверж­дал, что люди представляют собой души, соединенные с механическими телами. Животные, по его мнению, — бездушные машины. Душе он приписывал един­ственное психическое свойство — мышление (широко известно его высказыва­ние «Я мыслю, следовательно, я существую»), включающее в себя самосознание и язык.

Душа и тело. От древнегреческой философии и медицины Декарт унаследо­вал проблему, которая стала гораздо более насущной во время научной револю­ции. Люди и животные обладают тем, что обычно называют психикой; так, оче­видно, что животные обладают восприятием, памятью и способны к научению. Следовательно, поскольку животные не имеют души, то восприятие, научение и память должны быть функциями тела, а не души или разума. Понимание этого привело многих мыслителей к формулированию двух идей о разуме и теле, которые католическая церковь сочла еретическими. Одна из этих идей, аверроизм, помещала человеческую душу вне тела, считая ее божественным внутренним све­том, исходящим от Господа в течение жизни человека и возвращающимся к Нему после смерти. Другая, александризм, воспринятая натурализмом эпохи Возрож­дения, считала людей разумными животными, а разум — функцией мозга. Хотя аверроизм и александризм придерживались различных точек зрения на душу, они соглашались с тем, что не может быть личного духовного бессмертия, по­скольку память человека умирает в момент смерти, лишая его идентичности лич­ности. Средневековая католическая ортодоксия, разработанная Фомой Аквин-ским (1225-1274), избежала Сциллы аверроизма и Харибды александризма бла­годаря тому, что провозгласила воскресение из мертвых, когда душа и тело навеки объединятся.

Но во времена Рене Декарта надежды на воскресение угасли, и католическая, равно как и недавно возникшая протестантская церкви обратились к вечной жиз­ни души на небесах. Это привело к возрождению ереси аверроизма и александ­ризма, поскольку возможное существование индивидуальной души приобрело важное значение. Собственная позиция Декарта осложнялась его приверженно­стью новому научному мировоззрению. Как ученый, он верил в то, что животные представляют собой машины и, следовательно, большая часть «психических» функций на самом деле является результатом функционирования тела. Как хри­стианин, он верил, что человеческая душа — это дух, а не материя. Метания Де­карта достигли кризиса в 1633 г., когда инквизиция осудила Галилея. Декарт остановил публикацию своего труда по физике «Мир» и отказался от своей кни­ги по физиологической психологии «Человек». В этой книге Декарт рассматри­вал людей только в качестве машин, исследуя вопрос о том, как объяснить пове­дение человека с позиций физиологии. После 1633 г. Декарт сделал попытку в двух своих философских трудах, «Рассуждения о методе» и «Размышления о пер­вой философии», создать философию, которая оправдала бы его научные взгляды и защитила бы от обвинений в ереси. В этих книгах он изобразил совершенно но­вую картину сознания, разума и мозга. Картезианские взгляды стали началом со­временной психологии.

Картезианский дуализм и пелена идей. Дуализм представлений Декарта отно­сительно души и тела стал отражением новых научных различий между физиче­ским и психическим мирами. Декарт предполагал, что живые организмы являют­ся сложными машинами, не отличающимися от машины мира. Животные пред­ставляют собой только машины; люди — это машины, в которых обитает душа — их «Я». Представления Декарта получили меткое прозвище картезианского теат­ра: душа сидит внутри тела и смотрит на мир, как на театральную сцену, а между знанием своего «Я» и знанием мира существует пелена идей.

В рамках картезианства любой может выбирать между двумя позициями по отношению к опыту. Первая позиция — это позиция естественных наук. Ученые продолжали считать идеи в какой-то степени отражением окружающего мира. Первичные свойства относились к реальности, вторичные — нет. Тем не менее существование мира идей, отличного от мира вещей, побуждает нас исследовать этот новый мир, как в те времена исследователи активно изучали Новый Свет За­падного полушария. Методом естественных наук было наблюдение. Исследование нового мира сознания потребовало создания нового метода — интроспекции (са­моанализа).

Интроспекция. Представление о сознании, населенном идеями, породило вто­рую, отличающуюся от картезианской, позицию по отношению к опыту, которая дала толчок развитию психологии. Можно исследовать идеи не как проекции внешнего мира, а как объекты субъективного мира сознания. Декарт предложил отступать от опыта и подвергать его сомнению. Хорошим способом понять кар­тезианский театр является современное искусство, возникшее в XIX в., практи­чески одновременно с научной психологией. До импрессионистов художники, в основном, пытались рисовать людей и пейзажи так, как они есть. Так, портрет Наполеона интересен для нас, поскольку дает представление о том, как он выгля­дел. Реализм в живописи олицетворял традиционное отношение к опыту; наши интересы касались изображенного объекта, а не самой живописи. Но начиная с импрессионистов художники стали придерживаться нового отношения к искусству, призывая людей смотреть на полотно, а не сквозь него на окружающий мир. Они попытались постичь субъективный опыт, то, что художник видел и чув­ствовал в какой-то момент. Первые экспериментальные психологи делали то же самое, прося наблюдателей описывать, какие вещи возникают в сознании, а не спрашивая, как, по мнению наблюдателей, дело обстоит в действительности.

Психология была создана интроспекцией, являющейся отражением «сцены сознания». Ученые-естественники исследуют объективный мир природы, мир физических объектов; психологи всматриваются в субъективный психический мир идей. Перед психологами была поставлена задача понять, из чего возникают вто­ричные свойства. Если цвет не существует в мире, то почему же и как мы видим цвет? Кроме того, Декарт сделал психологию важной для философии и науки. Чтобы искать истину, конструировать современное мировоззрение, философия и наука должны были отделить объективный опыт от субъективных порождений сознания.

Физиологический подход. Как ученый, а особенно как автор «Человека»,* Де­карт принял участие и в другом важном проекте, положившем начало научной пси­хологии: выяснении связи разума и мозга. По мере развития медицины различные мыслители выдвигали предположения о том, как процессы в мозге и нервной сис­теме обусловливают восприятие и поведение. Представители наиболее выдающей­ся медицинской школы средневековья — арабские врачи выдвинули идею локали­зации функции, утверждая, что различные психические возможности, или способ­ности, такие как воображение или память, располагаются в различных частях головного мозга. Хотя врачи древности видели связь между психическими и фи­зиологическими процессами, только немногие напрямую отвергали существование души. Те, кто отвергал существование индивидуальной души, продолжал верить в дух, оживляющий живые организмы, уход которого вызывает смерть. Даже нату­ралисты эпохи Возрождения тяготели к тому, чтобы приписывать нечто вроде души живым тканям.

Декарт придерживался более радикальных взглядов на взаимоотношения души и тела. Он рассматривал тело, включая мозг и нервную систему, как некую машину, ничем не отличающуюся от созданных людьми. В своем труде «Мир» Декарт описал механистическую вселенную, ведущую себя точь-в-точь как наша, призывая нас таким образом поверить в то, что это и есть наша Вселенная. В кни­ге «Человек» Декарт просит читателя представить себе «людей-машин», внутрен­нюю работу которых он детально описывает, призывая нас поверить в то, что это мы сами, за исключением отсутствия души. Его оптимизм в отношении того, что он в состоянии объяснить поведение животных (и большую часть поведения людей) как продукт внутренней деятельности машин, в значительной степени питали достижения современных ему механиков, способных сооружать статуи людей и животных, действующие наподобие живых организмов. В то время вра­чи даже пытались изготавливать механические протезы частей тела (рис. 2.1). Рассматривая механические статуи, которые двигались и реагировали на раздра­жители, Декарт пришел к заключению о том, что животные также являются ум­ными машинами. Он сформулировал важную концепцию нервного рефлекса, создав образ телесной машины как устройства, автоматически реагирующего на внешние раздражители. По мнению Декарта, душа — духовная субстанция, абсо­лютно непохожая на тело. Но он так и не решил проблему того, каким образом душа и тело связаны между собой.

Возможно, сегодня трудно по достоинству оценить новизну и смелость начина­ний Декарта. Мы живем в окружении машин, способных воспринимать, помнить и, возможно, думать. Поскольку мы строим и программируем компьютеры, при необходимости мы можем объяснить, как они работают на любом уровне мате­матической или механической точности. Нам известно, как работает аппарат мозга, вплоть до биофизики отдельных клеток. Борясь за освобождение материи от магических, оккультных сил, Декарт положил начало сведению психических функций к механическим процессам, которое только сейчас начало приносить свои плоды. Все основатели психологии искали подходы к изучению разума че­рез его связь с телом.