Функциональная теория сознания: инструментализм

Неореалисты развивали относительную концепцию разума, предложенную У. Джейм­сом (W.James, 1904). Дж. Дьюи и его последователи развивали функциональную концепцию. Возникающая философия Дьюи получила название инструментализма, поскольку делала упор на знании как инструменте для первичного понимания мира и последующего его изменения. Концепция разума Дьюи была, таким образом, бо­лее активной, чем представления неореалистов, которые оставались приверженца­ми того, что Дьюи называл «теорией разума-зрителя». Теории копий относятся к теориям зрителя, поскольку мир, используя термин Юма, запечатлевается в пассив­ном разуме, который затем просто тиражирует эти впечатления в идеи. Хотя неоре­алисты отвергали теорию копий, они, по мнению Дьюи не ушли от теорий зрителя, поскольку в их относительной теории сознание все еще полностью определяли объекты, на которые оно реагировало. Итак, разум все еще оставался зрителем, пас­сивно наблюдающим мир, но только непосредственно, а не через очки идей.Энджел пришел к заключению, что, если этому движению суждено развивать­ся и далее, психология станет «общей наукой о поведении»; точно такое же опре­деление этой сферы деятельности было предложено в новейших для того времени учебниках по психологии (М. Parmelee, 1913; С. Н. Judd, 1910; W. McDougall, 1912). Еще в 1908 г. У. Мак-Дугалл предложил дать психологии новое определе­ние — «позитивная наука о поведении» (р. 15).

Поворотным стал 1912 г. Бучнер отметил дальнейшую путаницу вокруг опреде­ления разума и у философов, и у их союзников-психологов, которые хотели отожде­ствлять разум и поведение. Найт Данлэп (Knight Dunlap, 1912), старший коллега Дж. Уотсона по университету Хопкинса, использовал новую относительную теорию сознания для того, чтобы «завести дело против интроспекции». Он говорил, что ин­троспекция обладала ценностью только в рамках теории копий разума, поскольку интроспекция описывает привилегированное содержание сознания. Но при рацио­нальном взгляде на разум интроспекция утрачивает свой особый характер и превра­щается не более чем в описание реального объекта при особых условиях внимания. Интроспекция, таким образом, ничего не сообщает о внутреннем объекте, а просто дает сообщение о стимуле, контролирующем поведение в данный момент. Найт Данлэп сделал вывод о том, что термин «интроспекция» следует применять в более узком смысле, лишь для сообщений о внутренних стимулах, которые нельзя получить ника­ким другим способом. Интроспекция более не была основным методом психологии.

Элиот Фрост (Elliot Frost, 1912) сделал сообщение о европейских физиологах, которые пришли к радикально новому взгляду на сознание. Эти физиологи, в том числе и Жак Лёб, оказавший влияние на Дж. Уотсона во время их совместной ра­боты в Чикагском университете, провозгласили психологические концепции «суе­вериями» и не нашли места сознанию животных при объяснении их поведения. Фрост попытался опровергнуть брошенный вызов с помощью функционального взгляда на разум как на адаптивное, подобное сознанию поведение.

Еще важнее для нас редукционистские призывы этих европейских физиологов и некоторых психологов. Разум можно устранить из сферы психологии двумя спо­собами, которые отличаются друг от друга и которые не следует смешивать. Про­грамма физиологов, в том числе и И. П. Павлова, обзор которой дал Фрост, и пси­хологов, например Макса Мейера, оказавшего влияние на Дж. Уотсона, призывала свести психические понятия к нейрофизиологическим процессам, предположи­тельно лежащим в их основе. Можно было бы убирать психические понятия из науки по мере того, как мы выясняли материальные причины, которые и обознача­ли эти менталистские термины. Другая программа отказа от разума находилась тогда в зачаточном состоянии, и на протяжении последующих лет ее часто путали с редукционизмом. Она утверждала, что психические понятия следует заменить поведенческими, которые, в свою очередь, нельзя свести к механическим физио­логическим законам, лежащим в их основе. Мы можем разглядеть эти идеи, позднее усовершенствованные Б. Ф. Скиннером, в относительной теории разума, особен­но в версии Сингера; но в 1912 г. они не представляли собой отдельной психологи­ческой системы. Взгляды редукционистов, освещенные Фростом, до сих пор сохра­няют свое значение — обоснованность концепций сознания и разума как централь­ных в психологии все больше и больше подвергается нападкам.

Встреча АРА в декабре 1912 г. в Кливленде знаменовала окончательный пере­ход психологии, за исключением лишь немногих ретроградов, от ментализма к бихевиорализму. Дж. Р. Энджел (J. R. Angell, 1913) описал бихевиористский под­ход в книге «Поведение как категория психологии». Энджел начал с того, что вспомнил свое собственное пророчество, сделанное на заседании АРА в 1910 г., касавшееся того, что изучение поведения затмит исследования сознания. Действи­тельно, два года спустя сознание стало «жертвой, предназначенной для бойни>>, тогда как поведение полностью заменило психическую жизнь в качестве основно­го предмета психологии. В философии во время дебатов о сознании под вопрос ставили само его существование. В психологии животных исследователи хотели отказаться от ссылок на разум и просто изучать поведение, этим настроениям со­ответствовал и «общий дрейф» в том же направлении психологии человека.

Существовало множество процветающих областей деятельности, связанных с изучением человека, в которых интроспекция «не предлагала адекватного подхо­да», — социальная психология, этнопсихология, социология, экономика, развитие, индивидуальные различия и многие другие. Тенденция к отказу от интроспекции была не просто результатом появления новых тем, подобных уже упомянутым; это­му способствовала и функциональная психология, которая изучала не столько со­держание сознания, сколько ответные реакции.

Энджел не хотел полностью отказываться от интроспекции. Но хотя интро­спекция больше не могла оставаться главным методом психологии, она продолжа­ла играть важную роль в получении данных, которые не могли быть получены ины­ми способами. Полностью отрицать значение «главной отличительной черты» че­ловеческой природы — разума ради новой бихевиористской психологии Энджел считал абсурдным. Он предостерегал, что бихевиористская психология таит в себе еще одну опасность. Концентрируясь на поведении, психологи вторгаются на тер­риторию другой науки, биологии, и, таким образом, существовала опасность того, что психология может оказаться поглощенной биологией.

Энджел оказался прав. В настоящее время психология представляет собой ис­следование поведения. Это естественная наука, тесно связанная с биологией, пе­реросшая свои философские корни. Сейчас она использует объективные методы, при необходимости интроспекция служит прагматическим целям, но не занимает главенствующего положения. Вместо вопросов сознания психология занимается проблемами объяснения, предсказания и контроля поведения. Пришло время той психологии, на которую с таким ужасом смотрел Уорнер Файт.

Библиография

Общий обзор данного периода дан в статье Джона Томаса (John L. Thomas) «Natio­nalizing the Republic» в книге: Bernard Bailyn et al., The Great Republic (Boston: Little, Brown, 1977). Стандартная история трансформации США на рубеже веков дана в книге: Robert Wiebe, The Search for Order 1877-1920 (New York: Hill and Wang, 1967). Дэниел Бурстин (Daniel Boorstin) делает выводы об истории Соединенных Штатов в книге: The Americans: The Democratic Experience (New York: Vintage, 1974), которая представляет собой приятный для чтения, даже захватывающий отчет оАмерике XX в., абсолютно свободный от политической и военной истории. Суще­ствует несколько хороших работ по истории прогрессивизма: Richard Hofstadter. The Age of Reform (New York: Vintage, 1975); Eric Goldman, Rendezvous with Destiny (New York: Vintage, rev. ed., 1975); и две книги: David Noble, The Paradox of Progressive Thought (Minneapolis: University of Minnesota Press) и The Progressive Mind (Min­neapolis: Burgess, rev. e,d., 1981). Среди работ, посвященных интеллектуальным и социальным аспектам нашего времени, можно выделить следующие произведения: Henry F. May, The End of American Innocence (Chicago: Quadrangle, 1964); Morton White, Social Thought in America (London: Oxford University Press, 1976); и Science and Sentiment in America (London: Oxford University Press, 1972).

Философия Дж. Дьюи сыграла главную роль в развитии мысли первой поло­вины XX в. Его интеллектуальное развитие описано в двух работах: Morton G. White, The Origin of Dewey's Instrumentalism (New York: Octagon, 1964); и в посвя­щенной Дьюи главе книги: Е. Flower and M. Murphey, A History of Philosophy in America (New York: Capricorn, 1977). Дьюи был ведущим философом в области образования того времени, он стал свидетелем широкомасштабных дебатов о при­роде и задачах образования, разразившихся, когда школы были переформированы для того, чтобы отвечать потребностям массового, индустриализованного общества. Книга Мерл Керти (Merle Curti, The Social Ideas of American Educators, Paterson, NJ: Littlefield, Adams, rev. ed., 1965) суммирует взгляды не только Дьюи, но и У. Джеймса и Э. Л. Торндайка. Впервые эта книга вышла в свет в 1931 г. и отражает явно соци­алистическую точку зрения, которая выливается в критическое отношение ко всем, за исключением самого Дьюи, из-за того, что они делали слишком сильный акцент на индивиде. О жизни Дьюи см. работу: R. В. Westbrook, John Dewey and American Democracy (Ithaca, NY: Cornell University Press, 1991).

Существует три значительные книги, посвященные психологии того времени. Брайан Маккензи (Brian Mackenzie, Behaviorism and the Limits of Scientific Method, London: Routledge and Kegan Paul, 1977), тесно связывает бихевиоризм с позити­визмом, что было свойственно и первому изданию предлагаемой вам книги, а так­же с проблемой разума животных. Джон О'Доннелл (John M. O'Donnell, The Origins of Behaviorism: American Psychology 1870-1920, New York: New York University Press, 1985) утверждает, что бихевиоризм постепенно и неизбежно вырастал из аме­риканской реалистической, новой и функциональной психологии. Книга Р. Н. Соф-фера (Reba N. Soffer, Ethics and Society in England: The Revolution in the Social Sciences 1870-1914, Berkeley: University of California Press, 1978) рассматривает Англию того же периода, какой мы рассмотрели в американской истории, и связывает аналогич­ный ход развития с интеллектуальным климатом Британии, утверждая, в проти­вовес тезису, который отстаиваю я сам, что в эти годы произошла революция.

Ценный источник сведений по истории психологии с момента ее основания — серия книг: A History of Psychology in Autobiography. Первые три тома, описываю­щие этот период, вышли под редакцией Карла Мерчисона (Carl Murchison) в из­дательстве университета Кларка (Clark University Press). Следующие тома выхо­дили в разных издательствах под редакцией разных специалистов, но сохраняя об­щее название.Отстаивая научный статус своей дисциплины, психологи всегда уделяли боль­шое внимание ее истории. Э. Ф. Бучнер (Edward Franklin Buchner) создал ряд об­зоров развития психологии в начале XX в., в том числе ежегодный обзор в Psychological Bulletin с 1904 по 1912 гг., озаглавленный «Прогресс в психологии» (Progress in Psychology), и два общих отчета: «Ten Years of American Psychology», Science, 18 (1903): 193-204, и «A Quarter Century of Psychology in America», American Journal of Psychology, 13 (1903): 666-680. Еще один общий обзор того же периода — James Mark Baldwin, «A Sketch of the History of Psychology», Psychological Review, 12 (1905): 144-145. Christian Ruckmich, «The History and Status of Psychology in the United States», American Journal of Psychology, 23 (1912): 517-531 — ценная исто­рия психологии, включающая не только отчеты об основании лабораторий и т. п., но и сравнительный экономический анализ статусов психологических факультетов университетов по сравнению с другими дисциплинами. Еще одна история психоло­гии принадлежит Дж. Кеттеллу (J. M. Cattell, «Early Psychological Laboratories», Science, 67 (1928): 543-548).

Возможно, последнее столкновение старой и новой психологии имело место 27 апреля 1895 г., в Клубе директоров школ Массачусетса, когда Ларкин Дантон и У. Т. Харрис, работники образования старой формации, противостояли Хьюго Мюнстербергу и Г. Стэнли Холлу, представителям новой психологии. Столкно­вение описано в книге: The Old Psychology and the New (Boston: New England Publishing Co., 1895).

Труды (с современными комментариями) философов-прагматиков Ч. Пирса, У. Джеймса и Дж. Дьюи собраны в книгах: Amelie Rorty, Pragmatic Philosophy (Garden City, NY: Doubleday) и Н. Standish Thayer, Pragmatism: The Classic Writings (New York: Mentor, 1970). Книга Брюса Куклика (Bruce Kuklick, Rise of American Philosophy, New Haven, CT: Yale University Press, 1977) прослеживает развитие прагматизма и его место на историческом фоне. Основные статьи Дьюи приведе­ны в книге: Joseph Ratner, John Dewey: Philosophy, Psychology, and Social Practice (New York: Capricorn, 1965).

Обращения президентов АРА обобщены, а самые интересные перепечатаны в книге: Ernest R. Hilgard, American Psychology in Historical Perspective (Washington, DC: American Psychological Association, 1978).

Кроме процитированных работ студенты, интересующиеся психологией живот­ных, трудами И. П. Павлова и Э. Л. Торндайка, могут обратиться к следующим книгам. Б. П. Бабкин написал наиболее интересную биографию И. П. Павлова; О теории научения Э. Л. Торндайка см. его книгу: Educational Psychology (New York: Arno, 1964). Дж. Уотсон опубликовал две популярные статьи: Harper's Magazine, 120 (1909): 346-353, и124 (1912): 376-382, в которых дается обзор психологии живот­ных начала XX в. Замечательная история психологии животных даны в книге: Robert Boakes, From Darwin to Behaviorism: Psychology and the Minds of Animals (New York: Cambridge University Press, 1984). Развитию этой области в США посвяще­на работа: Thomas Cadwallader, «Neglected Aspects of the Evolution of American Comparative and Animal Psychology» в книге: G. Greenberg and E. Tobach, eds., Behavioral Evolution and Integrative Levels (Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1984).Существует два хороших способа понять дебаты о сознании. Они приобрели настолько большое значение, что Американская философская ассоциация посвя­тила свой конгресс 1912 г. решению этой проблемы. Чтобы подготовить эту встре­чу, ассоциация назначила комитет, в задачи которого входило суммировать ос­новные пункты спора и подготовить библиографию. Их отчет появился в Journal of Philosophy, 8 (1911): 701-708. Споры в философии не утихали и после 1912 г. и, в конце концов, привели к тому, что проблема сознания, в том числе точки зре­ния и вопросы, не включенные в текст, была блестяще рассмотрена в книге: Charles Morris, Six Theories of Mind (Chicago: University of Chicago Press, 1932). Эти два источника включают все аспекты спора и всю литературу, относящуюся к этому вопросу. Основная работа Э. Сингера — «Mind as an Observable Object», Journal of Philosophy, 8 (1911): 180-186, за ней на следующий год последовало продол­жение: в том же журнале — «Consciousness and Behavior», Journal of Philosophy, 9 (1912): 15-19, и «On Mind as Observable Object», Journal of Philosophy, 9 (1912): 206-214.

Более подробные аргументы в пользу того, что бихевиоризм не вызвал револю­ции в психологии, приведены в работе: «The Mythical Revolutions of American Psychology», American Psychologist, 47 (1992): 308-318.

Часть IV