Глава 6. Причины ухудшения положения христиан в Ливане

Утрата христианами прежнего положения в Ливане была вызвана четырьмя факторами: во-первых, борьбой с врагом в лице мусульман; во-вторых, внутренними разногласиями и стычками между христианами; в-третьих, иностранной интервенцией; и, в-четвертых, добровольной и принудительной эмиграцией многих христиан.

 

Политический и социальный упадок христиан можно объяснить их борьбой с мусульманским большинством. Христиане были истощены войной с мусульманами. Политолог Фаваз Джерджес приводит слова ливанского политика и ученого Латифа Абуля-Хусна, который полагает, что война 1975 г. вращалась вокруг трех главных вопросов: реформы политической системы, национальной идентичности Ливана и ливанского суверенитета. Христиане могли конфликтовать с мусульманами по каждому из этих вопросов[176]. Мусульмане желали провести реформу политической той системы, которая благоволила христианам, и обратить свое превосходство в численности в политическую власть. Они хотели установить такую систему, которую могли бы контролировалась сами. Кроме того, они рассматривали христиан как препятствие для формирования исламского государства, подобного остальным ближневосточным странам. Между диалогом и войной мусульмане выбрали последнее, исходя из того, что христиане продолжали игнорировать их претензии.

 

Для христиан война была более разрушительной, нежели для мусульман.

 

В 1983 г. в горных районах разразились широкомасштабные военные действия между фалангистами и друзами. Последние одержали победу, не делая особых различий между своими христианскими сторонниками и противниками. Было разорено около шестидесяти деревень, убито огромное количество мирных жителей, а десятки тысяч человек были изгнаны и обращены в бегство. Духовный лидер друзов, шейх Абу Шакра, подвел итог этому преисполенному жестокостью этапу гражданской войны, заявив, что христиане больше никогда не будут жить на территории друзов. Для христиан этот период гражданской войны стал катастрофой такого же масштаба, как захват врагами региона Шуф, где около пятидесяти христианских деревень было стерто с лица земли в 1983 г.

 

Политолог Теодор Ханф обращает внимание на радикальные изменения, произошедшие в южной части Горного Ливана, в районе Метн, регионах Алее и Шуфе. В 1975 г. христиане составляли там добрую половину населения, а десятилетие спустя – около 1%. За первые два года войны христиане были изгнаны из прибрежных районов, местами истреблены, а их место заняли мусульмане. Между христианами и мусульманами было несколько войн, но «Война в горах» 1983 года была наиболее значимой, став причиной гибели тысяч христиан и изгнания выживших из горных областей. В конце гражданской войны, в 1990 г., как только христиано-мусульманские отношения улучшились, христиане стали возвращаться в свои деревни. Правительство даже начало оказывать им финансовую поддержку в реставрации жилищ или постройке новых домов.

Борьба с мусульманами вынудила христиан постепенно сдавать свои позиции во власти и сподвигла их на эмиграцию в поисках лучшего будущего.

 

Закат христианской власти в Ливане также могло быть вызвано внутренней борьбой и противоречиями между самими христианами. Фалангисты полагали, что маронитский политический плюрализм, возможно, должен существовать, но руководство военными силами христианского сообщества обязано находиться в одних руках, а именно – у них. По этой причине фалангисты стремились ослабить независимую власть двух своих партнеров – партии «Марада» в лице ее лидера Сулеймана Франжье и Национал-либеральной партии. Отношения с Франжье ухудшились после возникновения разногласий по вопросам отношений с Сирией.

 

Фалангисты стремились расширить сферу своего влияния в Северном Ливане и подорвать экономическую базу семьи Франжье, оспаривая их право набирать рекрутов в промышленно-развитом районе вокруг Чекки, к югу от Триполи. Франжье ответил на вызов, убив главу организации фалангистов, Джуда Байеха. Последние предприняли ответные меры: обстреляв дом Тони Франжье в г. Эхдене, они убили его вместе с семьей в июне 1978 г. Итамар Рабинович задается вопросом, являлось ли то убийство запланированным – было очевидно, что его чрезмерная жестокость расколола христианский лагерь. Сулейман Франжье обвинил «Ливанские силы» в сотрудничестве с Израилем и решил встать на сторону Сирии.

 

В 1980 г. в районе Бейрута отряды Башира Жмайеля разгромило военную инфраструктуру «Тигров», ополчения Национал-либеральной партии. Фалангисты стремились расширить свое влияние, а также демографическую и территориальную базы, став представительной властью всех ливанских христиан, а не только маронитов.

31 января 1990 г., после того, как «Ливанские силы» объявили о своем неохотном одобрении Таифского соглашения, командующий вооруженными силами и премьер-министр Мишель Аун должен был укрепить свои позиции среди избирателей-христиан. Он попытался взять под контроль небольшую христианскую область между Бейрутом и Джбейлем, но в процессе вызвал гражданскую войну между христианами в январе 1990 г. Политолог Кэйл Эллис пишет, что конфликт продлился до июля того года и закончился без однозначной победы Ауна. До середины марта, когда прекратились боевые действия, было убито почти 750 гражданских лиц и 3 000 ранены, но «Ливанские силы» продолжали поддерживать новое соглашение. Эллис замечает, что война имела негативные политические последствия для христианского сообщества, а материальный ущерб, причиненный ею, составил 1,2 миллиарда долларов[177].

 

Еще одной причиной потери христианами влияния на Ливан послужило то, что не все они разделяли мечту о христианском государстве. Например, христиане, состоявшие в ливанской Коммунистической партии и Прогрессивной социалистической партии, призывали к отмене политической системы, основанной на религиозной принадлежности. Теодор Хэнф отметил, что гражданская война между христианскими сообществами ослабила их намного больше, нежели все предыдущие нападения ливанских и иностранных враждебных сил.

 

Упадку христианского влияния также способствовали отношения страны с иностранными державами. По словам главного ливанского политического обозревателя, Гассана Туэни, это была «чужая война»: Ливан использовался в качестве поля битвы для продолжающихся столкновений на Ближнем Востоке и соперничества сверхдержав, которые вели «холодную войну».

 

Эйял Зиссер отмечает, что тесные отношения между Израилем и ливанскими маронитами послужили поводом для ливанской гражданской войны 1975 г. Он добавляет, что основой этих отношений было общее убеждение евреев и маронитов о необходимости сформировать прочный союз с целью предотвращения арабо-мусульманских нападений.

 

Бренда Сивер предположила, что, если бы не палестинцы, ливанская система могла бы сохраниться: «По крайней мере, если бы не существовало палестинской проблемы, то было бы больше времени для появления сильных элит, которые могли бы справиться с трудностями модернизации системы путем проведения социальных реформ в духе бывшего президента Фуада Шихаба и умеренных политических реформ». Сивер дает точный анализ палестинского вклада в разрушение ливанской политической системы. Возможно, палестинцы попытались превратить Ливан в собственное альтернативное постоянное государство, в качестве компенсации за свою родину. Вмешательство палестинцев ухудшило и без того напряженные отношения между христианами и мусульманами. Несмотря на несколько эпизодических гражданских войн между ними, население в целом мирно сосуществовало друг с другом в течение многих столетий.

 

Большую роль в ухудшение положения христиан в Ливане сыграла и Сирия, несмотря на то, что сирийские войска в 1976 г. приняли участие в войне на стороне христиан: когда в 1976 г. Ливанское Национальное движение, сражавшееся с христианами, готово было одержать победу над ними, Сирия вмешалась, прямо заявив, что причиной является намерение помочь христианам. Гассан Хэйдж анализирует причины вышеуказанной помощи со стороны сирийцев: «Без сомнения, это было сделано ими ради предотвращения создания мини-христианского государства, о котором объявили христиане, и которое, по всей вероятности, должно было находиться в районах, остававшихся под контролем Сирии».

 

Важно отметить, что Сирия помогала христианам, чтобы закрепиться в Ливане. Однако христианские лидеры, управлявшие Ливаном в начале гражданской войны, были не в состоянии предвидеть значение дружественного вмешательства сирийцев. Рекс Брайнен отмечает, что масштабная сирийская интервенция послужила «арабизации» ливанской гражданской войной, существенно изменяя вектор конфликта и уводя его с первоначальной ливанской внутренней социально-политической основы на более широкую региональную арену[178].

«Медовый месяц» между христианами и сирийцами длился недолго. Гассан Хэйдж пишет, что сразу после поездки египетского президента Анвара Садата в Иерусалим появился израильский план мирного урегулирования (известный как «План Бегина», по имени тогдашнего премьер-министра Израиля Менахема Бегина), учитывающий роль христианских правых, а именно фалангистов. Они, не колеблясь, воспользовались возможностью, и быстро повернули против Сирии.

 

7 февраля 1978 г. произошла ограниченная вооруженная конфронтация между сирийцами и некоторыми христианскими подразделениями ливанской армии. Вскоре этот конфликт перерос в крупномасштабную войну. «План Бегина» позволял Израилю занять Южный Ливан до окончательного решения по воспрепятствованию возвращению палестинских боевиков. Христиане из Ливанского фронта заняли крайнюю позицию относительно палестинского присутствия в Ливане и призвали к ликвидации вооруженных палестинцев. Сирия была в ярости на христиан, несомненно вставших на сторону Израиля, и начала бомбардировку христианских кварталов Бейрута. Гассан Хэйдж называет причину сирийской агрессии: «В этом отразилось разочарования сирийского президента Ассада, увидевшего, что правые христиане, которых он спас и к которым относился столь заботливо, теперь с легкостью отвернулись от него».

 

В 1978 г. существовало мнение, что Сирия и мусульмане желали уничтожить ливанскую уникальность и искоренить ливанских христиан. Это вынудило Камиля Шамуна обратиться к «цивилизованному миру» с просьбой остановить сирийские бомбардировки христианских районов.

Христиане заплатили высокую цену за политические ошибки своих лидеров. Последние не предвидели, что Сирия потребует безоговорочной поддержки собственной политики, которая, в свою очередь, одобряла присутствие палестинцев на юге, что нарушало христианские принципы свободного Ливана. Мирных жителей бомбили каждый раз, как их лидеры ссорились с Сирией или с мусульманским ополчением, а именно с Ливанским Национальным движением.

 

Ливанские христиане конфликтовали с мусульманами, а точнее с мусульманской Сирией и многотысячными группировками «Стражей исламской революции» и «Хезболлы»: борьба за Ливан велась между лидерами маронитов в Восточном Бейруте и Хафизом аль-Асадом в Дамаске.

После окончания гражданской войны в 1990 г. политическая власть христиан сократилась еще сильнее. Алан Джордж описывает, как марониты были оттеснены с передовых позиций: «Их избирательное представительство в политической иерархии было ликвидировано, ведущие политические деятели – изгнаны или заключены в тюрьму»[179].

 

Положение христиан усугубилось еще больше, когда США, главный союзник в прошлом, не попытались убедить Сирию вывести войска. В 1958 г. Соединенные Штаты поспешили на помощь президенту Камилю Шамуну, чтобы помочь подавить мятеж, организованный мусульманами и последователями бывшего египетского президента Абделя Насера. Однако позднее США отказались от участия в жизни Ливана после того, как американское посольство в Бейруте было уничтожено мусульманским террористом-смертником, убившим более 60 человек. Шесть месяцев спустя смертники совершили два одновременных нападения на французский и американский контингенты международных миротворческих сил, которые прибыли в страну годом ранее по просьбе президента Амина Жмайеля. Результаты нападений оказались разрушительными: 58 французских десантников и 241 американский морской пехотинец были убиты. В конце концов, американцы вышли из Ливана.

 

Ливанские христиане чувствовали тревогу из-за отказа США потребовать у Сирии вывода войск. По словам политолога Хосе Навальпотро, США полагали, что вопрос о графике вывода сирийских войск должны решить Дамаск и Бейрут[180]. Вашингтон не рассматривал эту ситуацию как важную проблему в контексте общей стабильности на Ближнем Востоке, или как ключевую тему, которая должна быть разрешена в ходе арабско-израильского мирного процесса.

 

Массовая эмиграция ливанских христиан также способствовала утрате христианами прежнего влияния в Ливане. Страну покидали и мусульмане, и христиане, но последних было больше. Из ливанского населения, до войны составлявшего примерно 4 миллиона, эмигрировало 700 тысяч человек, 500 тысяч из которых были христианами. Вопрос о количестве оставшихся в стране христиан является предметом дискуссии – по некоторым оценкам, сейчас в Ливане проживает 1 млн. христиан, 25% от всего населения, то есть меньше половины от того 60%-ного большинства, что составляли христиане в начале 70-х.

 

Уилльям Харрис[181] проследил снижение численности христиан в течение десятилетий:

1911 – 79% христиан

1921 – 55%

1932 – 51%

1943 – 52%

1970 – 42%

1990 – 35%

2008 – 25%

 

Глядя на статистику Харриса, трудно понять, можно ли обратить вспять текущее снижение числа христиан. Весьма вероятно, что через 50 лет их количество станет пренебрежимо малым, и, таким образом, существование христиан на Ближнем Востоке будет находиться под угрозой. Им не хватает численности, чтобы иметь законное право делить власть с мусульманами.

 

Чарльз Сеннотт цитирует христианского адвоката Нехматаллу Абу Насра, который говорит о христианской миграции следующее: «Христиане уезжают на Запад ради перспектив или чтобы сбежать от войны. Соответственно, здесь они теряют все больше и больше влияния, а затем боятся возвращаться. Этот процесс подпитывает сам себя»[182].

 

Эмиграция многих ливанских христиан в самом деле способствовала снижению их политического влияния в стране, где они привыкли быть большинством. Эта добровольная миграция добавляется к тому, что тысячи и тысячи христиан погибли во время война или столкнулись с принудительным изгнанием из собственных домов и земель. Патриарх Маронитской церкви, кардинал Насрулла Бутрос Сфейр, выражает резкое недовольство, что рост нехристианской иммиграции в Ливан вкупе с недавним решением правительства предоставить гражданство немалому количеству мусульман, ослабляет позиции ливанских христиан.