Критерии изменения российского общества

«Мы живем в эпоху ошеломляющих социальных изменений, которые радикально отличаются от трансформации прежних периодов»[87]. Эти слова Э. Гидденса как нельзя лучше подходят и к оценке изменений, происходящих в постсоветском российском обществе. Значимость изменений, по мнению Гидденса, определяется преобразованиями глубинной структуры данного объекта или ситуации в течение некоторого времени. Чтобы определить, в какой степени и каким образом система подвержена процессу изменений, необходимо выяснить степень модификации основных социальных институтов в течение определенного времени, выделить, что остается стабильным, а что подверглось существенным изменениям.

В мировой социологической литературе (от классической до современной) сложились следующие основные подходы к интерпретации социальных изменений:

- описание их в рамках теории развития (девелопментализм), в соответствии с которой признается неизбежность и необратимость изменений (О.Конт, Г.Спенсер, К.Маркс, Т.Парсонс и др.);

- исследование их согласно теории социального цикла: социальные изменения происходят в коротком временном интервале, общество же в целом остается неизменным (О.Шпенглер, П.Сорокин и др.).

- рассмотрение самого общества как динамичного поля, находящегося в постоянном потоке движения разной скорости, ритма, интенсивности (А.Уайтхед, А.Тойнби и др.).

В социологической литературе социальные изменения классифицируются по таким критериям, как уровень, характер, направленность, движущие силы, динамика, социальное время, требуемое для перемен. Подвергнем анализу характер изменений российского общества соответственно указанным критериям.

Изменения в российском обществе происходят:

- на макроуровне (на уровне общества в целом);

- на мезоуровне (на уровне социотерриториальных сообществ);

- на микроуровне (на уровне отдельного индивида, оказавшегося в эпицентре социальных трансформаций). Все три указанных вида изменений можно интерпретировать как не совмещающиеся по времени, характеру, темпам. При этом “первотолчком” их стали макроизменения.

Исследователи различают следующие основные типы социальных изменений:

- морфогенетические изменения, под которыми понимается возникновение нового состояния общества, формирование новой социальной структуры, новой политической и социокультурной системы;

- трансмутации, характеризуемые как модификация, реформация, вызывающие лишь количественные изменения, без коренных качественных;

- трансформация, с переходом количественных изменений в качественные.

К морфогенетическим изменениям можно отнести возникновение новых условий социального развития – распад СССР, образование независимого российского государства, формирование новой системы межгосударственных связей, новых институтов представительной и исполнительной властей, нового политического режима, новых основ законодательства и в целом – новой политической системы, полиформической собственности как базы становления новой стратификации общества. Изменения в центре и в провинции не одномоментны: в последней они содержат в себе элементы трансмутаций (расплывчатость классового структурирования и стратификации; сохранение ориентаций на прежние ценности эгалитаристского, этатистского, патерналистского типов и т. п.), тогда как в центре в целом завершился этап изменений трансформационного типа.

Изменения в российском обществе 1990-х годов, начавшись как реформы, фактически стали революционными, так как следствием этих изменений стало становление нового типа российского общества – нового политического режима, новой экономической системы; произошли существенные изменения в массовом сознании, принципиально отличающееся от его советской разновидности. Следовательно, российское общество первого пятнадцатилетия будет точнее считать не реформируемым, а трансформирующимся. Эти изменения можно обозначить как системные, структурные, институциональные.

Российское общество 2010-гг можно считать новым –переходное состояние пройдено, мы живем в Другом обществе.

Из-за недостаочной определенности стремительно вошедших в научный оборот отечественной социологии терминов «трансформация», «модернизация» («запаздывающая», «догоняющая» модернизация, «постмодернизация») возникают трудности в характеристике уровней трансформации постсоветского российского общества.

Идеи модернизации общества в социологии не новы. В классической социологии модернизация понималась как производное от понятия «современность»; как комплекс социальных, политических, экономических, культурных, интеллектуальных преобразований, предполагающих индустриализацию, урбанизацию, рационализацию (в веберовском понимании рациональности), доминирование капитализма, распространение индивидуализма, превращение дотехнологического (синонимы - аграрного, допромышленного, доиндустриального, традиционного) общества в индустриальное общество. В этом значении бывшее советское общество было индустриальным (хотя в советской философской и социологической литературе концепция индустриального обществав 1960-1970-е гг. критиковалась как буржуазная), за исключением доминирования капитализма, распространения индивидуализма, развитых структур социального расслоения.

В социологии ХХ века «модернизация» стала вписываться и в другой контекст – как усилия слаборазвитых стран догнать наиболее развитые страны, сосуществующие с отсталыми странами в одном историческом времени, заимствование слаборазвитыми странами западных ценностей. Теории модернизации (М.Леви, Э.Хаген, Т.Парсонс, С.Хантингтон, У.Ростоу и др.) были особенно модны в 1950-1960-е гг., потом они претерпели кризис, а в 1980-годы были реанимированы, но в новой вариации – в виде концепции ”постмодернизации”/“неомодернизации”.

Концепции постмодерна трудно приложить к конкретным обществам, в т.ч. к российскому обществу, поскольку они скорее относятся к социальной, а не к социологической теории, т.е. применимы к целой эпохе, а не к отдельной стране. В то же время нельзя не признать ценности ряда идей, высказанных западными социологами применительно к аграрно-промышленным сельским сообществам в контексте модернизации. Так, Н.Смелзер[88] интерпретирует процесс модернизации как появление новых технологий, движение от сельского хозяйства как средства существования к коммерческому сельскому хозяйству, распространение городских типов концентрации рабочей силы, как либерализацию семейной морали, ослабление семейных связей, рост ценности образования.

В зарубежной социологии, начиная с 1950-х годов, преобладающей концепцией социальных изменений стала концепция эволюционной трансформации, которая, как и революционная, не избежала известной идеологизированности.

Мировоззренческие ориентации ученых не могут не отражаться на их методологических подходах. Для О.Конта прообразом современностиявлялось французское общество его времени, для Т.Парсонса – американское общество середины 1950-х годов.

«Портрет современности» явно “списан” с западных моделей. Идеологическими лейтмотивами данной структурно-функционалистской концепции является выделение “лидирующего” общества (американского и западноевропейского в предлагаемых контекстах).

В российском обществе структурные изменения начались с изменений системы политической системы и экономической базы общества, но структура ценностей менялась замедленными темпами.

Безоговорочное перенесение в готовом виде тех или иных теоретических и методологических версий на российскую почву в научном отношении нежелательно. В связи с этим сошлемся на В.А.Ядова, предостерегающего от чрезмерного увлечения постмодерными концепциями. «Россия – иная цивилизация, отличная от западной, развитие всех стран по евроцентристской модели опровергается ходом истории человечества»[89], – отмечает В.А. Ядов. Итог такого рода трансформаций – анклавизация и гибридизация, то есть развитие «форпостов» социального прогресса западноевропейского типа в мегаполисах и примыкающих к ним регионах при сохранении обширных относительно «застойных» регионов, сохраняющих российский традиционный уклад советского прошлого»[90].

По своей направленности социальные изменения в социологической и философской литературе классифицируются как телеологические (ориентированные на конечный результат), прогрессивно/регрессивно направленные изменения. Социальные изменения в российском обществе имеют характер разнонаправленных изменений. В процессе этих изменений произошло повышение уровня и качества жизни, открылись новые возможности для восходящей социальной мобильности у одной части общества, а для другой (значительной) части, напротив, первые последствия социальных преобразований оказались негативными. В первое десятилетие преобразований российское общество было принято определять как переходное, транзитное.

Диапазон социального времени перемен в российском обществе оказался неоднозначен в различных сферах. В 1990- е гг. оно протекало быстрее в экономической сфере (скоростные темпы ваучеризации, «большой» приватизации, акционирования предприятий и т.п.), политической сфере (спонтанная декларация независимости российского государства, принятие за короткий срок новой Конституции России, интенсивно развивающиеся процессы демократизации, многопартийности, ставшие реальностью политические свободы, открытие границ и т.д.). Достаточно быстро стала складываться и новая социально-стратификационная структура, возникли новые субъекты бизнеса, но формирование среднего слоя общества (среднего класса/протокласса – в научной литературе используются разные термины для обозначения данного социального феномена) сильно затянулось по времени, особенно на периферии. Более замедленными оказались изменения в социальном сознании, хотя процесс аномии российское общество миновало довольно быстро: всеми средствами воздействия на общественное мнение целенаправленно вытеснялись базовые советские ценности, а образовавшийся вакуум стал быстро восполняться за счет вестернизации социальных ценностей, осуществлявшейся по всем каналам формирования общественного мнения (СМИ, реклама, сферы науки, образования, культуры и искусства, туризм). Больше времени потребовалось на смену идентичностей. Лишь к началу 2000-х гг. можно считать сформировавшейся у населения российской гражданской идентичность взамен прежней, советской.

Преобразования в обществе можно оценивать, как отмечает Т.И. Заславская, исходя из характеристики изменений: 1) институтов власти, собственности, гражданского общества, прав, свобод, 2) социальной структуры, 3)структуры доминирующих ценностей, потребностей, целевых ориентаций, мотиваций, норм повседневной деятельности[91]. В российском обществе, по нашему мнению, существенны первые две группы изменений, тогда как темп изменений структуры доминирующих социальных ценностей неодинаков в центре и провинции страны.

Течение социального времени в период социальных изменений в России в целом вписывается в ход социального времени в других странах, переживших или переживающих социальные перемены. По определению Р. Дарендорфа, требуется шесть месяцев на смену политики, шесть лет – на смену экономики и шестьдесят лет – на смену социума [92]. За время после октябрьской революциия 1917 г. выросло и уже уходит целое поколение, в памяти которого еще сильны традиции, нравственные нормы, ценности советского типа. Лишь к середине 2000-х гг. следовало бы, согласно вышеприведенному определению Дарендорфа, ожидать полную смену структуры ценностей, норм, общественных идеалов. Однако темпы перемен и в структуре социальных ценностей в настоящее время ускорены, и в результате такой трансенции формирование новой структуры социальных ценностей произойдет раньше середины 2000-х гг.

В рассматриваемом аспекте представляют интерес методологические подходы П. Сорокина, Р. Мертона, изучавших социальное время в контексте социальных изменений и выявивших, что оно течет различно в разных обществах. В качестве точки отсчета времени эти общества выбирают события, значимость которых зависит от проблем, преобладающих в обществе. Такими рубежами отсчета течения социального времени для изменения российского общества, по нашему мнению, можно считать период Великой российской революции (февральской и октябрьской 1917 года, гражданская война), политические и экономические преобразования 1990-х гг., 2010 гг.

Процесс модернизации в российском обществе разнообразен. Эффект модернизации отныне выводится, как отмечает П. Штомпка, не только из экономического роста, но и ценностного фактора. Сопоставляя темпы модернизации в Польше, Чехии, он указывает на целесообразность учета «традиций модернизации» – в этих странах между двумя мировыми войнами капитализм уже развивался, между тем в России традиции капиталистического развития не успели укрепиться, так как произошел 70-летний перерыв в развитии капитализма[93].

Этого же мнения придерживался и П. Бурдье, отмечавший, что капитализм никогда не принимал в России такой формы, в какой он существовал в других странах, так как начался там с некоторым опозданием[94].

Россия вновь оказалась на орбите капитализма, когда другие европейские страны уже достигли качественно иного уровня капитализации. «Похоже на то, что как раз в тот момент, когда западные страны, утомленные путешествиями, готовы соскочить с поезда современности, посткоммунистический Восток отчаянно пытается взобраться в него», – иронично пишет П. Штомпка[95].

Российское общество за период с октября 1917 г. претерпело дважды существенные, революционные изменения. Соответственно и структура базовых /доминирующих ценностей за неполные 100 лет пережила две трансформации:

1) в послеоктябрьский (1917 г.) период произошла насильственная ломка основ формирования базовых ценностей, новые, советские ценности, идеологически последовательно внедрялись в массовое сознание и позднее «стали ценностями» для возрастных когорт рождения 1930-1940-х годов, которые сейчас «уходят», более не являясь активными социальными субъектами ввиду возрастного фактора;

2) в 1990-е гг., в период политических и экономических преобразований (первоначально заявленных как реформа, но ставших, в сущности, революцией в мирной форме) после распада СССР. Возрастные когорты рождения 1990-х гг., уже вступили во взрослую жизнь и стали активными субъектами социальной деятельности в «почти новом» российском обществе, что можно рассматривать как один из ускоряющих факторов образования новой структуры доминирующих ценностей.

Таким образом, в 1990-е гг. произошли существенные институциональные (структурные) изменения российского общества. Подверглись трансформации:

- институты экономики (объектом социальных экспериментов являлась собственность на средства производства);

- институты социальной дифференциации, неотступно следовавшие за экономическими преобразованиями;

- политические институты, оказавшиеся наиболее подвижными и уязвимыми;

- институты социализации (произошла смена ценностных ориентиров – от коммунизации к «капитализации» общественного и индивидуального сознания);

- институты образования (прерывание преемственности, замена одних образовательных стандартов другими, превентивные реформы в образовательной сфере; закрытие доступа к высшему образованию для выходцев из малообеспеченных слоев населения);

- институты семьи и брака (либерализация семейно-брачной морали; ослабление семейно-родственных связей, кризис института брака);

- институт религии (дважды за вышеуказанные периоды по отношению к религии и религиозной культуре общества были осуществлены прямо противоположные стратегии – от отделения церкви от государства и государства от церкви к возвращению религии в общественную жизнь и соответственно - от массового атеизма к массовой теологизации общественного сознания).

В связи с этим целесообразно признание факта двух трансформаций нашего общества за неполное столетие, с последующими институциональными изменениями противоположного направления. Эти изменения напоминают по результативности небезызвестные «шаг вперед, два шага назад», что не дает российскому обществу осуществить прорыв в его «осовременивании». Указанные социальные институты не только трансформировались, но и в пределах одного и того же периода изменений постоянно модифицировались.

«Постсовременивание» российского общества существенно отличается от процессов становления западных обществ постмодерными. Есть существенные поселенческие различия в уровнях современности, и инсталляция социальных ситуаций, описываемых в рамках глобалистских, футурологических теорий, дискурса постмодерна на российские условия социальной жизни в методологическом плане возможна, но научно малопродуктивна.

Периферийные сообщества (провинция) сохраняют следы обществ с низким рейтингом современности, и изменения в центре и на периферии в связи с этим можно рассматривать как не совмещающиеся по содержанию и темпам (р оссийское общество – «общество обществ», у которых время эволюции совпадает друг с другом скорее в календарном, чем в социальном смысле: социальное время изменений течет ускоренно в центре и на полупериферии, но замедлено на периферии.

Нами произведен сравнительный анализ изменений американского и российского обществ, хронологически происходивших в разные периоды их эволюции (табл.7):

Таблица 7

Основные параметры изменений[96]

американского и постсоветского российского обществ

Изменения в американском обществе (1945 – начало 1990-е гг.)	Изменения в российском обществе (1990-е – начало 2000-х гг.)
1. Формирование новой демографической структуры общества.	1. Дисбаланс демографической структуры (хаотические внутренние миграции, «утечка мозгов» вследствие внешних миграций).
2. Изменения в политической жизни. Дорогостоящие избирательные технологии.	2. Альтернативность выборов, конец монополии одной партии в политике, внедрение политтехнологий.
3. Нарастание религиозности в обществе.	3. Размывание прежних советских ценностей, возвращение религии в общественную жизнь.
4. Изменение представлений американцев о лучшей жизни. Вера в широкие возможности восходящей мобильности.	4. Те же тенденции, но наметились перспективы массовой нисходящей мобильности.
5. Тенденция к преодолению обособленности США от внешнего мира.	5. Сближение с Западной Европой и США.
6. Появление сомнений по поводу возможности расовой гармонии в США.	6. Общество привыкает жить в условиях локальных этнических конфликтов.
7. Изменения условий труда, уменьшение роли профсоюзов.	7. Возникновение нового рынка труда; освобождение от патернализма в сфере занятости; нет изменений роли профсоюзов (невыполнение ими функций защиты интересов трудящихся перед властью; отсутствие профсоюзов на ряде частных предприятий).
8. Изменения в характере труда. Внедрение высокоразвитой компьютерной системы, модемов, работа на дому.	8. Те же изменения, незначительныех в начальный период, ускорившиеся, начиная с середины 2000-х гг.
9. Принципиальные изменения семейных отношений и места женщины в обществе. Смена роли женщины-домохозяйки на роль «работающего человека».	9. Наем домработниц, нянь, гувернанток при получении женщиной престижной или хорошо оплачиваемой работы или, напротив, сосредоточение женщины только на ведении дома, что раньше было редким.
10. Автономизация молодежи от старшего поколения, развитие молодежных субкультур. Молодежь осваивает экономические рынки, социальные институты и ритуалы.	10. Переориентация молодежи на экономическую независимость от родителей и раннюю трудовую деятельность, совмещаемую с учебой. Распространение социальных девиаций, массовых в западных обществах в 1970-е гг. (наркотики, алкоголизм, сексуальная распущенность, жестокость) в 2000-е гг. в российском обществе..
11. Становление частного домовладения символом вложения капитала.	11. Возникновение рынка жилья. Становление домовладения и сферой вложения капитала, и символом благополучия для имущих слоев населения..
12. Утрата веры в то, что все внутренние проблемы страны будут решены. Сомнения в возможности расовой гармонии в США. Ухудшение шансов этнорасовых меньшинств в образовании, жилищных условиях, трудоустройстве.	12. Общество в 2000-е гг. привыкло жить в условиях локальных этнических конфликтов.
13. В связи с внедрением развитой компьютерной системы на производстве изменения стилей жизни, форм общения и расселения, семейно-брачных отношений	13. Под воздействием тех же факторов преобразование стилей и образа жизни россиян - вначале медленно, а в настоящее время ускоренно. Либерализации семейно-брачной морали (формирование терпимого отношения общественного мнения к незарегистрируемой брачности, внебрачной рождаемости, к свободе отношений полов).
14. В условиях экономической и политической интеграции американская и мировая экономики не являются больше синонимами. Вводятся ограничения иностранных инвестиций в экономику США.	14. Изменения с обратным знаком: с началом реформ национальная экономика пересела на «иглу» внешних долгов, позднее - свертывание национального производства; импорт вместо экспорта промышленной и сельскохозяйственной продукции; превращение российского общества в общество массового потребления.
15. Господство постимперского сознания. Тенденция к преодолению обособленности США от внешнего мира, достижению дипломатических целей с ограниченным использованием военной силы, без значительных жертв.	15. Преодоление внешней обособленности России; в 1990- начале 2000-х гг. сближение с Западом и США («открыты все двери», ведущие к интеграции с Европой и США).
16. Бурный рост СМИ. Американцы получают все больше информации, но все меньше ее осмысливают.	16. Доступ к электронной информации, свободный выбор информационных программ, но контекст получаемой информации многим также малопонятен.
17. Джентрификация (возвращение состоятельных слоев в центры городов, рост сегрегации по классовому признаку)	17. Социальное многообразие, сочетаемое с тенденцией к социальной однородности на уровне расселения

 

Компаративный анализ изменений американского и российского обществ показал сходство тенденций изменений, но о тличие их социальных последствий. Американскому обществу для этих изменений понадобилось сорок лет, тогда как российское общество испытало их за неполные два десятилетия. Эти изменения оказались сопряженными и с негативными тенденциями, что типично для любой социальной системы, пребывающей в состоянии трансформации.

Таким образом, российская цивилизация поликультурна и полкофессиональна, что позволяет фиксировать факт одновременного сосуществования в рамках «большого» российского общества нескольких моделей сообществ с разнотекущим социальным временем.

Ответ на классический для западной социологии вопрос – на какую фазу процесса социальных изменений цеплять якорь прогресса, по утверждению П. Штомпки, предполагает выяснение того, каков результат социальных изменений или комплексный образ будущего (благополучие, здоровье, производительность труда, равенство, счастье), является ли прогресс улучшением в сравнении с предыдущей стадией развития общества, и насколько общество способно к прогрессу[97].

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Почему проблема социальных изменений стал центральным в социологии XIX в.? Утратил ли он свою актуальность в настоящее время?

2. Возможно ли совмещение прогресса в одних отношениях с регрессом и циклическим движением в иных отношениях?

3. Какие Вы можете назвать социальные теории в зависимости от их трактовки механизмов социального изменения, уровня анализа, факторов и причин этого изменения, его агентов и характера?

4. Как можно применить теории социальных изменений к анализу российского общества?

5. Сравните параметры социальных изменений США 1945-1990 гг. и РФ 1990-х – начала 2000-х гг.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ:

Социальное изменение. Общественное развитие, прогресс, регресс, цикличность и линейность изменений. Механизмы социального изменения, его условия, агенты и характер. Эволюция структуры общества, законы общества, его периодизация. Революция и трансформация. Традиционные, индустриальные и постиндустриальные общества. Информационное и постинформационное общества. Модернизация и постмодернизация обществ.