Факторы маргинализации российского общества

Маргинальность – результат индивидуальной или групповой статусной рассогласованности.

Она не обязательно означает «обитание на «социальном дне» - это может быть устойчивое несоответствие между социо-культурным происхождением и настоящим общественным положением групп»[175].

Основатели теории маргинальной личности Э. Стоунквист и Р. Парк первоначально термин «маргинальность» использовали для обозначения социальных явлений, возникающих на границах взаимодействия различных культур и общностей, в результате чего определенная часть социальных субъектов оказывается за их пределами. Позднее Р. Парк дополнил данное понятие таким смыслом, как дезадаптация мигрантов к требованиям урбанизационных процессов[176].

Э. Стоунквист описал три этапа эволюции маргинальной личности: 1) действие согласно принципам «старой» групповой идентичности и попытка «включения» в новый культурный контекст, 2) осознание индивидом своего маргинального социального статуса, 3) выработка стратегии адаптации к новым условиям. Это раздвоенность восприятия маргинальной личностью социального окружения (своя культура еще не забыта, а новая пока не усвоена).

В теориях социального неравенства в качестве маргинальных групп номинируются расовые, этнические меньшинства, субъекты неравных отношений собственности при их допуске в ряды позитивно привилегированных групп. Социальное большинство (оно может быть и статистическим меньшинством) наклеивает на них ярлык «чужого», манипулируя понятиями «свой» - «чужой», «большинство» - меньшинство».

Различение «своих» («мы» - группа, «они» - группа; меньшинство – большинство) является универсальной версией социальной дифференциации (Л. Вирт, Р. Блаунер, У.Самнер)[177].

Таким образом, маргинальность, или «промежуточность», «пограничность», «окраинность», «периферийность» - это состояние, испытываемое индивидами при смене статуса в социальной структуре.

В социологической литературе широко описаны следующие основные формы маргинальности[178]:

1) культурная маргинальность: имеет контекст ассимиляции (Р. Парк, Э. Стоунквист): индивид оказывается вовлеченным во взаимодействие разных ценностей и культур, при котором его статус становится двусмысленным;

2) маргинальность социальной роли: предполагает неудачи при попытках отнесения индивида к позитивной референтной группе. К этому же типу маргинальности относятся социальные группы, которые находятся на окраине социальной жизни (мигранты, нелегально проживающие в другой стране, цыгане, бездомные, делинквенты).

3) стратификационная маргинальность: является результатом социального и экономического неравенства (политического и экономического бесправия, ставящего индивидов, группы в депривированное положение в сравнении с другими).

Рассмотрим эти проявления маргинальности применительно к российскому обществу.

Массовая маргинализация не является неизвестным для российского общества феноменом и результатом лишь социальных преобразований 1990-х гг. Советское общество было не менее маргинализировано. Революционные преобразования после 1917 г., гражданская война, коллективизация сельского хозяйства, раскулачивание, ссылки, лагеря, идеологизированная дифференциация общества на «своих» и «врагов», стройки 1930-х гг., послевоенные всесоюзные ударные стройки превратили советское общество в общество маргиналов. Однако основы, сущность, формы маргинализации советского и постсоветского российского обществ иные. В советском обществе индивиды, становясь маргиналами, не теряли связи с «большим» обществом, «не выпадали» из него, эта связь усиленно пропагандировалась, информационно и идеологически поддерживалась.

Советское общество, по нашему мнению[179] было обществом с развитой формой механической солидарности. Люди были маргиналами, «сами о том не подозревая», так как степень их интегрированности в общество была высока. Это относится прежде всего к поколению, чья форматизация происходила в советский период.

В советском обществе мощные каналы идеологизации способствовали эффективному формированию советской идентичности, восприятию СССР как Родины, что снижало эффект социальной маргинальности. Специфика массовой маргинализации населения в советском обществе заключалась в том, что, оказавшись в маргинализирующей среде, люди не теряли связей с социальной структурой, а последняя тогда была однотипна во всех субъектах СССР.

Постсоветская ситуация в этом отношении иная. Основная часть общества в период после распада СССР вынужденно или преднамеренно сменила статус и прежний привычный образ жизни, став предпринимателями, «челноками», мигрантами, оставив прежнюю и освоив новую профессию. Появились новые группы социального» дна – бомжи, нищие. Маргинализация коснулась и тех, кому удалось осуществить стремительное восхождение в сравнении с прежним социальным статусом - им пришлось также менять образ и стиль жизни, быть «на краю и своей прежней, и новой группы», хотя их новый статус не являлся социально депривированным.

Употребление местоимения «они» по отношению к другой социальной группе П. Бергер признает выражением раздвоенности человеческой жизни в обществе[180]. Применение данного местоимения низшими слоями по отношению к «богатым», высшими слоями – к «бедным», а части населения - к представителям власти указывает на то, что подобная раздвоенность имеет место и в российском обществе.

В работах советского периода маргинальность относилась к феномену западных обществ, но с конца 1980-х гг. уже констатировалось наличие люмпенизации и деклассирования и в советском обществе (Е.И. Стариков, Е. Рашковский)[181]. В постсоветской отечественной литературе в качестве причин маргинализации указываются изменения структуры занятости (Ф.Н. Завъялов, М.Н. Руткевич, Е.М. Спиридонова)[182], «перекомпоновка социальной мозаики», «болезнь социального организма», размытость, неопределенность состояния социальной структуры, массовая нисходящая мобильность, ведущая к социальной энтропии (Е.И. Стариков)[183], или социально-экономическое, социокультурное переструктурирование общества, вынуждающее группы и индивидов менять свое социальное положение (И.П. Попова)[184]. Как видим, во всех имеющихся подходах маргинальность связывается с социальными изменениями, вследствие которых утрачиваются прежний социальный статус, социальные связи, привычная социальная среда. Ввиду многофакторности процессов маргинализации А.И. Атоян считает, что она должна быть предметом отдельной науки, маргиналистики[185].

Маргинальность означает выключенность из общественной жизни, выпадение из основных социальных структур. Маргиналы – это «социально избыточный материал, результат институционального кризиса, цена социальных перемен, «лишние люди». Именно они переживают глубокие, принципиальные изменения в социальном статусе, характеризующиеся неопределенностью, неустойчивостью положения» (З.Т. Голенкова)[186].

Проявления маргинализации в российском обществе специфичны и даже уникальны, поскольку имеют контекст «столица-периферия»:

- маркерами депривации части провинциального населения в экономической сфере являются отсутствие сбережений, капитала, натурализация доходов, фактическая пролетаризация;

- маргинализация «периферийного» населения в политической сфере выражается в равнодушии к политической жизни, социальной апатии, политической алиенации, индифферентности к «большой» политике;

- динамичность спонтанных социальных перемещений в столичных и крупных городах способствует в большей степени, чем в «периферийных» поселенческих структурах, социальной поляризации - росту численности «восходящих» («новые богатые», «новые элиты», «новые средние») и «нисходящих» («новые» бедные, «новые низшие слои») групп вследствие утраты прежнего статуса; периферийные сообщества пока почти не поляризованы ввиду отсутствия верхнего полюса в их стратификации;

- отчуждение от этнорелигиозной культуры, обычаев и традиций в

провинциальном населении занимает меньший удельный вес, чем в столичном;

- нахождение «на краю» и своей, этнической, и полиэтничной среды в меньшей степени свойственно сельскому населению ввиду его относительной моноэтничности и социальной иммобильности.

К классическим маргинальным группам принято относить бедных, безработных, мигрантов, лиц послетрудоспособного возраста.

1) Бедные. Бедность имеет прямое отношение к социальной эксклюзии, маргинальности. Однако параметры бедности в имеющейся социологической литературе нечетко определены. Когда «уровень бедности меняется по мере того, как общество становится более богатым, то неясно, как отмечал Д. Пиашо, где провести черту между бедными и небедными»[187].

Используемые П. Таунсендом понятия «многомерная депривация», С.А.Стауффером[188] - «относительная депривация» имеют слишком расширительный сравнительный контекст.

В настоящее время нахождение за чертой бедности, или биологический уровень существования некоторыми российскими экономистами определяется в пределах официального прожиточного минимума, меняющиеся размеры которого в российских регионах неодинаковы, тогда как бедность – в пределах 2-3 прожиточных минимумов[189].

Бедность – реальный феномен российской жизни, но социально сконструированный образ бедности неполно отражает реальные процессы расслоения российского общества: нет точной официальной статистической информации о дополнительных источниках доходов населения; низка общественная осведомленность о масштабах бедности; анкетные опросы не обеспечивают информацией о масштабах бедности: без объективных оснований респонденты или соотносят себя со средними слоями, имея доходы на уровне бедности, или, будучи достаточно обеспеченными по российским меркам, но имея завышенные претензии, считают себя бедными.

Маргинальный социальный статус связан не только с бедностью. Многие люди живут небедно, но хуже по сравнению с прежним уровнем их жизни. Главные свои потери они относят не к материальным убыткам - для них более важен психологический дискомфорт, испытываемый в связи со статусным рассогласованием. Большинство бедных уже не страдает от возможного морального осуждения социумом их положения, поскольку либерализуется менталитет социума.

2) Безработные. Безработные 2000-х гг. - это действительно безработные, тогда как в начале 1990-х гг. безработными числились и те, кто формально нигде не работал, но занимался челночным бизнесом, розничной уличной торговлей, чьи доходы были даже выше, чем работающих. (Статистические данные не учитывают размеров скрытой безработицы - незарегистрированных безработных, лиц, находящихся в неоплачиваемых или частично оплачиваемых отпусках.)

Безработные, даже если они состоят на учете и получают соответствующие социальные пособия - это группа, в подавляющем своем большинстве смыкающаяся с бедной частью общества. Ее участие в социальной жизни ограничено. Длительный перерыв в трудовой деятельности негативно сказывается на идентификационных практиках индивидов, снижает трудовую мотивацию, депрофессионализирует их, поддерживает постоянно испытываемые негативные переживания, делает эту группу временно выключенной из многих сфер социальной жизни.

3) Мигранты. С самого начала развития социологического знания о маргинальной личности последняя отождествлялась с мигрантами, рассматривавшимися в условиях миграции в качестве находящихся «на краю» «своей» и «чужой» культуры.

После распада СССР в Россию хлынул поток беженцев и мигрантов. Позднее, из-за ухудшившейся экономической ситуации в новых независимых странах, Россия стала привлекательной для миграции с целью заработков. Самый большой поток мигрантов в Россию к указанному периоду «поставляли» Украина, Молдова, Азербайджан (в основном - дешевая рабочая сила).

Миграция является важным компенсаторным фактором снижения численности населения России.Так, между двумя Всероссийскими переписями населения численность населения страны сократилась на 2 млн 251 тыс. 500 чел. Масштабы сокращения численности населении я страны были бы более внушительными, если бы за этот период в РФ не прибыло 2 млн 939 тыс. 200 человек, а выбыло лишь 466, 4 тыс. чел.

В Республике Татарстан преобладает внутриреспубликанский миграционный обмен, а во внешней миграции основной удельный вес приходится на иммигрантов из стран ближнего зарубежья: въезд из этих стран почти в шесть раз превышает выезд туда; выезд в дальнее зарубежье в пять раз больше въезда оттуда; почти две трети мигрантов прибыли из Казахстана и Узбекистана, каждый пятый – из Таджикистана[190].

У значительной части мигрантов из этих новых государств имеются «социально отягченные проблемы» (ближе к нетрудоспособному возраст, низкий уровень образования, квалификации, малообеспеченность, многодетность семьи и др.) При выборе нового места жительства мигранты обычно исходят и из того, чтобы новая социокультурная среда не оказалась для них слишком «чужой». Именно по этой причине после распада СССР татары из прежних советских республик устремились в Татарстан, а русские предпочли более «русские» российские регионы[191].

Среди местного населения распространены различные формы мигрантофобии[192]: на научном и практическом уровнях к мигрантам сложились две взаимоисключающие позиции: позитивная ( мигранты нужны как источник пополнения рабочей силы в условиях демографического кризиса) и негативная ( миграция ведет к утрате традиционной социокультурной идентичности страны; повышенный уровень миграции криминализирует местную среду, наносит ущерб бюджету страны, так как из страны вывозятся неучтенные заработки; использование труда мигрантов не компенсирует дефицита высококвалифицированных кадров).

Маргинальное положение характерно не только для мигрантов-гастарбайтеров, плохо владеющих русским языком, которым по этой причине сложнее адаптироваться к новой социокультурной среде, но и для русскоязычных мигрантов, прибывших в Россию. Оказавшись без жилья и средств к существованию, в 1990-е гг. большинство из них подверглосья двойной маргинализации: на прежнем месте жительства они стали «чужими», а на новом еще не стали «своими».

Внутренняя миграция (территориальные перемещения из села в город) – более слабый фактор маргинализации. Однако урбанизация также влечет за собой неизбежную маргинализацию населения (мигранты из села становятся горожанами первого поколения, занимая социокультурную позицию на краю двух культур.

4) Этномаргинальные группы, представляющие собой этнические группы, оказавшиеся меньшинством на определенной территории. Этническая маргинализация является естественным состоянием полиэтничного общества, не зависимым от социальных изменений. В какой-то период эволюции общества этот процесс может ускоряться, а в другой – замедляться. В 1920-1930-е гг. в советском обществе произошел интенсивный подъем этнического самосознания, бурное развитие этноязыков и культур, а этномаргинализация все равно происходила. В 1960-1980-е гг. она приобрела масштабный характер, а в середине 1980-х гг., с началом перестройки, вновь замедлилась. В 1990-е гг. шел процесс, получивший название этнорелигиозного ренессанса («национального возрождения»), а в настоящее время замечено некоторое замедление данного процесса.

В Республике Татарстан в 1990-е гг. произошли существенные преобразования в этнокультурной жизни, способствовавшие преодолению этномаргинализации татар. Эти же изменения имеют место в этноязыковой, этнокультурной сфере жизни титульных национальностей[193] в республиках Башкортостан, Саха-Якутия, Мордовия, Чувашия, Мари-Эль, Удмуртия, Калмыкия.

Что же касается нетитульных национальностей в других российских регионах, то процесс этномаргинализации в них настолько глубок, что вряд ли возможно его предотвращение. В частности, у татар, проживающих в Оренбургской, Пензенской, Саратовской и других областях, нет возможностей для приостановления процесса этномаргинализации, какие имеются в Татарстане. Какие бы меры по обеспечению условий для удовлетворения культурно-языковых и конфессиональных запросов более 130 национальностей, проживающих в Российской Федерации, ни принимались, этническая маргинализация будет неизбежна в полиэтничной среде.

Этномаргинальный статус не обязательно предполагает маргинальный статус в стратификационном поле: эмпирически не установлена, например, этнодифференциация населения в уровне доходов, качестве жизни.

Таким образом, в меняющемся российском обществе имеются люди, находящиеся в нем, но не принадлежащие ему, подлинные чужаки в социологическом смысле слова. Как не разделяющие общую ценностную ориентацию, они могут быть “отнесены к числу членов общества (в отличие от “населения”) чисто фиктивно”. (Р. Мертон проводит дифференциацию понятий “общество” и “население, в соответствии с которой “население” – это “все”, а общество – “не все” [194].)

Таким образом, основными факторами маргинализации статусной позиции индивидов в российском обществе являются: понижающая стратегия социального поведения, безработица, завершение трудовой деятельности (уход на пенсию), миграции, урбанизация[195]. Процессы маргинализации российского общества специфичны и в определенной степени уникальны, что в значительной степени обусловлено поселенческим фактором:

1. Основная часть «периферийного» населения в период интенсивных социально-экономических и политических преобразований оказалась отчужденной от процессов «большой» приватизации, политического участия в его активных формах, находилась на промежуточной границе прежних и новых социально-политических отношений и ценностей. В то же время ими не были утрачены прежние социальные связи, сохранилась «своя» социальная среда, чем определяется спутанность идентичностей в периферийных сообществах.

2. Массовая маргинализация российского общества была предопределена его переходным состоянием, непреодоленностью аномии, затянувшейся трансформацией отношений собственности, вызвавшей кризис социальных идентификаций, когда одни слои прекратили свое существование, другие, напротив, экономически укрепив свои позиции, заняли привилегированные ниши социального пространства.

3. Меняющееся российское общество оказалось идеологически травмированным, проявлением чего стала ценностная дезориентация общества, что особенно наглядна в провинциальных сообществах.

4. Восстановление социальной роли и функции интеллигенции в прежних границах «просветителя народа» уже практически невозможно – она сама оказалась сильно маргинализированной.

5. В числе маргинальных групп оказались не только утратившие социальную перспективу (новые бедные, индивиды, опустившиеся на «социальное дно»), но и социально активные категории населения – как вынужденные менять свой социальный статус, так и сделавшие свой индивидуальный выбор, проявившие способность к восходящей социальной мобильности даже оказавшись «на краю» «своей» и «чужой» группы.

6. Постоянное курсирование между нищетой и бедностью значительной части провинциального населения предопределило динамику массовой маргинализации «периферии».

7. Этномаргинализация – естественный спутник любого полиэтничного общества, а не нечто, вытекающее из изменений социальной системы.

КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ:

1. Что представляет собой процесс идентификации?

2. В чем различие между терминами «идентичность» и «идентификация»?

3. Охарактеризуйте сущность теорий самоидентификации личности Дж. Мида, И. Гофмана, П. Бергера и Т. Лукмана, С. Холла, Э. Эриксона.

4. Согласны ли вы с утверждением, что в настоящее время наблюдаются процессы глокализации? Обоснуйте свой ответ.

5. Какова специфика идентификационных процессов, происходящих в постсоветском российском обществе?

6. Каковы причины конфликта идентичностей в постсоветском российском общесте?

7. Что представляет собой феномен маргинальности?

8. Опишите факторы маргизализации российского общества.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ:

Идентичность, идентификация, самоидентификация. Глобализация, локализация, глокализация. Поколения. Тотальность, целостность. Кризис и спутанность идентичности. Положительная идентичность, негативная идентичность. Политическая, гражданская, социальная (стратификационная) идентичности. Факторы маргинализации. Маргинальные группы.