Через полтора десятка лет все они на одно лицо. Иногда -- редко -- вникаешь

Вдруг в свое положение: замечаешь, что тебя заарканила баба, что ты влип в

Грязную историю. Но это короткий миг. А потом все опять идет по-прежнему, и

Ты снова складываешь часы и дни. Понедельник, вторник, среда. Апрель, май,

Июнь. 1924, 1925, 1926.

Это называется жить. Но когда ты рассказываешь свою жизнь, все

Меняется; только никто этой перемены не замечает, и вот доказательство: люди

Недаром толкуют о правдивых историях. Будто истории вообще могут быть

Правдивыми; события развертываются в одной последовательности, рассказываем

же мы их в обратной. Нам кажется, что мы начинаем с начала. "Случилось это

Погожим осенним вечером 1922 года. Я работал письмоводителем у нотариуса в

Маромме". Но на самом деле начинаешь с конца. Конец здесь, он присутствует

Здесь невидимкой, это он придает произнесенным словам торжественную

значимость начала. "Я вышел погулять и не заметил, как оказался за чертой

города, меня одолевали денежные заботы". Фраза эта, взятая сама по себе,

Просто означает, что персонаж, о котором идет речь, ушел в свои мысли, был

Мрачен и находился за тридевять земель от каких бы то ни было приключений --

То есть был в таком настроении, когда все происходящее проходит мимо тебя.

Но конец-то ведь здесь, рядом, он преображает все. Для нас названный

Персонаж -- уже герой истории. Его мрачность, его денежные заботы куда

Драгоценнее наших -- их позолотил свет грядущих страстей. И рассказ

Развертывается задом наперед: мгновения перестали наудачу громоздиться одно

На другое, их подцепил конец истории, он притягивает их к себе, а каждое из

них в свою очередь тянет за собой предшествующее мгновение. "Стояла ночь,

улица была пустынна". Фраза брошена как бы невзначай, она кажется лишней, но

Нас не обмануть, мы наматываем ее на ус: важность этих сведений мы скоро

Оценим. И чувство у нас такое, будто герой пережил все подробности этой ночи

Как знамение, как провозвестье, и даже кажется, что он жил только в эти

Знаменательные минуты и был слеп и глух ко всему, что не возвещало

Приключения. Мы забываем, что будущее там пока еще не присутствовало, и

Персонаж просто гулял ночью, и ночь была лишена предвестий, она вперемежку

Предлагала ему свои однообразные сокровища, и он черпал их без разбора.

Я хотел, чтобы мгновения моей жизни следовали друг за другом,

Выстраиваясь по порядку, как мгновения жизни, которую вспоминаешь. А это все

Равно что пытаться ухватить время за хвост.

Воскресенье

Утром я забыл, что сегодня воскресенье. Я вышел и, как всегда, зашагал

по улицам. С собой я взял "Евгению Гранде". И вдруг, толкнув калитку

Городского парка, я почувствовал, как что-то подает мне знак. Парк был

безлюден и гол. Но... как бы это объяснить? У него был какой-то необычный

Вид, он мне улыбался. Мгновение я постоял, прислонившись к калитке, и вдруг

Понял: сегодня воскресенье. Оно ощущалось в деревьях, в лужайках, как едва

заметная улыбка. Это невозможно описать, разве что быстро произнести: "Это

городской парк, зимой, воскресным утром".

Я отпустил калитку, обернулся к буржуазным домам и улицам и тихонько

сказал: "Сегодня воскресенье".

Сегодня воскресенье: за доками, вдоль берега моря, возле товарных

Станций, вокруг всего города ангары пусты и машины замерли в темноте. В

Каждом доме у окон бреются мужчины; откинув голову, они то глядятся в

Зеркало, то смотрят на холодное небо, чтобы определить, какая будет погода.

Бордели открывают двери первым посетителям -- приезжим из деревни и

Солдатам. В церквах при свете свечей мужчина пьет вино перед

Коленопреклоненными женщинами. В предместьях, между бесконечными заводскими

Стенами, начали свое шествие длинные черные цепи -- они медленно текут к

Центру города. Готовясь к встрече с ними, улицы приняли тот облик, какой у