Страны. Я никогда больше не увижу эту женщину, никогда не повторится эта

Ночь. Я склоняюсь над каждой секундой, стараюсь исчерпать ее до дна, все,

Что она содержит -- и мимолетную нежность прекрасных глаз, и уличный шум, и

Обманчивый свет зари, -- я стараюсь вобрать в себя, навеки запечатлеть в

Себе, и, однако, минута истекает, я не удерживаю ее, мне нравится, что она

Уходит.

А потом вдруг что-то разбивается вдребезги. Приключение окончено, время

Вновь обретает свою будничную вязкость. Я оглядываюсь: позади меня

Прекрасная мелодическая форма сейчас канет в прошлое. Она уменьшается, идя

На ущерб, она съеживается, и вот конец уже сливается в одно с началом. И,

Провожая взглядом эту золотую точку, я думаю, что, даже если мне пришлось

Едва не поплатиться жизнью, разориться, потерять друга, я согласился бы

Пережить заново все, от начала до конца, в тех же самых обстоятельствах. Но

Приключение нельзя ни повторить, ни продлить.

Да, вот чего я хотел -- увы, хочу и сейчас. Когда поет Негритянка, меня

Охватывает такое безграничное счастье. Каких вершин я мог бы достичь, если

Бы тканью мелодии стала моя СОБСТВЕННАЯ ЖИЗНЬ.

А мысль, неизреченная, все здесь. Она невозмутимо ждет. И мне кажется,

что она говорит:

"Вот как? Вот, оказывается, ЧЕГО ты хотел? Ну так этого-то у тебя как

Раз никогда и не было (вспомни: ты просто морочил себя игрой слов, называл

Приключениями мишуру странствий, любовь продажных девок, потасовки,

побрякушки) и никогда не будет, ни у тебя, ни у кого другого".

Но почему? ПОЧЕМУ?

Суббота, полдень

Самоучка не видел, как я вошел в читальный зал. Он сидел за последним

Столом в глубине зала с самого края; перед ним лежала книга, но он ее не

Читал. Он с улыбкой поглядывал на своего соседа справа, неряху гимназиста,

Который часто приходит в библиотеку. Тот некоторое время терпел взгляд

Самоучки, потом вдруг, скорчив жуткую гримасу, показал ему язык. Самоучка

Покраснел и, поспешно уткнув нос в книгу, углубился в чтение.

А я вернулся к моим вчерашним раздумьям. Они меня совсем извели: не в

Том дело, что у меня не было приключений, -- это мне все равно. Я хочу знать

Другое -- МОГЛИ ЛИ они быть вообще.

Вот ход моих рассуждений: для того, чтобы самое банальное происшествие

Превратилось в приключение, достаточно его РАССКАЗАТЬ. Это-то и морочит

Людей; каждый человек -- всегда рассказчик историй, он живет в окружении

Историй, своих и чужих, и все, что с ним происходит, видит сквозь их призму.

Вот он и старается подогнать свою жизнь под рассказ о ней.

Но приходится выбирать: или жить, или рассказывать. Вот, например, в

Гамбурге я вел довольно странный образ жизни с некой Эрной, которой я не

Доверял и которая меня боялась. Но я был внутри этой жизни, я о ней не

Думал. И вот однажды вечером, в маленьком кафе в Санкт-Паули, ей

понадобилось выйти в уборную. А я остался один, патефон играл "Blue

sky"(_12). И я стал рассказывать себе самому все, что случилось со мной

после того, как я приехал в Гамбург. Я говорил себе: "На третий день вечером

я вошел в дансинг под названием "Голубой грот" и заметил высокую полупьяную

женщину. Эту женщину я сейчас жду, слушая "Blue sky". С минуты на минуту она

вернется, сядет со мной рядом и повиснет у меня на шее". И тут я вдруг

Почувствовал, что у меня приключение. Но Эрна вернулась, села рядом со мной,

Повисла у меня на шее, и сам не знаю почему, я ее тут же возненавидел. А

Теперь я знаю почему -- надо было снова начинать жить, а чувство приключения

Исчезло.

Пока живешь, никаких приключений не бывает. Меняются декорации, люди

Приходят и уходят -- вот и все. Никогда никакого начала. Дни прибавляются

Друг к другу без всякого смысла, бесконечно и однообразно. Время от времени

Подбиваешь частичный итог, говоришь себе: вот уже три года я путешествую,

Три года как я в Бувиле. И конца тоже нет -- женщину, друга или город не

Бросают одним махом. И потом все похоже -- будь то Шанхай, Москва или Алжир,