Чистое право и реальное право

 

1. Категории чистого права и реальные правовые явления. Катего- рии чистого права (которые, напомню, выражают его идеальный об- раз) тогда приобретают фактическое жизненное значение, когда они претворяются в живой материи права – в содержании действующей правовой системы. И следовательно, когда они становятся наличной социальной реальностью.

Но как эти категории претворяются (могут и должны претворять- ся) в реальных правовых институтах и отраслях права? Ведь реаль-

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

ная, живая ткань права формируется и развивается под воздействием многообразных факторов. Наряду с особенностями данной нацио- нальной юридической системы, ее юридического типа на реальное право влияет вся сумма конкретно-исторических условий и импуль- сов жизнедеятельности – экономических, политических, идеологи- ческих, в том числе (а во многом – прежде всего) предмет правово- го регулирования. Плюс многообразное, порой решающее влияние факторов субъективного порядка. Словом, реальное право – право (под углом зрения особенностей категории «чистое») во многих от- ношениях «нечистое».

Более того, ряд научных воззрений вообще связывают право исклю- чительно с такого рода факторами, преимущественно экономически- ми, которые не имеют сколько-нибудь существенного значения для правовой материи как таковой, а касаются чуть ли не исключительно фактического содержания действующего права.

Именно такой подход в понимании права, в истолковании исклю- чительной роли его предмета утвердился и приобрел, пожалуй, даже аксиоматический характер в советской юридической науке. Тем бо- лее что он напрямую в официальной идеологии связывался в прошлом с марксистскими постулатами об определяющей роли в жизни обще- ства «экономического базиса».

Не менее жесткую позицию по данной проблеме (по-видимому, не без влияния марксистских взглядов, но, к счастью, без его идеоло- гических интерпретаций) занимает и О. Шпенглер. Он вообще рас- сматривает право исключительно в контексте «общественного и эконо- мического опыта», видит в нем «произвольную форму существования»,

«вне зависимости от того, было ли оно признано на уровне чувств, им- пульсивно (неписаное право, обычное право, equity) или абстрагиро- вано посредством обдумывания, углублено и приведено в систему (за- кон)»1. И под углом зрения своей генеральной концепции («заката Ев- ропы»), ведущей, в частности, к отрицанию общей интеллектуальной ценности категорий римского частного права, О. Шпенглер отстаи- вает свою идею права как элемента чисто практической жизни эпохи и пишет: «Римское право… ценно как свидетельство отношений, су- ществовавших между римским бытием и римскими правовыми поня- тиями. Оно может научить нас тому, как на основании собственного опыта выстроить собственное право»2.

 

 

1 Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2. С. 380.

2 Там же. С. 86.

Глава тринадцатая. Чистое право

 

Научные соображения об органической связи предмета правового регулирования, общественного и экономического опыта с «органи- кой» права достойны серьезного внимания.

Да, реальное («живое») право неотделимо от социальной и эконо- мической жизни, живет и действует в самой его гуще. И в этом отно- шении предмет регулирования, как и все фактические отношения, ока- зывает влияние на особенности их юридического регулирования, в том числе и на юридическую специфику отраслей права, влияние подчас весьма существенное. Особенно в области формирования и действия комплексных отраслей, когда в ходе социального и правового разви- тия происходит своего рода «юридическая мутация» в структуре права. И здесь соображения О. Шпенглера об исключительном своеобразии современной эпохи и ее влиянии на юридическую материю в принци- пе вполне справедливы (об этом – несколько дальше).

Но если даже рассматривать правовую систему современного об- щества в целом, во всех ее многообразных сторонах и подразделени- ях, необходимо все же исходить из того, что право не может быть све- дено к одному лишь общественному и экономическому опыту и что в этой плоскости сам по себе «предмет» права не является единствен- ным, а по главным пластам правовой системы – не главным, опре- деляющим фактором, обусловливающим деление объективного пра- ва на отрасли, а тем более самую суть, природу права. Соотношение здесь другое – более тонкое, сложное и даже драматичное. Ключом к пониманию такого соотношения и стали категория чистого пра- ва, потенциал разума, с которыми напрямую связано формирова- ние и бытие права.

С этой точки зрения, надо заметить, нет и в принципе не может быть «собственного – для данного общества – права», не построенно- го на ценностях общей правовой культуры. В основе правового «сло- воупотребления», точнее, правового категориального аппарата, лежат вовсе не исключительно текущая и трепетная жизнь данного времени, как полагает О. Шпенглер1, а прежде всего, во всяком случае в пло- скости фундаментальных основ права, такие структурные построения (категории внутренней формы), которые благодаря силе разума и куль- туры концентрируют в категориях чистого права глубинные ценности жизни. И это уже относится не просто к правовой логике (тем более не к логике словоупотребления), а к тем пластам нашего бытия, ко- торые выражают и опосредствуют в правовых категориях его смысл.

 

1 См.: Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2. С. 85.

 

 

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

Другой вопрос, что категории чистого права необходимо рассмат- ривать в соотношении с теми правовыми явлениями, которые продик- тованы общественным и экономическим опытом, требованиями, вы- текающими из данных фактических отношений, прежде всего – пред- мета правового регулирования, цели регулирования и т.д. И в этой плоскости рассматривать в таком сложном соотношении категории чистого права в качестве «естественной» (в смысле естественного пра- ва как идеи разума) основы, определяющей «дух» права, его основопо- лагающие начала, его особенности как жесткого организма и живого права [II.7.6]. Именно здесь нужно констатировать существенно важ- ную роль, которую играют в правовой системе такие фундаменталь- ные отрасли, как гражданское и административное право.

В этой связи – о гражданском праве в его соотношении с пра- вом частным.

2. Частное право и гражданское право. Нередко в современных ис- следованиях по цивилистике в качестве чуть ли не само собой разу- меющегося звучит положение о том, что гражданское право – это «ры- ночная отрасль» (увы, в печати сейчас проскальзывает и с восторгом произносится выражение «рыночная демократия»; впрочем, кто зна- ет, быть может, для сегодняшней российской обстановки слово «ры- ночное», притом в примитивном значении, и верное).

Дело, однако, обстоит иначе. Гражданское право (цивилистика) как отрасль национальной юридической системы действительно склады- вается и развивается на основе требований рынка, точнее, имущест- венных отношений, формирующихся в условиях товарно-рыночной экономики, отношений собственности, гражданского оборота. Имен- но рынок, его требования обусловливают необходимость того, чтобы право собственности имело абсолютный характер, чтобы способом, определяющим взаимоотношения между субъектами, был договорный метод, чтобы существовал беспристрастный суд – независимый ин- ститут решения разногласий, споров, конфликтов и т.д. Словом, тре- бования рынка обусловливают необходимость существования сферы, где вопросы решаются по воле и в соответствии с интересами участни- ков рыночных отношений, занимающих юридически равные позиции. Но гражданское право по мере развития прогресса, все большего утверждения разума в реальной жизни, совершенствования институ- тов демократии все чаще выступает в качестве прямого выражения частного права как продукта и высшего проявления разума. Той, по- вторю, первородной обители частноправовых начал, которая первич- но реализует важнейшую природную, естественную сторону биосоци-

Глава тринадцатая. Чистое право

 

ального основания права, коренящегося в свободе человека, в его ес- тественном праве свободы.

Подходя к обсуждаемой проблеме с несколько более широких по- зиций, допустимо сказать так. «Чистая юридическая форма», пред- ставляющая оцивилизованную свободу (или в другой области внеш- них отношений, в области публичного права, – иерархические поряд- ки подчинения), может совпадать с «предметом», его требованиями, например с существующими рыночными или управленческими отно- шениями, а может и не совпадать.

В гражданском праве то и другое в основном совпало. И истори- чески развивалось во взаимодействии и во взаимном влиянии. Хотя не полностью и не во всех ипостасях. Например, отмеченными обстоя- тельствами объясняется тот обычно труднопонимаемый и неуклюже интерпретируемый наукой факт, что гражданское право регулирует личные неимущественные отношения, в том числе (в реальном право- вом бытии) те, которые никак не связаны с отношениями имуществен- ными да и по своей сути далеки от рынка, порой не совместимы с ним. Отсюда же – особенности российского Гражданского кодекса,

в статье первой которого, например, при формулировании основных начал гражданского законодательства наряду с частноправовыми прин- ципами – равенством, свободой договора, автономией и др. (принци- пами, имеющими самостоятельное значение и лишь «отвечающими» требованиям рыночной экономики) назван принцип «восстановления нарушенного состояния» – принцип, напрямую обусловленный пре- жде всего особенностями имущественных отношений рыночного типа. Так что частное право – не продукт рынка. А гражданское право –

не просто его продукт, а прежде всего отрасль – обитель «чистых» частноправовых начал, в наибольшей мере отвечающая требованиям и условиям товарно-рыночных отношений. И потому вмещающая нор- мативные положения рыночного характера не только без отторжения и сопротивления, но даже «с охотой» и притом в юридических фор- мах и конструкциях, оптимальных для рыночной экономики. И плюс к тому еще содержащая определенные элементы публично-правового характера (например, «публичный договор»)1.

Вместе с тем истории права известны и иные соотношения. Та- кие, когда, например, правовые формы, рожденные частным правом, не воспринимают и, более того – отторгают и сопротивляются навя- зываемому им «предмету». В этом и состоит истинная драма совет-

 

1 Бублик В.А. Указ. соч. С. 6–15.

 

 

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

ского гражданского права, особенно в той его части, которая строи- лась по конструкциям Гражданского кодекса 1922 г., воспринявшего через дореволюционные проекты достижения мировой частноправо- вой культуры. Гражданское право советской эпохи находилось в не- преодолимом противоречии (настойчиво сглаживаемом советскими цивилистами) с «планом», «приоритетом государственной собствен- ности» и другими управленческими, административными юридиче- скими реалиями советского времени, упорно вводимыми официаль- ной догмой в содержание гражданского права как отрасли социали- стической правовой системы.

3. Новые «пласты социальности» и право в современную эпоху. Ранее уже отмечалось, что гигантский научно-технический прогресс, с ко- торым человечество подошло к концу второго тысячелетия христиан- ской эры, породил новые сложные проблемы, вызвал к жизни новые

«пласты социальности», в частности экологические отношения, ши- рокие и многообразные участки объективированных духовных ценно- стей (интеллектуальная собственность), управленческие и информа- ционные структуры, которые во многом «втягивают» строго вещные отношения, своеобразные формы предпринимательской рыночной активности, специфические отношения по услугам – медицинским, сочетающим значительную социальную значимость и высокий про- фессионализм, требованиям современной техники.

Но следует ли из этого, что ныне возникла потребность и уже скла- дывается «собственное» – для новой эпохи – право, которое имеет дело не с «телами» (предметами, объективированными реалиями) и в этой связи не с прежней правовой культурой, а с «функциями» и «энерги- ей» (О. Шпенглер) и отсюда – с неким «новым правом»? Думается, нет, не следует.

Право – такой своеобразный институт социальной жизни, кото- рый по самой своей природе (а отсюда и «породе») сопряжен с внеш- ними объективированными отношениями. Его предназначением и яв- ляется регулирование этих, опредмеченных, практических отношений.

Право, отвечающее требованиям современной постиндустриаль- ной эпохи, призвано заниматься не чем-то «другим», т.е. вовсе не со- циальными делами и процессами, ему по рождению и по органике не свойственными. Напротив, его смысл и предназначение и в новой обстановке – в связи со сложностями, опасностями и бедами этой об- становки – состоят в том, чтобы по-прежнему решить «проблемы ста- тики» – создать строго определенную, нормативную и твердую основу для всего комплекса современных отношений, в том числе и для их динамики.

Глава тринадцатая. Чистое право

 

Вместе с тем нужно видеть, что сложные экономические и соци- альные проблемы постиндустриальной эпохи, в особенности новые

«пласты социальности» (в широком смысле – «предмет»), весьма ос- новательно влияют на содержание права, на юридические особенно- сти его отраслей и институтов. Влияют в двух основных направлениях. В о - п е р в ы х, новые реалии в экономической и социальной жизни в той или иной степени преобразуют юридические формы и конструкции в традиционных отраслях права, в том числе в таких фундаментальных, как гражданское право и административное пра- во (например, в области гражданского права трансформируют отно- шения собственности: наряду с собственностью в значении вещных прав предопределяют необходимость формирования интеллектуаль- ной собственности; через ценные бумаги, их бездокументарный обо- рот, «интернетные» формы коммерческой деятельности предопреде- ляют необходимость возрождения и нового прочтения понятия «бес-

телесной вещи»1, известного еще римскому частному праву).

В о - в т о р ы х, новые реалии в экономической и социальной жизни современной эпохи приводят к тому, что начинают склады- ваться целые отрасли права, которые призваны стать основой для ре- шения сложных экономических и социальных проблем, юридически опосредствовать новые «пласты социальности». Такими отраслями права (в настоящее время – комплексными) являются, в частности, экологическое право, информационное право, предпринимательское право, медицинское право.

И процессы преобразования в современных условиях традицион- ных юридических форм и юридических конструкций, и в не меньшей мере – формирование в системе права новых структурных подразделе- ний, – все это требует повышенного внимания юридической науки, по ряду направлений выработки новых подходов для научно-корректного и основательного осмысления фактов современной действительности. Вместе с тем новые экономические, социальные, правовые реалии современной эпохи вовсе не предполагают того, чтобы «отбросить все старое» и создавать в области права все заново, формировать юриди- ческие понятия и конструкции с «чистого листа», опираясь на один лишь нынешний экономический и социальный опыт. Напротив, по всем данным, плодотворное осмысление фактов современной дей- ствительности может быть достигнуто на основе достижений мировой правовой культуры, фундаментальных научных ценностей, выработан-

 

1 См.: Мурзин Д.В. Указ. соч. С. 67–89.

 

 

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

ных интеллектом и талантом специалистов многих поколений на ос- нове трудной практики, в кропотливом труде, порой в нелегкой борь- бе, в столкновении интересов и разных подходов.

Вот почему наиболее адекватной в научном и практическом отно- шениях характеристикой новых отраслей права (экологического, ин- формационного, предпринимательского, медицинского) является их определение в качестве вторичных, комплексных отраслей. И не толь- ко потому, что они – во всяком случае, на первых порах, до того как они в полной мере еще не выявили свою юридическую специфику и не нарастили свой, самобытный правовой материал (и пока еще нет ос- новательных данных, свидетельствующих о том, насколько это вооб- ще возможно) – представляют собой комплекс разноотраслевых эле- ментов. Главное, что предопределяет их оценку в качестве вторичных, комплексных, заключается в том, что они даже в сферах своих специ- фических отношений напрямую воплощают те правовые начала, ко- торые характерны другим отраслям, прежде всего базовым – граждан- скому и административному праву, отраслям процессуального права. Например, в области предпринимательства уже сейчас могут быть обособлены специфические отношения, требующие юридически свое- образного опосредствования. О. Шпенглер справедливо пишет: «...для нас организатор, изобретатель и предприниматель являются творящей силой, которая воздействует на другие, исполняющие силы, придавая им направление, намечая цели и средства для их действия. И те и другие принадлежат экономической жизни не как владельцы вещей, но как

носители энергии»1.

Здесь перед нами действительно специфические, внутриадминист- ративные (внутрихозяйственные) отношения. Но юридическое своеоб- разие их регулирования не может быть понято без того, чтобы не взять за исходную основу такого понимания саму суть предпринимательской деятельности с правовой стороны – не административно-властные принципы, а начала свободы и диспозитивности, которые в соответст- вии с ценностями гражданского права определяют исходные юриди- ческие позиции для «творящей силы». Они-то и реализуют экономи- ческие отношения, выраженные в слове «энергия». Стало быть, новые в данной области правовые явления следует рассматривать в качестве продолжения и развития фундаментальных правовых категорий и цен- ностей, выраженных в достижениях гражданско-правовой культуры, а не как нечто такое, что должно войти в юриспруденцию взамен их.

 

 

 

1 Шпенглер О. Указ. соч. Т. 2. С. 86.

Глава тринадцатая. Чистое право

 

Высказанные соображения касаются не только фундаментальных начал права, прежде всего права гражданского, но и характерных для него юридических конструкций, являющихся достижениями миро- вой юридической культуры. Так, юридическая природа такого, каза- лось бы, ультрасовременного экономического и правового явления, как бездокументарный оборот ценных бумаг, не может получить до- статочно развернутую, убедительную трактовку, если не взять за осно- ву такого понимания конструкцию «бестелесной вещи», выработан- ную в римском частном праве1 – том праве, которое, как говорилось ранее, стало уже в условиях античности воплощением чистого права. А все это – свидетельство того, что и здесь, на, казалось бы, специ- фических участках современного правового бытия (где будто бы над- лежит все строить и научно интерпретировать «заново»), основопола- гающее значение принадлежит достижениям многовековой правовой

культуры, а через них – и началам чистого права.

 

 

§ 4. Чистое право и вопросы практики юриспруденции

 

1. Предубеждение, помноженное на сложность. Нет никакой уверен- ности в том, что идеи чистого права получат сколько-нибудь быстрое и единодушное признание в науке и в практической жизни. Уже два столетия мысли Канта, других философов и правоведов на этот счет – пусть и не развернутые и не «пропущенные» через специальную юри- дическую проблематику – не привлекали должного внимания. А если как-то и были использованы в правоведении, то, увы, для обоснова- ния философской самодостаточности крайних вариантов юридиче- ского позитивизма. Идеи чистого права и по сей день, наверное, мол- чаливо причисляются к неким не очень-то значимым философским причудам кенигсбергского затворника как некий отзвук его общепри- знанных идей о чистом разуме.

А здесь, в этой книге, кантовские мысли и основанные на них тео- ретические выводы и предположения (и вдобавок близкие идеи и раз- думья других авторов, российских правоведов в том числе) усложнены к тому же еще и другим – положениями о своеобразной логике права,

1 Д.В. Мурзин, отметивший это обстоятельство, пишет, что вопрос о бестелесных вещах «вторгается, пожалуй, в сферу психологии античной и современной цивилиза- ции: бестелесное имущество появилось в римском частном праве в силу его непревзой- денной логичности… бестелесное имущество было отвергнуто постантичным граждан- ским правом из-за практицизма западной цивилизации и ее излишнего увлечения фи- лософией материализма» (Мурзин Д.В. Указ. соч. С. 70).

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

сведениями из юриспруденции, имеющими, по мнению многих лю- дей, абстрактный, оторванный от живой жизни схоластический харак- тер. Прибавим сюда своеобразные участки социальной жизни нового постиндустриального времени (экология, объективированные формы интеллектуальной жизни, управленческих и информационных струк- тур, предпринимательской деятельности, особые услуги в социальной сфере). И плюс к тому еще сложности, связанные с изложением но- вого, непривычного для нашей науки материала, которые автору, по- нятно, не удалось во всем преодолеть, как не преодолеть, скорее все- го, и аналогичных по истокам трудностей восприятия этого материала. Но как бы то ни было, от всего того, что связано с идеями чисто-

го права, в конечном счете никуда не уйдешь. И коль скоро праву, по всем данным, уготована основательная перспектива и его действитель- ная роль в жизни людей будет неуклонно возрастать, то независимо от наших предубеждений и трудностей надо вести упорную разработку теоретических проблем, связанных с миссией права, которой и ныне, и в будущем нет альтернативы. Тем более что научная основательность (выводящая правоведение на уровень всей суммы современных наук), а также истинная привлекательность, научная красота и изящество этих проблем намного превосходят упомянутые предубеждения и трудности. В каких же направлениях идеи чистого права могут проявить се-

бя – положительным образом сказаться на реализации предназначе- ния права в жизни общества?

Таких направлений два. Одно – практического порядка, связанное главным образом с законодательством. Другое направление, раскры- вающее потенциал идей чистого права, – принципиально теоретиче- ского, концептуального характера, относящееся к постижению дей- ствительной ценности права в жизни людей, его смысла.

2. «Нет ничего практичней хорошей теории». На первый взгляд, приве- денные слова великого ученого в области естественных знаний меньше всего относятся к сфере права, еще менее – к практической правовой деятельности, даже к такой ее разновидности, как законотворчество.

В самом деле, если даже видеть в праве значительное явление в жиз- ни людей, то все же представляется очевидным, что такая сугубо прак- тическая работа, как подготовка проектов законов, их текстов (дело, понятно, непростое, предполагающее необходимость напряженной, сосредоточенной работы, использование определенной суммы дан- ных и знаний), требует прежде всего практического опыта и здраво- го смысла и касается, в первую очередь, знаний экономического, по- литического характера, данных психологии, этики, этологии. И если

Глава тринадцатая. Чистое право

 

тут полезна «хорошая теория», то это, казалось бы, не некая правовая философия, а прежде всего – теория, которая бы помогла определить действительные потребности общества и человека, задачи законода- теля, способствовала учету особенностей регулируемых отношений, моральных предпосылок и требований.

А юридические знания? Если судить по некоторым внешним приме- там, характерным для порядков и нравов многочисленных законодатель- ных (федерального и «областных») собраний России конца XX в., то это знания, не очень-то сложные, не относящиеся к высокой теории. И хотя почти все члены федерального и региональных законотворческих учре- ждений часто употребляют выражение «прописать закон» (выражение, не так давно используемое исключительно правоведами-профессиона- лами, участвовавшими в подготовке законопроектов), такое «пропи- сывание» понимается, как правило, в технико-юридическом смысле, в смысле подгонки текстов под юридический стиль, создания внешнего антуража современного законодательного документа, в лучшем случае как работа по устранению противоречий в законах, по их согласованию. Что ж, верно, законоподготовительная работа – дело, действитель- но, во многом практическое и прозаическое, требующее владения мно- гообразными данными и знаниями: экономическими, политическими, психологическими, порой сугубо техническими. Нужны и технико- юридические знания, которые при всей их сложности не представ- ляют собой все же достаточно значимых высот правовой философии,

тем более некой теории «чистого права».

И ясно, что никому не придет в голову, скажем, приступая к подго- товке проекта закона, начинать это многотрудное дело с данных теории философского уровня, абстрактных, казалось бы, чуть ли не на грани заумного сочинительства, отвлеченных положений об «основном пра- вовом законе», типах регулирования, юридической структуре и о мно- гом другом, столь же абстрактном, отвлеченном. При подготовке любого законопроекта исходными и неизменно главными остаются требования и факты самой жизни, запросы практического порядка, экономические, политические расчеты, порой расчеты чисто бухгалтерского свойства и соответствующие данные, знания и прогнозы научного характера.

Тем не менее можно с весьма большой степенью категоричности утверждать, что использование на практике данных правовой филосо- фии, в том числе данных теории «чистого права», – это необходимый и важный этап или элемент законоподготовительной работы. Этап или элемент, скажу еще раз, в практической деятельности не исход- ный, не самый первый, но все же совершенно необходимый и исклю-

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

чительно важный, предопределяющий саму возможность того, чтобы действующее право достигло высокого современного уровня.

В практическом отношении суть дела в том, чтобы при подготовке законопроектов участвовали и имели при этом весомое слово специа- листы-правоведы, основательно знающие и умеющие применять на практике данные правовой философии и, по-видимому, прежде все- го данные теории «чистого права» (впрочем, кто знает, быть может, со временем окажется необходимой и практически возможной особая экспертиза по вопросу соответствия проекта закона требованиям, вы- текающим из идеи чистого права).

Принципиально важно, чтобы специалисты-правоведы в каждом случае подготовки законопроекта могли ответить, в частности, на та- кие вопросы.

Не ущемляет ли предоставление субъективных прав определенным лицам свободу других людей?

Является ли проектируемый законодательный порядок по своей основе частноправовым или же публично-правовым?

Если в законопроекте говорится о «предоставлении прав», то доста- точны ли и весомы ли в проекте предусмотренные на этот счет юри- дические гарантии?

Если же говорится об обязанностях, то следуют ли за этим долж- ные меры юридической ответственности?

Если вводится общий запрет, то достаточно ли он «обставлен» усло- виями и исключениями?

Если создается новое построение прав и обязанностей, то сообра- зуется ли оно с логикой юридических конструкций?

И так далее.

Требуются убедительные и конкретные ответы на все другие вопро- сы, которые по своей сути есть вопросы «техники», но вопросы такой

«техники», которые представляют собой прикладную сторону фило- софской проблематики.

При тщательном, углубленном анализе принятых в России законов (особенно на региональном уровне – в областях, краях) выясняется, что основные их огрехи касаются вовсе не вопросов сугубо техниче- ского и терминологического свойства и даже не согласованности за- конов, в том числе соответствия региональных законов федеральным (хотя таких недостатков немало и потери от таких недостатков громад- ные), а отсутствия во многих из них основательной правовой культуры и, стало быть, учета данных высокой правовой теории и с этой точки зрения юридической техники высокого уровня.

Глава тринадцатая. Чистое право

 

Весьма показательным в этом отношении является явный недоучет в законотворчестве теоретических положений о частном и публичном праве, о юридической специфике отраслей права, типов регулирования, основополагающих юридических конструкций, самой категории «юри- дическая конструкция» [II.7.1–4]. Хотя законодательные акты, и дей- ствующие и проектируемые, имеют по большей части комплексный ха- рактер, при решении любого юридического вопроса существенно важно с самого начала определить «отраслевую основу» намечаемого решения: от этого зависят адекватность, отработанность и действенность всего применяемого в данном случае юридического инструментария, нося- щего по своему содержанию отраслевой характер.

Сама жизнь, например, в настоящее время требует обратить повы- шенное внимание на ту сферу современной социальной действитель- ности, которая относится к медицине. Ведь здесь – весьма специфи- ческие отношения по услугам, сочетающие значительную социальную значимость и высокий профессионализм, требования современной техники. И вполне естественно возникает ориентация на то, чтобы построить медицинские услуги на сугубо публично-правовой основе. По всем данным, на многих участках медицинского дела такая ори- ентация оправданна, и опыт мирового значения (в социалистических странах – СССР, Кубе и в странах со свободной рыночной экономи- кой) весьма убедителен. В то же время медицина в развитом граждан- ском обществе при всех своих «публичных» характеристиках не может функционировать в отрыве от общей инфрастуктуры частноправовой (рыночной) конкурентной экономики. И потому в самой организации медицинского дела, и тем более – на отдельных ее участках (сопря- женных, в частности, с внедрением новейшей техники, с поддержкой инициативной деятельности, с оказанием ряда специфических меди- цинских услуг, профилактикой и т.д.), возможно внедрение коммер- ческих начал, а отсюда – построение складывающихся отношений на частноправовой основе. Каково в этом случае оптимальное соотноше- ние публично-правовых и частноправовых элементов? Каковы юри- дические формы соответствующих отношений, их гарантирования, правового обеспечения? Ответы на все эти и аналогичные им вопро- сы требуют как углубленных знаний о фундаментальных началах пуб- личного и частного права, так и четких представлений о комплексных структурах, причем таких, которые способны учитывать разнообраз- ные и разноплоскостные факторы социальной жизни.

Возьму на себя риск высказать мнение о том, что практически зна- чимая грань есть и у самых, казалось бы, абстрактных положений идей

Часть третья. Философско-правовые проблемы

 

o чистом праве – положения о кантовском «основном правовом зако- не». С этой точки зрения возникающие порой проблемы при подго- товке законопроектов, трактуемые подчас по рубрике «социальных» или «экономических», с юридической стороны затрагивают вопросы философского порядка, в том числе «всеобщий правовой закон». Они, к сожалению, именно в таком качестве сразу же не вычленяются и не получают должного разрешения потому, что не принимается во вни- мание принципиально-юридическая сторона дела.

Так было, например, когда разрабатывалась конструкция аренды как способа приватизации, в соответствии с которой арендаторами стано- вились не трудовые коллективы (как при последующей официальной приватизации), а самостоятельный субъект – организация арендато- ров, формируемая из активных работников-трудяг данного коллектива. При подготовке законопроекта об аренде, могу засвидетельствовать, так и не был поставлен и решен вопрос, относящийся к идее философско- го «основного закона»: не ущемляет ли порядок предоставления госу- дарственного имущества арендаторам из числа работников коллектива прав (и свобод) других членов коллектива? И если да, то каково возмож- ное решение трудностей, возникающих при реализации закона? И вер- но, трудности подобного свойства в последующем действительно были. Об этом ныне приходится говорить еще и потому, что аналогичные по важности и трудности проблемы возникают при совершении сделок, предметом которых являются имущественный комплекс (предприятие в целом), включающий работающих там людей – персонал1.

Можно, пожалуй, утверждать, что участие в законоподготовитель- ных работах специалистов-правоведов, владеющих знаниями высокой правовой теории, и достойное авторитетное их место в таких работах – это верный показатель уровня юридической культуры в данной стране. Таким показателем является и признание того, что критерием высокой классности юриста-профессионала должно считаться знание и уме- ние применять на практике такого рода знания. А значит, и их разра- ботанность в юридической науке, а также соответствующая указан- ным требованиям организация подготовки юристов-профессионалов, их ориентация (деловая и официальная) на такого рода деятельность. Если приведенные соображения верны для законоподготовитель- ной работы, то они тем более справедливы для деятельности в области

государственно-правовой жизни более высокого порядка.

1 См. по этому вопросу разработки С.А. Степанова (Предприятие как имуществен- ный комплекс по Гражданскому кодексу Российской Федерации: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2000).

Глава тринадцатая. Чистое право

 

По всем данным, идеи и категории чистого права должны быть при- знаны основополагающими в государственной и правовой полити- ке – в сложных процессах формирования и развития государства и за- конодательства, а также при решении вопросов о соответствии при- нимаемых законов общим правовым принципам. И. Кант поясняет: