Логика права в статике и в динамике

 

1. Логика права – логика особого порядка. Как свидетельствует раз- работка общетеоретических проблем, стоит только выйти за пределы догматического освещения права и попытаться увидеть весь спектр

«атомов» права как таковых, т.е. в качестве правовых средств, в их раз- нообразии и в единстве (притом и в их «статике», и в «динамике»), так сразу же дают о себе знать существенные, масштабные, а не в виде от- дельных случаев, проявления логики права. То есть существенные ха- рактеристики той стороны характерных для правовых средств связей

Глава девятая. Проблемы логики права

 

и соотношений, которая является выражением специфических законо- мерностей права, отличающихся жесткой последовательностью, сво- его рода заданной направленностью на результаты известного поряд- ка, к которым они неуклонно ведут (что и дает провести грань между понятиями «закономерности права» и «логика права»).

Вместе с тем здесь нужно с предельной строгостью отметить и дру- гое. Логика права не тождественна ни формальной, математической, алгебраической логике, ни диалектической, ни какой-либо другой (хо- тя со всеми ими совместима и не может быть им противопоставлена). Это о с о б а я, именно юридическая логика, что, помимо всего ино- го, и делает право в высшей степени своеобразной, уникальной обла- стью социальной действительности.

Ранее уже говорилось о том, что эта особая юридическая логика проявляется уже на уровне догмы права. К примерам, которые были приведены при постановке этой проблемы, можно добавить и другие, из числа простейших данных юридической догматики. Вот перед нами логическая связь между правоотношениями и юридическими норма- ми. При наличии определенных жизненных обстоятельств, предусмот- ренных в законе (юридических фактов), из юридических норм с неиз- бежностью логически «следует», что известные субъекты становятся носителями субъективных юридических прав и обязанностей. Тако- го рода связь в общем плане можно подвести под разряд причинных связей, связи между причиной и следствием. Тем не менее и под та- ким углом зрения она уникальна, характерна только для права. Ибо кроме права, заложенных в нем механизмов, нет в окружающем нас мире ничего, что в данном случае с неизбежностью привело бы при наличии указанной «причины» (общего правила + предусмотренного им жизненного факта) к наступлению указанного «следствия» – воз- никновению у определенных лиц юридических прав и обязанностей. А что представляет собой вообще связь между субъективным пра- вом и юридической обязанностью, которая в юриспруденции обозна- чается в качестве «правоотношения»? Подобная связь между юриди- ческой возможностью в виде правомочия требования, с одной сто- роны, а с другой – обязанности к определенному поведению вообще не может быть подведена под разряд известных связей, которые име- ют «просто» формально-логический характер. Кроме опять-таки тех,

которые характерны для сферы права.

Вместе с тем в области юридической догматики, подвластной в це- лом формальной логике, такого рода случаи последовательных связей и соотношений могут быть охарактеризованы всего лишь в качестве

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

отдельных «проявлений», прорывов сквозь «формально-логическую» ткань, не более того. Непосредственно же, в полном виде, масштабно и притом в наиболее значимых (и юридически, и социально) сторо- нах логика права, характеризуя самую суть теории права более высо- кого уровня, раскрывается на более широкой основе – на базе всего комплекса правовых средств, рассматриваемых как таковые, в их соб- ственной плоти, вне императивной привязки к их главной (но не все- объемлющей) разновидности – юридическим нормам.

2. Общее, универсальное значение логики права. Если позитивное право в соответствии со своей природой и практическим назначени- ем является царством формальной логики, а аналитическая юриспру- денция в этой связи – математикой в области права, то особая логика права – это его, права, технология.

Правда, такая особая, юридическая логика лишь в малой степени мо- жет затронуть вопросы практической юриспруденции (тут, еще раз ска- жу, абсолютное господство, царство формальной логики!). Логика пра- ва – это логика жизни права, то, что выражает закономерности его «по- явления на свет», своего рода «технологию» бытия и функционирования. Ведь сам факт формирования особого нормативного регулятора, обладающего рядом уникальных свойств, – факт логики цивилизации. В этой связи обнаруживаются важнейшие стороны и проявления соб- ственной логики права, характеризующей материю права в ее статике

и динамике.

Так, по мере развития общества со все большей жесткостью дают о себе знать рассмотренные ранее императивы цивилизации, «замы- сел природы», и значит – потребность специально юридической («чи- сто-правовой») регламентации, необходимости решения возникаю- щих жизненных ситуаций на строго юридических основаниях. И по изложенному ранее материалу мы уже видели, что одна из важнейших сторон логики права характеризуется тем, что для социального регули- рования – и по мере развития общества все более и более – свойствен процесс отдифференциации – обособления, высвобождения от влия- ния иных факторов, выделения из всей системы социального регули- рования юридических средств и механизмов, и их самостоятельное, собственное бытие, функционирование и развитие в «чистом» виде.

Далее, позитивное право с первых же фаз своего становления выра- жает в юридических критериях, сначала преимущественно – в обычаях, так или иначе идеологизированные требования естественного права – социально оправданную свободу поведения участников общественной жизни. Ведь жить и поступать «по праву» – это не только улавливать

Глава девятая. Проблемы логики права

 

правовую суть жизненных ситуаций, выносить или следовать соответ- ствующим юридическим решениям, опираться на действующие нор- мы и т.д., но и в этой связи действовать социально и духовно оправданно. Словом, в праве, притом в его современных развитых формах, сло- жившихся на основе процессов «отдифференциации», довольно отчет- ливо обнаруживаются противоречивые направления развития, свиде- тельствующие о сложной судьбе права и в настоящее время, и в исто-

рической перспективе.

Но при всем при том обнаруживается, по всем данным, опреде- ляющая сторона логики права. Это его спонтанное (трудное, проти- воречивое, но неуклонное) движение от права сильного к праву вла- сти, а затем через право государства к праву гражданского общества – гуманистическому праву.

3. Основания. Сам факт этого феномена – особой юридической ло- гики – вызван к жизни определяющими особенностями позитивного права (о чем в общей форме и в постановочном порядке уже говори- лось – II.4.2), а именно:

– тем, что, во-первых, позитивное право порождено жесткими тре- бованиями общества на стадии цивилизации («императивами цивили- зации»), обусловливающими необходимость твердости, определенно- сти по содержанию и гарантированности решения жизненных ситуа- ций – порядка, приобретающего нормативный характер;

– и тем, во-вторых, что органически свойственное праву в этой свя- зи долженствование – и это парадоксальная черта юридической мате- рии – едино с наличной реальностью, по нескольким направлениям

«выходит» на реальные жизненные отношения; и именно в таких «вы- ходах» на реальную жизнь, в единении должного и сущего, причем та- ком, когда реализуется предназначение юридической регуляции, и со- стоит важнейшая, определяющая черта мира права.

Что это за «выходы»? Здесь два существенных момента.

П е р в ы й из них заключается в том, что долженствование в пра- ве имеет такой характер, в соответствии с которым в нем наличест- вует своего рода заряженность; в нем как бы заложены импульсы на- пряженности, активное стремление, органическая направленность на то, чтобы реально, фактически существующие отношения стали такими, какими они должны или могут (предпочтительно, желатель- но) быть, и, стало быть, чтобы «должное» стало ожидаемым или про- сто возможным «сущим».

Весьма убедительно своеобразие «должного» в праве показал И.А. Покровский. С его точки зрения, право «есть не только явление

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

из «мира сущего» (из «мира того, что реально есть». – С.А.), но в то же время и некоторое стремление в «мир должного»1. Оно «есть не просто социальная сила, давящая на индивидуальную психику, а сила стремя- щаяся, ищущая чего-то вне ее лежащего»2. В другой работе, написан- ной уже после Октябрьского переворота (но в то время неопублико- ванной), И.А. Покровский проводит в сущности ту же мысль, утвер- ждая, что «право стремится стать таким порядком, которому будут следовать не в силу боязни наказания, а просто в силу сознания его необходимости и разумности (курсив мой. – С.А.) » 3.

Здесь, кстати, наглядно проявляются своеобразные черты действую- щего права (допустим, в отличие от исторических документов – ранее действовавших законов – или же от проектов законодательных доку- ментов). Юридические нормы издаются и вводятся в действие имен- но для того, чтобы содержащиеся в них положения – о должном и воз- можном – становились при наличии определенных условий реаль- ностью, фактически воплощались в реальной жизни. «Заданность на реальность» является важнейшей специфической чертой долженство- вания, характерной для позитивного права (как права действующего). В соответствии с только что отмеченной особенностью должен- ствования в праве, в обществе и формируются такие особые средства, связанные с практической деятельностью людей и власти (институты правоохраны, правосудия, исполнения юрисдикционных решений и др., словом – правовые средства), которые предназначены для то- го, чтобы положения юридических норм претворялись в жизнь, ста-

новились реальностью.

И в т о р о й существенный момент. То «должное», которое ха- рактерно для юридических норм, призвано и в изначальном своем виде, и в процессе перехода в фактическую действительность реали- зовать предназначение права, в том числе с регулятивной стороны. И значит, помимо всего иного, обеспечить предельную определен- ность складывающихся фактических отношений, а также прочность, надежность гарантий и преимуществ, которые право дает людям.

Не упустим из поля зрения и то, что для мира права характерна и та- кая наличная реальность («сущее»), отличающаяся зримыми, осязае-

 

1 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 60.

2 Там же. Автор пишет: «...всякая норма права предстоит нашему сознанию не только с точки зрения ее «д а н н о с т и», но и с точки зрения ее «д о л ж н о - с т и»; мы не только стремимся ее познать как она есть, но в то же время оценить, как она должна быть» (с. 61).

3 Из глубины: Сборник статей о русской революции. М., 1990. С. 232.

Глава девятая. Проблемы логики права

 

мыми внешними характеристиками, как законы, другие источники, с которыми сопряжены само бытие позитивного права, а главное – его структурные особенности («внутренняя форма»), «тело», «веще- ство» материи права.

И вот когда в ходе общетеоретического анализа удается возвысить- ся над сугубо догматическим видением права и перед нашим взором предстает вся система правовых средств, а главное – их блоки, «связ- ки» и «механизмы», картина права существенно меняется. Она не толь- ко высвобождается из пелены одних только «норм» (и привязки к по- требностям текущей юридической практики), но и качественно обо- гащается, обретает новые грани и краски. Тогда-то и оказывается, что в такого рода блоках, «связках» и «механизмах», рассматриваемых и в «статике», и в «динамике», как раз и обнаруживаются важнейшие проявления особой, во многом уникальной логики.

Ибо в указанных блоках, «связках» и «механизмах» отдельные юри- дические явления находятся в таких соотношениях, которые призва- ны закономерно и неуклонно вести от должного, которое только за- писано в нормативных документах, к фактически реальному, и отсюда

«превращать» это формально должное в реальность. Причем в такую фактическую реальность, в которой реализуются достоинства юриди- ческой формы, ее способность обеспечить строгую определенность складывающихся отношений, их прочность и надежность.

Тут-то и выясняется, что если даже выделить в «картине права» ее ключевой сюжет и элемент – юридические нормы, то они не могут не быть «заряженными» правоотношениями, а те в свою очередь – «за- ряженными» актами реализации. Потому-то в своей последователь- ной связи они и образуют своеобразную логическую цепь – механизм правового регулирования. Такая же своеобразная юридическая логика обнаруживается в других «связках» правовых явлений (в особенности в связке «дозволение – запрет»). В глубоких пластах правовой мате- рии, как становится все более ясным, существует нечто такое (логи- ка!), что закономерно ведет к следующим звеньям цепи правовых яв- лений, а в конечном счете – к определенным, как бы заранее «запро- граммированным» результатам.

4. Логика права – разные порядки. «Заданность» или «заряженность» материи права на реализацию должного в реальность – одна из глав- ных, определяющих черт позитивного права, предопределяющих его особую логику.

В какой-то мере эта черта долженствования в праве отражается на самой его материи, на специфике его субстанции, «тела», и здесь в ос-

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

новном – на его структурных особенностях как объективной реально- сти. Тут оправданно выделить особые группы правовых явлений, вы- ражающих такую своеобразную (специфического структурного по- рядка) логику права.

Причем характеристика существующих здесь структурных соотно- шений важна не только с точки зрения теории, понимания особенно- стей сложной структуры правовой материи даже на уровне догмы права (наукой в полной мере еще не раскрытой). Здесь есть и существенные практические аспекты, и проблемы, наиболее важные при решении во- просов системы законодательства. В частности, соотношение между от- раслями законодательства, кодексами, законами различных рангов дол- жно сообразовываться с требованиями не только формальной логики, но и логики юридической (например, при решении вопросов о последо- вательности издания тех или иных законов, их соподчиненности и др.). Таковы некоторые выводы, отчасти имеющие и практическое зна- чение, которые вытекают из структурных особенностей правовой ма-

терии, рассматриваемой даже в пределах одной лишь догмы права.

При широком же подходе, когда перед исследователем предстает не только догма права, а правовая материя в целом, вся система юри- дических средств, такого рода выводы не только подтверждаются, но и приобретают более выразительный характер, с большей отчетливо- стью «выдают» свою предоснову – заложенную в правовой материи

«заряженность» («заданность») на то, чтобы юридически должное ста- новилось фактической реальностью.

Это, например, уже отмеченная ранее последовательная связь меж- ду юридической нормой, юридическим фактом, правоотношением и его фактической реализацией (послужившая основой для выработ- ки понятий «механизм правового регулирования» и «правовые сред- ства»). В глубоких пластах правовой материи, как становится все более ясным, существует такая логика, которая закономерно ведет «атомы» права от одного звена к другому в цепи правовых явлений, а в конеч- ном счете – к определенным, как бы заранее «запрограммирован- ным» результатам.

Однако не структурная специфика догмы права и всей системы пра- вовых средств (при всей ее важности и даже, пожалуй, занимательно- сти) должна привлечь наше повышенное внимание. Ведь это только выражение предосновы, т.е. того, что относится к самой сути, стерж- ню логики права – к выраженной в материи права (внутренней фор- ме) «заряженности» на реальное воплощение должного, присущего юридическим нормам, в фактическую действительность.

Глава девятая. Проблемы логики права

 

Между тем важна сама «суть», сам «стержень». Здесь перед нами, по сравнению со специфическими структурными особенностями, иной, более высокий порядок логики права. И, стало быть, иная (иного по- рядка) группа явлений в области права, выражающих эту логику.

А основной здесь вопрос такой: к чему все же «ведет» в конечном итоге логика права в таком высоком значении? Нет ли в материи пра- ва центрального звена, с которым сопряжена такого, высокого поряд- ка логика права?

 

 

Центральное звено

 

1. Об «активном центре» правовой материи. Если правовая мате- рия – это не простое скопище разнообразных регулятивных элементов, не хаотическое их множество, а целостная система – материя права, образующая разнообразные структуры, то неизбежно, что в этой ма- терии существует центральное звено – свой активный центр.

Что же образует такое центральное звено в материи права?

По широко распространенным представлениям, позитивное пра- во, призванное упорядочивать жизнь общества и быть средством на- лаживания порядка и дисциплины, состоит в основном из строгих юридических обязанностей, запретов, юридической ответственности. В действительности так оно во многом и есть. Запреты, ограни- чения, императивные обязанности, юридическая ответственность, жесткие процедуры образуют основной массив содержания права, его структуры. В странах с авторитарным режимом власти – массив абсо- лютно преобладающий. К этому следует добавить, что и на практике, в наших повседневных делах и при решении большинства жизнен- ных проблем, наши встречи с правом затрагивают в первую очередь эту, государственно-принудительную, императивную сторону зако- нов, деятельности суда, других юридических учреждений по обеспече- нию порядка и дисциплины в обществе. Не случайно при обсуждении правовых вопросов речь прежде всего идет о правовом порядке, о за- конности, о юридической ответственности. Да и само понятие «пра- вовые средства» сложилось в связи с властной, государственно-обес-

печительной деятельностью государственных органов.

Но почему же тогда право называется правом?

И почему, следует добавить, юридические учреждения, даже те, которые обеспечивают действие права и по большей части имеют яв- но карательные функции, мы все же именуем правоохранительными?

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

И такого рода обозначение даже в условиях авторитарных, полицей- ских режимов повсеместно признается оправданным. Почему?

Да потому, отвечу сразу и как раз по существу проблемы, что цен- тральным звеном правовой материи (в силу – внимание! – с а м о й е е п р и р о д ы) являются субъективные права, т.е. права, юриди- ческие возможности субъектов, физических и юридических лиц, всех участников правовых отношений. В какой-то мере вопреки очевид- ным фактам, свидетельствующим о превалировании в материи пра- ва юридических обязанностей, запретов, ответственности, правовая материя так «построена», что ее суть и смысл связаны именно с субъ- ективными правами участников общественной жизни – правами от- дельных субъектов. Даже в обществах с авторитарной властью, тотали- тарными режимами (хотя бы потому, что властные прерогативы пра- вителя – самого авторитарного – это тоже права).

И в действительности, на деле для людей, для общества важны не са- ми по себе законы, другие юридические документы, содержащиеся в до- кументах юридические нормы, а то решающее обстоятельство (наряду с другими), что юридически реального «дают» эти нормы. Каковы тут права, т.е. юридические возможности, какие это возможности, каков их объем, порядок осуществления и все другое, что касается юридических возможностей данных субъектов. А уж в этой связи – и все то, что каса- ется обязанностей, запретов, мер ответственности, защиты и т.д. И глав- ное, что напрямую касается субъективных прав, – их юридические га- рантии. Стало быть, надо видеть в сути и предназначении права самое глубинное, исконное. Право потому и есть «право», что оно (закреплен- ное в законах и выраженное в юридических нормах) «говорит о правах». Значит, субъективные права, т.е. правомочия, юридические возмож- ности, которыми обладают конкретные субъекты, вместе с соответству- ющими гарантиями – это и есть своего рода активный, узловой центр содержания права, его структуры (именно как права!). К нему, этому активному, узловому центру, стягиваются все нити правового регули- рования, все частицы, «атомы» правовой материи, из которых в сово- купности складывается исконное правовое содержание, его структура. И именно здесь, в отношении субъективных прав, центрального звена правовой материи, строится правовая логика высокого поряд- ка. Право по самой своей природе, своей органике отличается таким построением и такой целеустремленностью, когда все компоненты, из которых складывается юридическая система общества (от право- вых положений, принципов и норм Конституции до процессуальных институтов), строятся применительно к правам и их гарантиям, как

Глава девятая. Проблемы логики права

 

бы подстраиваются к ним. И с этой точки зрения все другие компо- ненты права, также в высшей степени важные, – юридические обя- занности, запреты, правовая ответственность, процессуальные формы деятельности и др., при всей их самостоятельной значимости, – име- ют одновременно в известной мере подчиненный характер, ориенти- рованный на права субъектов.

Конечно, изложенные ранее соображения – соображения идеаль- ного порядка, характеризующие позитивное право «по идее», по его исконной сути и логике, по тому началу, которое, по словам П.И. Нов- городцева, лишь «постепенно осуществляется в истории».

И конечно же, в реальной действительности система прав и обя- занностей, других правовых элементов строится по-разному, в зави- симости от особенностей данного общества – экономических, духов- ных, от особенностей его политического режима.

Самое горестное, что здесь надлежит сказать, заключается в том, что при большом разнообразии возможных вариантов основным типом по- строения правовых средств и механизмов за многотысячелетнюю исто- рию человечества фактически является такой, который характерен для обществ, где доминируют антидемократические, зачастую прямо ав- торитарные, тиранические режимы власти и где в соответствии с этим право имеет сугубо силовой характер (право сильного, кулачное право, право власти). И в данном случае общие черты и потенции, «по идее» заложенные в правовой материи, не в полной мере раскрываются или реализуются однобоко, в уродливом виде, деформируются. В общем, пе- ред нами оказываются еще не развернувшиеся, неразвитые или ущерб- ные юридические системы. Системы с еще не развившейся или с на- рушенной, деформированной логикой их содержания, втянутые в си- стему отношений авторитарного или тиранического общества. Такого рода юридические системы нередко вообще выступают в виде «имита- ционных», или таких, где в основном существует «видимость права».

Но как бы то ни было, право всегда остается правом. Такова уж его исконная природа и, надо полагать, его историческое предназначение! И соответственно этому центральным звеном правовой материи, решающим пунктом его особой логики неизменно остаются субъек-

тивные юридические права.

С особой выразительностью эта особенность права, его логики дает о себе знать тогда, когда правовая материя рассматривается на уровне ее «совершенного развития» – юридических конструкций (и специфи- ческих правовых принципов). Если обратиться к тем элементарным примерам, которые ранее были приведены при рассмотрении юри-

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

дических конструкций (гражданская ответственность за вред, причи- ненный источником повышенной опасности; «виндикационный иск»; арендные отношения с той «вариацией», которая использовалась при приватизации), то оказывается, что во всех случаях отдельные право- мочия, обязанности, гарантии, другие элементы каждой из этих кон- струкций выстраиваются так, чтобы благоприятствовать правам тех или иных лиц. Потерпевшему – при возмещении вреда, собственнику – при «в индикационном иске», кредитору – в солидарном обязатель- стве, арендатору – при арендных отношениях с упомянутой «вариа- цией» (да так, что формируется принципиально новая собственность в производстве). И так далее.

Даже конструкции составов преступлений в уголовном праве, во многом определяемые социальной значимостью тех или иных от- ношений, началами справедливости, дифференцированного подхода, многими другими факторами, «устремлены» на то, чтобы определение и реализация ответственности за преступление выступали в качестве строго определенных прав тех или иных учреждений и лиц (и плюс к тому существовали и права лиц, привлекаемых к ответственности за общественно опасное поведение).

Еще более существенным следует признать то обстоятельство, что и в динамике права обнаруживается «настроенность» правового регу- лирования на субъективные права.

Например, при рассмотрении типов правового регулирования на- ряду с общедозволительным типом («дозволено все, кроме запрещен- ного законом») выделяется разрешительный тип («запрещено все, кро- ме дозволенного законом»). И сразу спрашивается: почему «разреши- тельный», а не «запретительный»? А потому, что, сообразно правовой логике, и тут главное – субъективные права, пусть и предоставляемые в разрешительном порядке.

Точно такие же выводы следуют из характеристики моделей право- вого регулирования – диспозитивной (ее элементы: субъективное пра- во + юридические гарантии) и обязывающей (правовая обязанность + юридическая ответственность). Показательно при этом, что, на пер- вый взгляд, эффективность и надежность правовых средств обязываю- щей системы («обязанность + ответственность») весьма высоки. Но при внимательном анализе оказывается, что наиболее эффективной и наиболее близкой к самой природе права оказывается другая модель построения правовых средств – диспозитивная, дозволительная, ос- нованная на субъективных правах и гарантиях. В условиях прогрес- сивного развития общества диспозитивная система включает в реше-

Глава девятая. Проблемы логики права

 

ние социальных задач интерес участников общественных отношений («исполнителей»). И правовые средства данной группы («право + га- рантия»), рассчитанные именно на такое включение интереса людей, обеспечивают тем самым высокую степень результативности.

В связи с приведенными выше соображениями о ключевом звене в юридическом регулировании оказывается необходимым уточнить некоторые положения о материи права вообще.

Материя права (выраженная и в юридической догме, и во всей си- стеме правовых средств), представляя собой особую социальную ре- альность, отличается комплексом специфических свойств, «своей» логикой – тем, что она по самому своему происхождению, «замыс- лу», «породе» и м е е т ц е н т р а л ь н о е з в е н о – с у б ъ е к - т и в н ы е п р а в а.

Эта черта позитивного права (под углом зрения ее «центрального звена») является одной из решающих, призванных предопределить наше, людей, отношение к позитивному праву, саму возможность его использования в практической жизни, пределы и перспективы тако- го использования.

Речь при этом, разумеется, идет не только о попытках политической власти использовать позитивное право в решении тех или иных произ- вольно заданных целей, идеологических задач или капризов самовласт- ного правителя. И не только о произвольном толковании и фактическом применении действующих юридических норм (т.е. о том, что лежит в ос- нове распространенного и в принципе верного убеждения «закон, что дышло, куда повернул – туда и вышло»). Во всех указанных случаях право,

«подчинившись правителю» – как и человек, оказавшийся в положении придворного служителя (скажем, «придворного правоведа»), – утрачи- вает свои исконные качества, становится убогим и униженным отпрыс- ком – всего лишь «правом власти», не более чем юридизированным при- датком власти, ее самовластных деяний, прикрываемых ореолом «права». В данном случае речь идет главным образом о самой правовой мате- рии, о своего рода «фактуре» права, о его инструментальном построении, юридических конструкциях, объективно складывающихся структурах, в центре которых – пусть и «по идее» – субъективные права. Именно здесь, в такого рода ракурсе понимания юридической материи (ее ис- пользовании, например, в целях «строительства социализма и комму- низма», «решения этнических, расовых задач», или же подчинении граж- данского права задаче «контроля за частными сделками», или подчи- нении процессуальных юридических форм установке на «беспощадную борьбу с врагами») кроется то, что может быть названо «произволом»

Часть вторая. Теория права. Новые подходы

 

в отношении объективных «непокорных» реалий, и то, что с неумоли- мой неотвратимостью приводит – как и любое насилие над объектив- ными реальностями – к отрицательным последствиям. В данном случае приводит, да и не может не привести, к деформации юридической ма- терии, порой к одной лишь видимости права, иллюзорному праву, или к такому причудливому и коварному образованию, которое выражено в «византийском праве». Ко всему тому, что не только не дает ожидае- мых результатов, но и порождает новые трудности и беды.

2. Новая (парадоксальная) грань долженствования в праве. То об- стоятельство, что субъективное право занимает центральное положе- ние в правовой материи, – факт высокого научного значения, кото- рый играет решающую роль при характеристике особенностей пози- тивного права, его места и роли в жизни людей.

Но понимание этого высокого значения может быть в полной ме- ре достигнуто тогда, когда мы выйдем за пределы одной только дог- мы права (в рамках и на материалах которой до сих пор в основном рассматривались субъективные права) и обратимся ко всей системе правовых средств. При таком широком подходе выясняется, что во- все не случайно самые глубины и своего рода сквозной стержень пра- вовой материи образует «троица» – позитивные обязывания, запреты и дозволения, а первое место в этой «троице» – и это тоже закономер- но – занимают юридические д о з в о л е н и я, которые предопреде- ляют и сам феномен субъективного права, и его центральное (по логи- ке) положение во всем комплексе элементов материи права.

Тогда-то и оказывается, что своеобразная юридическая логика во мно- гом связана не только с «заряженностью» права «на реальность», но и с юридическими дозволениями. И значит, наряду с ранее отмеченными особенностями есть еще один аспект долженствования в праве, на что, к сожалению, даже последовательные сторонники нормативизма не об- ращают внимания (хотя здесь – одна из принципиально важных черт права, намечающих путь к пониманию самых его «глубин», его смысла).

Это – то обстоятельство, что долженствование в праве охватывает не только, а при развитых юридических формах, при демократическом режиме даже «не столько», свои прямые юридические аналоги – пред- писания (то, что в самом точном значении является «должным» – юри- дические запреты, а также позитивные обязывания). Долженствование в праве – прошу внимания! – охватывает также, на первый взгляд, не- что с ним противоположное, даже несовместимое – д о з в о л е н и я. Отсюда – своеобразие юридической материи, которая и характери- зуется тем, что присущее ей долженствование преимущественно выра-

Глава девятая. Проблемы логики права

 

жается в юридических возможностях – в субъективных юридических правах, представляющих удивительный сплав «должного» и «возмож- ного», точнее – такого «должного», которое для субъектов выступает в качестве субъективных прав, т.е. юридических возможностей.

Вот почему юридическая логика, притом логика более высокого социального и юридического порядка, дает о себе знать в более слож- ных связях и соотношениях в области права (нежели в самих по себе структурных его особенностях), в частности, в типах и моделях право- вого регулирования – наиболее ярких проявлениях принципиальных особенностей мира права. Тех проявлениях, в соответствии с которы- ми «сцепления» частиц правовой материи сосредоточиваются вокруг субъективных прав, неуклонно и жестко «ведут» к ним и, значит, «ве- дут» к статусу и возможностям людей в обществе.

Есть здесь своего рода научное предзнаменование. Даже без углуб- ления в сущность возникающих в данном случае проблем, думает- ся, для исследователя права становится все более ясным, что важно не просто констатировать с классификационной стороны существова- ние типов и моделей регулирования, факт наличия в этих типах и мо- делях строгих, порой математического типа соотношений. Суть де- ла заключается в том, что в этих соотношениях отчетливо проступа- ет самое основательное и сокровенное в юридической логике. Логике права высшего порядка. Сложные построения в праве неуклонно «ве- дут» к тому, что субъективные права и выражающие его юридические структуры призваны стать доминирующими, главенствующими в жиз- ни общества.

Что же здесь получается с теоретической стороны? И, прежде всего, как понимать с принципиальной стороны ту отмеченную ранее опре- деляющую черту долженствования, в соответствии с которой именно в позитивном праве «должное» становится «реальным»?

Так вот, «заряженность» («заданность») материи права тем, чтобы должное становилось реальностью, в данной плоскости, т.е. в плоско- сти юридических возможностей, заключается не в юридических санк- циях, а в обеспечении надлежащего статуса субъектов, высокого уров- ня гарантий, других условий фактической реализации «возможного» (дозволений, субъективных прав). Такого уровня и такой надежности, когда бы существовал максимум всего необходимого для того, чтобы

«реальным» могло становиться не только юридически «должное» – предписанное (запреты, позитивные обязывания), но также сообраз- но интересам и воле самих субъектов и юридически «возможное» – юридические дозволения, субъективные права.

Часть вторая. Теория права. Новые подходы