Распределение денежных доходов населения России в 1991-1999 гг.

 

Денежные доходы населения									1999 (9 мес.)	Справочно: США, 1999
По квинтильным группам
Первая	11.9	6.0	5,8	5.3	5.5	6.2	6,0	6,2	6,2	4,7
Вторая	15.8	11,6	11,1	10,2	10.2	10,7	10,2	10,5	10,4	11.0
Третья	18.8	17,6	16.7	15.2	15,0	15,2	14,8	14,9	14,4	17,4
Четвертая	22,8	26.5	24.8	23 0	22,4	21.5	21.6	21.0	19,9	25,0
Пятая	30,7	38.3	41,6	46,3	46,9	46,4	47.4	47 4	49.1	41,9
Всего:

И сточ ник: Обзор экономической политики в России за I999 г. М., 2000. С. 67.

²⁹ Общеизвестно, например, что высокие доходы, как правило, укрываются от налогов. К тому же Госкомстат определяет неравенство на основе статистики до­ходов, а не расходов населения как пытаются определить неравенство эксперты Мирового банка Неудивительно, что расчеты Мирового банка оказываются нередко более реалистичными

Л

а доля богатейшей (V кпинтиль) возросла более чем в 1,5 раза. В результате увеличился разрыв между ними. Если в 1991 г. доходы V квинтиля превышали доходы I квинтиля примерно в 3 раза (30,7% по сравнению с 11,9%), то в 1999 г. — почти в 8 раз (49,1% против 6,2%). Еще больший разрыв наблюдается, если использовать при анализе децильные (10-процентные) группы. В результате индекс Джини возрос с 0,260 в 1991 г. до 0,375 в 1997 г., т. е. почти в 1,5 раза.

Проиллюстрируем ситуацию, сложившуюся в России в 90-е годы, графиком (рис. 7.1). Легко заметить, что произошел значи­тельный сдвиг кривой Лоренца вправо, в сторону усиления диф­ференциации доходов. И это стало закономерным результатом высоких темпов инфляции и падения производства. Наиболее быстрыми темпами неравенство росло в первой половине 90-х годов. С 1995 г. наступил период временной стабилизации этого процесса. Однако после 17 августа 1998 г. процесс углубления неравенства возобновился.

80 100

40 60

1991 _-И~-1995 ---Д--1999

Рис. 7.1. Сдвиг кривой Лоренца в России с 1991 по 1999 г. Источник. Данные Госкомстата

Фирма: экономика физических лиц, патернализма, бартера и рэкета. Так как в процессе приватизации большая часть государст­венной собственности перешла не к аутсайдерам, а к инсайдерам, то в России не возникло эффективного частного собственника, что в значительной степени предопределило инерционность традици­онной экономической системы, ее медленные темпы и мучительные

формы перехода к рыночной экономике. Этим предопределяются и внутренние причины глубокого трансформационного спада при переходе от командной экономики к рыночному хозяйству.

Большинство предприятий не имеют долгосрочных планов развития производства и даже конкретных бизнес-планов по при­влечению инвестиций, в которых остро нуждаются. Отсутствие стра­тегии поиска эффективных партнеров приводит к тому, что для многих предприятий типична адаптация, а не трансформация тра­диционных форм, приспособление, а не ривитие производства, зашита, а не наступление. Отсюда следует неэффективная марке­тинговая политика большинства предприятий, стремящихся даже в условиях благоприятной конъюнктуры к продвижению традици­онной продукции на традиционном рынке. Однако даже эта продукция не всегда находит сбыт, и поэтому возникает бартер как форма существования неэффективной экономики. В целом в деятельности фирм краткосрочный аспект преобладает над долго­срочным, а мотив личного обогащения новых владельце» домини­рует над целями развития производства.

Бартерная экономика противоположна денежной не только по форме, в которой существует конечная продукция (натуральная -товарная). Денежная экономика позволяет осуществлять инвести­ционные проекты с большим лагом во времени и с привлечением офомного числа хозяйствующих субъектов. Она развивает фьючерсы, опционы и другие финансовые инструменты, которые способствуют быстрому и эффективному переливу капитала, перераспределению средств в пользу лучше хозяйствующих фирм. Без денег невозможно эффективное пополнение капитального запаса Без денег невоз­можен эффективный научно-технический прогресс.

В условиях бартерного хозяйства отсутствуют средства для реа­лизации бопьших инвестиционных проектов. Поэтому происходит старение основных фондов и увеличивается техническое отстава­ние. Неудивительно, что именно такие процессы наблюдаются в России в настоящее время. Износ основных фондов промышлен­ности превысил в 1997 г. 50%. По расчетам А.В. Алексеева, средний возраст оборудования достиг 15,9 лет и если положение не изме­нится, то средний фактический срок службы его будет составлять почти 32 года (табл. 7.8).

Бартерные связи, по определению, носят локальный характер и закрепляют хозяйственные связи между определенными субъектами. В отличие от денег, являющихся «космополитами», бартерные связи носят не только «национальные костюмы», но и замкнуты на конкретные регионы. Поэтому бартерное хозяйство, по определе­нию, является дезинтегрированным, создающим предпосылки для

 

Таблица 7.8

Основные фонды промышленности

 

Наличие основных фондов на начало года; по балансовой стоимости, млрд руб.	0,7	17,4	490.9	1805,8	4802,5	4480,8*
Износ основных фондов, в % от общей стоимости фондов на конец года	45,9	49,3	47.9	47,9	40,9	50,5
Коэффициент обнов­ления (ввод в действие основных фондов, в % от общей стоимости фондов на конец года в сопоставимых ценах)	2.8	1,8	1,7	1,6	1.3	1.3	0.7
Коэффициент выбытия (ликвидация основных фондов, в % от общей стоимости фондов на начало года, в сопоставимых ценах)	2,8	1,0	1,8	1,5	1.3	1.2
Средний возраст оборудования, лет	10.8			14,1		15.9
Средний фактический срок службы оборудо­вания, лет	21.9			28.6		31.8

*Беэ учета переоценки на 1 января 1997 г.

Источники: Россия в цифрах. М., 1998. С. 178; Водяное А. Ржаная пружина//Эксперт. 1999, 14 июня. № 22. С. 20; Трансформация экономи ческих институтов в постсоветской России (микроэкономический анализ). Под. ред. P.M. Нуреева. М.: МОНФ, 2000. С. 100.

воспроизводства локальной замкнутости, фактором, усиливающим центробежные тенденции в современной России, подогревающим региональный сепаратизм.

Денежные связи являются открытыми, а бартерные связи обычно скрыты. В условиях денежного хозяйства трудно скрывать свои доходы, бартерная экономика, наоборот, помогает становлению и развитию ♦экономики физических лиц»³⁰. Данный феномен описывает обособление личных интересов от интересов фирм, личного богатства от собственности предприятий. Возникает парадоксальная ситуация, когда многие сделки заключаются в

³⁰ Подробнее см.: Клвйнер Г. Современная экономика России как «экономика физических лиц»//Вопросы экономики. 1996. № 4.

интересах отдельных лиц в ущерб интересам фирм, даже если эти лица являются полноправными владельцами этих фирм. Бартер­ная форма позволяет скрыть истинныи характер подобного рода сделок. В России до сих пор сохраняется средневековый принцип отношения к своей фирме как к должностному владению, которое в водоворотах переходного периода (в силу экономических или политических причин) может быть потеряно раз и навсегда. По­этому забота о личной собственности оттесняет на задний план заботу о собственном предприятии.

Большинство населения относится негативно к крупным ново­явленным частным собственникам, видя в бизнесменах не трудолюбивых производителей, честно наживших свои огромные состояния, а алчных хищников, отнявших собственность у осла­бевшего государства или награбивших ее у своих соотечественников. Негативный имидж «новых русских» устойчиво воспроизводится, что подтверждают многочисленные социологические опросы. По мнению многих россиян, обман покупателей и продавцов является правилом, а честный бизнес — исключением. Такое представление отнюдь не лишено оснований. Дело в том, что снятие администра­тивных ограничений сделало явным то теневое предприниматель­ство, которое существовало в советской России. Между тем оно отнюдь не равнозначно классическому рыночному хозяйству. Те­невая экономика, существовавшая в СССР, несла на себе черты «делания денег», существовавшие в порах восточного деспотизма.

В России не было Реформации и Просвещения, которые в Згшал-ной Европе осудили позднефеодальное стяжательство и чаши гили раннекапиталистическое предпринимательство. Позднефеолальнос стяжательство — это делание денег любыми (в том числе самыми нечестными) средствами, а раннекапиталистическое предприни­мательство — это производство богатства в соответствии с законами рынка. В условиях отсутствия институциональных ограничений освобождение предпринимательства от государственных запретов было воспринято как разрешение делать деньги любыми средст­вами, т. е. в первом, я не во втором смысле.

Неудивительно, что российский бизнес приобрел криминаль­ный и аморальный оттенок Возникает своего рода порочный круг: поскольку «новый русский» олицетворяет в глазах сограждан жулика, то у него отсутствуют нравственные ограничения. Осужденный общественным мнением он совершает такие поступки, которые соответствуют его образу в глазах обывателей.

Важную роль в воспроизводстве бартерной экономики играют естественные монополии. Через них государство связано с мно­гочисленными неэффективными предприятиями. Предоставляя

 

естественным монополиям (фактически без рентных платежей) возможность реализации природных ресурсов за рубежом, госу-lapcTiio заставляет их снабжать этими ресурсами неэффективные предприятия. Фактически реальной платой выступает бесплатная поставка природных ресурсов государственным предприятиям (оплата растянута на неопределенный срок или производится про-гукциеи этих предприятий, которую почти невозможно реализовать на открытом рынке). Полученные предприятиями ресурсы исполь­зуются для производства ненужной продукции, реализовать кото­рую можно только по бартерным цепочкам. Это наглядно доказал последний кризис 1998 г., когда почти пятикратная девальвация рубля к доллару не решила проблему конкурентоспособности про­дукции подавляющего большинства отечественных производителен. Дело оказалось не в нехватке денег, а в невостребоианности рынком производимой отечественными предприятиями продукции.

В условиях неразвитой банковской системы возникает своеоб­разная проблема двух дефицитов: дефицита сбережений и дефицита платежного баланса. Дефицит сбережений связан с тем, что уровень сбережении, доступных для промышленности, гораздо меньше, чем объем инвестиций, необходимых для развития производства. Уровень сбережений, мобилизуемых банковской системой, нахо­дится на чрезвычайно низком уровне в силу падения доверия насе-1ения к существующим финансовым институтам. Это приводит к тому, что высокая склонность к сбережениям реализуется каждым индивидуально, главным образом в форме накопления иностранной валюты, недвижимости и других неликвидных форм, не аккумули­руемых финансовыми учреждениями. В этих условиях единствен­ным источником накопления становятся иностранные займы, что приводит к торговому и платежному дефициту, когда объем импорта значительно превышает объем экспорта. На поверхности виден лишь процесс ввоза иностранного ссудного капитала в Россию, тогда как глубинные процессы вывоза капитала из России осущест­вляются п значительной мере нелегально и не фиксируются офи­циальной статистикой. Возникает порочный круг, своего рола институциональная ловушка: чем больше средств необходимо для покрытия дефицита текущего платежного баланса, тем больше необходимы внешние займы для покрытия платежного дефицита. Однако чем больше внешние займы, тем большие платежные дефициты нас ожидают в будущем, тем в большую зависимость попадает страна от зарубежного капитала.

С ешс более острыми проблемами столкнулись аграрные пред­приятия. Если раньше в аграрной сфере ключевыми экономичес­кими агентами были коллективные хозяйства (колхозы и совхозы),

то в настоящее время резко возросла роль сельской администрации и домохозяйств, стали набирать силу не связанные с колхозами товаропроизводители. Все это создает предпосылки для формиро­вания в перспективе новых экономических субъектов, институци­ональных предпосылок для развития рынка. Однако в настоящее время мы имеем не столько плюсы, сколько минусы переходного периода, когда те, кто получил власть, еще не имеют достаточного количества материальных и финансовых ресурсов, а те, кто имеет материальные ресурсы, потеряли уже значительную часть власти. Поскольку процесс перестройки институтов в аграрной сфере не завершен, отсутствует надежная частная собственность, существует обилие переходных форм, многие из которых в экономическом плане являются неэффективными. Все это способствует возник­новению и развитию псевдорыночных форм в аграрной сфере.

Положение ухудшается из-за того, что государство не имеет индустриальной политики, которая бы поддерживала ростки но­вого и эффективного, создавала бы благоприятные условия для экономического роста. Наоборот, деятельность современного рос­сийского государства заставляет вспомнить эпоху меркантилизма. Российское государство занимается главным образом функциями перераспределения, причем такого, которое не благоприятствует развитию производства, а тормозит его, так как стремится перераспределить имеющиеся ресурсы от лучше хозяйствующих предприятий к худшим. За счет первых не только собираются налоги, но и происходит дотирование неэффективных предпри­ятий, которые налоги, как правило, не платят. Все это приводит к сокращению эффективно хозяйствующих производств, подтал­кивая предприятия к расширению нелегальной хозяйственной деятельности.

7.2.2. Нелегальный сектор: ростки новых отношений под грудой развалин

Поскольку бюрократическое регулирование наиболее велико в развивающихся и переходных экономиках, то именно в этих стра­нах масштабы теневой экономической деятельности оказываются наиболее громадными.

Кто виноват? Ситуация, описанная перуанским экономистом Э. де Сото в книге «Иной путь: невидимая революция в третьем мире», похожа на процессы, происходящие в современной России.

Однако ситуация в России гораздо сложнее: выделить чисто легальный и чисто нелегальный секторы экономики довольно сложно. Почти на каждом предприятии, в гой или иной пропорции,

 

 

присутствует и легальная, и нелегальная деятельность. Российская экономика скорее «диухполосная», чем двухсекторная. Это, однако, не избавляет нас от необходимости исследовать эти процессы в чистом виде, так как увеличение нелегальной деятельности сужает сферу легальной и наоборот. При этой оговорке подход Э. де Сото сохраняет свою применимость к нашему обществу.

Полому раскол общества на легальный и нелегальный бизнес «оказывает негативное воздействие на экономику в целом, выража­ющееся в снижении производительности, сокращении инвестиций, неэффективности налоговой системы, удорожании коммунальных услуг, замедлении технического прогресса и многочисленных трудностях в формулировании макроэкономической политики»³¹, и отнюдь не освобождает общество от необходимости совершенст­вования институциональной структуры.

Что делать? Нетрудно заметить, что российские экономические проблемы, в сущности, не так уж далеки от тех, которые прихо­дится решать и латиноамериканских странах. Рост нелегального сектора воспринимается многими односторонне — лишь как де­градация национальной экономики. Однако, как показывает опыт развития, паша страна страдает не столько от чрезмерного, сколько от недостаточного развития рыночных отношений. В таком случае i развитии теневого бизнеса следует видеть не только признаки болезни, но и начала выздоровления. Что же нужно сделать? Г ючки зрения Э. де Сото, необходимо приблизить правовую систему к действительности.

Не следует думать, что Э. де Сото абсолютизирует принятые законы. Я, как и Э. де Сото, далек от юридического фетишизма и поэтому считаю, что важно не только принятие хороших законов, но и прежде всего обеспечение мер по их реальному воплощению в жизнь. Без эффективной системы обеспечения их претворения в жизнь, без принуждения (enforcement) вряд ли заработают в Рос­сии даже самые лучшие законы. Однако принятие таких законов минимально необходимо.

Следующим шагом является создание таких условий, которые У. Нисканен назвал «мягкой инфраструктурой». Введенное У. Нис-каненом понятие «мягкая инфраструктура» означает увеличение экономических прав чеповека (укрепление доверия, прав собствен­ности, честности и ответственности при выполнении контрактов, повышения терпимости к инакомыслию, обеспечение гарантии прав меньшинства и т. п.) и создание таких неформальных «правил

³¹ Де Сото Э. Иной путь... С. 216. 232

г

игры» без которых функционирование рыночной экономики не­возможно.

Важно последовательно проводить различия между позднефео-дальным стяжательством и раннекапиталистическнм предприни­мательством, т. е. деланием денег путем надувательства и обмана и деланием денег в соответствии с законами рынка, конкуренции. Необходимо создание такой атмосферы, при которой большинству участников рынка станет выгодно не позднефеодальное стяжатель­ство, я раннекапиталистическос предпринимательство. Точько при обеспечении таких правил игры заработают «хорошие законы».

Однако в современной России к порочным кругам в экономике добавляются порочные круги политической нестабильности. В ус­ловиях нестабильного политического режима высока опасность нарушения прав собственности, национализации частных предпри­ятий, ограничения вывоза прибылей и т.д. Все это резко повышает трансакционные издержки. Угроза экспроприации в случае прихода к власти крайне левых (или правых) партии, а также высокие трансакционные издержки не благоприятствуют привлечению в страну иностранных инвестиций, с одной стороны, и увеличивают бегство национального капитала за границу — с другой. Низкие темпы сбережения отражаются на низких темпах инвестирования, что приводит к craiнации или даже палению национального про­изводства, высокому уровню инфляции, что, кроме всего прочего, способствует росту маргинализации и усилению социальной напря­женности. Рост бедности и обострение социальных конфликтов, в свою очередь, создают благоприятную почву для популяризации идей крайне левых (или правых) группировок, а это создает угрозу резких политических изменений, со всеми вытекающими из них негативными последствиями.

Сложность ситуации заключается также и и том, что негатив­ные количественные изменения, накапливаясь, переходят в новое качественное состояние. Возникают так называемые «институци­ональные ловушки», приводящие к тому, что дальнейшее развитие начинает идти не в сторону рынка, а в направлении к псевлоры-ночным формам и воспроизводству неотрадиционных отношений³².

Какие же следует сделать выводы? Нам необходимо понимание, какую систему экономических связей мы хотим создать, какие инструменты проведения реформ можно использовать в конкретных условиях современной России. Таким образом, общество предъяв­ляет экономистам социальный заказ на разработку российской

³² Полтерович В.М. Институциональные ловушки и экономические реформы// Экономика и математические методы. 1999. Т. 35. Вып. 2 (http://www.cemi.rssi.ru/ publicat/e-pubs/ep99001.zip).

модепи смешанной экономики. Создать такую модель можно только при ясном понимании ее сходства и отличия от других моделей развития экономики. При этом важно не совершить ошибку, противоположную первоначальной, -- не преувеличить степени отличия российского хозяйства от зарубежных моделей.

Необходимо четко понимать, что надежды построить преуспе­вающую рыночную экономику за ближайшие «500 дней» — беспо­лезная и вредная иллюзия. Рыночная модернизация экономики России — длительный процесс, и нам надо найти в себе мужество научиться жить самим и нггучить других жить в этих непростых условиях. В связи с этим резко возрастает роль экономического образования вообще и экономической науки в частности.

Идеи теорий развития представляют огромную ценность для со­временной России. Особенно это относится к институциональным концепциям, которые в нашей стране пока еще слабо известны не только широкой общественности, но даже специалистам. В связи с этим первостепенной задачей экономистов должны стать их изу­чение и максимальная популяризация.

Вместо подготовки изданий па русском языке все новых и новых типовых учебников по микро- и макроэкономике с математичес­кими моделями (формально верными, но совершенно не связан­ными с российскими реалиями), надо обратить первостепенное внимание на работы по теории и практике рыночной модерниза­ции, обобщающие реальный опыт стран Восточной Европы, Азии, Африки и особенно Латинской Америки со всеми его достоинст­вами и недостатками.

Далее, необходима реорганизация системы преподавания эконо­мической теории — усиление в ней не формально-математических, а институционально-компаративистских начал.

Таким образом, мы предлагаем:

1. Пересмотреть существующие учебные планы с целью разум­
ного сокращения тех курсов, которые плохо связаны с реальными
проблемами современной российской экономики.

2. Ввести в качестве обязательных новые курсы по сравни­
тельному анализу экономических систем, экономике развития,
моделированию постсоветской экономики, анализу теневой эко­
номической деятельности, институтам современного российского
рынка, институциональному анализу экономических субъектов
современной России, институциональному проектированию эко­
номики, истории реформ в России XX в.

3. Сменить ориентиры переводческой и издательской дея|Сль-
ности — перейти от размножения зарубежных учебников по микро-
и макроэкономике к изданию оригинальных научных монографий
и специальных курсов по экономике России.

4. Самое главное — переориентировать научную работу, нацелив ее прежде всего на практический поиск эффективных институтов для России XXI в.

Только такая активная программа дает нам шансы догнать, наконец, хотя и отнюдь не сразу, страны «первого эшелона». В про­тивном случае России придется понуро «брести по шпалам», с за­вистью взирая на ушедшие вперед и проносящиеся мимо «поезда» других, более энергичных стран.