Предмет и задачи судебной психиатрии

С

удебная психиатрия является прикладной отраслью медицинской нау­ки — психиатрии (общей психиатрии). Психиатрическая наука в целом и любая из ее отраслей исследуют закономерности возникновения, развития и возможного исхода группы болезней, сопровождающихся нарушениями психики. Эти болезни именуются психическими расстройствами. Далее в настоящей главе понятия «психические расстройства», «психические болезни» и «психические за­болевания» будут употребляться как синонимы.

Общая психиатрия исследует указанные закономерности с целью оказания психически больным психиатрической помощи. Последняя включает в себя об­следование психического здоровья пациента, распознавание (диагностику) психи­ческих заболеваний, психиатрическое лечение и уход, а также медико-социальную реабилитацию лиц, страдающих психическими расстройствами (ст. 1 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»).

Судебная психиатрия изучает психические расстройства применительно к за­дачам, которые решаются в ходе осуществления правосудия по уголовным и граж­данским делам. На основании заключения судебных психиатров, которое подлежит оценке в совокупности с другими доказательствами, суд в рамках уголовного или гражданского судопроизводства принимает процессуальные решения: определение, постановление, приговор. Поэтому эта отрасль психиатрии называется судебной.

Поскольку в уголовный процесс составной частью входит предварительное рас­следование, то судебно-психиатрические заключения используются здесь не только судом, но также лицом, проводящим дознание, следователем и прокурором.

Общая психиатрия и судебная психиатрия наряду с чертами сходства имеют и определенные различия.

Общим выступает то, что обе медицинские дисциплины, изучая одни и те же явления — психические расстройства, используют одинаковые методы психиатри­ческого обследования, диагностики, а при необходимости и лечения — единую клас­сификацию психических заболеваний, единые медицинские термины и понятия. Точнее, судебная психиатрия заимствует из общей психиатрии разработанную ею

14 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

систему научных взглядов на психические расстройства и систему практических действий по их выявлению, профилактике и лечению.

Однако различия в задачах, решаемых общей и судебной психиатрией, обу­словливают известные расхождения между ними, придавая судебной психиатрии присущие только ей специфические черты.

Сказанное относится и к ее предмету. Во многих случаях он включает в себя помимо медицинских описаний и квалификаций, принятых в общей психиатрии (например, диагноз психического заболевания), также дополнительную судебно-психиатрическую квалификацию, именуемую судебно-психиатрической оценкой. Так, эксперты-психиатры, обследовав обвиняемого, приходят к выводу, что он на протяжении ряда лет страдает хроническим психическим расстройством в форме параноидной шизофрении. В общепсихиатрической практике приведенного диаг­ноза в совокупности с некоторыми другими клиническими характеристиками бо­лезненного состояния достаточно, чтобы принять решение о необходимости для пациента психиатрической помощи и способе ее оказания. Для судебного психиатра приведенный диагноз и иные, чисто клинические квалификации заболевания обви­няемого тоже необходимы, но недостаточны. Судебный психиатр должен исполь­зовать дополнительные и весьма специфические критерии, которые характеризуют выявленное болезненное состояние. К примеру, ответить на вопрос, мог или не мог обвиняемый во время совершения инкриминируемого ему деяния «осознавать фак­тический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими» (ч. 1 ст. 21 УК РФ). Данная формулировка определяет глубину (тяжесть) поражения болезнью психической сферы обвиняемого в степени, которая исключает вменяемость и ответственность за содеянное.

Аналогичная картина наблюдается при решении судебным психиатром других вопросов, входящих в его компетенцию. Гражданскую недееспособность обуслов­ливает не любое психическое расстройство, но лишь такое, которое не позволяет больному «понимать значение своих действий или руководить ими» (ст. 29 ГК РФ). Не могут быть допущены к даче показаний психически больные, не способные «правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, и давать показания» (п. 4 ст. 196 УПК РФ).

Критерии судебно-психиатрической оценки могут отражать не только глубину (тяжесть), но и некоторые другие особенности психических расстройств. Например, принудительные меры медицинского характера применяются к невменяемому лишь при условии, что он по своему болезненному состоянию представляет опасность. Ее содержание определяется в законе как возможность причинения невменяемым существенного вреда либо опасность, которую он представляет для себя или других лиц (ч. 2 ст. 97 УК РФ). При изменении психического состояния, приведшем к ис­чезновению опасности, принудительные меры медицинского характера подлежат прекращению, даже если полного излечения не наступило и гражданин остается психически больным.

В отличие от общепсихиатрических, судебно-психиатрические критерии пси­хического расстройства отражают такие его особенности, которые, собственно, и делают его юридически значимым в уголовном и гражданском судопроизводстве,

Глава 1. Предмет и задачи судебной психиатрии

обусловливают специфические правовые последствия. Так, больной, не способный осознавать значение своих действий или руководить ими, не должен нести за их со­вершение уголовной ответственности, поскольку его поведение не может считаться виновным. Свидетель, не способный правильно (адекватно) воспринимать окружа­ющее, не должен допускаться к даче показаний ввиду реальной угрозы получения судом болезненно искаженных, недостоверных сведений, которые могут негативно сказаться на установлении судебной истины.

Критерии психических расстройств, по которым проводится их судебно-пси-хиатрическая оценка, либо прямо содержатся в законе (в статьях о невменяемости, гражданской недееспособности и т.п.), либо вытекают из его смысла и характера рассматриваемого судом дела. Эти критерии не применяются в общей психиатрии и не могут быть заменены развернутым психиатрическим диагнозом или подробным клиническим описанием психического состояния обследуемого лица.

Рассматриваемые медицинские дисциплины, т.е. общую и судебную психиатрию, нельзя как смешивать между собой, так и противопоставлять друг другу.

Примером их смешения являются суждения, по которым задача судебных психиа­тров — установить наличие или отсутствие у гражданина психического расстройства, определить, болен данный субъект или здоров. Если гражданин психически болен, то суд, в зависимости от характера дела, принимает соответствующее решение — осво­бождает больного от уголовной ответственности как невменяемого, признает недее­способным и пр.

Такого рода суждения нередко можно слышать от людей, незнакомых или по­верхностно знакомых с правом и судебной психиатрией. Ошибка заключается в том, что для признания гражданина невменяемым, недееспособным, нуждающимся в при­нудительном лечении или непригодным к определенным видам профессиональной деятельности одних лишь клинических квалификаций, включая медицинский диагноз заболевания, недостаточно. Кроме этих квалификаций требуется оценка состояния психического здоровья гражданина по дополнительным судебно-психиатрическим критериям, о которых говорилось выше¹.

Эти критерии чаще всего определяют глубину (степень) болезненного пораже­ния психических функций человека, которые необходимы ему как субъекту права для самостоятельного совершения юридических действий. Поведение субъекта права должно быть осознанно-регулируемым. Если же психическое расстройство лишает субъекта способности к осознанно-регулируемому поведению, то совершаемые им юридически значимые поступки не влекут обычных правовых последствий. Сделка признается недействительной, нарушение уголовно-правовых запретов не приводит к возложению уголовной ответственности и наказанию и т.п.

¹ Важно отметить, что круг обстоятельств, влекущих наступление рассматриваемых правовых по­следствий, не ограничивается определением психического состояния подлежащего экспертизе лица. Так, для признания лица невменяемым помимо установления его психического состояния нужно также доказать, что именно это лицо совершило деяние, по поводу которого ведется данное уголовное производ­ство. Однако такого рода вопросы в компетенцию судебного психиатра не входят, а потому в настоящем разделе не рассматриваются.

Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

Одновременно законодательство предусматривает для подобного рода случаев возможность наступления специфических правовых последствий. К невменяемому могут быть применены принудительные меры медицинского характера, над недее­способным учреждается опека и пр.

Сам по себе диагноз психического расстройства, установленный гражданину в процессе психиатрического обследования, не является юридически значимым обсто­ятельством и не влечет наложения на гражданина никаких правовых ограничений (ч. 3 ст. 5 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»).

Вместе с тем было бы неверным противопоставлять судебную психиатрию общей, говорить об очень существенных расхождениях между ними. Как уже отмечалось, судебная психиатрия использует весь арсенал средств, разработанных общей психи­атрией в области диагностики и лечения психических расстройств. Отсюда неправо­мерно мнение, будто предмет общей и судебной психиатрии принципиально различен. Согласно этой точке зрения, в общепсихиатрической практике психически больным именуется любое лицо, которому установлен диагноз психического расстройства. Судебный психиатр использует иное понятие психического заболевания — не меди­цинское, а юридическое. С точки зрения гражданского права, например, психически больным является лицо, признанное судом недееспособным. Лицо же, признанное дееспособным, хотя и обнаруживает признаки психического расстройства, юриди­чески считается психически здоровым. И этой точки зрения якобы должны при­держиваться судебные психиатры. Иными словами, для судебного психиатра такое лицо является здоровым, тогда как психиатр общего профиля такое лицо считает психически больным.

Ошибочность описанного подхода кроется в принципиально неправильном раз­делении психических расстройств на «болезнь в медицинском смысле» и «болезнь в юридическом смысле». В действительности понятия «болезнь», «болезненное рас­стройство» (в том числе психическое) являются исключительно медицинскими и опре­деляются в соответствии с действующей классификацией болезней. Этому взгляду на психические расстройства, на болезнь и здоровье, психическую норму и патологию обязано следовать и право. Суть дела в другом: не всякое психическое расстройство способно иметь юридическое значение и влечь за собой правовые последствия.

Существуют психические расстройства юридически значимые и юридически нейтральные. Многие граждане, страдающие психическими расстройствами и, сле­довательно, не могущие считаться психически здоровыми, не утрачивают, однако, способности к самостоятельному совершению юридических действий. Они могут нести уголовную ответственность и отбывать наказание, совершать сделки, исполнять свои профессиональные обязанности, давать показания в суде.

Резюмируя сказанное, можно сделать следующие выводы. Общая психиатрия и ее прикладная отрасль — судебная психиатрия — являются науками о психических расстройствах. Различаются обе эти медицинские дисциплины прежде всего по целям, с которыми они изучают названные расстройства. Для общей психиатрии это оказание психиатрической помощи больным.

Глава 1. Предмет и задачи судебной психиатрии

Судебная психиатрия изучает психические расстройства в целях оказания со­действия правосудию и имеет дело с теми психическими расстройствами, с установ­лением которых в уголовном или гражданском судопроизводстве законодательство связывает наступление специфических правовых последствий (освобождение от уголовной ответственности, применение принудительных мер медицинского харак­тера, признание сделки недействительной и пр.). Таким образом, предмет судебной психиатрии составляют психические расстройства, имеющие правовое значение в уголовном и гражданском процессе¹.

В большинстве случаев юридически значимые психические расстройства ха­рактеризуются двумя группами признаков (критериев). Первую составляют чисто медицинские (клинические) признаки, используемые как в судебной, так и об­щей психиатрии: симптомы, синдромы, нозологические формы психических рас­стройств. Вторая группа критериев употребляется только судебными психиатрами и служит основой для так называемой судебно-психиатрической оценки психических расстройств. Применительно к некоторым понятиям, используемым в праве и су­дебной психиатрии, вторая группа признаков именуется юридическим критерием, например: юридический критерий невменяемости, юридический критерий граж­данско-правовой недееспособности. Следовательно, изначальное различие целей общей и судебной психиатрии в дальнейшем обусловливает и различие предмета указанных дисциплин.

Деятельность судебного психиатра имеет несколько относительно самостоя­тельных направлений. Каждое из них характеризуется своеобразием задач и спо­собов их решения, а также некоторой спецификой правовых форм (юридических правил и процедур), в рамках которых эта деятельность реализуется. По указанным основаниям в судебной психиатрии можно выделить несколько разделов.

1. Судебно-психиатрическая экспертиза по уголовным и гражданским делам. По объему практической работы, числу участвующих в ней судебных психиатров, по степени научной разработанности имеющихся здесь проблем этот раздел отечест­венной судебной психиатрии можно назвать основным.

Кроме того, судебно-психиатрической экспертизе в наибольшей мере присущи черты, характерные именно для судебно-психиатрической деятельности вообще и отличающие судебную психиатрию от общей.

Во-первых, судебно-психиатрическая экспертиза может быть назначена только в рамках уголовного или гражданского дела и только лицом (органом), ведущим судопроизводство. Это должностные лица, ответственные за предварительное рас­следование (дознаватель, следователь, прокурор), а также суд (судья), рассматрива­ющий дело по существу на основе представленных доказательств. Иные должност­ные лица, органы, организации или граждане назначать судебно-психиатрическую экспертизу не вправе.

Во-вторых, лица, назначающие экспертизу, не только принимают решение о ее проведении, но также: а) формулируют экспертное задание (в вопросах, поставлен-

¹ Впервые определение предмета судебной психиатрии через категорию «психические расстройства, имеющие правовое значение», было сформулировано в 1990 г. См.: Шишков С. Н. Предмет судебной психиатрии // Советское государство и право. — 1990. — № 11. — С. 31-38.

18 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

ных перед экспертами); б) собирают объекты и материалы, подлежащие экспертно­му исследованию, и предоставляют их экспертам; в) выбирают экспертное учреж­дение или конкретных экспертов, которым поручается экспертиза; г) оценивают составленное экспертами заключение и, в случае согласия с выводами экспертов, используют эти выводы для принятия процессуальных решений.

В-третьих, именно эти решения (постановление следователя, определение или приговор суда и пр.) являются обязательными для всех органов и организаций, должностных лиц и граждан. Эксперты-психиатры не обладают властными полно­мочиями, а их заключения и выводы — обязательной юридической силой. Отсюда юридически ошибочны встречающиеся иногда утверждения, что судебные психиа­тры, признав гражданина невменяемым, освободили его от уголовной ответствен­ности и направили на принудительное лечение. Такими полномочиями наделен только суд. Более того, следователь, прокурор, суд не обязаны безоговорочно ру­ководствоваться экспертным заключением. Они вправе как согласиться, так и не согласиться с экспертными выводами, отвергнуть их как недостоверные, назначить новую экспертизу; при этом они обязаны лишь мотивировать свое несогласие с экспертными выводами, указав на те обстоятельства, по которым экспертное за­ключение отвергнуто.

Наконец, в-четвертых, порядок назначения и производства судебно-психиатри-ческой экспертизы установлен процессуальным законодательством — УПК и ГПК. Здесь неприменимы нормы и правила, регулирующие психиатрическое обследо­вание пациента в общепсихиатрической практике, например статьи Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», которые посвящены психиатрическому освидетельствованию граждан.

Перечисленные особенности экспертизы весьма наглядно демонстрируют спе­цифику деятельности судебного психиатра. Она призвана обеспечить эффектив­ное достижение целей и решение задач, которые поставлены перед субъектами, осуществляющими правосудие. Судебно-психиатрическая экспертиза назначается судом (следователем) и проводится по правилам, предусмотренным процессуаль­ным законом.

Вместе с тем было бы абсолютно не верным утверждать, что судебный психи­атр — лицо зависимое, целиком подчиненное правоохранительным органам, ис­полняющее их волю и отстаивающее их интересы. В уголовном и гражданском су-допроизводстве судебный психиатр фигура самостоятельная, обладающая профес­сиональной независимостью, на которую никто не вправе посягать. Только эксперт может решить, какие исследования необходимы для ответа на поставленные перед ним вопросы и какими должны быть ответы. Суд, поручая экспертам-психиатрам производство экспертных исследований, неправомочен оказывать на экспертов ни прямого, ни косвенного воздействия с целью получения желательного для себя ре­зультата. В частности, при назначении экспертизы со стороны следователя и суда недопустимы указания эксперту, предрешающие ход предстоящих исследований и их результат.

2. Применение принудительных мер медицинского характера к психически больным, совершившим общественно опасные деяния (принудительное лечение).

Глава 1. Предмет и задачи судебной психиатрии 19

Данный раздел можно считать вторым по значимости в отечественной судебной психиатрии после судебно-психиатрической экспертизы.

Виды принудительных мер медицинского характера, основания их отмены и изменения, а также круг лиц, к которым эти меры применяются, определены уго­ловным законом (гл. 15 УК РФ).

Назначается принудительное лечение только судом после рассмотрения дела в порядке уголовного судопроизводства (гл. 51 УПК РФ). Только суд вправе прекра­тить принудительное лечение или изменить его вид, причем сделать это он может лишь по правилам, установленным уголовно-процессуальным законодательством.

В рамках данного раздела изучаются критерии психических расстройств, об­условливающих необходимость назначения принудительных мер медицинского ха­рактера, их отмены или изменения их вида; разрабатывается одна из основных кате­горий судебной психиатрии — общественная опасность психически больных (лиц с глубокими психическими расстройствами); исследуются психопатологические фак­торы, приводящие больного к совершению предусмотренного уголовным законом деяния; разрабатываются медицинские меры по профилактике таких деяний и пр.

3. Недобровольные психиатрические меры, осуществляемые в порядке оказания психиатрической помощи. Эти меры, а именно недобровольное психиатрическое освидетельствование и недобровольная психиатрическая госпитализация, пред­усмотрены Законом РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» (ч. 4 ст. 23 и 29) и применяются к психически больным, не совер­шившим общественно опасных деяний. Вступивший в силу с 01.02.2003 г. новый Гражданский процессуальный кодекс РФ включил в предмет своего регулирования судебные процедуры недобровольной психиатрической госпитализации и недобро­вольного психиатрического освидетельствования, отнеся их тем самым к сфере гражданского судопроизводства (гл. 35 ГПК). Ранее действовавший ГПК (ГПК РСФСР 1964 г.) аналогичных норм не имел, в результате чего до февраля 2003 г. рассматриваемые психиатрические меры не входили в предмет судебной психиа­трии и считались общепсихиатрическими.

4. Пенитенциарная психиатрия занимается проблемой оказания психиатриче­ской помощи осужденным к лишению свободы. Выделение ее в самостоятельный раздел обусловлено несколькими причинами.

Во-первых, среди осужденных обнаруживается немало лиц с неглубокими пси­хическими расстройствами, не исключающими вменяемость и возможность от­бывать наказание. Следовательно, эти больные могут нуждаться в оказании им психиатрической помощи.

Во-вторых, одной из задач психиатра в местах лишения свободы выступает своевременное выявление у осужденных более глубоких психических расстройств. Если такое расстройство делает отбывание наказания невозможным, то больной освобождается судом от его дальнейшего отбывания (ст. 81 УК). Одновременно с освобождением суд может применить к больному принудительные меры медицин­ского характера.

Наконец, в-третьих, условия, в которых находятся осужденные к лишению сво­боды, отличаются от обычных и, как правило, предъявляют к психической сфере

20 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

человека повышенные требования. В связи с этим немаловажной может оказаться роль психиатра в оказании помощи лицам с неглубоким психическим расстрой­ством, которые испытывают затруднения при адаптации к условиям исправитель­ного учреждения. Это может выразиться в ухудшении состояния психического здоровья, в неадекватных поведенческих реакциях (повышенная конфликтность с окружающими, нарушения режима содержания и т.п.). Успешное терапевтическое воздействие на неглубокое психическое расстройство, выступавшее в роли обстоя­тельства, способствовавшего совершению данным лицом преступления, за которое он отбывает наказание, может рассматриваться в качестве одного из средств пред­упреждения преступного рецидива.

Принципиально новым является положение Уголовного кодекса РФ 1996 г. о возможности применения к лицам с психическим расстройством, не исключаю­щим вменяемости, принудительных мер медицинского характера (ч. 2 ст. 22 УК). Указанный вид принудительных медицинских мер (принудительное лечение огра­ниченно вменяемых), равно как и освобождение от отбывания наказания осужден­ных, заболевших тяжелым психическим расстройством, и направление их в случае необходимости на принудительное лечение осуществляются только по решению суда, принятому в порядке уголовного судопроизводства. Таким образом, названные аспекты пенитенциарно-психиатрической деятельности являются по своему харак­теру сугубо судебно-психиатрическими. В целом же пенитенциарную психиатрию следует признать скорее самостоятельной психиатрической дисциплиной, хотя и очень тесно примыкающей к психиатрии судебной.

Таковы основные направления деятельности судебного психиатра в уголовном и гражданском судопроизводстве, дающие основания для выделения четырех относи­тельно самостоятельных разделов в структуре судебной психиатрии как прикладной отрасли психиатрической науки.

ГЛАВА 2

История судебной психиатрии

П

редмет и хронологические границы. В судебно-психиатрической лите­ратуре понятие история судебной психиатрии употребляется в двух смыс­лах — узком и широком. В узком смысле — это история возникновения и развития судебной психиатрии как особой отрасли или ветви психиатрического знания. Подобная отрасль не могла возникнуть раньше появления самой психиа­трии. Поэтому сторонники данной точки зрения ограничивают историю судебной психиатрии достаточно узкими хронологическими рамками, начиная отсчет време­ни примерно с середины XIX в.

Более распространена точка зрения, согласно которой то, что принято имено­вать историей судебной психиатрии, охватывает гораздо более длительный исто­рический период, начинающийся с истории отношения государства к психически больным и юридической регламентации их правового положения. В такой трактовке само понятие истории судебной психиатрии приобретает своеобразный и даже не­сколько условный характер, хотя подобный подход свойствен многим историческим исследованиям и историческим дисциплинам.

Например, в свое время научный и учебный цикл «История СССР» включал в себя многовековой период, берущий начало от первых государственных образова­ний восточных славян и даже ранее (государство Урарту, древнегреческие поселения в северном Причерноморье и пр.). Иными словами, изучалась не только история государства, образованного в 1922 г. и именуемого СССР, но также история на­родов, которые проживали некогда на территории, занимаемой впоследствии этим государством. Аналогичным образом в настоящее время определяются предмет и хронологические границы научной и учебной дисциплины «История России». Она охватывает, в частности, историю Киевской Руси, хотя ныне Киев является столицей Украины и в состав России не входит.

В данном учебнике за основу взят широкий подход. И не только потому, что его следует признать преобладающим в современной судебно-психиатрической науке, но

22 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

и потому, что он позволяет более обстоятельно взглянуть на изучаемый предмет, про­следить становление тех правовых категорий и институтов, которые, собственно, и сделали возможным появление фигуры судебного психиатра в судопроизводстве (не­вменяемость, недееспособность и др.). Широкий подход к истории судебной психиа­трии позволяет также лучше понять основные закономерности и тенденции развития данной сферы научного знания и профессионально-практической деятельности.

Необходимость опеки психически больных и принятия мер по защите от их опасного поведения есть объективно существующая социальная потребность. Ре­шать подобные вопросы вынуждено любое общество на любом этапе своего разви­тия (еще в доправовую и догосударственную эпоху и задолго до появления психи­атрии в ее современном понимании). Выбор методов и средств решения этих задач во многом определяется характером воззрений, исторически преходящих и подчас несходных между собой, на сущность помешательства. Вместе с тем среди пестрого многообразия позиций, существовавших на протяжении истории человеческого общества, можно выделить основные.

К глубокой древности восходит представление о психическом расстройстве как следствии внедрения в человека постороннего духовного начала. Оно может быть злым или добрым, сообразно чему помешательство расценивалось либо как одер­жимость нечистой силой, либо, напротив, как особая милость бога. Кратковремен­ные, скоропреходящие психические нарушения нередко считались притворством, а нерезко выраженные болезненные нарушения психики, сопровождавшиеся рас­стройством влечений, — распущенностью и порочностью. Наконец, помешанными в глазах окружающих оказывались иногда вполне здоровые люди, чье поведение выглядело необычным и непонятным. Так, Демокрит был освидетельствован Гип­пократом по настоянию своих сограждан, коим показалось странным поведение философа, анатомировавшего животных.

Взгляд на помешательство как на болезнь, вызванную естественными причина­ми, тоже имеет многовековую историю. Еще античные врачи в качестве причин пси­хических заболеваний называли разлитие желчи, скопление в организме мокрот и иных выделений внутренних органов, непомерное употребление вина и пр. На заре развития медицины в основе представлений о психопатологических явлениях лежа­ла символика человеческих органов, восходящая к магии [Кискер К. П. и др., 1999]. Достаточно очевидно прослеживалась связь некоторых психических расстройств с сильными душевными потрясениями и травмами головы. Многие представления о психической болезни, несмотря на их различия и даже несовместимость, суще­ствовали одновременно, хотя в ту или иную эпоху преобладающим оказывалось, как правило, одно из них.

Социальная значимость психических расстройств и их социальные последствия осваивались с помощью определенных понятий и категорий. Исторически первым было освоение категорий недееспособности душевнобольных и их опасности для себя и окружающих¹. Еще в дописьменную историю человечества эмпирическим

¹ Здесь имеется в виду изначальное эмпирическое освоение названных категорий, которое еще не имело четкого понятийного выражения. Аналогичным образом, к примеру, закон всемирного тяготения эмпирически осваивался людьми задолго до того, как он был открыт Ньютоном и описан математически.

Глава 2. История судебной психиатрии

путем была выработана система воззрений, согласно которым помешательство, ли­шая человека рассудка, делает его не способным к осуществлению некоторых видов социальной деятельности либо социально значимой деятельности в целом. Эти воз­зрения несколько условно можно назвать идеей недееспособности, которая дикто­вала способы практического действия. Если помешанный не может быть субъектом социальной деятельности или исполнять отдельные обязанности, то он освобожда­ется от их исполнения. Если помешанный не в состоянии вести собственные дела или нуждается в постороннем уходе, то ведение его дел и уход за ним возлагаются на другое лицо (лиц).

Идея недееспособности обладает свойством непосредственной опытной под­тверждаемости и проверяемости. Она слишком «заметна», а также убедительно и наглядно доказуема. Любая попытка возложить на человека, лишенного рассудка, непосильные для него социальные обязанности неизбежно окончится очевидной для всех неудачей и укажет на допущенную ошибку. Аналогичным образом обстоят дела и с опасностью душевнобольных, на которую любой социум непременно дол­жен как-то реагировать.

С появлением государства и права эмпирические правила обращения с бес­помощными и опасными душевнобольными трансформировались в юридические нормы; сложившаяся опытным путем практика закреплялась юридически, а из­вестное еще в доправовую эпоху фактическое содержание обретало юридическую форму.

Античный (греко-римский) мир. В Древней Греции обязанности по опеке над недееспособными помешанными возлагались на семью (ойкос), к которой принад­лежал больной. Недееспособный лишался права на самостоятельное совершение юридических действий. Для предотвращения исходившей от больного опасности его могли держать в запертом помещении и заковать в цепи. За ненадлежащее ис­полнение обязанностей по призрению (опеке) помешанных полагались штрафные санкции. На эту уже сложившуюся в античной полисной демократии практику Платон опирался в своем сочинении «Законы», в котором он описал устройство образцового государства.

Платон отмечает, например, что человек, признанный слабоумным, «становится на все будущее время неправомочным распоряжаться своей собственностью даже в мелочах и остальную свою жизнь проводит на положении ребенка» (Законы. Книга XI. 929е).

Далее Платон пишет: «Сумасшедшие не должны показываться в городе. Их близкие пусть охраняют их в своем доме как умеют. В противном случае они долж­ны будут уплатить пеню» (Законы. Книга XI. 934d).

В Элладе заботы о помешанном являлись внутрисемейным делом. Сам перевод больного в статус недееспособного и подопечного лица осуществлялся, видимо, без соблюдения особых формальностей. Во-первых, несовместимое с дееспособностью помешательство считалось самоочевидным фактом, который не требует особого

Если бы древние строители простоявших многие века дворцов и храмов не учитывали эмпирических проявлений этого закона в сфере своей профессиональной деятельности, то возводимые ими здания не были бы столь прочны и обрушились еще в процессе их возведения.

24 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

исследования и специального удостоверения; во-вторых, глава эллинской патри­архальной семьи обладал громадной властью над своими чадами и домочадцами. В пределах этой власти он располагал всеми распорядительными полномочиями, которые необходимы для выполнения функций по семейному надзору и опеке, включая нейтрализацию возможной опасности больного.

В такой системе организации социальных отношений главные затруднения, связанные с недееспособным больным, возникали тогда, когда заболевал сам глава семьи. Подвластные ему лица не имели права возбуждать против него никаких жалоб или судебных преследований. Однако помешательство, делающее его не­способным самостоятельно вести дела своего ойкоса, ставило под угрозу не только частные интересы членов его семьи, но и интересы полиса в целом. Древнегреческая семья (ойокс) была первичной ячейкой античного города-государства (полиса), являясь одним из важнейших устоев гражданской общины и гарантией исполнения гражданами государственных обязанностей. Поэтому древнегреческие обычаи и законы позволяли взрослым сыновьям в порядке исключения возбуждать иски про­тив своих отцов только в одном случае — когда речь шла о признании главы семьи слабоумным¹. Признанный слабоумным лишался права совершать любые сделки и на всю жизнь оставался в своем доме на положении ребенка².

Таким образом, уже в Древней Греции вырабатываются и закрепляются основ­ные правила, касающиеся недееспособных помешанных: запрещение самостоятель­но совершать сделки и иные юридические действия, отдача под опеку и семейный надзор. Неисполнение обязанностей по опеке и надзору влекло для виновных юри­дическую ответственность.

Кроме того, уже в VI в. до н. э. помешанные утратили завещательную дееспособ­ность. По законодательству Солона завещание признавалось недействительным, если завещатель оказывался безумным вследствие старости, болезней или «вол­шебного зелья», находился под влиянием женщины, был принужден к составлению завещания силой либо лишением свободы [Плутарх, 1987]³.

В Древнем Риме нормы о недееспособности и опеки получают дальнейшее раз­витие и обретают зрелую юридическую форму. Субъектом гражданско-правовых отношений в Древнем Риме считался не индивид, а семья (familia), возглавляемая домовладыкой (paterfamilias). Вещи, которые римский гражданин приобретал в результате сделки, считались не его личным достоянием, а собственностью семьи. «Индивидуальной собственности отдельного гражданина предшествовала обще­ственная собственность племени, родового объединения, семьи» [Новицкий И. Б., 1972].

Домовладыка был олицетворением возглавляемой им familia и обладал почти безграничной патриархальной властью [Дождев Д. В., 1996]. Данное обстоятельство

¹ См. примечания к тексту «Законов» Платона [Платон, 1994. — С. 755]. Древнегреческие законы
разрешали сыну связать отца, если тот явно безумен.

² Говоря о признании главы семейства «слабоумным», Платон, видимо, имел в виду стойкие, тяже­
лые и необратимые психические расстройства.

³Афинский гражданин мог завещать свое имущество лишь при условии,