Документы, составляемые по результатам судебно-психиатрической экспертизы

При ответе экспертов на все экспертные вопросы составляется документ, именуе­мый заключением. При этом под экспертными вопросами понимаются как вопросы, поставленные перед экспертами следователем (судом), так и решенные экспертами в порядке экспертной инициативы.

При невозможности ответить на все экспертные вопросы составляется письмен­ное сообщение о невозможности дать экспертное заключение.

От письменного сообщения о невозможности дать экспертное заключение следует отличать возвращение следователю (суду) материалов без исполнения (ч. 1 ст. 15 ФЗоГСЭД). Руководитель СЭУ прибегает к этому в случаях, когда производство данной экспертизы в принципе не исключено, однако ее проведение по каким-то причинам в данное время или в данном учреждении не может быть реализовано: нет эксперта конкретной специальности, нет необходимой материально-технической базы

¹ П. 24 «Инструкции об организации производства судебно-психиатрических экспертиз в отделени­
ях судебно-психиатрической экспертизы государственных психиатрических учреждений» от 30.05.2005
№ 370.

² П. 15 постановления Пленума Верховного суда СССР № 1 от 16 марта 1971 г. «О судебной экс­
пертизе по уголовным делам» // Бюллетень Верховного суда СССР. — 1971. — № 1.

86 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

либо специальных условий для исследований. Возвращая материалы без исполнения, руководитель СЭУ в своем сопроводительном письме сообщает мотивы, по которым производится возврат. В судебно-психиатрической практике возвращения материалов без исполнения по указанным основаниям почти не встречается.

Если эксперты отвечают только на часть экспертных вопросов, то они состав­ляют единый документ — заключение; в нем наряду с ответами на одни вопросы сообщается о невозможности дать ответ на другие (со всеми необходимыми обо­снованиями и пояснениями)¹.

Экспертное решение о невозможности ответить на экспертные вопросы в ам­булаторных условиях оформляется в виде соответствующего заключения СПЭ (сообщение о невозможности дать экспертное заключение здесь не составляется, поскольку закон не предусматривает составление данного документа по указан­ному основанию). Более подробно вопрос об экспертном заключении в судебной психиатрии будет рассмотрен в гл. 5.

Каждое экспертное заключение подлежит проверке и оценке следователем (су­дом). В ходе проверки и оценки надлежит:

1) проверить соблюдение требований закона при проведении экспертных ис­следований и составлении заключения;

2) проверить, достаточна ли специальная подготовка (квалификация) экспертов для сформулированных ими выводов и не вышли ли эксперты за пределы своих специальных знаний;

3) убедиться в полноте экспертных исследований и экспертного заключения;

4) оценить научную обоснованность методов исследования и экспертных вы­водов;

5) оценить иные аспекты относимости и допустимости экспертного заключения как доказательства² (например, не давал ли заключение эксперт, подлежащий отводу) и определить место экспертных выводов в системе других доказа­тельств, собранных по делу.

В целом же проверка и оценка экспертного заключения проводится по общим пра­вилам проверки и оценки судебных доказательств (ст. 87 и 88 УПК; ст. 67 ГПК).

Если в процессе проверки и оценки заключения появляется необходимость выяснить или уточнить какие-то обстоятельства у самого эксперта, то следователь (суд) вправе допросить его³.

¹ Основания, по которым эксперты не дают ответов на экспертные вопросы, были рассмотрены в
предыдущих разделах данной главы.

² Относимость — свойство доказательства, выражающее его объективную связь с обстоятельствами,
подлежащими установлению по делу. Определить относимость доказательства — значит ответить на во­
прос, имеют ли те или иные обстоятельства отношение к рассматриваемому делу, и если да, то могут ли
они быть установлены посредством именно этого доказательства. Допустимость — пригодность доказа­
тельства с точки зрения законности источников и методов получения данных, которые устанавливаются
с его помощью. Получение доказательств незаконными способами недопустимо.

³ При проведении комиссионной СПЭ на допрос вызывается обычно один из членов экспертной
комиссии. Однако, в зависимости от обстоятельств, допрашиваться может большее число экспертов. На­
пример, в случае разногласий между ними на допрос вызываются все эксперты, чьи выводы разошлись.

Глава 3. Правовые основы судебно-психиатрической экспертизы 87

Допрос эксперта проводится для уточнения и разъяснения содержащихся в заключении специальных терминов и формулировок, для получения дополнитель­ных сведений, относящихся к проведенной экспертизе, и т.п. С помощью допроса выясняются только те обстоятельства, которые можно установить без проведения дополнительных исследований (иначе должна назначаться дополнительная экс­пертиза).

Эксперт допрашивается в связи с проведенным исследованием и данным им заключением. Отсюда следует, во-первых, что эксперт не может быть допрошен до представления им заключения (ч. 1 ст. 205 УПК) и, во-вторых, не допускается до­прос эксперта по поводу сведений, ставших ему известными в связи с проведением экспертизы, но не относящихся к ее предмету (ч. 2 ст. 205 УПК; ст. 31 ФЗоГСЭД)¹.

Эксперту целесообразно предоставить возможность записать свои показания собственноручно, ибо они, как правило, содержат специальные термины и форму­лировки, требующие четкой и профессионально грамотной фиксации.

На предварительном следствии заключение эксперта (или его сообщение о не­возможности дать заключение) вместе с протоколом допроса эксперта (если он допрашивался) предъявляются следователем подозреваемому, обвиняемому и его защитнику, которым разъясняется право ходатайствовать о назначении дополни­тельной либо повторной экспертизы (ч. 1 ст. 206 УПК). В случаях, когда экспер­тиза проводилась по ходатайству потерпевшего либо в отношении потерпевшего и/или свидетеля, им тоже предъявляется заключение эксперта (ч. 2 ст. 206 УПК)². Ознакомившись с заключением, названные лица вправе ходатайствовать не только о назначении новой экспертизы (дополнительной или повторной), но и о вызове эксперта на допрос, приобщении к делу новых доказательств, относящихся к пред­мету проведенной экспертизы, и пр.

При назначении экспертизы судом допрос эксперта проводится в судебном за­седании (ст. 282 УПК; ч. 1 ст. 187 ГПК)³. Стороны вправе участвовать в допросе эксперта.

В ходе проверки и оценки экспертного заключения может быть выявлена не­обходимость не только в допросе эксперта, но и в назначении дополнительной или повторной экспертизы, проведении иных процессуальных действий, сборе и при­общении к делу новых доказательств и пр.

По результатам проверки и оценки следователь (суд) может либо отклонить экспертные выводы (часть экспертных выводов), мотивировав свое несогласие с ними в соответствующем процессуальном документе, либо согласиться с выводами экспертов и положить их в основу принимаемых по делу процессуальных решений.

¹ Образец протокола допроса эксперта на предварительном следствии приведен в приложении 126
к ст. 476 УПК.

² Образец протокола ознакомления с заключением эксперта приведен в приложении 125 к ст. 476
УПК.

³ По смыслу ч. 4 ст. 377 УПК, а также ч. 1 ст. 347 и ч. 1 ст. 358 ГПК эксперты могут допрашиваться не
только в суде первой инстанции, но и в кассационном суде. Процессуальное законодательство РСФСР
подобной возможности не предусматривало.

ГЛАВА 4

Экспертное

Судебно-психисприческое

Исследование

Н

еобходимость выделения специфических признаков экспертного исследо­вания диктуется целым рядом причин, как сугубо прагматических, так и связанных с методологическими принципами СПЭ.

Например, способы анализа, используемые сведущим лицом, играют существен­ную роль в дифференциации деятельности эксперта и специалиста, поскольку право предъявляет ряд ограничительных требований к заключениям последнего. Так, ч. 3 ст. 188 ГПК РФ указывает: «Специалист дает суду консультацию в устной или пись­менной форме, исходя из профессиональных знаний, без проведения специальных исследований, назначаемых на основании определения суда». То есть специалист не может проводить специальное исследование, что влечет за собой решение принци­пиальной проблемы разграничения экспертных исследований и консультационно-справочной деятельности специалиста, участвующего лишь в осуществлении того или иного процессуального действия [Ткаченко А. А., 2004].

Выделение центральных моментов экспертного исследования, уточнение основ­ных его объектов и методических приемов являются основой для стандартизации и алгоритмизации с созданием нормативных документов по типу «Протоколов ве­дения...» (2005). Разработанные для моделей амбулаторной/стационарной и одно­родной/комплексной судебно-психиатрических экспертиз, они могут стать базой для экономических обоснований и подсчета трудозатрат.

Возможно, еще более важная задача — это формирование такого особого, не­обходимого для эксперта свойства мышления судебного психиатра, как осознание своих действий. В процессе решения задач экспертизы осознание прежде всего рас­пространяется на ключевые моменты исследовательской процедуры, в особенности связанные с оценкой экспертных ситуаций при переходе от одного этапа к другому, с решением промежуточных задач экспертизы [Аверьянова Т. В. и др., 1997].

Экспертиза по сути — применение специальных знаний только в форме ис­следования, которое само по себе предполагает получение таких новых фактиче­ских данных, которые до этого суду не были известны и которые иным способом

Глава 4. Экспертное судебно-психиатрическое исследование

установить нельзя. Специфика судебно-психиатрического исследования всегда была очевидной. Так, С. С. Корсаков (1913) подчеркивал, что «само исследование проводится на основании общих медицинских приемов, но, разумеется, условия, среди которых происходит это исследование, заставляет несколько изменить как сам ход его, так и характер заключения», которое "...должно основываться не на субъективных данных, достаточных для своего собственного убеждения, а на таких мотивах, которые должны быть убедительны для суда». Судебно-психиатрическая экспертиза «есть серьезное научное исследование, но по своему характеру оно носит особую, ему присущую форму». Следствие специфики экспертного судебного ис­следования — это его правовое сопровождение, предоставляющее эксперту особые приемы достижения полноты проводимого им анализа и создания максимально благоприятных условий для выполнения экспертного задания. Одним из таких правовых документов, систематизировавшим требования процессуального зако­нодательства и нормы закона «О государственной судебно-экспертной деятельно­сти в Российской Федерации», стала «Инструкция об организации производства судебно-психиатрических экспертиз в отделениях судебно-психиатрической экс­пертизы государственных психиатрических учреждений» (утверждена приказом Минздравсоцразвития РФ № 370 от 30.05.2005 г., зарегистрирована Минюстом РФ 12.07.2005 г.) (см. приложение 2).

Специальное экспертное исследование — это особый алгоритм получения до­казательных выводов, состоящий, согласно принятым в экспертологии принципам (Словарь основных терминов судебных экспертиз, 1980), из четырех стадий: под­готовительная, аналитическая, сравнительная и синтезирующая.

4.1. ОСНОВНЫЕ СТАДИИ ЭКСПЕРТНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Подготовительная стадия. На подготовительной стадии экспертного исследова­ния происходит ознакомление с экспертным заданием, осмотр объектов экспертного исследования, выдвижение гипотез (версий) о возможных выводах и путях решения вопросов, составление плана экспертного исследования и проведение организаци­онно-технических мер, необходимых для последующего исследования.

На данной стадии решается несколько взаимосвязанных задач, совмещаемых с анализом исходных данных и завершающихся выдвижением экспертных версий (гипотез).

1. Уяснение фабулы юридически значимой ситуации. Понятно, что свое­образие конкретного дела само по себе может определять круг диагностических и экспертных версий, предполагая специфику аномальных механизмов принятия ре­шения и поведения, что обусловливает целесообразность тех или иных алгоритмов исследования. Так, обвинение в убийстве при определенных обстоятельствах делает обоснованным постановку вопроса об аффекте, тогда как многоэпизодность ин­криминируемых деяний его исключает. При обвинении матери в убийстве ребенка сразу становится очевидной специфика экспертных задач, типичных для женского неонатицида, к примеру исключающих постановку вопроса об «ограниченной вме­няемости». Правонарушение несовершеннолетнего, совершенное в группе, диктует

90 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

необходимость особых приемов исследования его индивидуально-психологических свойств, не столь обязательных при индивидуальном деликте и т.д.

2. Уяснение мотивов назначения экспертизы. Назначение экспертизы —
отдельное процессуальное действие, подразумевающее в качестве основания «со­
мнение» в сохранности тех или иных юридически значимых способностей (ст. 196
УПК). При этом процессуальное право требует указывать «основания назначения
экспертизы» (ст. 195 УПК), что уже само по себе в достаточной мере ориентирует
эксперта в проблемной ситуации и причинах, ее вызвавших. Особое значение это
приобретает при назначении повторной экспертизы, когда существуют претензии
к уже имеющемуся экспертному заключению. Указание на допущенные ранее де­
фекты помогает эксперту особо акцентировать при настоящем исследовании те
его элементы, которые привели к сомнениям в полноте и научной обоснованности
предшествующей экспертизы.

Обоснование назначения экспертизы в постановлении (определении) тем или иным образом уже содержит как минимум одну (а иногда и более) экспертную ги­потезу с разной степенью развернутости — от простой констатации сомнения в пси­хической полноценности подэкспертного до предположения о возможных психопа­тологических механизмах противоправного поведения. Так, в одном из определений суд указывал, что основной причиной назначения экспертизы явились данные о перенесенной обвиняемым за 10 лет до криминальных событий психической травме в результате нападения, приведшего к возбуждению уголовного дела, в котором он выступал в качестве потерпевшего. Последующие изменения в его психике, вклю­чающие постоянное переживание опасения, страха перед новым нападением и др., по мнению суда, могли сказаться на его поведении в настоящей ситуации, когда возникла непосредственная угроза его жизни. Сколь бы наивными не казались эксперту подобные предположения, на него накладывается обязанность проверки возникающей у правоохранительных органов версии, связанной с психическим со­стоянием и его юридической релевантностью.

Решение первых двух задач уже способствует выделению особых «информаци­онных мишеней», способствующих уточнению промежуточных задач экспертного исследования.

3. Уяснение сути {предмета) и объема экспертного задания. Должна быть
оценена полнота сформулированных вопросов, их соответствие виду экспертного
исследования. Расхождение экспертного задания и обозначенного вида экспертизы
(однородная/комплексная), пределы компетенции которой не позволяют ответить
на указанные вопросы, обусловливает особую тактику производства экспертного
исследования. Считается [Шишков С. Н., 2004], что для выполнения экспертного
задания в полном объеме руководитель экспертного учреждения в пределах прав,
предоставленных ему процессуальным законодательством (ч. 2 ст. 199 УПК; ч. 1
ст. 84 ГПК) и Федеральным законом «О государственной судебно-экспертной дея­
тельности в РФ» (ч. 1 ст. 14), вправе самостоятельно назначить экспертов разного
профиля из числа сотрудников возглавляемого им учреждения. Эксперты проводят
комплексные экспертные исследования, а экспертиза в составляемом ими заключе­
нии должна именоваться комплексной. Такие действия руководителя экспертного

Глава 4. Экспертное судебно-психиатрическое исследование

учреждения и экспертов адекватны характеру экспертного задания и не нарушают закон. Таким образом, приоритет отдается экспертному заданию, а не формальному наименованию экспертизы, что вытекает и из уголовно-процессуальных норм, со­гласно которым формулировка в постановлении вопросов экспертам обязательна (п. 3 ч. 1 ст. 195), а о названии экспертизы та же ст. 195 УПК даже не упоминает. Действующее законодательство решает вопрос об объеме экспертных исследований, исходя из объема экспертного задания, в связи с чем эксперты обязаны провести все исследования, необходимые для дачи ответов на поставленные перед ними во­просы.

В этой связи экспертам предлагается следующая последовательность действий: получив постановление о назначении, например, СПЭ, в котором, однако, содержат­ся вопросы, адресованные также и экспертам других специальностей, руководитель экспертного учреждения должен сначала направить субъекту, назначившему экс­пертизу (следователю, суду), уведомление. В нем следует указать, что для выпол­нения экспертного задания в полном объеме потребуется комплексная экспертиза. В уведомлении требуется привести точное название этой комплексной экспертизы, перечислить специальности экспертов, а также сформулировать вопросы, для ответа на которые необходимо участие этих экспертов.

4. Уяснение объема психиатрического анамнеза. Выполнение данной за­дачи определяет вероятностную значимость имеющегося психического расстрой­ства — тяжелого или пограничного — либо его отсутствие. Это особенно важно в свете действия принципа презумпции психического здоровья и некоторых особен­ностей приемов экспертного исследования при первичной диагностике психиче­ского расстройства.

5. Выдвижение максимально возможных версий (диагностических и экспертных). Решение данной задачи реализует один из принципов, естественный для специфики мыслительной деятельности эксперта и заключающийся в прогно­стической и направляющей функции версии (гипотезы). Требование максимально возможного количества версий исходит из того, что игнорирование любой, даже ка­жущейся на данной стадии маловероятной возможности способно привести к утере необходимой доказательной базы, когда эта гипотеза вдруг станет доминирующей. Экспертные версии могут быть общими, частными и рабочими [Аверьянова Т. В. и др., 1997]. Общая версия — это предположение о существе ответа на поставленный перед экспертом вопрос, т.е. о решении основной (конечной) задачи экспертизы. Частные экспертные версии — предположения о сопутствующих обстоятельствах, существенных для решения конечной задачи экспертизы. Эти обстоятельства имеют вспомогательный характер, но выяснение их необходимо для решения основной задачи.

6. Определение плана экспертного исследования. Эта задача теснейшим образом примыкает к предыдущей, в определенном смысле являясь ее частью, по­скольку связана с выработкой рабочих версий. Они касаются отдельных моментов исследования, использования тех или иных приемов, технических средств и т.д. Так, по некоторым исходным данным эксперт способен представить возможный результат того или иного обследования (психологического, нейрофизиологического

92 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

и др.), подкрепляющего возникшую у него диагностическую гипотезу. Это позволяет ему сформулировать конкретные задачи перед консультантами (неврологом, психо­логом и другими специалистами), определить необходимость в инструментальных методах обследования.

К примеру, при направлении подэкспертного на экспериментально-психологи­ческое исследование (ЭПИ) в ходе проведения даже однородной СПЭ психиатр должен четко осознавать диагностические и экспертные задачи, которые он хочет при этом решить. Поэтому, прежде чем принимать решение о проведении ЭПИ, он должен ознакомиться с наиболее важными материалами дела и сформулировать первичные диагностические гипотезы.

Результаты ЭПИ должны давать врачу новую информацию о подэкспертном и помогать в выборе адекватной диагностической гипотезы и формировании экс­пертной оценки. Проведение психологического исследования необходимо при возникновении сложностей дифференциальной диагностики, определении сте­пени интеллектуального и личностного снижения, а также выявления присущих субъекту индивидуально-психологических особенностей. В ряде случаев проведе­ние ЭПИ представляется избыточным. Это относится к больным, находящимся в остром психотическом состоянии, вследствие которого они слабо или вовсе не доступны продуктивному контакту; с выраженным психическим дефектом с под­твержденным ранее диагнозом, не представляющим диагностических и экспертных сложностей.

Для правильной постановки задач психиатр должен ориентироваться в поня­тийном аппарате медицинского психолога, уметь за описанием того или иного па­топсихологического симптомокомплекса нарушений увидеть диагностически зна­чимые корреляты. Кроме того, психиатр не должен ожидать, что психологическое исследование в каждом случае сможет разрешить все имеющиеся у него сомнения. Так, не все больные шизофренией обязательно проявляют описанные в литературе классические нарушения, а симулирующие психическое расстройство подэксперт-ные придерживаются той же тактики, что с психиатром, и при выполнении патоп­сихологических методик. Поэтому психиатр должен понимать не только очевидные выводы психолога, но и правильно оценивать описанные поведенческие и другие феномены, опосредованно свидетельствующие в пользу одной из выдвинутых им гипотез. В таком случае использование специальных познаний психолога будет наиболее эффективным.

Важным является изначальное согласование диагностического обследования с неврологом, что играет особую роль, например, при неврологической диагностике энцефалопатии, стадийная оценка которой базируется на совокупности как не­врологических, так и психических нарушений; эпилепсии, без чего квалификация психических расстройств как наступивших вследствие эпилепсии будет создавать внутреннюю противоречивость диагностической позиции.

Часто возникает ситуация, в которой результаты и соматического обследования приобретают важное диагностическое значение, влияющее на экспертные выводы, что требует своевременного, на ранних этапах исследования, согласованного взаи­модействия эксперта и консультанта-интерниста.

Глава 4. Экспертное судебно-психиатрическое исследование

Так, Н., педиатр, обратилась с иском к психоневрологическому и кожно-венерологическому диспансерам о взыскании компенсации морального ущерба. В возрасте 67 лет с сохраняющимися на протяжении 3 лет жалобами на зуд кожных покровов лица, поверхностей тела, высыпания обра­тилась к дерматологу. При объективном осмотре отмечалось, что процесс носит распространенный характер, высыпания локализовались на лице, туловище, верхних и нижних конечностях. Имелись геморрагические корочки, расчесы, атрофические рубцы, множественные гипопигментные пятна и участки от ожогов. Считала, что заразилась от своей собаки, у которой, якобы, были клещи в коже, лечилась самостоятельно раствором уксуса, эмульсией бензил-бензоата, прижигала кожу раствором «Крот», пинцетом выковыривала «клещей» из кожи и т.д. Опасаясь заражения детей в детском саду, где работала, назначала им с профилактической целью лечение бензил-бензоатом. После осмотра психиатром была госпитализирована в недобровольном порядке (в соответствии с п. «а» ст. 29 Закона «О психиатрической помощи...»). После выписки она обратилась в кожно-ве-нерологический НИИ, где на основании ее описания прежних жалоб был поставлен диагноз: гер-петиформный дерматит Дюринга. В последовавшем за этим исковом заявлении Н. указывала, что установление ей диагноза кожного заболевания «подтвердило правильность ее прежних доводов» и опровергло правомерность осуществленных в отношении нее недобровольных мер медицинского характера. В ходе СПЭ дерматологом с учетом анамнеза и результатов клинико-психопатологи-ческого исследования был поставлен диагноз: патомимия (самоповреждение кожных покровов вследствие психического расстройства).

7. Определение сложности экспертизы. Подобная оценка связана с рассмо­
трением целесообразности производства экспертного исследования комиссионным
способом, поскольку процессуальное право на сегодняшний день подразумевает осо­
бый, а не автоматический характер назначения комиссионной экспертизы (ст. 200
УПК; ст. 83 ГПК). Замысел законодателя становится более ясным, если обратиться
к проекту УПК РФ, где соответствующая статья подразумевала, что «комиссионная
экспертиза проводится в случаях необходимости производства сложных экспертных
исследований...». В последующем, по-видимому, понятие «сложности» было сочтено
не исчерпывающим все те ситуации, где может быть востребован комиссионный
способ производства экспертизы, и вместо данного указания был ограничен круг
лиц, в чьем праве придать экспертному исследованию комиссионную форму. Ими
стали сам орган, назначающий экспертизу, и руководитель экспертного учреждения
(в гражданском процессе — только суд), которые принимают данное решение, ис­
ходя из подобающих конкретному случаю обстоятельств.

Тем не менее характеристика экспертного исследования как сложного остается ведущей для преобразования экспертизы в комиссионную. Параметры сложности экспертизы могут быть разными, определяясь повторностью, количеством объектов исследования, клинической неопределенностью случая и т.д.

8. Обеспечение минимально достаточных материалов для проведения
экспертизы. Данная задача чаще нацелена на достижение полноты представлен­
ных медицинских документов, хотя иногда сразу становится очевидным и недо­
статок в иных источниках информации (материалах дела). Причем речь идет о
наиболее явном и наглядном дефиците исходных объектов исследования, хода­
тайство о предоставлении которых может быть заявлено уже на этой, начальной
стадии исследования. Процессуальное законодательство предусматривает также
возможность возврата постановления о назначении экспертизы без исполнения,
«если представленных материалов недостаточно для производства судебной экс­
пертизы» (ч. 5 ст. 199 УПК).

94 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

Длительность данной стадии может быть до 3 дней при стационарной экспер­тизе.

Аналитическая стадия

1. Общие принципы экспертного анализа. Аналитическая стадия заключа­ется в мысленном или практическом расчленении признаков (свойств) объектов экспертизы, раздельном изучении каждого объекта, его свойств с учетом закономер­ностей, открытых наукой. Проводится с помощью комплекса методов, в частности инструментальных.

Структура познавательной деятельности с точки зрения соотношения в ней творческого начала и стандартности в различных областях экспертных знаний неод­нозначна и зависит от научного уровня разработанных методик и методов решения задач определенного класса, рода, вида. В исследовательском процессе судебного эксперта почти всегда присутствует эвристичность в обеих ее формах: «наведение на решение», когда эксперт выстраивает наиболее оптимальную систему версий без детальной проработки исходных данных, и «сокращение хода решения на от­дельных его этапах», когда возможные действия и операции сводятся к минимуму. Эвристические подходы реализуются в опережающих решениях, которые в процессе исследования подтверждаются или опровергаются. Наиболее часто используемыми мыслительными операциями, приводящими к интуитивным, опережающим реше­ниям, являются аналогия, экстраполяция, мысленное моделирование. Между тем «методика, полностью построенная на эвристиках, это, скорее всего, — отсутствие методики, существующей априори, и попытка эксперта ее сконструировать уже в процессе решения конкретной задачи» [Аверьянова Т. В. и др., 1997]. Не случай­но строжайшей регламентации подвергается не только процедура экспертного ис­следования, но и оформление экспертного заключения, обязательно содержащего описательную часть, отражающую логику исследования, что должно дать суду воз­можность самостоятельно оценить аргументированность выводов. Среди законо­дательных требований к экспертному заключению — обязательное приведение не только выводов, вытекающих из синтетического обобщения результатов исследо­вания, но и включение разделов, отражающих аналитический ход его проведения. Так, ст. 25 Закона «О государственной судебно-экспертной деятельности в Россий­ской Федерации» указывает, что в заключении эксперта в числе прочего должны быть отражены «содержание и результаты исследований с указанием примененных методов; оценка результатов исследований, обоснование и формулировка выводов по поставленным вопросам». С данным требованием перекликаются и нормы про­цессуального права — ст. 204 УПК и ст. 86 ГПК, в последней из которых говорится, что «заключение эксперта должно содержать подробное описание проведенного исследования».

Поэтому неизбежная эвристичность мышления эксперта должна оптимально сочетаться с другими свойствами мышления, обусловленными особенностями его профессиональной деятельности, к которым относятся: осознание своих действий, избирательность (выделение главного), оптимальная развернутость, критичность.

Например, логическая развернутость, репродуктивный характер — обязатель­ное качество методики экспертизы. Эксперт должен не только найти решение за-

Глава 4. Экспертное судебно-психиатрическое исследование

дачи, но и обосновать его. Решение должно быть верифицируемым, т.е. дающим возможность его проверки специалистами в случае необходимости (например, при проведении повторной экспертизы). Таким же верифицируемым и воспроизводи­мым должен быть и процесс экспертного исследования в целом. При этом важно, чтобы развернутость (степень детализации) была необходимой и достаточной для получения аргументов, на которых базируется решение задачи экспертизы. В аргу­ментации не должно быть пробелов как при решении промежуточных, так и конеч­ных задач. Если в процессе исследования, например при выделении клинических признаков, и допускались нарушения последовательности, «перескоки», пробелы, то в случае отсутствия необходимой для решения аргументации обязателен воз­врат к пропущенному компоненту методической схемы.

Другим важным свойством мышления эксперта является критичность, заклю­чающаяся в умении реально оценивать обобщения, факты, предположения, отыски­вать ошибки и искажения, раскрывая причины их происхождения. Это умение раз­носторонне интерпретировать факты, экспертные ситуации, готовность подвергнуть сомнению значимость каждого из элементов. Проявление этого свойства — осто­рожность в выводах, учет как версий, так и контрверсий, что очень важно с самых первых шагов работы над конкретным материалом [Аверьянова Т. В. и др., 1997].

2. Перекодировка и дешифровка информации, выраженной в предметной форме. Первым, и часто единственным (при заочной, посмертной экспертизе), объектом исследования являются материалы дела. Ф. С. Сафуанов (2003) спра­ведливо усматривает в экспертном анализе дела разновидность герменевтического подхода, правомерно исходя из широкой психолингвистической трактовки текста не только как текста фиксированного, но и как определенных событий, обладаю­щих сложной смысловой и знаковой структурой. Указывая на основные типы тек­стов — допускающие множественные проективные интерпретации, однозначные, не допускающие разного толкования, он относит материалы судебного дела к третьему типу — смешанному, самому емкому, в котором можно выделить и опорные точки, и некий смысловой контекст. Это диктует и этапы экспертного понимания текста, на первом из которых выделяются опорные точки, необходимые для дальнейшего экспертного исследования. Например, для эксперта-психолога такими опорными точками служат зафиксированные в деле данные о:

а) особенностях психического развития подэкспертного;

б) его устойчивых индивидуально-психологических особенностях;

в) его актуальном психическом (эмоциональном) состоянии в юридически зна­
чимой ситуации;

г) его структуре отражения и осознания юридически значимой ситуации и ре­
гуляции своего поведения в ней;

д) развитии самой ситуации;

е) взаимодействии личности подэкспертного с ситуацией.

Четыре последних элемента оценки являются обязательными и для эксперта-психиатра, поскольку отражают саму предметную суть экспертного исследования.

Необходимо, однако, понимать, что сообщение о происшедшем событии (юри­дически значимой ситуации), отраженное в состоянии материального объекта — ве-

96 Часть I. Теоретические и организационные основы судебной психиатрии

щественном доказательстве — содержится в закодированном виде. В связи с этим операции по изучению и преобразованию информации, в том числе экспертным путем, получили в экспертологии наименование перекодирования, декодирования, дешифровки сообщений. Информационный сигнал, выраженный в предметной фор­ме (обстановка места происшествия, следы, схемы, допросы и т.д.), может при его выявлении и фиксации подвергаться неоднократному перекодированию, чаще всего без привлечения специальных познаний, что всегда должно учитываться судебным экспертом при оценке надежности представленной ему информации, определении характера и объема ее потери [Аверьянова Т. В. и др., 1997].

Поэтому одновременно эксперты вынуждены выделять лакуны, т.е. то, чего в тексте нет или что допускает неоднозначное толкование, поскольку эксперты чаще всего стоят перед задачей понимания фрагментов текста, либо не содержащих зна­чимой для достижения цели экспертизы информации, либо требующих научной интерпретации. Лакуны в ходе экспертного анализа либо заполняются, либо ком­пенсируются. Заполнение лакун осуществляется в ходе клинического интервью, наблюдения, с помощью запроса дополнительных материалов. Согласно ст. 57 УПК, эксперт вправе «ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материа­лов, необходимых для дачи заключения», а согласно ст. 85 ГПК — «просить суд о предоставлении ему дополнительных материалов и документов для исследования». Согласно «Инструкции об организации производства судебно-психиатрических экс­пертиз...», если подобное ходатайство не удовлетворяется в течение 30 календарных дней, «экспертные вопросы решаются в той мере, в какой это позволяют имеющиеся в распоряжении эксперта (комиссии экспертов) объекты и материалы».

Компенсация лакун — это перевод уже имеющихся данных дела на другой, психологический или психопатологический, язык [Сафуанов Ф. С, 2003]. Следует, однако, заметить, что сам по себе подобный перевод, или, иначе говоря, переко­дирование информации в профессиональный терминологический язык, не всегда носит однозначный характер, часто подразумевая различную трактовку одних и тех же отраженных в материалах дела явлений. Материалы дела сохраняют вы­сокую степень феноменологической неопр