О философских основаниях эстетической науки

 

Трагическая неудача социального эксперимента, поставленного в России в 1917 г., тяжело переживавшаяся теми поколениями советских людей, сознание которых сформировалось в довоенные годы, породила сохраняющийся поныне резкий раскол в нашем обществе — между теми, кто не хочет и не может расстаться со старой идеологией, тем самым перечеркивая всю свою жизнь, и теми, кто с легким сердцем отрекся от своего прошлого — и философского, и политического, и художественного. Автор этих строк принадлежит к числу тех немногих ученых-гуманитариев, которые искали — и продолжают искать — третий путь, путь освобождения своего сознания от всех заблуждений и иллюзий былого времени при сохранении верности тем теоретическим, мировоззренческим и нравственным принципам, которые не опровергнуты реальным ходом истории и потому должны быть сохранены, сопрягаемые с тем новым, что она нам принесла в научной методологии, в открытых науками новых законах бытия, в принесенных развитием искусства новых творческих устремлениях.

Исходной позицией автора данной книги, как и других его работ последних лет, явилось убеждение в том, что если политическая концепция основоположников марксизма — идеи пролетарской революции и диктатуры пролетариата — оказалась несостоятельной (хотя и должна быть объяснена отнюдь не кровожадностью авторов «Коммунистического манифеста», а осмыслением всего хода развития Европы и США в XVIII–XIX вв., который убеждал: переходы от одного общественного строя к другому происходят, как правило, не эволюционным, а революционным путем, ибо господствующие классы — и феодальная аристократия, и буржуазия — защищают свое господство силою оружия и делают неизбежными гражданские классовые войны), то их философское учение, в частности, разработанная ими философия истории, были научным открытием непреходящего значения. Суть этой философской концепции, рассматриваемой в ее собственном и подлинном содержании, а не по ее интерпретации В. Лениным, И. Сталиным и бездумными популяризаторами их взглядов, может быть представлена следующими тезисами:

а). Миропонимание марксизма является материалистическим, т. е. признающим первичность материального бытия и вто-ричность порожденного им сознания — в том смысле, что оно является по своему происхождению и по содержанию «осознанием бытия»(ъ «Немецкой идеологии» эта мысль проиллюстрирована этимологией немецкого термина «сознание» — Bewusstsein,

 

который является соединением двух слов: bewusstes Sein, т. е. «осознанное бытие»).

б). В отличие от всех прежних форм материализма марксизм рассматривает действительность не «созерцательно», как внеположенный человеку «объект», а как «человеческую чувственную деятельность, практику», т. е.» субъективно». Таким образом, «общественная жизнь является по существу практической», и именно развитие материально-практической деятельности общества влечет за собой изменения общественного сознания.

в). Материальная практика людей развивается в силу непрерывного, хотя и неравномерного по темпам, совершенствования производительных сил, которое влечет за собой изменение производственных отношений как «базиса общества», над которым возвышается «политическая и юридическая надстройка» и которому «соответствуют формы общественного сознания». Это означает, что вопреки распространенным представлениям вульгаризаторов, исходной силой развития является, по К. Марксу, не экономический строй (производственные отношения), а саморазвитие материальной культуры — во-первых; во-вторых, развитие духовной и художественной культуры, воплощающей содержание общественного сознания, происходит иначе, чем изменения «надстройки» — политико-правовой организации общественной жизни.

г). Человек является универсальным субъектом деятельности: материально-практической — как элемент производительных сил; экономической — как носитель производственных отношений; социально-организационной (и революционно-дезорганизационной) — как участник политической и юридической деятельности; духовного освоения действительности силами мышления и переживания и ее «практически-духовного» преобразования мощью творческой фантазии — мифологической, художественной, проектирующей будущее. Человек является «общественным животным», и эта его двусторонность органична —»как само общество производит человека как человека, так и он производит общество»; потому сущность человека есть «ансамбль общественных отношений», и связь в нем природного и общественного определяет «ступень общей культуры человека».

д). Человек изменяется вместе с изменениями природных условий его бытия и характера его социальной среды. История человечества поэтому многомерна, ибо «человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, следовательно, как целостный человек»: развитие человечества является и историей социально-экономических формаций, и историей деятельности человека — культуры, и историей его движения из

 

«царства необходимости», в котором люди находились под властью отчужденных от них их собственных материальных и духовных сил (экономических, политических, религиозных), в «царство свободы» — коммунистический способ организации общественного бытия, в котором «свобода каждого будет условием свободы всех». В этом будущем типе общественного устройства станет возможным преодоление всех основных противоречий, порожденных классовым расслоением общества, — «противоречий между человеком и природой, человеком и человеком... между существованием и сущностью, между опредмечиванием и самоутверждением, между свободой и необходимостью, между индивидом и родом», противоречий между трудом и игрой, потому что труд превратится в «игру физических и интеллектуальных сил человека», между утилитарной деятельностью и «творчеством по законам красоты»... В этом обществе получит полное развитие человеческое общение, ибо «величайшим богатством» человека является не обладание вещами, а «другой человек». Такое общество не следует понимать как некое идеальное состояние, достигнув которого человечество сможет застыть в блаженном бездействии, подобном жизни в раю — это вечное движение ко все более совершенным формам совместного бытия свободных людей...

Осуществима ли вообще такая «модель потребного будущего», говоря точным понятием нашего замечательного ученого Н. Бернштейна, или же это очередная утопия, как заключают сегодня многие скептики, разочарованные провалом коммунистического эксперимента в СССР и странах, пошедших по его пути, покажет будущее; сейчас можно лишь заключить, что «отрицательный результат», как говорят экспериментаторы в точных науках, может иметь не меньшее эвристическое значение, чем положительный; и действительно, неудавшееся создание коммунистического общества доказало правильность марксистского объяснения закономерностей исторического процесса, ибо невозможно было достичь этой цели в странах, в которых не созрели для этого необходимые материальные предпосылки — высокий уровень развития производительных сил, материальной культуры, и «перепрыгнуть» через формацию с помощью политического и духовного насилия. История показала, что подлинным марксистом был не В. Ленин, а Г. Плеханов и резко критиковавшие большевизм западные марксисты из Второго Интернационала — плодом Октябрьской революции, как и революций в Китае, Вьетнаме, на Кубе, мог быть только вариант того общественного строя, который К. Маркс считал «феодальным социализмом» и подвергал саркастической критике. А «нетерпение», как точно определил Ю. Трифонов в названии своей

 

повести психологический мотив террористических акций наших народовольцев, имея, несомненно, в виду и русских большевиков, не может быть более веским аргументом в истории, чем объективные законы ее самодвижения...

Как бы, однако, ни расценивать представление основоположников марксизма о будущем человечества, не подлежит сомнению дальнейшая эволюция общества: оно ведь не может остановиться на той ступени развития, на которой оно находится в наши дни. Вполне естественно, что в последние десятилетия в западном мире все шире распространяется сознание начавшихся радикальных перемен во всех сферах и на всех уровнях общественной жизни и культуры, сознание, закрепившееся в понятиях «посткапитализм», «постиндустриальное общество», «информационная цивилизация», «технологическая цивилизация», культура «постмодернизма», и — вполне по К. Марксу! — под влиянием научно-технической революции (ибо наука превратилась в мощную производительную силу) начинают складываться новые производственные отношения и соответствующие им политические и правовые формы организующей жизнь общества надстройки — государственные и наднациональные, региональные и объединяющие все человечество. Этот процесс осознается и научно — родившаяся в середине века теория систем и выросшая из нее в конце столетия новая научная дисциплина — синергетика — позволили рассмотреть не только природу, но и общество и культуру в их строении, функционировании и развитии, подымая на новый уровень методологию марксистского понимания социальной формы движения. Так, синергетика показывает, что жизнеспособность сложной системы зависит от ее способности диалектически совмещать интересы ее целостного существования и интересы каждой ее подсистемы и каждого элемента в относительной автономности их бытия и функционирования; подавление интересами целого интересов его частей (социальным примером может служить тоталитаризм политических систем XX в. в его советской и фашистской модификациях) ведет к стагнации, к прекращению развития системы и ее неизбежной гибели, а пренебрежение интересами целого каждой его частицей, эгоистически абсолютизирующей свою свободу, превращая ее тем самым в произвол, порождает, по классической формуле Т. Гоббса, «войну всех против всех» и ведет к саморазрушению общества как системно-организованной целостности с другого, так сказать, конца. Следовательно, как бы ни были трудны поиски способов разрешения всех социальных, материальных и духовных противоречий, человечество обречено на движение по этому пути, но не средствами насилия, войн, политических революций, диктатуры одной

 

части общества над другой, а средствами диалога, консенсуса, компромисса, согласия частей социального целого во имя его самосохранения и саморазвития.

Отсюда следует, что быть в наши дни сторонником марксистского социально-философского учения не значит догматически, некритично принимать каждое суждение «Учителя», согласно господствовавшему у нас много лет принципу средневековой схоластики «magister dixit!», но применять содержащееся в этом учении выявление логики исторического процесса к объяснению реального хода развития общества, культуры, искусства, при этом осваивая достижения современной научной мысли, ушедшей далеко вперед по сравнению с тем, какой она была полтораста лет тому назад. Нельзя не видеть того, что в нашу эпоху складывается новая «парадигма», по терминологии Т. Куна, научного познания мира, новый «стиль мышления», как называют это наши науковеды; я назвал бы его системно-синергетическим; он и положен в основу реконструкции целостной эстетической теории в данном курсе лекций.