Общенародная собственность и ее формы

Содержание общенародной собственности. Традицион­но в теоретической литературе и законодательстве госу­дарственная и общенародная собственность отождествля­лись, рассматривались как равнозначные понятия. Это по­ложение было прямо закреплено в ч. 1 ст. 10 Конституции СССР 1977 г. и в ст. 20 Основ гражданского законода­тельства (в редакции 1981 г.). Однако трактовка госу­дарственной собственности как «общего достояния всего советского народа» 'была не только абстрактной деклара­цией; она основывалась на смешении экономических и юридических отношений и их субъектов.

В этом подходе под общенародной собственностью по­нимались экономические отношения присвоения (принад­лежности) материальных благ, прежде всего основных средств производства, всему народу в целом, т. е. свое­образная высшая форма коллективного присвоения (соб­ственности в экономическом смысле). Под государствен­ной собственностью понимались правоотношения, оформ­ляющие и закрепляющие принадлежность этих материаль­ных благ государству как реальному представителю об­щенародного коллектива-собственника в конкретных иму­щественных отношениях (по существу право собственно­сти). Но экономические и правовые отношения собствен­ности не совпадают, как и народ (общество) и государст­во в качестве их субъектов.

Уже из этого видно, какое значение приобретает чет­кое разграничение экономических отношений собственно­сти и их правовых форм применительно к государствен­ной собственности, пока сохраняющей фактическое господ­ство в экономике нашего общества. Поэтому и ее анализ необходимо начать с выяснения экономической стороны вопроса.

Известно, что К. Маркс усматривал «самую глубокую

тайну, скрытую основу всего общественного строя» во взаимоотношении собственников условий производства и непосредственных производителей. Предполагалось, что в условиях обобществления основных средств производст­ва трудящиеся одновременно выступают и как произво­дители, и как собственники, «совладельцы» этого имуще­ства ('предпосылок и результатов производства), и ника­кой «скрытой основы», «тайны» больше не существует. Организационной формой этого «коллективного владения» самих.производителей должно было стать новое, проле­тарское государство, «каковым являются вооруженные рабочие» (Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 101).

Однако каждый из производителей и даже их коллек­тив не может считаться единственным собственником ус­ловий производства, в том числе и тех, которые он непо­средственно использует в процессе труда, а лишь их «со­владельцем» вместе со всеми другими трудящимися. Зна­чит, должна складываться специальная система отноше­ний, с помощью которых «совладельцы» объединяются в единого, «высшего собственника», а этот собственник (го­сударство), представляя их общие интересы, вступает в непосредственные отношения с каждым из производителей и их коллективами, а также с другими собственниками.

Таким образом, как уже показано в нашей теоретиче­ской литературе (А. П. Бутенко), любой отдельный «со­владелец» не может самостоятельно, независимо от дру­гих «совладельцев» осуществлять функции собственника условий производства: для этого необходима их общая, совокупная воля и особый механизм, выявляющий и цент­рализующий ее (через посредство чиновников, идеологов, политиков), т. е. государство.

Ситуация еще более усложняется, когда речь заходит об «общенародном государстве» и соответственно—об­щенародном присвоении, отражающим интересы и уча­стие в этих отношениях не только «непосредственных про­изводителей» материальных благ, но и других слоев на­селения—служащих, нетрудоспособных, учащихся и т. д.

Отсюда можно сделать вывод, что отношения общест­венной (общенародной) собственности не могут быть представлены в виде простой схемы отношений «общество (народ)-собственник—все остальныйгнесобственники», ибо из этих «несобственников» и состоит само общество.

Общенародная собственность (присвоение) — сложная система экономических отношений, многоуровневых, мно­госубъектных, переплетающихся. Ее главным участником '"Р

(субъектом) является народ как единый собственник обоб­ществленного имущества, но могут быть и другие участ­ники—государство и государственные образований, ор­ганы государственного управления, трудовые коллективы, конкретные работники, различные слои и социальные груп­пы, отдельные граждане как члены общенародного кол­лектива-собственника.

Из этого, между поочин, опять-гаки вытекает, что все они, будучи участниками экономических отношений общенародной собственности, не обязательно должны быть признаны субъектами права собственности на общенарод­ное имущество.

Ведь право собственности—не единственная правовая форма закрепления их положения в системе экономиче­ских отношений общенародной собственности; а само пра­во государственной собственности—лишь одна из право­вых форм реализации данных экономических отношений

Государственная собственность как форма общенарод­ного присвоения. Народ, отдельные слои и социальные группы не могут быть непосредственными участниками правоотношений. Их общие интересы в имущественных отношениях в большинстве случаев неизбежно представ­ляют государство и его органы, и с этой точки зрения го­сударственная собственность как принадлежность матери­альных благ конкретному субъекту—государству—мо­жет быть представлена в качестве формы общенародного достояния.

Государство и государственная собственность извест­ны не только социализму, но и многим другим общест­венным формациям, и практически всегда государствен­ное имущество так или иначе представляется национа^-ным (общегосударственным) достоянием, а не личным имуществом руководителей государства или собственно­стью органов государственного управления.

С этой точки зрения полезно вспомнить правовое оформление национализации земли в 'первые годы Совет­ской власти Как известно, ленинский Декрет о земле от 26 октября 1917 г. был составлен на основе «Крестьянско­го наказа о земле», в котором, в частности, говорилось:

«Самое справедливое разрешение земельного вопроса должно быть таково: 1) Право частной собственности на землю отменяется навсегда; земля не может быть ни про­даваема, ни покупаема, ни сдаваема в ареичу либо в за­лог, ни каким-либо другим способом отчуждаема. Вся земля... отчуждается безвозмездно, обращается во всена-

родное достояние и переходит в пользование всех трудя­щихся на ней» (СУ РСФСР. 1917. № 1. Ст. 3).

В'принятом 6 февраля 1918 г. Декрете «О социализа­ции земли» (ст. 1) устанавливалось, что «всякая собст­венность на землю, недра, воды, леса и живые силы при­роды... отменяется навсегда» (СУ РСФСР. 1918. № 25. Ст. 346). Наконец, в ст. 1 Положения о социалистическом землеустройстве от 14 февраля 1919 г. было определено, что «вся земля... считается единым государственным фон­дом» (СУ РСФСР. 1919. № 4. Ст. 43).

В теоретической литературе весь этот процесс одно--значно трактовался как «национализация», т. е. обраще­ние имущества в собственность государства (см.: Новиц­кий И. Б. История советского гражданского права. М., 1957. С. 32—35, 45).

Устранение права частной собственности на землю приравнивалось к ликвидации всех Других форм земель­ной собственности, существовавших ранее («государст­венной, удельной, кабинетской, монастырской, церковной, посессионной, майоратной, частновладельческой, общест­венной, крестьянской и т. д.»), и переходу ее во «всена­родное достояние», составившее «единый государственный фонд». Государственная собственность тем самым факти­чески рассматривалась как общенациональная.

Из этого следует, что государственная собственность может рассматриваться не как правовая, а как экономи­ческая категория—синоним общественного (общенарод­ного, общенационального) присвоения. Именно в таком качестве она выступает и в первых советских законах о земле, и частично—в новом Законе о собственности.

О праве государственной собственности речь должна идти в конкретных имущественных отношениях, где иму­щество государства противостоит имуществу других соб­ственников, обособлено от них, а не 'применительно к сложной системе экономических отношений общенародной собственности (присвоения), участниками которых явля­ются все члены общества, как «совладельцы» (в экономи­ческом смысле) соответствующих материальных благ.

Вообще совпадение общественного (общенародного) и государственного присвоения как экономических катего­рий стало возможным, когда государство стало рассмат­риваться как главный выразитель интересов значительной части общества или даже общества в целом, будучи 'при этом основным обладателем средств производства. Если же государство не рассматривать в таком качестве, де-

лая упор не на совпадение, а на различие интересов го­сударства и общества, тогда государственная собствен­ность становится присвоением имущества централизован­ным бюрократическим аппаратом, по сути ничего общего не имеющим с общенародным присвоением. В этом смыс­ле следует говорить о государственной собственности как разновидности коллективной, а не общественной собст­венности.

Думается, однако, что исходя из реальностей нашего социально-экономического строя, государственную собст­венность правильнее рассматривать как основную форму общенародного присвоения.

В. И. Ленин прямо говорил о том, что «задача социа­лизма — переход всех средств производства в собствен­ность всего народа, а вовсе не в том, чтобы суда перешли к судовым рабочим, банки—к банковским служащим... Мы задачу, цель социализма видим в том, чтобы превра­тить землю, предприятия в собственность Советской рес­публики» (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 411).

Очевидно, не случайно здесь В. И. Ленин отождест­влял «собственность всего народа» и «собственность Со­ветской республики», рассматривая их не как идеологи­ческий штамп, а как реальные экономические категории.

Ясно, что в его понимании собственником становился народ, организованный в государство, а не отдельные ка­тегории (слои, группы) трудящихся—«судовые рабочие», «банковские служащие» и т. д., которые помимо общей для всех организации—государства—не могли бы стать собственниками отдельных частей общенародного имуще­ства. Иной подход вообще лишал бы смысла.понятие об­щенародной собственности, сводя все основные отноше­ния собственности к тем или иным разновидностям кол­лективной (групповой) собственности.

Непосредственное общенародное достояние как форма общенародного присвоения. Тем не менее, весьма опасная и в известном смысле объективная тенденция к бюрокра­тизации государственной собственности, фактическому превращению ее в собственность госаппарата, несомнен­но, существует. Поэтому, в частности, новое советское за­конодательство о собственности пошло не только по -пути демократизации управления государственной собственно­стью как общенародным достоянием, но и выделило еще одну форму принадлежности материальных благ общест-ву (народу) в целом—«неотъемлемое достояние народов» (ст. 20 Закона о собственности).