Концепция «развитого социализма»

В центре общественно-политической мысли 1960-х — первой половине 1980-х гг. находилась концепция "развитого социализма". Она стала первой крупной ревизией установок III про­граммы партии о возможности построения коммунизма в отдель­но взятой стране. Концепция "развитого социализма" не разру­шала веры в коммунизм, но превращала последний из конкретно- исторической задачи снова в теоретическую. Согласно новой концепции, на пути к коммунизму лежит этап развитого социа­лизма, когда социализм должен приобрести целостность, т.е. гармоническое сочетание всех сторон и отношений - производст­венных, социально-политических, нравственно-правовых, идеоло­гических. Впервые концепция была изложена Л.И. Брежневым на XXIV съезде партии в 1971 г., затем дополнялась на двух после­дующих съездах. Настойчиво о ней говорили М.А. Суслов, Ю.В. Андропов, К.У. Черненко. Развитой социализм они рассматрива­ли как неизбежный этап на пути к коммунизму.

 

Конституция СССР 1977 г.

Новый Основной Закон, получивший название Конституция «развитого социализма», принят в Советском Союзе 7 октября. По иронии истории, завершение разработки и вве­дение его в действие пришлись на время, когда «развитой социализм» утратил способности к дальнейшему поступательному развитию. Ра­бота над проектом закона заняла долгие годы: первый, который дол­жен был заменить Конституцию 1936 г., готовился и обсуждался вскоре мосле окончания Великой Отечественной войны. Однако до принятия новой Конституции дело тогда не дошло. Новые комиссии по ее раз­работке создавались на XIX и XX съездах партии. На XXII съезде КПСС и 1961 г. принята ее Программа и тогда же руководство партии и стра­ны в очередной раз решило разработать новую Конституцию, кото­рая, как подчеркивал Н. С. Хрущев, «должна быть приведена в соответствие с Программой партии и законодательно закрепить новые формы общественного и государственного устройства нашей страны, соответствующие периоду развернутого строительства коммунистичес­кого общества».

В апреле 1962-го Верховный Совет СССР утвердил состав Консти­туционной комиссии во главе с Хрущевым. В своей работе она исходи­ла из того, что новая Конституция должна обозначить основные чер­ты «периода развернутого коммунистического строительства», показать преимущества нового общественного строя. Одним из ключевых положений нового Основного Закона должен был стать вывод о «пе­рерастании государства диктатуры пролетариата в общенародное го­сударство» и преобразование в этой связи Советов депутатов трудя­щихся в Советы народных депутатов.

Главным направлением развития политической системы было «развертывание общенародной демократии, выражающееся в невиданном росте активности и самодеятельности масс в управлении государством и народным хозяйством, в передаче некоторых функ­ции государственных органов общественным организациям, в усиле­нии общественных начал в деятельности государственных органов». Одновременно предлагалось конституционно закрепить положение о руководящей и направляющей роли КПСС в советском обществе. Выдвигалисьдажепредложения записать в Основном Законе, что высшая власть в стране принадлежит коммунистической партии, а фактическое руководство политической и хозяйственной деятельностью в рес­публиках — Центральным Комитетам компартий и первым их секретарем. Высказывались пожелания отразить специальным положением Конституции, что в СССР «идет консолидация различных национальностей в единую коммунистическую нацию», и на этом основании снять графу о национальности из паспортов.

С отставкой Хрущева и ревизией курса на непосредственное строительство коммунизма направление дальнейшей работы над проек­том Конституции, естественно, изменилось. Угроза существованию традиционных наций со стороны грядущей «коммунистической на­ции» (и беспокойство в национальных республиках на этот счет) была снята записью в резолюции XXIII съезда КПСС, из которой следова­ло, что советский народ как новая общность многонационален.

Работа над проектом Конституции завершалась в соответствии с указаниями XXV съезда партии (февраль 1976 г.), когда либеральные и технократические тенденции в руководстве страной были прерваны, окончательно возобладала доктрина партийности, формировался же­сткий внешнеполитический курс, опиравшийся на развитие военно-промышленного комплекса, ярко выражены персонализация власти и укрепление позиций партийно-государственной бюрократии. Одно­временно пропагандировались тезисы об упрочении ведущей роли рабочего класса, о возрастании социальной однородности общества, расширении прав и свобод граждан (следствие подписания Хельсин­ского заключительного акта 1975 г.), растущем демократизме, об учас­тии почти каждого взрослого человека в управлении делами своего государства. Все эти противоречия находили отражение и в новом про­екте Конституции, авторы которого были вынуждены подчас соеди­нять несоединимое.

Окончательный проект Конституции подготовлен в мае 1977 г. Тогда же он был одобрен пленумом ЦК и вынесен на обсуждение обще­ственности. На октябрь была назначена сессия Верховного Совета для окончательного рассмотрения исправленного и дополненного проек­та. 7 октября на внеочередной, седьмой сессии Верховного Совета СССР 9-го созыва Конституция была принята. В ней подчеркивалась преемственность идей и принципов с предшествующими ей Консти­туциями 1918, 1924 и 1936 гг.

Конституция состояла из преамбулы и девяти разделов: 1. Основы общественного строя и политики; 2. Государство и личность; 3. Наци­онально-государственное устройство; 4. Советы народных депутатов и порядок их избрания; 5. Высшие органы власти и управления; 6. Осно­вы построения органов государственной власти и управления союз­ных республик; 7. Правосудие, арбитраж и прокурорский надзор; 8. Герб, флаг, гимн и столица; 9. Действие Конституции и порядок ее применения.

Главной новацией была преамбула, в которой констатировалось построение «развитого социализма» и создание «общенародного госу­дарства». Таким образом, «отмирание государства» отодвигалось на неопределенный срок, а приоритетной становилась задача всесторон­него укрепления законности и правопорядка. В качестве высшей цели государства называлось построение «бесклассового коммунистического общества». Основой экономической системы Союза ССР признава­лась социалистическая собственность на средства производства, ос­новой политической системы — Советы, социальной основой — союз рабочих, крестьян и интеллигенции. В тексте Конституции появились новые разделы: о политической системе общества, социальном развитии и культуре, статусе народного депутата.

Новая глава (не имевшая аналогов в предыдущих советских Конституциях) трактовала вопросы внешней политики. Подчеркивалось, что она направлена на обеспечение благоприятных международных условий «для построения коммунизма в СССР»; на «укрепление по­зиций мирового социализма; поддержку борьбы народов за нацио­нальное освобождение и социальный прогресс». Закреплялся принцип социалистического интернационализма в отношениях СССР с социа­листическими странами и государствами, освободившимися от коло­ниальной зависимости. На практике эти положения порой вступали в противоречие с обязательствами соблюдения принципа суверенного равенства и прав народов распоряжаться своей судьбой, оправдывали внешнеполитическую экспансию социалистического государства.

Впервые в Основном Законе отражен действительный механизм власти в СССР. Коммунистическая партия называлась «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политичес­кой системы, государственных и общественных организаций» (знаме­ни гая шестая статья). Это узаконение реальной роли партии привело к монопольному контролю партийных организаций за деятельностью предприятий и учреждений. Оно резко повышало значение партийного аппарата по всей властной вертикали, превращало членство в партии и практически обязательное условие для любой служебной карьеры.

На развитие «подлинной демократии» были ориентированы гарантируемые Конституцией новые формы «непосредственной демократии»: всенародное обсуждение и референдум; новые гражданские права — на обжалование действий должностных лиц; судебную защиту от посягательства на честь и достоинство; критику действий государственных и общественных организаций. Впервые в Конституции закреплялись права на охрану здоровья, жилище; пользование дости­жениями культуры; на свободу творчества. Однако реализация этих прав, так же как и свобод слова, печати, собраний, упиралась во множество действовавших законов и нормативных актов, как и преж­де, оставаясь зачастую неосуществимой.

Согласно Конституции, все Советы народных депутатов: Верхов­ный Совет СССР, Верховные Советы союзных и автономных респуб­лик, краевые, областные и другие Советы — составляли единую систему органов государственной власти. Высшим органом государствен­ной власти являлся двухпалатный Верховный Совет СССР, состоящий из Совета Союза и Совета Национальностей. Он правомочен был решать важнейшие государственные вопросы: принятие, изменение об­щесоюзной Конституции, включение в состав Союза новых респуб­лик, утверждение государственных бюджетов, планов социального и экономического развития. В перерывах между сессиями Верховного Совета СССР его функции выполнял Президиум. Повседневная уп­равленческая деятельность осуществлялась при помощи системы го­сударственного управления, которую возглавлял Совет Министров СССР. Конституция также закрепила усилившуюся экономическую и политическую роль союзного центра за счет соответствующих прав республик. К концу 70-х годов СССР насчитывал почти 90 централь­ных министерств и ведомств (в 1924 их было 10, в 1936 — 20).

Новый Основной Закон сохранял положения Конституции 1936 г, о национально-государственном устройстве. Многочисленные пред­ложения, направленные на устранение иерархии национальной госу­дарственности (и народов) внутри Союза ССР путем возвращения к традиционному, дореволюционному территориальному принципу ад­министративного деления страны, выравнивания статуса республик, перевода отдельных республик из автономных в союзные, в расчет не были приняты. В то же время само определение Союза ССР как «еди­ного союзного многонационального государства» (ст. 69) свидетель­ствовало о стремлении усилить федеральные нейтралистские начала. В противоречии с этим находилось закрепленное Конституцией за каж­дой союзной республикой «право свободного выхода из СССР» (ст. 71), подчеркивание ее суверенности (ст. 75, 80).

Конституция различала среди советских народов «нации и народ­ности», но не давала никаких критериев для такого различения. Это было причиной глухого недовольства среди народов, относимых ко «вто­рому сорту». Конституционные положения, относящиеся к сфере и ре­гулированию национальных отношений, оставались во многом проти­воречивыми и мало способствовали реальному упрочению государствен­ного единства «новой исторической общности» и сплочению народов страны «в целях совместного строительства коммунизма» (ст. 69).

Таким образом, Конституция СССР 1977 г. окончательно офор­мила консервативный курс брежневской внутренней и внешней по­литики, узаконила жесткий идеологический контроль партии над об­ществом, законсервировала взрывоопасные противоречия в нацио­нальном вопросе.

Изменения в государственно-политическом руководстве в послед­ние годы правления Брежнева

Следствием отказа от экономических методов управления стала централизация и бюрократизация, быстрое разбухание управленческого аппарата. К 1985 г. общая численность управленцев в стране приблизилась к 18 млн. человек: на каждых 6—7 работающих приходился один руководитель. Наиболее значитель­ный бюрократический слой (11,5 млн.) составлял низовой аппарат предприятий и организаций. На содержание бюрократических структур ежегодно расходовалось до 10% госбюджета; расширялась система льгот и привилегий для сотрудников аппарата всех уровней. Подчерки­вание неуклонного возрастания роли КПСС сопровождалось постоян­ным численным ростом партии, которая к середине 80-х годов достигла 19 млн. человек. Соответственно расширялся и партийный аппарат.

В 1982 г. партийная структура включала 14 ЦК компартий союзных республик, 6 крайкомов, 150 обкомов, 2 горкома, приравненных к обкомам (Московский, Киевский), 10 окружкомов, 872 горкома, 631 городской райком, 2885 сельских райкомов, 419,7 тыс. первичных партийных организаций. Таким образом, одних только первых лиц в партийной иерархии в начале 80-х годов набиралось (если не считать первичные парторганизации, 80% которых состояли из 3—45 членов партии) 4570 человек. Однако продвижение наверх уже не было, как раньше, связано с обязательным восхождением по партийной лестнице. Высшая элита страны с 70-х годов начинает все больше воспро­изводить себя не за счет выдвиженцев снизу, а путем отбора и подго­товки партийных, профсоюзных и комсомольских кадров, диплома­тических работников в элитных школах. Таковыми были Академия общественных наук при ЦК КПСС, Высшая партийная школа, Выс­шая школа профдвижения, Высшая комсомольская школа, Дипло­матическая академия. Институт международных отношений.

В настоящие бастионы бюрократии превращались министерства и ведомства. К 1985 г. союзный аппарат органов управления министерств и ведомств насчитывал 107 тыс. человек, республиканский — 140 тыс., число работников министерств АССР, краевых, областных управле­ний и отделов составляло 280 тыс. человек. С 1965 г. министерства были абсолютными монополистами в своей отрасли. Они распоряжались всеми ресурсами, непосредственно руководили предприятиями и орга­низациями по всей стране. Ежедневно в Москву стекалась информа­ция об итогах работы за прошедшие сутки, о выполнении месячных, квартальных, годовых, пятилетних планов. Сотни командированных направлялись в Москву для организации нужных местам решений; встречный поток направлялся на места для проверок, контроля, оз­накомления с делами. Переход к строительству предприятий-гигантов практически во всех отраслях привел к расширению влияния их руко­водителей. С директорами крупнейших предприятий и производствен­ных объединений считались подчас куда больше, чем с местными партийными и советскими руководителями.

Главной опорой верховной власти в годы брежневского правле­нии стал ЦК КПСС и особенно его аппарат. Если во второй половине 60-х годов основные решения принимались на пленумах ЦК, то в последующее десятилетие центр властных полномочий все больше сме­щался в отделы Центрального Комитета. Общая численность ответст­венных сотрудников аппарата ЦК достигала в те годы 1500 человек. Пленумы ЦК и съезды партии, хотя и собирались регулярно, стали все больше носить формальный характер, лишь «одобряя» подготовленные аппаратом решения. Механизм пополнения аппарата ЦК и самого Центрального Комитета к концу 70-х годов отлажен до совер­шенства. В определенных пропорциях соблюдалось представительство республиканских партийных организаций, краев и областей, военно-промышленного комплекса, деятелей науки и искусства, правоохра­нительных органов. В ЦК и его аппарате отражались интересы всех властных структур. Такая ситуация стала благоприятной для лоббиро­вания интересов регионов и отраслей. Большой «пробивной» способ­ностью отличались лоббисты военно-промышленного и аграрно-промышленного комплексов, росло значение «мусульманских» местных и центральной элит со свойственной им повышенной корпоративной сплоченностью.

Высший уровень власти в стране представляли, по подсчетам Р. Г. Пихои, около тысячи человек в Москве и около трех тысяч по всему Советскому Союзу. В это число входили руководители аппарата ЦК КПСС, Совмина СССР, крупнейших министерств (обороны, внут­ренних дел, МИДа), секретари обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик. К этому слою относились министры, заместители министров, члены коллегии министерств и союзных ведомств, выс­шие представители советского аппарата, армии, КГБ, юстиции, промышленности, науки, пропаганды и культуры, являвшиеся чле­нами и кандидатами в члены ЦК и ЦКК КПСС. На местах к этому перечню добавляются заведующие отделами обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, директора крупнейших промышлен­ных предприятий, командующие местными военными округами и крупными воинскими частями, начальники управлений КГБ.

Высшее руководство страны к концу 70-х годов выродилось в на­стоящую геронтократию (власть стариков). Средний возраст входящих в Политбюро (21—22 члена и кандидата в члены), секретарей ЦК (10~ 11) за 1971 —1981 гг.возрос с 60 до 68 лет. «Коллективное руковод­ство» проявляло исключительное внимание к здоровью друг друга. Приняты были специальные решения об ограничении времени рабо­ты членов Политбюро старше 65 лет. Увеличивалась продолжитель­ность отпуска, один день в неделю они могли работать в домашних условиях, по другим дням работу должны были начинать в 10 часов утра и заканчивать в 17 с обязательным перерывом на обед. Брежнев около шести последних лет по медицинскому заключению имел три выходных дня в неделю; врачи требовали для него еще один выходной. По этой причине заседания Политбюро, принимавшие важнейшие политические решения, зачастую длились не более 15—20 минут.

Установленные при позднем Брежневе порядки сохранились до 1985 г. «Можно по-всякому смотреть на возрастной состав Политбю­ро, — говорил Ю. В. Андропов в 1983 г. — Здесь концентрация полити­ческого опыта нашей партии, и поэтому спешная, непродуманная замена людей далеко не всегда может быть на пользу дела». С заменой действительно не спешили. В 1978 г. вместо скончавшегося Ф. Д. Кула­кова секретарем ЦК по сельскому хозяйству избрали М. С. Горбачева, первого секретаря Ставропольского крайкома КПСС. Новым канди­датом в члены Политбюро в марте 1976-го стал Г. А. Алиев, первый секретарь ЦК КП Азербайджана, затем (с ноября 1978) — Э. А. Ше­варднадзе, первый секретарь ЦК КП Грузии. Погибшего в октябре 1980 г. в автомобильной катастрофе П. М. Машерова на посту кандида­та в члены Политбюро заменил новый первый секретарь ЦК КП Бе­лоруссии Т. Я. Киселев, скончавшийся в 1983 г.

В то же время, подчеркивая свою значимость, представители ста­рой гвардии в Политбюро охотно награждали себя всевозможными премиями, орденами и медалями. Л. И. Брежневу к трем «золотым звез­дам» Героя прибавили еще две — в 1978 и 1981 гг. Три брошюры воспоминаний генсека («Целина», «Малая земля», «Возрождение»), подготовленные с помощью профессиональных журналистов, отме­чены в 1979 г. Ленинской премией по литературе. После перенесенного инсульта речь Брежнева оставалась до конца не восстановленной, однако он регулярно появлялся на телеэкранах буквально до послед­них дней жизни. Вопрос о своем преемнике Брежнев склонялся ре­шить в пользу К. У. Черненко. В качестве резервной фигуры рассматри­вался первый секретарь ЦК КП Украины В. В. Щербицкий. По свидельству В. В. Гришина, незадолго до смерти Брежнев «хотел на ближайшем пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого Генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность Председателя ЦК партии». В этом случае история пошла бы иным путем, распада СССР могло и не произойти.

«Застой» «развитого социализма» стал временем расцвета номенклатурных привилегий, которые по-прежнему включали госдачи, спецпайки, спецлечение, спецтранспорт и т.п. Однако все эти атрибуты власти нельзя было перевести в личную собственность и передать детям. Стремление к обеспечению безбедного существования родных и наследников в условиях безопасности от преследований и репрессий для номенклатуры, установленной при Брежневе, привело к тому, что и значительной части она не считала обязанной жить по «моральному кодексу строителей коммунизма». В своем кругу, закрытом от общества, и номенклатурной среде утверждались иные нравственные законы.

Ординарным явлением становится злоупотребление служебным положением, стремление пристроить родственников к «хлебной» дол­жности, в элитарный вуз и пр. Было, например, образовано надуман­ное Министерство машиностроения для животноводства и кормопроизводства, которое возглавил свояк Брежнева — К. Н. Беляк. В 1973 г. было выделено из Министерства тракторного и сельскохозяйственного машиностроения, но вскоре после выхода министра на пенсию (1986) лишь вошло в Министерство сельскохозяйственного и тракторного машиностроения. Ю. Л. Брежнев (сын Л. И. Брежнева) без должных на то оснований стал первым заместителем министра внешней торговли (в 1983г. освобожден Андроповым отдолжности). Зять Брежнева Ю. М. Чурбанов (арестован в 1986 за коррупцию; освобожден из зак­лючения в 1993) в свое время бахвалился, что тесть намеревается сделать его своим преемником на посту генсека. И. Ю. Андропов (сын Ю. В, Андропова) с 1979-го успешно делал карьеру в МИД СССР, в 1984 г. стал послом в Греции.

Наиболее коррумпированными в годы позднего «развитого соци­ализма» были среднеазиатские республики, где взятки чиновникам составляли целую систему. Началось сращивание партийного и госу­дарственного аппарата с теневой экономикой. Все это происходило на фоне навязчивой псевдокоммунистической пропаганды, непрерыв­ных праздников и награждений по случаю разных годовщин, юбилеев и успехов в «совершенствовании развитого социализма».

Поиски путей упрочения социализма при Андропове и Черненко

12 ноября 1982 г., через два дня после смерти Л. И. Брежнева, пленум ЦК партии назначил Генеральным секретарем ЦК Ю. В. Андропова. Ему было 68 лет. Многие годы, начиная с июня 1967-го, он был пред­седателем КГБ в ранге кандидата и члена Политбюро. После смерти М. А. Суслова в феврале 1982-го — «главным идеологом партии». Не­терпимость к инакомыслию, приверженность авторитарному стилю, репутация просвещенного партократа, личная скромность — все эти качества перевесили шансы других претендентов на высший пост. Как нельзя лучше они отвечали и ожиданиям «простого народа»: навести порядок в стране, укоротить привилегии, пресечь мздоимство, пове­сти борьбу с «теневиками». Первые шаги Андропова-генсека не обма­нули ожиданий. «Хотя нельзя все сводить к дисциплине, — заявил он в декабре 1982, — но начинать надо именно с нее». Одновременно Андропов дал указание готовить серьезные меры в сфере экономики. В 1983 г. начат широкомасштабный экономический эксперимент в трех республиканских и двух союзных министерствах (Минтяжмаше и Минэлектропроме).

С начала 1983 г. сотрудники КГБ занялись не свойственными им ранее функциями — выявлением нарушителей трудовой дисциплины. Рейдами по магазинам, кинотеатрам, баням и т.п. выявлялись и нака­зывались те, кому в это время полагалось находиться на работе. Одно­временно был дан ход громким «делам» о коррупции, объявлена борьба с нетрудовыми доходами, спекуляцией. Большой масштаб приобрела борьба со злоупотреблениями в торговле. Отдан был под суд и рас­стрелян начальник Главного управления торговли Мосгорисполкома; следом за ним заключены под стражу 25 ответственных работников московского Главторга, директора крупнейших московских гастроно­мов, автомобильного магазина. Министра торговли А. И. Струева отправили на пенсию. Потеснены были позиции «хлопковой мафии» и

Узбекистане; добрались до первого секретаря Краснодарского обкома КПСС С. Ф. Медунова, министра МВД Н. А. Щелокова и его замести­теля, генерал-полковника Ю. М. Чурбанова, крупно замешанных в коррупции. В итоге член Политбюро Ш. Р. Рашидов, члены ЦК С. Ф. Медунов и Н. А. Щелоков покончили жизнь самоубийством; Чур­банов и многие другие были приговорены к тюремному заключению. На время правления Андропова в Москве сменено более 30% партий­ных руководителей, на Украине — 34, в Казахстане — 32%.

Страна с напряженным вниманием следила за информационным нововведением, предвосхитившим будущую «гласность». Каждую неделю газеты публиковали сообщение «В Политбюро ЦК КПСС». Опираясь прежде всего на Д. Ф. Устинова и А. А. Громыко, Андропов «омолодил» Политбюро и Секретариат ЦК новыми силами. В Политбюро введены Г. А. Алиев, ставший первым заместителем председателя правительства СССР Н. А. Тихонова; В. И. Воротников председатель Совмина РСФСР с июня 1983); М. С. Соломенцев (председатель Совмина РСФСР до июня 1483, председатель Комитета партийного контроля при ЦК КПСС с мюля 1983). Новым кандидатом в члены Политбюро стал В. М. Чебриков (председатель КГБ). Новыми секретарями ЦК избраны Н. И. Рыжков (зав. экономическим отделом ЦК); член Политбюро Г. В. Романов (первый секретарь Ленинградского обкома партии, отвечающий в Политбюро за координацию работы предприятий военно-промышленного комплекса); Е. К. Лигачев (зав. отделом оргпартработы ЦК).

Большое оживление в обществоведении вызвала статья Ю. В. Анд­ропова «Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистичес­кого строительства в СССР» (Коммунист. 1983. № 3). Генсек предосте­регал «от возможных преувеличений в понимании степени приближе­ния страны к высшей фазе коммунизма». Признание противоречий и трудностей «развитого социализма», фраза Андропова «мы не знаем общества, в котором живем», были необходимой предпосылкой для дальнейшего самопознания и возможного реформирования советско­го общества. Однако «возрождение коммунистического фундамента­лизма» оказалось недолгим. 9 февраля 1984 г. Ю. В. Андропов, страдав­ший неизлечимой болезнью почек, скончался.

Некоторое наведение порядка, дисциплины и другие мероприятия, связанные с его именем, дали ощутимый экономический эф­фект. По официальным данным, темпы роста экономики в 1983 г. со­ставили 4,2% (против 3,1 — в 1982); национальный доход вырос на XI; промышленное производство —- на 4; производство сельскохозяйственной продукции — на 6%.

Андропова на посту генерального секретаря ЦК и председателя Президиума Верховного Совета СССР сменил давний соратник Бреж­нева К. У. Черненко. Ему в тот момент было 73 года, и у него была тяжелая форма астмы. С 1948 по 1956 г. он работал в Молдавии, там попал в «команду» Брежнева и следовал за ним в ЦК, Верховный Совет; в 1965-м был назначен заведующим Общим отделом ЦК, в 1978 г. стал членом Политбюро. Черненко считался преемником своего друга Брежнева, и после смерти Андропова старшее поколение в По­литбюро захотело именно его видеть на посту генерального секретаря.

Приход К. У. Черненко к власти сразу же обернулся отказом от андроповских новаций. Новых назначений в Политбюро и Секретари­ат ЦК при Черненко не произошло, но на второе место в руководстве вместо Н. А. Тихонова был выдвинут М. С. Горбачев. Борьба за дисцип­лину была свернута, нити дел о коррупции оборваны на уровне сред­него управленческого звена. Представители партийной и государствен­ной элиты вновь оказались вне всяких подозрений. На время самыми важными стали разговоры о новой Программе КПСС и дискуссия о «стадии развития общества», которую предлагалось именовать не раз­витым, а развивающимся социализмом. Черненко полагал, что таким образом начиналась работа, придающая «мощное ускорение разви­тию народного хозяйства».

Знаковым для периода нахождения у власти Черненко стало вос­становление в партии решением Политбюро В. М. Молотова в июне 1984 г. Просталинское настроение старой генерации Политбюро при этом было отчетливо выражено Устиновым, предлагавшим восстано­вить в партии и Маленкова с Кагановичем. По его словам, «ни один враг не принес столько бед, сколькопринес нам Хрущев своей поли­тикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также и в отношении Сталина». С Устиновым согласились было многие, в том числе и «молодые» Горбачев с Романовым.

 

Идеологические кампании

Событиями, время от времени оживлявшими медленно текущую общественно-политическую жизнь страны, являлись празднования 50- и 60-летия Октября, 100-й и 110-й годовщины со дня рождения В.И. Ленина, 50- и 60-летия образования СССР. Октябрьская революция была признана "главным событием XX века", СССР — "оплотом мира во всем мире" и гарантом дружбы народов. В юби­лейных докладах Л.И. Брежнева и Ю.В. Андропова утверждалось, что нацио­нальный вопрос в СССР "в том виде, в каком он достался нам от прошлого", решен полностью. Со второй половины 1970-х гг. к событиям важной поли­тической значимости были отнесены и дни рождения Л.И. Брежнева. Он офи­циально характеризовался как "великий продолжатель" дела В.И. Ленина, "выдающийся политический деятель" мирового масштаба. К этому времени в его руках была сосредоточена необъятная власть. С 1977 г. он был не только Генеральным секретарем ЦК КПСС, но и Председателем Президиума Вер­ховного Совета СССР.

Со второй половины 1960-х гг. были приглушены, а затем приостановлены критика культа Сталина и разоблачения практики государственного террора в сталинский период. Был свернут и процесс реабилитации репрессированных.

Не все представители интеллигенции, особенно творческой, шли в фарва­тере идейно-политической жизни. Некоторые из них, оставаясь на платформе коммунистической идеологии и социалистического реализма, тем не менее, были отнесены к лагерю инакомыслящих и подверглись жестокому давлению партийно-государственного аппарата. Так, оно отразилось в 1969—70 гг. на журнале "Новый мир", главным редактором которого был А.Т. Твардовский. Редакционная коллегия журнала была разогнана, а его главный редактор по­дал в отставку. В 1970-е гг. инакомыслие вылилось в целое движение, полу­чившее название "диссидентского". Его характерной чертой стал антикомму­низм и антисоветизм. Не просто критика сталинских преступлений, а борьба с существующим строем в СССР стала его главной задачей. Движение не было единым. В нем прослеживались два основных течения: одно боролось только с перегибами политического строя и коммунистической идеологии, другое же распространяло эту борьбу и на советскую государственность, ставя задачу разрушения СССР. Методы борьбы с ними были разнообразны: ссылка, ла­герь, психиатрическая больница, высылка за границу. Многие из них сами стремились на Запад, становясь "невозвращенцами".

Политическую жизнь страны первой половины 1980-х гг. лихо­радила частая смена высшего руководства. В январе 1982 г. умер главный идеолог страны М.А. Суслов, в ноябре того же года — лидер партии и государства Л.И. Брежнев. Генеральным секрета­рем ЦК КПСС, а через полгода и Председателем Президиума ВС СССР стал Ю.В. Андропов. В феврале 1984 г. его не стало. На высших постах оказался К.У. Черненко, состояние здоровья кото­рого было не лучше, чем у его предшественников. Общество жило от похорон до похорон, в ходе которых жизнь почти замирала. В марте 1985 г. состоялись новые похороны и новый передел власти.