Культура и общественные движения

Наука и техника. Начавшиеся после смерти Сталина процессы освобождения сферы культуры от жесткого партийного контроля и мелочной регламентации спецслужбами государства, преодоления догматизма, относительная терпимость к плюрализму мнений литера­турно-художественных и научных школ в 50—60-е годы по-разному проявлялись в различных областях культуры. С наибольшим драматиз­мом менялись насквозь идеологизированные гуманитарные сферы куль­туры и генерируемые ими общественные движения. С наименьшими потрясениями «десталинизация» сказывалась на развитии естествен­ных и технических наук, системы образования.

Жизненная необходимость разрешения атомной и ракетной про­блемы во второй половине 40-х годов породила особые отношения руководства страны с учеными и наукой в целом. Колоссальные успе­хи советской науки, которые в ряде приоритетных направлений пре­восходили мировой уровень, еще больше подняли престиж ученых в обществе.

Идеология вступления страны в эпоху научно-технической рево­люции, подкрепленная решениями июльского (1955) пленума ЦК, широкая пропаганда научных и технических достижений СССР наря­ду с завесой секретности вокруг определенных научных учреждений делали научную стезю привлекательной и романтичной для молодежи. Материальная основа науки непрерывно расширялась. С начала 50-х до конца 60-х годов расходы на науку выросли почти в 12 раз. Именно к этим годам относятся почти все советские работы, удостоенные Нобелевских премий в области точных и естественных наук: изыска­ния академиков Н. Н. Семенова (1956), П. А. Черенкова, И. М. Франка и И. Е. Тамма(1958), Л. Д. Ландау (1961), Н. Г. Басова и А. М. Прохорова (1964). Позднее нобелевскими лауреатами стали П. Л. Капица (1978), Ж. И. Алферов (2001), А. А. Абрикосов и В. Л. Гинзбург (2003).

В эти годы происходит существенное количественное и террито­риальное расширение сети научно-исследовательских институтов. Толь­ко в системе Академии наук СССР за 1956—1958 гг. организовано 48 таких институтов. В 1957 г. основан Новосибирский академгородок, занявший ведущие позиции в области прикладной математики и фи­зики. Одновременно было создано Сибирское отделение Академии наук с Дальневосточным, Западно-Сибирским и Восточно-Сибирским фи­лиалами; возникли научно-исследовательские институты в Краснояр­ске и на Сахалине. Приоритет в научных разработках в 50-е годы, как и в 40-е, отдавался интересам ВПК. С его нуждами была во многом связана работа выдающихся ученых И. В. Курчатова, С. П. Королева, М. В. Келдыша, Ю. Б. Харитона, А. Д. Сахарова, конструкторов А. Н. Тупо­лева, В. П. Глушко, П. Д. Грушина, Н. А. Пилюгина, В. Н. Челомея, М. К. Янгеля и др.

Крупнейшими достижениями науки и техники того времени ста­ли создание турбореактивного пассажирского лайнера ТУ-104 (1955), запуск самого мощного в мире синхрофазотрона (1957); испытание на космодроме Байконур 21 августа 1957 г. ракеты межконтинентальной дальности Р-7, имевшей важное военное значение и позволившей осуществить запуск в космос искусственного спутника Земли (4 ок­тября 1957); спуск на воду атомного ледокола «Ленин» (конец 1957); ходовые испытания атомной подводной лодки (июль 1958); полет К). А. Гагарина в космос (12 апреля 1961); пуск Белоярской и Новово­ронежской АЭС (1963).

Образование. В 50-е годы произошли существенные изменения во всей системе образования. В соответствии с переписью населения 1959 г. высшее, среднее и неполное среднее образование имели 43% населе­ния. Этот показатель вырос на 76,1% по сравнению с показателем 1939-го. Однако выпускники средней школы, как и в 30-е годы, ори­ентировались на учебу в вузах и с неохотой шли на производство. Воз­никла необходимость реформирования школы таким образом, чтобы превратить ее в резерв пополнения кадров рабочего класса и техни­ческой интеллигенции.

Развернувшаяся в 1956 г. дискуссия о том, как приблизить школу к производству, завершилась принятием в декабре 1958 г. закона «Об укреплении связи школы с жизнью и дальнейшем развитии системы народного образования». Вместо семилетки была создана обязатель­ная восьмилетняя политехническая школа. Среднее образование мо­лодежь получала, оканчивая среднее профтехучилище (ПТУ), техни­кум, вечернюю (заочную) школу рабочей молодежи (ШРМ), анало­гичную сельскую, или проучившись три года в средней образовательной трудовой политехнической школе «с производственным обучением». Для желающих продолжить образование в вузе вводился обязатель­ный производственный стаж. К осени 1963 г. стало ясно, что реформа не удалась. Школьники по-прежнему с неохотой шли на производ­ство, вечерние и заочные старшие классы хороших знаний не давали. Слабая материально-техническая база, узкий и случайный выбор про­фессий, предлагаемых в школе с производственным обучением, не обеспечивали должной профессиональной подготовки. Качество образования снижалось. С 1964-го средняя школа вновь стала десятилет­ней, а школьная реформа 1958-1964 гг. —достоянием истории.

Предпринятые в 50-е годы усилия по насыщению высшей школы молодежью с производства привели к развитию системы вечернего и точного обучения. Если в 1946 г. по этим формам обучалось 28% всех студентов, то в 1961 — 61. С этой же целью в 1957 г. были изменены правила приема в высшие учебные заведения. Преимущественное право получали демобилизованные из армии и отработавшие не менее двух лет на производстве. К середине 60-х годов принятые на льготных ос­нованиях составили среди студентов 70%.

В литературе стало проявляться консервативное направление, связанное с боль­шими сомнениями по поводу взятого курса на «десталинизацию» и необходимости прекращения борьбы с космополитизмом, получила трибуну в журналах «Октябрь» и «Нева». Литературным памятником консерватизма начинавшейся послесталинской эпохи является роман «Тля» И. Шевцова, герои которого, молодые московские художники, недуг борьбу «за реалистическое искусство» с критиками, которым покровительствует знаменитый художник-модернист Барселонский (пародия на И. Эренбурга). Роман написан в 1952 г. и готовился к вы­ходу в издательстве «Молодая гвардия» и журнале «Нева». После смер­ти Сталина он, естественно, в свет не вышел и впервые опубликован после разноса Хрущевым 1 декабря 1962 г. художников-модернистов в Центральном выставочном зале «Манеж».

Таким образом, после марта 1953 г. дали о себе знать группировки реформаторов-антисталинистов и консерваторов-стали­нистов, которые породили в дальнейшем все разнообразие направле­ний в литературно-художественной и общественной жизни страны. Часть интеллигенции, ставшая на сторону хрущевских реформации и названная позднее, в конце 60-х годов, либеральной интеллигенци­ей, поначалу не имела ничего общего с либерализмом как идеологи­ческим течением, отстаивающим свободу предпринимательства, бур­жуазно-парламентский строй и буржуазную демократию. Понятие «ли­берализм» в отношении к этой части интеллигенции применимо лишь и его первоначальном смысле, означающем некое свободомыслие, вольнодумство, терпимость, снисходительность. Сталинисты начала 50-х годов не имели ничего общего с консерватизмом как идеологи­ческим течением. Их приверженность к «устаревшим традициям» не предполагала «буржуазного национализма» и воскрешения традиций, порядков дореволюционной России. Просто они увидели в антистали­низме угрозу основам социалистического строя и в силу партийной дисциплины не выступали открыто против начавшейся борьбы с «куль­том личности». Но все новые тенденции в художественной культуре, находившие за рамки догматических установок, встречались ими не­примиримо.

Своеобразие ситуации в литературно-художественном мире после марта 1953-го во многом определялось тем, что группа писателей и художников, проявившая активность в борьбе с космополитизмом, била сравнительно небольшой и явно проигрывала в численном от­ношении «жертвам» антикосмополитической борьбы. После реабили­тации Михоэлса и «врачей-отравителей» оказалось, что «космополи­ты» и «низкопоклонники» в большинстве своем не слишком постра­дали социально, но тоже требовали реабилитации и компенсаций за причиненный ущерб.

Возникшая в литературно-художественной среде «групповщина» пала проблемой всей последующей истории советской культуры. Скла­дывающуюся ситуацию позднее хорошо обрисовала писательница Л. Н. Васильева в книге «Дети Кремля» (М., 1997). «В нашем литератур­ном мире, разделенном на правых — славянофилов и левых — западников, — пишет она, — лакмусовой бумажкой для определения при­надлежности писателя к тому или иному лагерю был еврейский воп­рос. Если ты еврей, значит, западник, прогрессивный человек. Если наполовину — тоже. Если ни того, ни другого, то муж или жена евреи дают тебе право на вход в левый фланг. Если ни того, ни другого, ни третьего, должен в творчестве проявить лояльность в еврейском воп­росе. Точно так же по еврейскому признаку не слишком принимали в свои ряды группы правого, славянофильского фланга».

Конфликт групповых интересов перешел в открытую фазу в пери­од с апреля 1955 по март 1956 г. Требования реабилитации бывших «космополитов» и расследования конкретной вины некоторых лите­ратурных чиновников вызвали упреки в «реваншистских настроени­ях» со стороны писателей, обличавших космополитизм. Наличие «груп­повщины» в литературной среде осуждалось уже на II съезде писате­лей в декабре 1954 г. О ней говорил Л. С. Соболев, крупнейший писатель того времени, один из лидеров русского национального течения а литературе.

«Либеральный лагерь» с середины 50-х годов контролировал обстановку в крупнейших Московской и Ленинградской писательских организациях, оказывал сильное влияние на столичные литератур­ные журналы и газеты. Его центральными органами были журналы «Новый мир» и «Юность», а также «Литературная газета» (с 1959). Из других журналов, подчиняющихся правлению Союза советских писа­телей, либералам сочувствовал журнал «Октябрь» (до 1961).

После XX съезда КПСС идеологическое давление со стороны официальных политических и литературных начальников на деятелей литературы и искусства было ослаблено. Ответственность за «перегибы» прежних лет была возложена на Сталина и Жданова. Восстановлены Пыли имена репрессированных деятелей литературы и искусства (Вс. Э. Мейерхольд, Б. А. Пильняк, И. Э. Бабель, И, И. Катаев). Появились новые издания С. А. Есенина, А. А. Ахматовой и М. М. Зощенко. В мае 1958 г. принято постановление ЦК об исправлении ошибок в оценке опер «Великая дружба», «Богдан Хмельницкий» и «От всего сердца», которое «реабилитировало» обвиненных в «формализме» Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Хачатуряна, Н. Маяковского, В. Шебалина. Однако попытки А. А. Фадеева добиться изменения стиля руководства Союзом писателей путем изъятия у Министерства культуры идеоло­гических функций привели к опале писателя, покончившего жизнь самоубийством вскоре после XX съезда партии, 13 мая 1956 г.

Интенсивность и противоречивость обновленческого процесса в культуре и идеологии получили свое выражение в работе I съезда художников и II съезда композиторов (1957 г.), III съезда писателей (1959 г.), совещания историков (1962 г.), в периодических встречах руководителей партии с творческой интеллигенцией (1957 г., 1962 г., 1963 г.), расширении оппозиционной деятельности музеев и выставочных залов. Открытием целой эпохи стала художественная выставка 1962 г., где впервые экспо­нированы полотна 20—30-х годов, не укладывающиеся в рамки «социа­листического реализма» и находившиеся в запасниках музеев.

Потепление общественной атмосферы отразилось и на культур­ных связях с внешним миром. Проведенный летом 1957 г. в Москве фестиваль молодежи и студентов положил начало послевоенным контактам советской и иностранной молодежи. В 1958 г. в столице прошел первый Международный музыкальный конкурс им. П. И. Чайковско-К1, ставший триумфом советской исполнительской школы. Победа на конкурсе американского пианиста Вана Клиберна сделала его любимцем советских меломанов. В конце 50-х годов проводятся выставки западного искусства — картин из собрания Дрезденской галереи, выставлявшихся перед передачей их правительству ГДР, полотен П. Пи­кассо и др. Все это стало вехами на пути к установлению нормальных отношений с зарубежным миром.

Развитию литературы способствовали новые литературно-художественные венные журналы — «Юность», «Наш современник», «Молодая гвардия», «Иностранная литература», «Советский экран» и др. Центром притяжения либеральной интеллигенции стал «Новый мир», вновь возглавленный в июне 1958 г. А. Т. Твардовским. Большой резонанс в обществе вызвали опубликованные в журнале рассказы В. М. Шукши­на, роман В. Д. Дудинцева «Не хлебом единым», посвященный интел­лигенции, и особенно — опубликованная в ноябре 1962 г. повесть A. И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича» (первоначальное название «Щ-854») — о жизни политического заключенного в ста­линских лагерях.

В декабре 1960 г. в «Юности» опубликована статья критика Ст. Рассадина «Шестидесятники» — о писателях нового литературного поколения, их героях и читателях. В дальнейшем определение «шестидесятник» стало общеупотребительным — так называли писателей демо­кратического направления, творивших во второй половине 50-х и в 60-х годах. В статье (1999 г.), посвященной шестидесятнику Б. Окуджаве, Рассадин представил других известных шестидесятников, опублико­вав составленный Ю. Корякиным «трехступенчатый список людей, кому Окуджава посвящал свои стихи». В списке названы представите­ли творческой интеллигенции, «сперва — отошедшие в мир иной, затем — дамы, наконец, представители сильного пола, на ту пору жившие и здравствовавшие: К. Паустовский, Ю. Домбровский, П. Ан­токольский, Аре. Тарковский, И. Бродский, В. Некрасов, Я. Смеляков, С. Наровчатов, Б. Слуцкий, Ю. Васильев, Б. Балтер, Б. Федоров, С. Щипачев, Ю. Нагибин, Ю. Даниэль, А. Д. Сахаров, Ю. Трифонов, B. Высоцкий, К. Кулиев, П.Луспекаев, В. Кондратьев, В. Фогельсон, Р. Рождественский, А. Адамович, О. Волков, А. Иванов, 3. Гердт, Б. Чичибабин, Л. Карпинский, Вл. Соколов, Л. Копелев; Б. Ахмадулина, 3. Крахмальникова, А. Белякова, И. Бадаева, О. Батракова, Т. Кулыманова, Н. Матвеева, И. Лиснянская, М. В. Полякова (Марина Влади), Е. Камбурова, В. Долина, Ю. Мориц, А. Пугачева; Ст. Рассадин, И. Шварц, Е. Евтушенко, Ю. Давыдов, Ф. Искандер, Ф. Светов,
Вл. Мотыль, К. Ваншенкин, Ю. Никулин, В. Никулин, А. Володин,
М. Хуциев, М, Козаков, В. Спиваков, Л. Разгон, А. Приставкин, В. Аксе­
нов, А. Жигулин, Ч. Аммрэджиби, В. Астафьев, Л. Лосе», А. Кушнер,
В. Фрумкин, Д. Бобышев, Е. Рейн, А. Рыбаков, В. Золотухин, М. Квливидзе, Н. Грицюк, Вл, Ермаков, Б. Сарнов, С. Ломинадзе, Б. Биргер,
А. Межиров, С. Никитин, Ю. Ким, О. Чухонцев, Р. Габриадзе, Т. Чиладзе, Д. Чарквиани, Н. Коржавин, О. и Ю. Понаровские». Называя
отличительную черту шестидесятников, Ю. Карякин говорил о себе и
многих других «детях XX съезда»: «Мы ругали Сталина, но это был
эзопов язык, потому что по-настоящему нам хотелось ругать Ленина».

Самым существенным образом на развитие литературно-обществен­ной жизни страны повлиял Союз писателей РСФСР. Решение о его создании было принято 13 мая 1957 г. В декабре того же года прошел учредительный съезд нового союза. Его председателем стал Л. Собо­лев; многие другие писатели, сочувствующие русской национальной идее, заняли административные посты. И уже вскоре после этого цен­тральный печатный орган Союза писателей России, газета «Литерату­ра и жизнь» стала выступать как оппонент либеральных начинаний в литературе, а принадлежащий Союзу альманах (с 1964 — ежемесяч­ный журнал) «Наш современник» превратился в один из главных журналов «консервативного» направления в литературе.

Группировка русских «консерваторов», сложившаяся в ССП СССР к середине 50-х годов, в основном состояла из двух частей. В первую входили признанные писатели С. Н. Сергеев-Ценский, Л. С. Соболев, Л. М. Леонов, Н. П. Смирнов, Н. П. Кончаловская, М. А. Шолохов, М. С. Бубеннов, А. В. Софронов, С. В. Михалков, Я. В. Смеляков, B. А. Закруткин, литературные критики М. С. Шкерин, К. И. Прийма.

Вторую группу образовали недавние фронтовики, большая часть которых учились во второй половине 40-х годов в Литературном инсти­туте им. А. И. Герцена в Москве. Из них известность приобрели М. Н. Алек­сеев, Ю. В. Бондарев, В. С. Бушин, М. М. Годенко, Г. А. Исаев, И. И. Кобзев, М. П. Лобанов, А. Я. Марков, В. А. Солоухин, И. Ф. Стаднюк, Н. К. Старшинов, Ф. Г. Сухов, В. Д, Федоров, И. М. Шевцов, C.И. Шуртаков.

В середине 50-х гг. эти бывшие фронтовики начали
занимать влиятельные позиции в Союзе писателей России. Фронтовики были главной силой русского общественного движения, сущность
которого, на наш взгляд, точнее всего определил современный исто­рик и писатель С. Н. Семанов. Он полагает, что «русское национальное
движение, возродившееся как нормальный русский патриотизм в годы
войны с фашистской Германией», является «одной из форм борьбы
за права человека». Со времени хрущевской «оттепели» русское национальное движение оставляет заметный след и на последующих эта­
пах отечественной истории.

Некоторые исследователи, например Н. А. Митрохин, материалы которого использованы в данном разделе, называют этих писателей без всяких оговорок националистами и консерваторами. Такая модер­низация вряд ли правомерна, особенно если учесть, что в рассматриваемые годы «националисту» полагалось быть непременно «буржуаз­ным националистом», утверждающим превосходство своего народа и его право господствовать над другими. Никто из упомянутых деятелей культуры сознательно не отождествлял свою позицию с националисти­ческой. Об их национализме и консерватизме можно говорить лишь как о приверженности русским национальным традициям и ценностям.

Свои действии в борьбе с «либералами» «консерваторы-национа­листы» координировали с «консерваторами-интернационалистами» В. А. Кочетовым, Н. М. Грибачевым, С. П. Бабаевским — государствен­никами и антизападниками, полагавшими, что любые либеральные, особенно прозападные, веяния ведут к разрушению социалистиче­ского государства. Популярным журналом этого направления был «Ого­нек», возглавлявшийся с 1953 по 1986 г. А. В. Софроновым.

Основным печатным органом, оппонирующим «Новому миру», Пыл журнал «Октябрь». В 1961 — 1973 гг. его редактировал В. А. Кочетов, известный еще со времен своей работы в Ленинграде и во главе «Ли­тературной газеты» (1956—1961) как непримиримый борец против либеральных веяний в литературе и искусстве. Он считал, что антисталинский курс таит опасность для пролетарских принципов и идеа­лов. Его романы «Братья Ершовы» (1958), «Секретарь обкома» (1961) вызывали неприятие взыскательных читателей. Одни находили их слиш­ком политизированными (явление, которое «восходит к политиче­ским обстоятельствам», как выражался Твардовский), другие — сла­быми в литературном отношении, натуралистическими, схематиче­скими, провокационными. Из редакции «Октября» стрелы критики летели в адрес и молодых, и маститых авторов: В. П. Аксенова и I;. А. Евтушенко, В. С. Розова и И. Г. Эренбурга. Опубликованная в «Новом мире» повесть Солженицына критиковалась как «идейно пороч­ная, рассчитанная на сенсацию». В «Октябре» находили изъяны в филь­мах «Летят журавли», «Чистое небо». Либералы обижались, считая, что журнал «обливает помоями» самое передовое в кинематографе.

Тем не менее, и романы редактора, и сам журнал находили массового читателя. По тиражу он опережал «Новый мир». Кочетов, как и Твардовский, полагал, что возглавляемый им журнал проводит правильную линию партии, и тот и другой пользовались поддержкой влиятельных политических кругов. Выражалось это, в частности, в том, что Кочетов был членом Центральной ревизионной комиссии КПСС (1955-1966), Твардовский — кандидатом в члены UK КПСС (1961 —1966).

«Октябрь» много сделал для В. Шукшина: на его страницах опубубликован ряд произведений этого замечательного автора. «Октябрь»
стал первым журналом, который в 1964 г. напечатал первую в Москве
подборку стихотворений Николая Рубцова.

В начале 60-х годов в редакции журнала «Знамя» сформировалась гpyппa русских «националистов», учеников Я. Смелякова. Ее вдохновителем стал поэт С. Ю. Куняев (с 1989 — главный редактор «Нашего современника»). В группу входили поэты А. К. Передреев, Н. М. Руб­цов, В. Н. Соколов, И. И. Шкляревский. К этой группе был близок известный литературовед и историк В. В. Кожинов.

В качестве разумной альтернативы прозападным настроениям «либералов» Шелепин и Ильичев предлагали не сталинизм, а возвращение в традиционным ценностям. Именно эту идею, с подачи Ильичева, высказывал на заседании Идеологической комиссии художник И.С. Глазунов. И в его выступлении призывы к сохранению памятников русской истории перемежались с осуждением современного искусства.

В разгар очередного наступления на Русскую Православную Цер­ковь подобные призывы Хрущева впечатлить не могли, но и резкой критики новой идеи не последовало. Пользуясь этим, русские «кон­серваторы» стали гораздо откровеннее обсуждать интересующие их проблемы в печати, в первую очередь — журнале «Молодая гвардия». Это привело к активизации литературной группировки, формировав­шейся вокруг журнала и одноименного издательства. Публикуя начи­нающих авторов, издательство могло вовлекать в литературную среду, «делать имя», взращивать новых русских «консерваторов». Из представителей старшего поколения, исповедовавших русскую национальную млею, наиболее близки ему были М. А. Шолохов, Л. М. Леонов. Поэты Я. В. Смеляков и Н. К. Старшинов были сотрудниками издательства.

Либерализму как таковому и либеральному пониманию «жизнен­ной правды» противопоставлялся исторический оптимизм и совет­ский патриотизм в трактовке журнала «Молодая гвардия». Этот патри­отизм был связан с традициями военно-патриотического воспитания на материалах не только Гражданской войны, но и дореволюционной истории, заложенными в канун Великой Отечественной войны. Вид­ный «молодогвардеец» В. Н. Ганичев (он стал заместителем главного редактора журнала в конце 1963) впоследствии отмечал: «Все мы, позже осознавшие себя русскими и возглавившие те или иные русские национальные организации, были воспитаны в русле военного патриотизма». Русская идея без каких-либо противоречий сочеталась и их понимании с идеей социализма. «Красных» периода Гражданской войны они воспринимали «прежде всего, как русских, а у беляков была Антанта. Это поле, на котором вырастал будущий русский патриотизм».

Главным творческим приобретением русских «консерваторов» в годы стали авторы «деревенской прозы». Ее родоначальниками мыли В. Солоухин с его книгой «Владимирские проселки» (1958) и В. Шукшин, опубликовавший в издательстве «Молодая гвардия» в 1962 г. одну из наиболее ярких книг «деревенского» направления — «Сель­ские жители». Массовый приход «деревенщиков» в литературу начал­ся в середине 60-х годов. Он был связан с именами Ф. Абрамова, И. Астафьева, В. Белова, А. Знаменского, В. Лихоносова, Е. Носова, И. Распутина, А. Романова, Г. Трое польского, О. Фокиной, В. Шугаева. Представители сложившихся в литературе к середине 60-х и четко обозначившихся двух течений — либерального и консервативного — старались найти поддержку во властных структурах. Первые, делав­шие ставку на разрядку и «интернациональные» (антинациональные) силы внутри страны, чаще находили сочувствие у Л. И. Брежнева, секретарей ЦК М. А. Суслова и Б. Н. Пономарева, а вторые, опиравшиеся на силы внутреннего национального развития, — у секретарей ЦК ЛИ. Шелепина и Л. Ф. Ильичева, первого секретаря ЦK КП Белоруссии К. Г. Мазурова, председателя правительства России Д. С. Полянского.

 

Зарождение диссидентства.

Термин «диссидент» (от лат. «несогласный») в послевоенной отечественной истории получил хождение с средины 70-х годов. Он применялся для обозначения лиц, открыто споривших с официальными доктринами в тех или иных областях общественной жизни СССР и пришедших к явному столкновению с аппаратом власти.

Диссидентство возникло в условиях относительной либерализа­ции сталинского режима после XX съезда партии, когда радикаль­ные, оппозиционные режиму группировки, получили сравнительно большие, чем при Сталине, возможности для оформления и суще­ствования. Это относится и к деятельности отдельных ярких оппози­ционеров, вокруг которых со временем появлялось соответствующее окружение сторонников и последователей. Отличительными особен­ностями зарождения диссидентского движения в СССР в 50-е годы стали подпольная (скрываемая от властей) деятельность, использо­вание такой возможности для мобилизации сторонников и пропаган­ды оппозиционных идей и программ, как «тамиздат» и «самиздат».

Первым громким проявлением диссидентства, обратившим на себя внимание властей и общества, стало дело Б. Пастернака, удостоенно­го в 1957 г. Нобелевской премии за роман «Доктор Живаго», опубли­кованный итальянским издательством Фельтринелли (первый случай «тамиздата»). Публикация стала поводом для шумной кампании по дискредитации писателя. Угрожая высылкой из страны, его вынудили отказаться от премии. В октябре 1958 г. он исключен из Союза писате­лей. Его гражданская жена О. В. Ивинская осуждена в ноябре 1960 г. за содействие в передаче рукописи романа за рубеж и в получении гоно­раров за его издание.

Менее заметными для общества были такие первые проявления либерального диссидентства, как передача для публикации на Запа­де гротескно-сатирической повести А. Д. Синявского «Суд идет» (1956); деятельность в 1956—1957 гг. ленинградского кружка математика И. Пименова (пять его участников осуждены 6 сентября 1957 зато, что «создали из студентов библиотечного института нелегальную груп­пу для организованной борьбы с существующим строем», а факти­чески — за распространение листовки против безальтернативных вы­боров).

К событиям того же рода можно отнести деятельность кружка под руководством студента Ленинградского педагогического института И. И. Трофимова. Восемь его участников осуждены 19 сентября 1957 г. за объединение в организацию, стоящую на позициях революцион­но-марксистской теории, и распространение листовок с призывом к студентам требовать демократических свобод.

С 1956 г. в Москве действовал кружок в составе четырех преподавателей и научных сотрудников, двух студентов МГУ и двух инжене­ров под руководством аспиранта исторического факультета МГУ Л. Н. Краснопевцева. Участники подпольной организации пытались создать новую концепцию истории КПСС и новую идеологию. Весной 1957 г. они установили связь с польскими оппозиционерами. Писали исторические заметки о необходимости разрушения СССР как поме­хи для прогресса цивилизации. Ставили своей целью борьбу против «сталинского социализма», за создание рабочего самоуправления. В июле 1957-го они распространили листовки с требованиями отмены 58-й статьи Уголовного кодекса, суда над сообщниками Сталина, усиле­ния роли Советов, права рабочих на забастовки. 12 февраля 1958 г. донять членов этого кружка осуждены за «антисоветскую» деятель­ность на 6—10 лет заключения.

Как экстраординарные и таящие опасность восприняты властями Неформальные собрания нонконформистской молодежи у памятника Маяковскому в Москве. Собрания начались со дня открытия памят­ника (29 июля 1958) и происходили довольно часто. На них читали стихи и выступали с речами по поводу свободы творчества в СССР. Чтение стихов со временем приобретало все более политизированный оттенок. Наряду с разрешенными стихами на площади читались произведения репрессированных авторов. К осени 1961 г. собрания разог­нали, а наиболее активных участников (В. Н. Осипов, Э. С. Кузнецова, И. В. Бокштейн) осудили по статье за антисоветскую агитацию и про­паганду.

В октябре 1958 г. пресечена деятельность группы выпускников ле­нинградского университета во главе с М. М. Молоствовым. Они были арестованы за содержание переписки, которую вели между собой, за обсуждение возможности создания организации и рукописи о путях реформирования социализма.

В конце 50-х годов ряд писателей и публицистов либеральной вол­ны начали помещать свои произведения в машинописных журналах, возник так называемый «самиздат». Наибольшую известность приоб­рел журнал «Синтаксис» под редакцией А. И. Гинзбурга. В нем печата­лись «лагерная» проза В. Шаламова и Е. Гинзбург, не принятые к офи­циальной публикации работы Б. Ахмадулиной, В. Некрасова, Б. Окуд­жавы и др. Арест в 1961 г. Гинзбурга, приговоренного к двум годам лагерей, прервал издание журнала.

С конца 50-х годов участилась практика передачи либеральными писателями своих произведений для публикации их на Западе (А. Си­нявский, В. Тарсис и др.). «Тамиздат» обнаруживал явную тенденцию к дальнейшему росту. Не нашел понимания у властей и законченный в I960 г. роман В. Гроссмана «Жизнь и судьба»: его публикацию запре­тили, рукопись арестовали в 1961-м. Роман, как и его произведение «Все течет...» (1963), изображающие «русское развитие» как странное развитие несвободы и категорически не принятые «русофильскими» кругами, впервые опубликованы «там». Соотечественникам эти про­изведения стали известны благодаря ввезенным из-за рубежа экземп­лярам изданий.

Значительным явлением общественной жизни стало выступление в сентябре 1961 г. генерал-майора П. Г. Григоренко на Московской городской партконференции, посвященной обсуждению проекта Про­граммы партии. Он считал, что в ней недостаточно отработан вопрос о возможности появления нового культа личности, и предлагал «уси­лить демократизацию выборов и широкую сменяемость, ответствен­ность перед избирателями. Изжить все условия, порождающие нару­шение ленинских принципов и норм, в частности высокие оклады, несменяемость прямо записать в программу о борьбе с карьеризмом, беспринципностью, взяточничеством, обворовыванием покупателей, обманом партии и государства в интересах получения личной выго­ды». Выступление очень характерно как первый шаг к освобождению от догм прошлого. Последующие шаги привели к созданию «Союза борьбы за возрождение ленинизма», возглавленного Григоренко, к его исключению из партии, превращению в активного диссидента и результате — помещению в феврале 1964 г. в специальную психиатри­ческую больницу.

Большой резонанс имело выступление известного кинорежиссера М. И. Ромма на конференции «Традиции и новаторство в искусстве социалистического реализма» 27 ноября 1962 г. Пятикратный лауреатом Сталинской премии впервые публично и недвусмысленно высказался об известной кампании против «космополитов» конца 40-х годов, ут­верждая,, что она была создана искусственно, носила антисемитский характер и по существу сводилась к избиению писательских кадров», виновниками этого «избиения» назывались здравствующие «антисе­миты» Н. М. Грибачев, В. А. Кочетов, А. В. Софронов и «им подобные». Они же, по мнению Ромма, проводили открытую диверсию против всего нового и яркого в кинематографе. Выступление произвело сенсацию в интеллигентской среде, его текст широко разошелся в спис­ках по Москве, став одним из первых документов «самиздата». ЦК КПСС по существу уклонился от рассмотрения жалоб названных писателей, игранных в высшие партийные органы, сохранив тем самым дву­смысленность своего отношения к ситуации. А. И. Солженицын полагал, что выступление Ромма имело очень большое значение для даль­нейшего развития диссидентского движения. С этого момента он «стал кик бы духовным лидером советского еврейства. И с тех пор евреи лили значительное пополнение "демократическому движению", "дис­сидентству" — и стали при том отважными членами его».

Пожалуй, наибольшее влияние на дальнейшее развитие дисси­дентства в СССР имела неудачная попытка публикации в «Новом мире» романа А. И. Солженицына «В круге первом». 11 июня 1964 г. Л. Г. Твардовскому удалось заручиться согласием редакции журнала на опубликование романа. Рукопись была передана на высочайшее одоб­рение помощнику Хрущева В. С. Лебедеву. 21 августа тот вернул руко­пись Твардовскому, решительно отказавшись от участия в ее «пробивании» через цензуру. Это фактически переводило Солженицына из участников легального либерального общественного движения в ряды диссидентов. Он стал искать возможность издания романа в бесцензурной печати.

Рост русского национального самосознания, связанного с при­нятием авторитета русской истории в годы войны, победой над фа­шизмом и с послевоенными кампаниями по воспитанию патриотиз­ма, преодолению низкопоклонства и космополитизма, определил ос­новные направления деятельности радикальных групп, выступающих за дальнейшее укрепление сознания и проведение политики, соответствующей русским национальным интересам. Для нелегальных и полулегальных русских общественных объединений, возникавших в 50-е юлы, были характерны «русский национализм» (с позиций интерна­ционализма и либерализма — почти всякое явное проявление русского» национального самосознания) и «антисемитизм», усматриваемый почти во всяком случае несогласия с идеями и деяниями представителей еврейской национальности, а также с фактически официальным суждением антикосмополитической кампании.

Исследователи движения инакомыслящих (Л. М. Алексеева, V 10. Даниэль, М. Н. Митрохин) отмечают, что активность такого рила была характерна в основном для провинции, где возникали и быстро раскрывались КГБ многочисленные мелкие группы диссидентов. Большая часть их была социалистической ориентации различных толков — от неосталинистов до меньшевиков и анархо-синдикалистов.