Мог ли сохраниться советский союз.

 

Победу в «холодной войне» одержал Запад. Советский Союз потерпел поражение и распался. Ликвидирована мировая система социализма. Мир отчетливо становится однополярным во главе с единственным лидером — США.

У некоторых западных политологов и социологов эти собы­тия вызвали головокружение от успехов. Ф. Фукуяма пишет о «конце истории» — об окончательном торжестве либерально-де­мократических идей и даже сетует, что общественная жизнь, утратив напряжение противостояния двух миров, длившееся семь десятилетий, становится теперь пресной и скучноватой. Ци­вилизация, лишенная конфронтационной оси, оказывается спо­собной всего лишь к собственному однообразному воспроизве­дению [50]. 3. Бжезинский разрабатывает планы создания систе­мы глобального сотрудничества, которая обеспечит стабильность по крайней мере на период жизни одного поколения, но предпо­чтительно на еще более продолжительный период. Возглавить эту систему должны США как первая, единственная и последняя ис­тинно мировая сверхдержава [44].

Звучат, правда, и другие голоса. Дж. Сорос пишет: «В экономи­ческом плане мы теперь купаемся в лучах ложной зари. Предстоит худшее» [67].

Не преждевременна ли эйфория Запада по поводу победы в «холодной войне»? Ведь ни одна из острых проблем современного глобального эволюционного кризиса до сих пор не решена, и, что еще хуже, никому пока так и не удалось указать достаточно надеж­ных способов их снятия. И не явились ли те события, которые Разыгрывались в течение последних 10-15 лет на обширных гео-

 

 

политических пространствах, ранее занимаемых Советским Со­юзом, одними из первых проявлений надвигающейся грозной бури? Тем, кто спешит радоваться собственным геостратегичес­ким успехам, я хотел бы напомнить мудрые слова замечательного поэта шекспировской поры Джона Донна: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе. Каждый человек есть часть матери­ка, часть суши; и если волной снесет в море береговой утес, меньше станет Европа, и также, если смоет край мыса или разрушит замок твой или друга твоего; смерть каждого человека умаляет и меня, ибо я един со всем Человечеством. А потому не спрашивай никог­да, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».

Вопрос о том, был ли закономерен распад Советского Союза, до сих пор не имеет однозначного ответа. Разобраться в нем важно, так как от того, каким будет этот ответ, во многом зависит оценка эволюционной динамики мировой истории и ее грядущего хода.

Кризис подобного масштаба Россия испытала в 1917-1922 гг., но тогда он закончился тем, что утратившая было свою государст­венность страна была воссоздана в форме Советского Союза прак­тически в прежних границах. В отличие от этого кризис 1985— 1991 гг. закончился для страны самым драматическим образом — распадом. Возникает вопрос: нельзя ли, используя синергетическую методологию, выяснить, был ли исторически неизбежным этот результат или политическое руководство страны упустило шансы реализовать другой, более благоприятный сценарий?

Для ответа на этот вопрос воспользуемся методом социосинергетического моделирования эволюционных процессов. Чтобы описать сложные и взаимопротиворечивые события этой эпохи, введем комплекс из семи регулировочных параметров порядка. Первый из них — параметр материального благополучия — опре­делим по типу (2.5):

 

kЕ

P₁ = —, (2.13)

Е_кр

 

где Е — уровень удельного энергопотребления в расчете на одного человека;

Е_кр = 7 кВт — критическая величина, которая при современном уровне технологии в развитых странах обеспечивает удовлетворе­ние базовых потребностей;

k — коэффициент, учитывающий климатические условия и раз­меры страны. Для России, которая является самой холодной стра-

 

 

ной в мире и растянута по широте на 11 часовых поясов, этот коэффициент равен k =0,37. Поскольку для нее Е = 6 кВт в расчете на одного человека, выйти на уровень благосостояния, близкий к развитым странам, она сможет, лишь подняв производство энер­гии в 2,5-3,0 раза и, следовательно, в настоящее время, как и в период 1985-1991 гг.,

 

P₁<<1. (2.19)

 

Аналогично но типу формул (2.2) и (2.6) определим экологи­ческий и технологический параметры:

 

 

Здесь Т₅ — доля ВВП, приходящаяся на пятый, информацион­ный технологический уклад. В 1990 г. в Советском Союзе на этот уклад приходилось 6% ВВП, иными словами Р₃ = 0,06.

С помощью следующего, четвертого, параметра охарактеризу­ем состояние политической культуры:

(2.22)

где С⁺ и С^- — суммы позитивных и негативных факторов, характе­ризующих состояние политической культуры в стране.

Понятие политической культуры носит сложный, комплекс­ный характер и учитывает целый ряд факторов: субъективное из­мерение основ политической жизни и существующих политичес­ких институтов, взаимосвязи между обществом и властными цент­рами и др. К этому следует добавить тот экран, который отгоражи­вал в Советской России политическую элиту от реальности и был образован господствующей идеологической системой.

В качестве высоких образцов политической культуры обычно называют состояние гражданского общества в США и Великобри-

 

 

тании. С учетом сказанного для Советского Союза можно поло­жить

 

P₄ << 1. (2.23)

 

Чтобы более четко обрисовать обстановку, сложившуюся в СССР к 1985 г., введем три дополнительных параметра — деструк­тивный, реформационный и консервативный.

Деструктивный параметр описывает степень перенапряжения экономики, обусловленного гонкой вооружений и затратами для ведения «холодной» пропагандистской войны:

V_m

P₅ = —, (2.24)

V

где V_m — доля ВВП, равного V, затрачиваемая на эти цели. Есть основания думать, что в СССР это была очень большая величина — порядка P₅ = 0,5.

Реформационный параметр вводится для учета наличных воз­можностей и предпосылок проведения стабилизирующих струк­турных и функциональных преобразований социально-полити­ческой и экономической системы СССР. Эти реформы были необ­ходимы, чтобы ликвидировать наметившееся производственно-технологическое отставание от развитых стран. Поскольку величина этого параметра зависит от ряда факторов, определим его следующим образом:

 

(2.25)

 

где ai* и ai — необходимые и соответственно реально имеющиеся в наличии факторы, определяющие степень готовности государст­венной системы к реформам. Важнейшими среди этих факторов являются:

a₁ — наличие стратегии и программы реформ,

а₂ — наличие политической партии, принявшей эту программу,

а₃ — наличие харизматического лидера,

a₄ — финансовое обеспечение реформ,

a₅ — ясный образ противника преобразований.

Очевидно, в Советском Союзе в 1985 г. был только один из этих факторов — a₄, т. е. достаточные финансовые возможности. Поэто­му следует принять величину

 

P₆<<1. (2.26)

 

Последний, консервативный, параметр вводится для того, чтобы оценить долю населения, осознавшего необходимость ре­форм и готовую пойти на жертвы ради их проведения. В Советском Союзе эта часть населения составляла ничтожное меньшинство. И следовательно

N_p

P₇ = — < < 1, (2.27)

N

Для расчета относительной вероятности эволюции Советского Союза по каждому из альтернативных виртуальных сценариев воспользуемся формулой (2.12). Соответствующие весовые коэф­фициенты gik будем определять исходя из данных табл. 2.9.

Сводка альтернативных эволюционных сценариев, каждый из которых обладал к 1985 г. определенной степенью вероятности, дана в табл. 2.11. Там же приведены регулировочные параметры и их производные по времени, являющиеся параметрами подчине­ния для каждого из этих сценариев. В последнем столбце таблицы даны значения вероятностей W для этих сценариев, рассчитанные по указанной методике.

 

Таблица 2.11