Мэодинамическая модель сознания

 

Для исследования проблем сознания на основе рассмотренной концепции семантики мэона удобно воспользоваться функцио­нальным подходом к этим проблемам. Преимущество такого под­хода состоит в том, что он позволяет моделировать процессы со­знания с помощью естественнонаучных методов, в то же время не отказываясь от учета гуманитарных факторов.

Принимая функциональное определение, следует назвать ос­новные отличительные признаки сознания. По мнению современ-

цого русского нейрофизиолога II.В. Симонова, первый из этих признаков состоит в том, что к сознательной деятельности отно­сятся операции со знанием, способность к передаче информации от одного лица к другому с помощью выученного обоими кода (слова, символа и т.п.) [121]. Второй признак сознания — это его интроспективность, рефлексия, обращенность к собственному Я как к мыслящему субъекту. Тот факт, что человек обладает пред­ставлением о собственном Я, писал И. Кант, бесконечно возвыша­ет его над всеми другими существами. Третий признак, который следует положить в основу функционального определения созна­ния, — это его динамизм (У. Джемс, И.М. Сеченов). Четвертый признак, тесно связанный с предыдущим, — интенциональность сознания, его направленность на какую-либо цель. И наконец, пятый признак сознания — спонтанность, способность к интуиции, инсайту, мгновенному «схватыванию нового смысла, поступающе­го как бы "ниоткуда"».

В первом приближении функционирование мозга как носителя сознания в качестве оператора информации можно рассматривать методами термодинамики необратимых процессов. Мозг представляет собой информационную систему, находящуюся в состоянии устойчивого неравновесия. Это позволяет ему осуществлять операцию синтеза информации — запоминания случайного выбо­ра. Запоминание оказывается возможным именно потому, что мозг находится в состоянии, далеком от равновесия. При этом термоди­намические потоки энтропии, определяющие работу мозга как фи­зико-химической системы, и потоки макроинформации разделе­ны. Предпринимаемые в некоторых работах попытки непосредст­венно связать макроинформацию с энтропией, основанные на кон­цепции Бриллюэна, ошибочны (см. гл. 4.8).

Можно поэтому утверждать, что работа мозга как оператора макроинформации, или смыслов, физическими законами непо­средственно не контролируется, но сама жизнедеятельность мозга этим законам подчиняется. Термодинамика живых систем основа­на на электрохимических термодинамических циклах, которые со­провождаются ростом энтропии. Времена релаксации физико-хи­мических и электрохимических процессов, протекающих в мозге человека, различаются на много порядков, и это различие служит физической основой механизма синтеза информации. Поведение Мозга как оператора смыслов подчиняется принципам самоорга­низации диссипативных систем, которые определяют неравновес-

ные переходы, ведущие к возникновению семантических аттракто­ров — банков фиксируемой информации [145, 146].

Сознание новорожденного представляет собой tabula rasa, оно не хранит никаких осмысленных текстов. Начало его функциони­рования как оператора смыслов приводит к возникновению иерар­хической цепочки потоков запоминаемой макроинформации. В силу аддитивности накопления информации

 

J = J₁ + J₂ +... + J_n +... (4.10)

 

В общем случае этот ряд может носить иерархический характер по относительной ценности запоминаемой информации.

Рассмотрим следствия, которые вытекают из этих представле­ний. Поскольку функционирование сознания как оператора смы­слов не подчиняется непосредственно второму началу термодина­мики, психологическая стрела времени носит неопределенный ха­рактер, для мысли возможен практически любой ход времени. На­чальный «вакуум» сознания служит предпосылкой свободы воли, которой лишены, например, насекомые, поведение которых строго подчиняется инстинктам, т.е. информации, передаваемой изна­чально генетическим путем. Но вместе с тем это означает, что у человека отсутствуют аксиоматический критерий истинности синтезируемой информации, а также абсолютная языковая систе­ма [145].

Аддитивность иерархического информационного ряда (4.10) служит предпосылкой экспоненциального роста индивидуального интеллекта, который наблюдается при создании соответствующих социальных условий. Работа сознания как оператора смыслов осу­ществляется в два этапа: на первом происходит синтез аксиом, на втором — их логическая обработка. Жесткие семантические сред­ства контроля истинности новых текстов при этом априори отсут­ствуют. Отсутствие этих критериев — информационная основа мифологического мышления, имеющего очень общий характер (см. ч. 1).

Критерием истинности текстов, синтезированных сознанием, служит их объяснительная сила, проверяемая на практике. Оп­ределение путем такой проверки границ применимости сформулированных аксиом служит основой абсолютизации либо отбра­ковки.

Следующий шаг в раскрытии потаенных механизмов созна­тельной деятельности позволяет сделать квантовая психофизика.

В последние годы появились серьезные исследования Р. Джана, Р. Пенроуза, Р. Ласло, А.Е. Акимова, Л.В. Лескова, А.В. Москов­ского и других, посвященные этой проблеме. Развивая здесь изло­женные выше идеи, рассмотрим квантовую феноменологическую модель сознания, основанную на концепции семантики мэона. Будем называть эту модель мэодинамикой сознания.

Покажем, что мозг взаимодействует с ансамблем битионов как целостная система. Формально процесс этого взаимодействия можно уподобить обработке радиосигналов приемником, имеющим антенный вход. Это утверждение следует из того, что битионы представляют собой ансамбль виртуальных частиц. Взаимодейст­вие материальных объектов с таким ансамблем может носить толь­ко коллективный характер.

Термодинамика необратимых процессов позволяет лучше по­нять механизмы автокорреляции молекулярных структур мозга. В равновесном состоянии молекулы ведут себя независимо, игнори­руя друг друга. Пригожий называет такие состояния молекул гипнонами, или сомнамбулами. Переход в неравновесное состояние пробуждает гипноны, их взаимодействие становится когерентным, самосогласованным. Молекулярный ансамбль, находящийся в неравновесном состоянии, — а мозг находится именно в таком состо­янии — приобретает коллективные свойства.

Механизмы этого взаимодействия могут быть различными: торсионные и электроторсионные эффекты; реакция атомных и ионных структур нейронной сети головного мозга, обладающих парамагнитными свойствами, с магнитными моментами битионов; адсорбированный нейронной сетью «газ» взаимодействующих между собой бюонов — элементарных вакуумных объектов Еаурова. Заметим, что парамагнитные среды обладают важным свойст­вом — эффектом усиления слабых сигналов при сохранении пре­дельно низкого уровня собственных шумов (шумовая температура порядка нескольких градусов Кельвина). Этот эффект может иг­рать существенную роль при информационном взаимодействии мозга с мэоном [12].

Согласно теории физического вакуума Баурова существует особая фундаментальная константа — межгалактический век­торный потенциал, связанный с магнитным полем. Существова­ние векторного потенциала эквивалентно магнитной анизотропии Вселенной, которая к тому же может усиливаться вследствие вли­яния собственных магнитных моментов Земли, Солнца, а также любых естественных и технических объектов на поверхности

нашей планеты. Следствием влияния этих эффектов будет спора­дический, нерегулярный и плохо поддающийся контролю харак­тер информационного взаимодействия мозга с мэоном.

В предыдущей главе было показано, что для мэона отсутствует стрела времени. Поэтому включенность мэоновых каналов связи в психику открывает принципиальную возможность установления контактов с объектами, находящимися как в прошлом времени, так и в будущем. Универсальный характер мэоновых информацион­ных каналов позволяет предсказать и другие эффекты: выход со­знания за пределы собственной соматической капсулы, установле­ние прямых контактов между субъектами, минуя обычные органы чувств, а за счет универсального эффекта консиенции установле­ние связи и с другими существами нечеловеческой природы.

Характеризуя субъект-субъектные информационные взаимо­действия по мэоновым каналам связи, следует отметить, что они могут происходить с видимым нарушением причинно-следственных связей. В предыдущей главе мы отмечали наличие у мэона «вневременных» и «надпространственных» свойств. Известна тео­рема Р. Герока, согласно которой изменение в физических процес­сах топологии пространства-времени будет восприниматься на­блюдателем как нарушение причинных связей [161]. Это предска­зание носит принципиально важный характер.

Рассмотренные мэодинамические эффекты сознания позволя­ют предложить простую интерпретацию явлений типа реинкарна­ции [81]. Естественно предположить, что на основе фундаменталь­ных мэоновых структур мозга существует психомэоновая реплика индивидуального личностного начала, Эго. Из-за отсутствия для мэона стрелы времени эта реплика статична, а потому лишена самосознания, а из-за специфических пространственно-времен­ных свойств мэона как среды, передающей пакеты информации, может быть в подходящих условиях спроецирована на чужой мозг. Если это мозг ребенка, собственное самосознание которого нахо­дится еще в процессе формирования, то наблюдатели будут иметь дело с эффектом, который известен как реинкарнация.

В соответствии с формулами (4.2) и (4.5) мэоновый ансамбль битионов носит антиэнтропийный характер. Рассматривая работу мозга как термодинамической системы, можно записать выраже­ние для суммарных потоков энтропии:

 

dS

— = f (H.h) (4.11)

dt

 

где Н — потоки энтропии, проходящие через мозг;

h — производство энтропии при работе мозга.

Запишем это выражение в более полной форме:

dS

— = div (H + H_n ) + h + h_n + div (A₁ + A₂), (4.11а)

dt

 

где Н — термодинамический поток энтропии;

Н_n — входящий и выходящий потоки термодинамической и информационной энтропии;

h и h_n — производство в мозге термодинамической и информа­ционной энтропии;

A₁ и А₂ — потоки антиэнтропии, поступающей в мозг и выходя­щей из него.

Из соотношения (4.11а) вытекает несколько следствий:

1. Мозг устойчив как термодинамическая система, но неустой­чив как информационная. Сознание является информационным процессом, далеким от равновесия.

2. Термодинамические и информационные потоки энтропии разделены.

3. Результат сознательной работы мозга — уменьшение инфор­мационной компоненты энтропии.

4. Мозг способен к информационному обмену с семантикой мэона.

5. Будучи термодинамически консервативной системой, как система информационная мозг таким свойством не обладает.

6. Обобщая следствия 1 и 5, можно утверждать, что сознание как оператор информации обладает свойствами прямого и обрат­ного хода времени, а также свободой воли.

Заметим, что поток антиэнтропии характеризуется отрицатель­ными флуктуациями времени ∆t < 0. Это означает, что при взаи­модействии с материальными объектами он противодействует росту энтропии, обусловленному вторым началом термодинами­ки. Эту особенность психики очень точно угадал Бергсон, хотя соответствующего механизма он, разумеется, раскрыть не мог. Если бы сознание могло быть чистой мыслью, писал Бергсон, «она была бы чистой творческой деятельностью. Фактически она нераз­рывно связана с организмом, который подчиняет ее общим зако­нам инертной материи. Но все происходит так, как будто она дела­ет все возможное, чтобы освободиться от этих законов» [16].

Сами по себе антиэнтропийные процессы с участием мэона не ведут к изменению энергии материальной системы, это чисто ин­формационные процессы. Этот эффект можно интерпретировать как сверхпроводимость информационных потоков, переносчиком которых служат битионные ансамбли мэона.

Но с другой стороны, квантовые флуктуации энергии физичес­кого вакуума, определяемые соотношениями неопределенности (4.1), на уровне планковских масштабов характеризуются как от­рицательными, так и положительными знаками ∆Е. Эти колебания взаимосвязаны. Можно поэтому ожидать, что взаимодействие фи­зического вакуума с мозгом через посредство мэоновых каналов связи способно инициировать триггерные эффекты, следствием которых окажутся спонтанные выбросы энергии в мир материальных объектов. Нельзя исключить и более общего случая, когда аналогичную роль триггера могут играть эффекты консиенции.

Семантический потенциал мэона может включать как макроин­формацию, закодированную в ансамблях битионов, так и значи­тельные массивы информации, хранящиеся в системах памяти любых материальных объектов, обладающих способностью ин­формационного обмена через мэоновые каналы связи. Эта возмож­ность намного расширяет теоретически возможную информаци­онную емкость семантического потенциала мэона и позволяет рас­сматривать его уже не как «вневременную», а как динамическую категорию. К этому следует добавить, что этот мэоновый универ­сальный банк информации обладает важным фундаментальным свойством — он существует вне времени и над ним. Информация из этого хранилища сведений может поступать не только из про­шлого, но из будущего.

В то же время не следует переоценивать возможности практи­ческого использования этих источников информации. Согласно Байесову формализму, предложенному Налимовым в качестве способа получения нового текста, эта возможность реализуется путем введения фильтра p(y/_s), где s — вероятностная ось смыслов, у — толчок спонтанной выборки. Если обозначить поступающую на вход оператора смыслов информацию как p (s), то появление нового текста будет определяться формулой Байеса

p(s/y) = k p (s) ∙ p(y/s), (4.12)

 

где k — константа нормировки.

формулу (4.12) следует интерпретировать как силлогизм: из двух посылок — p(s) и p(y/_s) — возникает новый семантически насыщенный текст. Если функцию p(s) в нашем случае можно рассматривать как открывающееся перед нами окно в семантичес­кий мир мэона, то функцию p(y/_s) следует понимать как нашу способность разглядеть, что, собственно, открылось перед нами за этим окном. Поэтому основная трудность построения нового текс­та состоит именно в умении как можно более точно подобрать код этого фильтра, не владея которым мы никогда не сможем осущест­вить синтез новой информации. Не решив этой задачи, мы не услышим того, что нашептывает нам тихий голос мэона.

 

Глава 4.10

ВЕРИФИКАЦИЯ МБК-КОНЦЕПЦИИ

 

В соответствии с тем анализом, который был выполнен в гл. 4.5, для подтверждения новой теории необходимо ответить на три во­проса. Во-первых, надо определить, не противоречит ли она хоро­шо известным фактам. Во-вторых, следует выяснить возможность интерпретации на ее основе эффектов, теория которых ранее от­сутствовала. И, в-третьих, нужны предсказания новых эффектов и явлений, наличие которых можно было бы подтвердить опытным путем.

МБК-концепцию можно использовать для прояснения меха­низма такого загадочного явления человеческой психики, как ин­туиция. «Абсолютное знание, — писал Бергсон, — может быть дано только в интуиции, тогда как все остальное открывается в анали­зе... Анализ является операцией, сводящей предметы к элементам уже известным». Пытаясь разгадать тайну интуиции, Бергсон про­тивопоставлял ее интеллекту. Наше интеллектуальное представ­ление о реальности, писал он, погружено в неясную и ускользаю­щую дымку, исчезающую во мраке. Интуиция, подобно внезапно­му блеску молнии, позволяет нам прорваться сквозь эту дымку к сути реального, в его глубину, и тогда интеллект получает возмож­ность сформировать в центре этой дымки «обтекаемое ею светя­щееся ядро» позитивного знания [16].

Принимая учение Бергсона об интуиции, русский философ Н.О. Лосский обращает внимание, что механизм этого явления

скорее всего родствен телепатии, ясновидению и другим явлениям СЧВ [77]. Во всех случаях речь идет о внечувственном воспри­ятии, имеющем внешний источник. На внелогический характер интуиции обращал внимание Б. Рассел [114].

Случаи интуитивного постижения истины хорошо известны по биографиям Ньютона, Эйнштейна, Гаусса, Менделеева, Кекуле и других ученых. Но всюду без исключения «моменту истины» пред­шествовала большая предварительная работа. Именно здесь кро­ется ключевой элемент разгадки секрета интуиции с точки зрения мэодинамики сознания. Обращаясь к формуле (4.12), легко ви­деть, что получение нового текста становится возможным только после того, как подготовлен фильтр, или код, позволяющий рас­крыть содержание мэонового пакета информации p(s). До тех пор пока работа по подбору подходящего фильтра не завершена, ин­теллект «не слышит» того, что «нашептывает» ему мэон.

Очень интересен вопрос: а какой текст будет получен, если код к импульсу информации, поступающему через мэоновые каналы, окажется неточным или даже неудачным? В пределе, очевидно, будет получен абсурдный текст, сформулирован неверный образ объекта. Это хорошо объясняет способность к абсурду, которая также является неотъемлемым свойством человеческого сознания.

Другое загадочное явление человеческой психики — это откры­тые К. Юнгом архетипы коллективного бессознательного, обла­дающие свойством интерсубъективности и трансисторичности. Архетипы устойчиво проявляются как в жизни, так и в сновидени­ях. Обдумывая механизм этого уникального феномена, Юнг пред­положил, что архетипы «представляют собой отражение постоян­но повторяющегося человеческого опыта» [155].

В качестве примера Юнг приводит возникновение мифов о солнечном герое, явно навеянных наблюдением за Солнцем. Но ведь это не что иное, как подмена одного понятия другим — вместо разговора об архетипах бессознательного речь ведется о мифе, который вполне осознан. Естественный ответ на вопрос о вневре­менных и межличностных свойствах архетипов можно получить, вспомнив, что именно такими свойствами обладает семантическое поле мэона.

Следующая группа эффектов, интерпретация которых может быть дана в рамках мэодинамики сознания, — это явления СЧВ, которые называют также трансперсональными. В 1980-х годах в Принстонском университете США в лаборатории профессора Р. Джана была поставлена серия опытов по психокинетическому

воздействию на электронные и механические системы. В массовых экспериментах были получены статистически достоверные дока­зательства того, что такой эффект существует: человек в состоянии мысленным усилием управлять случайными физическими про­цессами [169].

Другие близкие к этому эффекту явления СЧВ — психокинез, полтергейст и т.п., неоднократно описанные в научной литературе. Один из наиболее ярких примеров полтергейста — погром, кото­рый был недавно учинен на квартире космонавта В.В. Аксенова [9]. Можно думать, что в случае психокинетических эффектов мэоно­вые механизмы психических процессов играют роль триггера, за­пускающего значительные целенаправленные выбросы в матери­альный мир энергии квантового вакуума. При этом «мэоновый триггер» может функционировать как на сознательном уровне (опыты Джана, психокинез), так и на уровне бессознательного (полтергейст).

Еще более сложная серия опытов, поставленных под руковод­ством Джана, относится к исследованию явления прекогнитивной отдаленной перцепции. В этих опытах исследовалась возможность передачи визуальной информации от индуктора к перципиенту, находящемуся от него на большом расстоянии, например в другом городе. Самая поразительная особенность этих опытов состояла в том, что прием этой информации иногда происходил за несколько часов до начала ее передачи. Результаты опытов с высокой степе­нью надежности подтвердили существование и этого эффекта.

С точки зрения концепции мэодинамики сознания, рассмот­ренной в предыдущей главе, ничего удивительного в этом эффекте нет. Для мэона отсутствует стрела времени, и его топология не соответствует стандартному Евклидову трехмерию. Прошлое, на­стоящее и будущее для него как бы синхронны, а потому коммуни­кационный канал «будущее — настоящее» для мэоновых линий связи вполне реален. Кажущееся нарушение причинности, кото­рое происходит в данном случае, объясняется теоремой Герока.

В научной литературе описано явление реинкарнации — «пере­селения душ» умерших людей — и ряд других близких явлений [81]. С точки зрения мэодинамики сознания эти явления можно объяснить спонтанной передачей пакета личностной информации от одного субъекта к другому, причем ни время, ни расстояние не играют в этом процессе сколько-нибудь значительной роли. Заме­тим, что типичные обстоятельства явления реинкарнации выгля­дят следующим образом: внезапная гибель здорового человека, как

правило мужчины, — спонтанное появление у ребенка, живущего далеко и некоторое время спустя, сведений о личности погибшего. Обычно в таких случаях ребенок, собственная психика которого еще окончательно не сформировалась, начинает на некоторое время отождествлять собственное Я с личностью своего «индукто­ра». А по мере взросления маленький человек обретает собствен­ную самобытность и забывает своего «переселенца» [81]. Все эти подробности очень хорошо укладываются в мэодинамическую мо­дель «переселения душ».

Близок к явлению реинкарнации феномен виртуальной реаль­ности в его различных проявлениях («космическое» сознание, раз­личные формы внетелесного опыта, «воспоминание» своей предыдущей жизни, различные мистические состояния и т.п.). Выход в эти состояния сознания достигается с помощью соответ­ствующей техники кодирования, например путем медитации. Об­стоятельные исследования этих измененных состояний сознания выполнил С. Гроф, а обзор соответствующих эффектов можно найти в книге Дж. Мишлава [37, 172]. Еще один близкий к этому кругу явлений феномен — внушение на расстоянии. Во всех этих случаях мэоновые каналы передачи информации могут играть ос­новную роль.

Первый принцип квантовой психофизики в формулировке Р. Уилсона «заключается в признании того факта, что изучение и мате­рии, и сознания заставляет нас подвергнуть сомнению привычные представления о реальности». Этот совершенно справедливый тезис по существу есть не что иное, как требование, вытекающее из принципа дополнительности, или комплементарности, Нильса Бора.

Именно необходимость выполнить это требование и тем самым выйти за пределы существующей научной парадигмы представля­ет собой основную психологическую трудность проведения иссле­дований в области квантовой психофизики. Об этих трудностях очень точно пишет крупный русский нейрофизиолог Н.П. Бехте­рева: «Я знаю, как опасно двинуться в это Зазеркалье. Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки... Но кажется мне, что на земле каждый, в меру своих сил, должен выполнить свой долг» [19].

Двигаясь по этому пути, в области квантовой психофизики еще многое предстоит сделать и в части теории, и в части эксперимен­тов. Необходимо более обстоятельно развить теоретическую мо­дель мэона. Нельзя, в частности, исключить, что соответствующий

семантическому потенциалу банк информации связан не с самим квантовым вакуумом, а с материальными объектами; мэоновые структуры в этом случае осуществляют функцию интервременных и транспространственных каналов связи.

Если окажется верным именно это предположение, то надо будет говорить о семантическом принципе, причем в двух воз­можных формах. Слабый семантический принцип эквивалентен постулату о существовании интерсубъектного планетарного ин­формационного поля. Сильный семантический принцип предполага­ет распространение действий этого поля на космические масштабы.

Рассмотрим некоторые эффекты, которые следуют из концеп­ции мэодинамики сознания и могут быть обнаружены в специаль­но поставленных экспериментах. Возможен эффект, обращенный по времени к реинкарнации, — инверсная реинкарнация, иными словами, «воспоминание» импульсов информации, поступающих не из прошлого, а из будущего. В литературе имеется немало по­добных примеров (рассказ Дж. Свифта о спутниках Марса, исто­рия гибели «Титаника», опубликованная за несколько лет до ката­строфы, и т.п.). Нельзя исключить, что появление гениев, подоб­ных Леонардо да Винчи, в какой-то степени связано с подобными эффектами.

Методы квантовой психофизики могут найти применение при создании новых методов диагностики и лечения заболеваний. В работах А.Е. Акимова, В.М. Бронникова и других уже накоплен первоначальный опыт.

В более отдаленной перспективе можно говорить о возникно­вении нового научного направления — квантовой дианологии, или науки о мобилизации интеллектуальных ресурсов мозга мето­дами квантовой психофизики (от греч. dianoia — сила мысли). В еще более отдаленной перспективе на практические рельсы может быть поставлена проблема автоэволюции вида Homo sapiens.

 

Глава 4.11

ЭВОЛЮЦИОННАЯ ТРИАДА

 

Оценивая современное состояние научных проблем, относя­щихся к области биологии, один из крупнейших биологов XX столе­тия, Николай Тимофеев-Ресовский, писал: «В мире пока нету тео­ретической биологии, сравнимой, эквивалентной в каком бы то ни было смысле тому, что называют теоретической физикой. И нету

потому, что нету или не было до последнего времени биологичес­ких более-менее общих естественно-исторических принципов» [132].

Классическая естественно-научная картина мира, в основу ко­торой положены физические принципы, сформулированные Гали­леем и Ньютоном, была построена в XVIII в. Построить аналогич­ную картину для биологического мира, как утверждает Тимофеев-Ресовский, будет невозможно до тех пор, пока не удастся обосно­вать достаточное количество общих биологических принципов. Таких принципов, по его мнению, известно только два — это прин­цип естественного отбора Дарвина и принцип ковариантной реду­пликации. Смысл второго биологического принципа, сформулированного самим Тимофеевым-Ресовским при участии М. Дельбрю­ка и К. Дарлингтона, состоит в том, что наследственная информа­ция, дискретно кодируемая в генах, передается от поколения к поколению.

По мнению Тимофеева-Ресовского, теоретическая биология станет возможной, если удастся обосновать третий общий биоло­гический естественно-исторический принцип, решающий проблему прогрессивной эволюции. Эта проблема состоит в том, чтобы найти однозначные доказательства того, что длительно действую­щий естественный отбор ведет именно к прогрессивной, а не к регрессивной эволюции. По этому поводу Тимофеев-Ресовский замечает, что до сих пор не ясно, кто более прогрессивен — человек или чумная бактерия.

И только опираясь на эти три основополагающих принципа будущей теоретической биологии — естественного отбора, ко­вариантной редупликации кодов наследственной информации и прогрессивной эволюции, — можно будет перейти к решению пер­вой задачи теории: критической оценке эволюционного учения, включая проблему возникновения и развития жизни.

Из МБК-концепции следует, что в универсальном банке ин­формации мэона могут содержаться и коды программ эволюции самоорганизующихся систем, включая такие их свойства, как не­линейность, стохастичность, неравновесность, неопределенность, бифуркации. Принципиальная особенность динамики нелиней­ных систем — многовариантность эволюционных трендов. Выход на тот или иной из них зависит от случайных факторов. Однако в силу синергетических принципов подчинения и влияния будуще­го на настоящее после случайного выбора в зоне бифуркации даль-

нейший ход процесса эволюции канализируется в направлении одного из виртуальных альтернативных сценариев.

В зоне бифуркации решающее воздействие на выбор направле­ния эволюционного вектора могут оказать семантические импуль­сы, поступающие в перестраиваемый геном из мэона с помощью, например, торсионных или электроторсионных воздействий. Это явление можно назвать эффектом семантического давления. Возможность поступления импульсов антиэнтропии в генетичес­кий информационный банк живых самоорганизующихся систем — следствие принципа консиенции, или способности всех матери­альных объектов участвовать в информационном обмене с мэоном [68].

Существование семантического давления угадывал А. Бергсон в своем учении о жизненном порыве. «Это дление, — писал он о невидимом потоке сознания, — принадлежит не самой материи, это дление самой жизни, elan vital» [16]. Близкие идеи высказывал американский палеонтолог Г. Осборн, попытавшийся синтезиро­вать виталистические и энергистские концепции с неодарвиниз­мом. Другому палеонтологу и одновременно крупному философу, П. Тейяр де Шардену принадлежит концепция радиальной косми­ческой энергии, определяющей прогрессивный характер эволю­ции [129].

Принцип семантического давления находится в соответствии с другим общефизическим законом — принципом минимума дисси­пации энергии, установленным Л. Онсагером. Из этого принципа следует, что эволюция всегда осуществляется в том направлении, при котором обеспечивается снижение рассеивания энергии, иными словами, минимальный рост энтропии. Этому требованию отвечают более сложно организованные живые существа, обла­дающие более совершенной нервной системой.

Доказательство принципа Онсагера для условий, не очень да­леких от термодинамического равновесия, дано И. Пригожиным в книге «Порядок из хаоса» [108]. Перестройка генома популяции под действием семантического давления мэона, которая становит­ся возможной в условиях бифуркации, — причем исключительно в этих условиях — это возможный механизм, определяющий под­чинение эволюции живых самоорганизующихся систем принципу Онсагера. Следствием принципов Онсагера и семантического дав­ления мэона является принцип прогрессивной эволюции от про­стого к сложному.

Дадим термодинамическую интерпретацию принципа семан­тического давления. Ансамблю виртуальных частиц, образующих квантовый вакуум, можно приписать энтропию, которая, очевид­но, в среднем должна быть равна нулю:

 

S = 0. (4.13)

Поскольку квантовый вакуум не содержит реальных частиц, для которых справедливо второе начало термодинамики, в нем не происходит роста энтропии.

Однако это не исключает квантовых флуктуации энтропии и, следовательно, отрицательной энтропии. Из формулы (4.4) следу­ет, что из мэона в мир материальных объектов может поступать поток антиэнтропии, сопровождающийся отрицательными флук-туациями времени ∆t < 0. Из-за отсутствия для мэона стрелы времени импульсы антиэнтропии, поступающие в материальный мир из семантического потенциала мэона, могут выполнять функ­цию постоянно действующего источника семантического давле­ния. Условием, когда эти импульсы могут быть восприняты объектами материального мира, является возникновение бифурка­ции, при котором минимальные воздействия начинают играть фундаментальную роль (см. ч. 1).

Информационную насыщенность квантовых флуктуации антиэнтропии можно оценить по формулам (4.1) и (4.4). Нет осно­ваний полагать, что «температура» физического вакуума существенно отличается от абсолютного нуля.

Принимая Т ~ 10^-10 °К, получаем оценку количества информации:

 

∆I~∆S~5∙10⁴² бит. (4.14)

 

Для сравнения: запас генетической информации человека равен 6·10⁹ бит, а запас культурной информации человечества в целом — 10¹⁹ бит. Эти оценки носят, разумеется, условный харак­тер.

В гл. 4.8 было показано, каким образом может осуществляться детектирование негэнтропийных импульсов, поступающих из мэона, атомно-молекулярными структурами живых существ. Сле­дуя A.M. Хазену, рассмотрим, как это способно влиять на наследственность [146].

Если в окружающей среде создаются необходимые условия, то в организме начинается воспроизведение молекул ДНК — носите-

лей наследственной информации, или генов. Иными словами, осу­ществляется синтез генетической информации. Этот процесс, как и все, что происходит с материальными объектами, подчиняется второму началу термодинамики:

 

dS

— = f (S_n, S_i), (4.15)

dt

 

где S_n — поток энтропии через систему;

Si — ее производство в этой системе.

Для живых систем производство энтропии определяется веро­ятностями различных физических и физико-химических процес­сов.

Энтропия обладает свойством аддитивности и ее полное прира­щение:

 

∆S = S₁+ S₂ +... + Si +... (4.16)

 

Случайные изменения параметров окружающей среды вследст­вие синтеза информации могут получить отражение в геноме — проявится эффект, известный как мутация. Импульсы антиэнтропии, поступающие на вход атомно-молекулярных структур гено­ма, можно рассматривать наравне с другими факторами окружаю­щей среды. Здесь, однако, существует одно принципиальное отли­чие: воздействие окружающей среды может приводить как к пози­тивным, так и к негативным мутациям, в то время как импульсы семантического давления в силу их антиэнтропийной направлен­ности должны чаще приводить к мутациям благоприятного характера. Остальное сделает естественный отбор: полезные приобрете­ния закрепляются в последующих поколениях, а вредные и не­удачные отбраковываются.

В силу аддитивности энтропии синтез генетической информа­ции осуществляется ступенчатым образом и носит иерархический характер. Условие аддитивности (4.15) означает, что с ростом но­мера иерархической генетической ступени соответствующая вели­чина прироста энтропии Si уменьшается.

Отсюда следует, что количество генетической информации, не­обходимой для перехода к все более сложным формам живого, пропорционально уменьшается. По этой причине геном человека, например, отличается от генома шимпанзе всего на несколько про­центов. Другим следствием этого фундаментального свойства син-

теза генетической информации является то, что по мере перехода ко все более сложным формам живого естественному отбору тре­буется все меньше времени для того, чтобы закрепить в популяции полезный признак. Так, самым быстрым из всех известных эволю­ционных переходов оказалось формирование мозга человека, — несомненно, наиболее сложного и наиболее совершенного биоло­гического приобретения.

Локальное уменьшение энтропии в результате синтеза генети­ческий информации становится возможным потому, что живые существа представляют собой открытые системы, способные обме­ниваться с окружающей средой энергией, веществом и информа­цией, т.е. энтропией. Можно думать, что всякий раз, когда на какой-нибудь планете создаются условия, соответствующие возникновению жизни, это с необходимостью происходит. Роль триг-герного механизма, запускающего этот процесс, способны выполнить импульсы семантического давления мэона, обеспечивающие на всех последующих этапах прогрессивный характер эволюции.

Рассматриваемая концепция семантического давления и его роли в возникновении и развитии жизни позволяет дать новую интерпретацию старой гипотезе Сванте Аррениуса о космической панспермии. В нашем варианте в роли поступающих из космоса «зародышей» жизни выступают импульсы семантического давле­ния мэона. Следствием этой гипотезы должен быть тот факт, что жизнь, скорее