Скученность - путь в поведенческую клоаку

Базовые материалы:

Calhoun J. В. (1962). Population density and social pathology. Scientific

American, 206, 139-148.

Влияние скученности (толпы) на наше поведение — это во­прос, интересующий психологов в течение десятилетий. Возмож­но, вы замечали, как изменяются ваши собственные эмоции и поведение в ситуации, когда вы оказываетесь в толпе или про-

сто вокруг вас слишком много людей. Вы можете уйти в себя и постараться, чтобы вас не замечали; вы можете поискать воз­можности как-то выбраться из толпы; или же вы можете по­чувствовать раздражение и даже агрессию. То, как вы реагируе­те на толпу, зависит от многих факторов.

Обратите внимание на то, что название обсуждаемой здесь статьи использует выражение плотность населения (скучен­ность), а не толпа. Эти два понятия могут показаться весьма сходными, однако психологи их отчетливо разграничивают. «Плотность» относится к количеству индивидов в каком-то определенном пространстве. Если 20 человек занимают ком­нату 4x4 метра, эту комнату, вероятно, можно рассматривать как очень перенаселенную (то есть здесь имеет место большая плотность населения). Однако понятие «толпа» относится к субъективному психологическому ощущению, которое созда­ется количеством окружающих людей (плотностью). Так, если вы будете пытаться сконцентрировать внимание на решении трудной задачи в комнате, в которой находится 20 человек, вы будете воспринимать их как большую толпу. И наоборот, если вы окажетесь в этой же комнате на вечеринке с 20 друзьями, скорее всего ощущения толпы у вас не будет.

Психологи, занимающиеся поведением, могут исследовать влияние скученности (плотности) и толпы на людей, изучая те места, где на самом деле эти явления имеют место, такие как Манхэттен, Мехико, некоторые дома, тюрьмы и т. д. Проблема с данным методом исследования заключается в том, что со все­ми этими местами связано много разных факторов, которые могут повлиять на поведение. Например, если обнаружится, что в каком-то перенаселенном пригороде очень высокий уровень преступности, у нас не может быть уверенности в том, что имен­но перенаселение является причиной преступлений. Возмож­но, причина кроется в бедности людей или в том, что здесь мно­го наркоманов, или же все эти факторы в сочетании дают та­кой высокий уровень преступности.

Другой способ изучить влияние скученности мог бы заклю­чаться в том, чтобы помещать испытуемых на сравнительно ко­роткие отрезки времени в условия большой плотности и изу­чать их реакции. Этот метод дает возможность большего конт­роля и позволяет рассматривать фактор толпы как нечто

изолированное, однако эти искусственно созданные условия нельзя считать полным подобием настоящей перенаселеннос­ти, поскольку на самом деле пребывание в такой ситуации бы­вает длительным. Однако следует заметить, что применение как того, так и другого метода в исследованиях фактора перенасе­ленности (толпы) принесло очень интересные результаты; эти результаты будут обсуждаться в этой главе ниже.

Поскольку было бы неэтично (из-за стресса и других воз­можных опасных влияний) на длительное время помещать лю­дей в условия скученности лишь для того, чтобы провести на них исследования, есть еще и третья возможность изучить на­званный фактор. Можно провести исследования, используя эк­спериментальных животных (см. предисловие к этой книге, где речь идет об этичности опытов на животных). Одну серию са­мых ранних и самых классических опытов такого типа провел Джон Б. Калхаун (John В. Calhoun) в 1962 году. Калхаун создал условия, при которых группы белых крыс смогли так размно­житься, что их популяция в 2 раза превысила численность зверь­ков, которую можно считать нормой для помещения 3x4 мет­ра, и наблюдал их «социальное» поведение в течение 16 меся­цев.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

Калхаун ставил своей основной целью исследовать влияние перенаселенности (скученности) на социальное поведение. Вам может показаться странным, что в роли социальных животных выступают крысы, но они действительно в естественной среде ведут себя как социальные животные.

Для того чтобы понять, что привело Калхауна к исследова­нию, которое мы обсуждаем в этой главе, следует вернуться на несколько лет назад к его более раннему проекту. Калхаун по­местил популяцию крыс в замкнутое защищенное простран­ство (на воздухе) в 0,1 гектара величиной. Там было много дос­тупной еды; идеальные безопасные места для гнездования; не водились хищники, и возможность заболеть была сведена до минимума. Другими словами, это был крысиный рай. Задача этого раннего опыта Калхауна заключалась в том, чтобы изу­чить рост популяции крыс в условиях отсутствия механизмов

обычного естественного контроля над чрезмерным увеличени­ем численности (хищники, болезни и т. д.). По истечении 27 ме­сяцев популяция состояла всего лишь из 150 взрослых крыс. Это было удивительно, потому что, с учетом низкой смертно­сти взрослых крыс в этом идеальном окружении и принимая во внимание обычную скорость репродуктивности, в этот период времени там должно было быть 5000 взрослых особей! Причи­ной такой малой численности популяции была чрезвычайно высокая смертность новорожденных крыс. По-видимому, реп­родуктивное и материнское поведение несколько видоизмени­лось в стрессовых условиях взаимодействия 150 крыс, и очень мало детенышей достигали взрослого состояния. Хотя эта чис­ленность крыс (150 на 0,1 гектара) не кажется чрезмерной, было очевидно, что эта скученность достаточно велика, чтобы вы­звать крайние поведенческие изменения.

Эти результаты способствовали тому, что Калхаун решил создать более контролируемую и удобную для наблюдений си­туацию в лабораторных условиях, чтобы основательнее изу­чить, какого рода изменения происходят у крыс, когда они оказываются в условиях явного перенаселения. Другими сло­вами, он пронаблюдал, что произошло, и теперь хотел узнать, почему.

МЕТОД

В серии из трех опытов 32 или 56 крыс помещались в лабо­раторную комнату размерами приблизительно 3x4 метра, раз­деленную на четыре секции, или загона (рис. 8.4). Там были устроены пандусы, которые позволяли крысам перемещаться из секции 1 в секцию 2, из секции 2 в секцию 3 и из секции 3 в секцию 4. У крыс не было возможности прямо перемещаться из секции 1 в секцию 4 и наоборот. Таким образом, эти секции были конечными. Если крыса хотела перейти из загона 1 в за­гон 4, ей было необходимо пройти загоны 2 и 3.

Через перегородки, разделяющие загоны, пропускался элек­трический ток, поэтому крысы быстро поняли, что они не мо­гут пролезать через них.

В этих загонах были кормушки, сосуды с водой и укрытия для гнезд. Крысы в изобилии получали пищу, воду и материа-

 

 

 

Рис. 8.4. Схема лабораторного помещения в исследовании Калхауна по перенаселенности

лы для сооружения гнезд. В потолке комнаты было специаль­ное окно, что давало возможность наблюдать и записывать по­ведение крыс.

Калхаун изучал крыс в течение ряда лет и знал, что без из­лишней напряженности в колонии могут сосуществовать 12 взрослых особей. Поэтому в лаборатории все было устроено так, что в каждом отсеке помещали 12 крыс, то есть всего их было 48. После того как группы крыс поместили в эту комнату, им была дана возможность размножаться, пока нормальная плотность крысиной популяции почти удвоилась — дошла до 80. Когда уровень популяции достиг 80, молодые крысы, пережившие младенческий возраст, удалялись, так что количество крыс ос­тавалось постоянным.

После тщательной организации опыта оставалось только в течение длительного времени наблюдать живущих в условиях скученности животных и записывать особенности их поведе­ния. Наблюдения продолжались 16 месяцев.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Важно не забывать, что перенаселенность крыс не была чрезмерной; на самом деле она была вполне умеренной. Если бы крысы хотели равномерно распределиться по отсекам, то там оказалось бы по 20 особей на отсек. Но этого не произошло. Когда крысы-самцы достигали зрелости, они начинали драть­ся друг с другом за положение в иерархии, как они делали бы это в естественных условиях. Эти драки имели место во всех отсеках, но последствия были не одинаковы для жителей раз­ных загонов. Давайте вспомним устройство комнаты. Ясно, что два конечных загона имели только один вход (или один выход). Таким образом, когда самец выигрывал сражение за домини­рование в одном из отсеков, он мог сохранять свое положение и свою территорию (весь загон), просто наблюдая за входом и атакуя любого другого самца, который пытался ступить на пан­дус. Как оказалось, только один самец оставался в каждом из конечных загонов как самец-лидер. Однако он был там не один. Крысы-самки распределились примерно одинаково по всем четырем отсекам. Таким образом, каждый из самцов — владельцев загонов № 1 и № 4 имел для одного себя гарем с количеством самок от 8 до 12. И они не хотели принимать какие-либо изменения в этой ситуации. Для того чтобы не до­пустить проникновения других самцов на свою территорию, самцы-хозяева устраивались спать прямо у самого перехода и были всегда начеку.

Были случаи, когда в конечных отсеках оставалось и не­сколько других самцов. Но они были в самом подчиненном по­ложении. Большую часть времени они проводили вместе с сам­ками в гнездах и выходили только поесть. Они не делали по­пыток спариваться с самками. Самки в этих отсеках были нормальными матерями. Они строили удобные гнезда, корми­ли и защищали свое потомство. Другими словами, жизнь боль­шинства крыс в конечных отсеках была сравнительно нормаль­ной, а репродуктивное поведение — успешным. Около поло­вины крысят в этих отсеках дожили до взрослого состояния.

Остальные 60 или около того крыс перенаселили средние два отсека. Поскольку в каждом из этих двух отсеков находи­лись кормушка и сосуд с водой, у крыс было много возможно­стей вступать в контакт друг с другом. Вариации поведения, на-

блюдавшиеся у крыс загонов № 2 и № 3, демонстрируют фено­мен, который Калхаун назвал behavioral sink — поведенческой клоакой*.

Поведенческая клоака — это «следствие любого поведенче­ского процесса, который собирает вместе необычно большую численность животных. Неприятные ассоциации, возникаю­щие при назывании этого термина, не случайны: поведенче­ская клоака действительно усугубляет все формы патологии, ко­торые можно найти в группе» (р. 144). Давайте изучим некото­рые из крайних форм поведения, которые наблюдал автор.

1. Агрессия. Обычно в естественных условиях крысы-самцы дерутся с другими самцами за доминирующее положение в со­циальной иерархии. В этом исследовании тоже наблюдались драки среди наиболее агрессивных самцов. Разница заключа­лась в том, что в отличие от происходящего в природных усло­виях для сохранения своего положения самцы должны были не просто драться, но драться часто; при этом во многих случаях в крысиных разборках принимали участие сразу несколько сам­цов. Тем не менее, по наблюдениям, самые сильные крысы из центральных отсеков характеризовались наиболее нормальным поведением. Однако даже у этих животных иногда наблюдались признаки патологии, они как будто «сходили с ума»: нападали на самок, крысят и менее активных самцов и у них появлялась склонность, обычно не свойственная крысам, а именно кусать за хвосты других крыс» (р. 146).

2. Подчинение. В противоположность этой крайней агрессии, другие группы крыс-самцов избегали драк за доминирование. Одна из таких групп состояла из самцов, наиболее здоровых с виду. Они были упитанными, и их мех был в хорошем состоя­нии, без обычных проплешин — результатов сражений. Одна­ко в социальном смысле эти крысы были пораженцами. Они двигались по отсекам будто бы во сне или в состоянии гипно­тического транса, игнорируя всех остальных крыс, а те, в свою очередь, игнорировали их. Этих самцов совершенно не инте-

ресовала сексуальная активность, и они не делали никаких по­пыток сближения с самками, даже если у тех был период течки. Другая группа самцов, наоборот, была слишком активна, и они постоянно стремились, незаметно для доминирующего самца, найти готовых к спариванию самок. Калхаун придумал для них термин probers («испытатели»). Доминирующие самцы часто атаковали их, но «испытатели» никогда не были заинте­ресованы в драках за статус. Они были гиперсексуальны, и мно­гие из них даже поедали себе подобных!

3. Сексуальные отклонения. Эти «испытатели» также отказы­вались принимать участие в нормальных для крыс ритуалах спаривания. Обычно крыса-самец преследует самку, пока она не скроется в свою нору. Затем самец терпеливо ждет и даже «танцует» особый танец ухаживания перед входом в нору сам­ки. В конце концов самка выходит, и происходит спаривание. В эксперименте Калхауна этот ритуал соблюдался большин­ством сексуально активных самцов, за исключением «испыта­телей». Они совершенно отказывались ждать и следовали за самкой прямо в ее нору. Иногда в гнездах, устроенных самками в норе, были крысята, которые не выживали, и позднее имен­но здесь обнаружилось, что «испытатели» становились «пожи­рателями себе подобных».

Другая группа крыс-самцов получила название «пансексуа-лы», потому что эти самцы пытались спариваться со всеми дру­гими крысами без разбора. Они приближались с сексуальными целями к другим самцам, молодняку и самкам, у которых не было в это время течки. Эти самцы представляли собой подчи­ненную группу, их часто атаковали более доминирующие сам­цы, но «пансексуалы» никогда не дрались за доминирование.

4. Репродуктивные аномалии. У крыс имеется естественный инстинкт строительства гнезд. В исследовании им были предо­ставлены неограниченные количества нарезанной полосками бумаги. Самки обычно очень активно занимаются строитель­ством гнезд, когда приближается срок появления на свет кры­сят. Они собирают подходящий материал и делают из него под­стилку. Затем они устраивают гнездо таким образом, чтобы в середине было углубление для крысят. Однако самки в «пове­денческой клоаке» постепенно утрачивали свое стремление

411

строить адекватные гнезда. Сначала они теряли способность делать углубление в середине гнезда. Затем, по мере того как проходило время, они собирали все меньше и меньше бумаж­ных полосок и, наконец, стали производить на свет крысят пря­мо на опилках, которыми был покрыт пол в отсеках.

Крысы-матери потеряли также свою материнскую способ­ность при появлении какой-то опасности переносить крысят с одного места на другое. Они перемещали кого-то из крысят и забывали про остальных или же, перенося своих крысят на другое место, бросали их на пол. Обычно такие крысята оказы­вались покинутыми и погибали. Потом взрослые крысы съеда­ли их. Уровень смертности крысят в средних отсеках был очень высок, колеблясь от 80 до 96%.

Кроме таких недостатков материнского инстинкта, самки в средних отсеках в период течки подвергались преследованию больших групп самцов, пока физически уже были не способны избежать встречи с ними. У этих самок были большие ослож­нения в протекании беременности и в родах. К концу опыта почти половина из них умерла.

ОБСУЖДЕНИЕ

Вы можете ожидать, что если логически расширить при­менение этих выводов, их можно отнести к людям, находя­щимся в условиях перенаселенности. Однако по причинам, которые будут обсуждаться немного позже, Калхаун не стре­мился делать такие выводы. На самом деле он очень мало об­суждал полученные результаты, вероятно, предполагая, и ло­гически это так и есть, что эти результаты говорят сами за себя. Он комментировал один совершенно ясный результат: что естественное социальное и жизненно важное поведение крыс резко меняется от стрессов, вызванных существованием в условиях перенаселенности. Кроме того, он заметил, что если провести дополнительные исследования с использованием более совершенных методов и более точной интерпретацией полученных результатов, то это может внести свой вклад в наше понимание подобных трудностей, которые встают пе­ред людьми.