Seligman M. E. P., Maier S. F. (1967). Failure to escape traumatic

shock. Journal of Experimental Psychology, 74, 1—9.

Если вы похожи на большинство людей, то предполагаете, что ваши действия влекут за собой определенные последствия. И поскольку вы ждете, что так оно и будет, вы стараетесь вести себя таким образом, чтобы последствия были желательными, и стремитесь избегать поступков, которые могут привести к не­желательным последствиям. Другими словами, ваши действия, по крайней мере частично, предопределяются вашей уверен­ностью в том, что они могут принести определенные плоды, — они зависят от возможных последствий. (См. статью по мате­риалам Б. Ф. Скиннера в главе 3 «Научение и обусловливание» и статью по материалам Д. Роттера в главе 7 «Личность», для обсуждения последствий поведения.)

Давайте представим, что вы недовольны вашей работой и поэтому начинаете принимать меры для того, чтобы изменить ситуацию. Вы входите в контакт с людьми, работающими в ва­шей сфере, читаете объявления с предложениями о работе, ко­торая может вас интересовать, по вечерам стараетесь приобре­сти какие-то новые знания или умения и т. д. Все эти действия мотивируются вашей уверенностью в том, что усилия непре­менно увенчаются успехом, вы найдете работу получше и ваша жизнь станет счастливее. То же самое касается межличностных отношений. Если вы связаны с каким-то человеком и эти от­ношения тяготят вас или какие-то еще связанные с этим чело­веком обстоятельства приносят вам несчастье, вы постараетесь что-то придумать и начнете предпринимать необходимые дей­ствия, чтобы изменить обстоятельства, или положите конец тя­гостным отношениям, и при этом вы, конечно, будете надеять­ся, что преуспеете в желательных переменах.

Все эти вопросы имеют отношение к проблемам власти и контроля. Многие верят, что они имеют власть над происходя­щим — по крайней мере частично, поскольку в прошлом они действительно могли успешно осуществлять контроль над со­бытиями своей жизни. Люди верят, что могут сами справиться

с проблемами и достичь желанных целей. Если у человека нет ощущения, что многое зависиттолько от него, что он способен контролировать происходящее, у него остается только беспо­мощность. Если вы чувствуете, что увязли в работе, которая вас не удовлетворяет, что вы не способны найти другую работу или же приобрести какие-то дополнительные навыки, чтобы улуч­шить свою профессиональную жизнь, маловероятно, что вы окажетесь способны на усилия, необходимые для того, чтобы изменить жизнь. Если вы слишком зависите от человека, с ко­торым у вас мучительные отношения, и вы чувствуете, что бес­сильны что-то изменить или положить этим отношениям ко­нец, возможно, эти тягостные отношения будут продолжаться и вы будете и дальше терпеть вашу боль.

Ощущение власти над событиями и возможность самому контролировать их очень важны для психологического и физи­ческого здоровья человека (см. главу 5 «Развитие человека», раз­дел «Обсуждение» по итогам исследования Ланже и Родин, о проблемах возможности контроля событий собственной жиз­ни в домах для престарелых). Вообразите себе, что бы вы сами почувствовали, обнаружив, что уже не властны переменить свою жизнь, не можете контролировать события и все происходящее с вами идет помимо вашей воли. Вероятно, у вас возникнет ощу­щение своей беспомощности и безнадежности и вы перестане­те даже пытаться что-то изменить. Другими словами, у вас нач­нется депрессия.

Мартин Селигман (Martin Seligman), очень известный и ав­торитетный психолог, занимающийся проблемами поведения, придерживается мнения, что наше восприятие власти и конт­роля над событиями приходит в результате опыта. Он считает, что если попытки человека контролировать какие-то события постоянно терпят одни неудачи, то в конце концов этот человек вообще может отказаться от любых попыток контролировать происходящее. Если поражения случаются достаточно часто, че­ловек может перенести ощущение, что он не в состоянии кон­тролировать происходящее, на вообще все ситуации, даже на обстоятельства, когда на самом деле контроль возможен. Чело­век начинает в таком случае считать себя просто пешкой в руках судьбы, чувствует свою беспомощность, и у него наступает де­прессия. Подобные случаи депрессии Селигман назвал приоб-

393

решенной беспомощностью (learned helplessness). Он развил свою теорию, работая в Университете Пенсильвании, где проделал серию опытов на собаках. Сейчас эти опыты считаются клас­сическими. Эксперимент, обсуждаемый здесь, Селигман про­вел вместе со Стивеном Майером (Steven Maier); этот опыт счи­тается первой основополагающей демонстрацией его теории.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ

В своем более раннем эксперименте по научению Селигман обнаружил, что если собак подвергать воздействию электриче­ского тока, которое они не могли контролировать и не могли избежать его, в дальнейшем они теряют способность к науче­нию избегать электрического удара в тех случаях, когда это воз­можно. Представьте, как странно это выглядело в глазах пси-холога-бихевиориста. В лаборатории собаки подвергались воз­действию электротоком, которое должно было быть очень неприятным, но не опасным. Позднее их поместили в специ­альный бокс, разделенный перегородкой на две части. Элект­рический ток должен был поступать на пол то одной, то другой части бокса. Когда собака находилась на одной стороне и вдруг чувствовала воздействие электрического тока, то, чтобы избе­жать этого, ей нужно было всего лишь перепрыгнуть через пе­регородку и оказаться на другой стороне бокса. Обычно собаки и другие животные очень быстро начинают понимать, как по­мочь себе (нетрудно понять, почему так происходит!). На са­мом деле собаки выучивались спасаться, и как только сигнал (вспыхнувшая лампочка или звонок) предупреждал собаку о том, что сейчас пройдет ток, животное мгновенно перепрыги­вало через перегородку, и таким образом совершенно избегало неприятного воздействия электрическим током. Однако в экс­периментах Селигмана были и собаки, ранее уже подвергавши­еся воздействию электротоком, которого они не могли избе­жать. Если таких собак помещали в бокс с перегородкой, они уже не научались спасительному поведению.

Селигман высказывал предположение, что эти животные узнали о своей возможности контролировать неприятные сти­мулы нечто такое, что повлияло на их способность к последую­щему научению. Другими словами, они усвоили в результате

своего предшествующего опыта с электротоком, что все их по­пытки избежать неприятного воздействия оказываются неэф­фективными. И затем, оказавшись в новых условиях, когда у них была возможность избежать воздействия тока, то есть кон­тролировать ситуацию, они ничего не предпринимали. Они на­учились быть беспомощными.

Для того чтобы проверить эту теорию, Селигман и Майер предложили исследовать воздействие контролируемой и некон­тролируемой ситуаций с электротоком на возможность в даль­нейшем научиться избегать удара.

МЕТОД

Данный опыт — один из нескольких экспериментов, рас­сматриваемых в этой книге, в которых в качестве испытуемых использовались животные. Однако, возможно, именно этот опыт больше остальных вызывает вопросы относительно того, насколько этично проведение экспериментов на животных. Со­баки подвергались воздействию электротоком, которое долж­но было быть достаточно болезненным (но не наносить живот­ным физического вреда), для того чтобы проверить психологи­ческую теорию. Оправданно ли этически такое обращение с животными — это вопрос, который может встать перед лю­бым исследователем или студентом, изучающим психологию (и к этому вопросу мы вернемся после обсуждения результатов исследования Селигмана).

Подопытными животными были 24 «дворняжки, от 37 до 48 сантиметров в холке и весом от 11,5 до 13 килограммов» (р. 2). Собак разделили на три группы, по восемь особей в каждой. Со­бакам одной группы предоставлялась возможность избегать уда­ра током (escape group), у второй группы такой возможности не было (no-escape group), и третья группа была контрольной — эти собаки, в отличие от остальных, были без «упряжи».

В двух экспериментальных группах на каждую из собак на­девалась специальная «упряжь», подобная той, которую исполь­зовал И. П. Павлов; собаки были ограничены в движениях, но не совсем лишены возможности двигаться. С каждой стороны от собачьей головы находилась специальная панель, благодаря которой голова собаки была направлена строго вперед. Собака

могла нажать панель с каждой из сторон, двигая головой. При воздействии тока на животное из первой экспериментальной группы собака могла прервать действие тока, нажав на панель с любой стороны своей головы. В группе собак, не имеющих возможности спастись, каждое животное было соединено с со­бакой из группы, в которой особи могли избежать воздействия тока (эта специальная техника соединения животных называ­ется «надеваниеярма» (yoking)). Электротоком одинаковой силы воздействовали в одно время на каждую пару собак, но собаки из второй группы не могли контролировать происходящее. Что бы ни делала собака второй группы, воздействие током про­должалось до тех пор, пока его не прерывала нажатием на па­нель собака из первой группы, для которой путь к спасению был открыт. Таким образом, собаки как той, так и другой груп­пы получали воздействие током одинаковой силы и длительно­сти; единственная разница заключалась в том, что у собак одной группы была возможность (власть) выключить ток, а у другой такой возможности не было. Восемь собак контрольной группы на этой стадии эксперимента вообще не подвергались воздейст­вию током.

Экспериментальные животные обеих групп получили 64 то­ковых воздействия с интервалом в 90 секунд. Группа собак, ко­торым давалась возможность найти спасение от тока, быстро научилась нажимать боковые панели и прекращать ток (для себя и для собак второй группы).

Затем, спустя 24 часа, всех собак поместили в допускающий перемещения бокс, подобный описанному выше. На каждой стороне бокса находились лампочки. Когда на одной стороне свет гас, через 10 секунд по полу в этой части бокса пропускал­ся ток. Если за эти 10 секунд собака успевала перепрыгнуть ба­рьер, ей удавалось вообще избежать воздействия тока. Если не успевала, она продолжала чувствовать воздействие до тех пор, пока не перепрыгивала через барьер или пока не истекут 60 се­кунд, после чего воздействие прекращалось. С каждой собакой такой опыт осуществлялся 10 раз.

Насколько хорошо собака научилась спасаться оттока, оце­нивали по следующим критериям: 1) сколько, в среднем, вре­мени проходило между выключением света в боксе и прыжком собаки через барьер и 2) процентом собак в каждой из групп,

в полной мере научившихся избегать тока. Кроме того, собаки второй группы (которые в первой части опыта не имели возмож­ности спасаться) через 7 дней были подвергнуты 10 допол­нительным испытаниям, чтобы оценить продолжительность воздействия экспериментальной ситуации.

РЕЗУЛЬТАТЫ

В группе собак, имевших на первом этапе опыта возмож­ность спастись от тока — в группе «спасение было», — с каж­дым из 64 воздействий животным требовалось все меньше вре­мени, чтобы нажать на панель и выключить ток. Во второй груп­пе (не имевшей возможности спасаться от тока) — группе «спасения не было» — собаки после 30 воздействий совершен­но переставали нажимать панель.

Рисунок 8.2 представляет данные о среднем времени, кото­рое требовалось на спасение от токового воздействия в каждой их трех групп животных на втором этапе эксперимента. Помни­те, что речь идет о времени между выключением света и прыж­ком собаки через барьер. Различия между группой собак, кото­рая в первом опыте не имела возможность спасения, и другими

 

 

двумя группами были статистически значимыми. Различия меж­ду первой экспериментальной и контрольной группами не были значимыми.

Рисунок 8.3 представляет данные (в процентах) о количе­стве животных каждой группы, которые не менее 9 раз из 10 проведенных испытаний не догадались перепрыгнуть через барьер и избежать тока. Различия между результатами в группе «спасение было» и в группе «спасения не было» оказались вы­сокозначимыми. Шесть животных из группы «спасения не было» на втором этапе эксперимента совершенно не пытались избежать воздействия током в 9 или во всех 10 пробах. Семь дней спустя эти же шесть собак были вновь протестированы в том же экспериментальном боксе. В этой, более поздней, час­ти опыта в каждом из испытаний пять из шести собак не умели спастись.

ОБСУЖДЕНИЕ

Поскольку единственное различие между группой собак, ко­торым в первой части опыта была дана возможность спасения, и группой собак, которые такой возможности не имели, состо­яло в способности животных к активным действиям для пре­кращения тока, Селигман и Майер пришли к следующему вы­воду. В данной ситуации имеет значение фактор контроля, по­тому что именно воздействием этого фактора можно объяснить ярко выраженную разницу в результатах двух групп, которым во второй части опыта нужно было научиться избегать токово­го воздействия. Другими словами, причина, по которой группа животных, имевших в первой части опыта возможность понять, как спастись, правильно действовала затем в эксперименталь­ном боксе, заключалась вот в чем: в той фазе опыта, когда они были в «упряжи», животные получили представление о том, что прекращение тока зависит от их поведения. Поэтому у них была мотивация перепрыгнуть барьер и избежать удара. Для той груп­пы собак, которые в первой части опыта, будучи в «упряжи», не имели возможности что-то сделать для своего спасения, было очевидно, что если токовое воздействие и прекращается, это происходит вне зависимости от их поведения. И поэтому, не имея надежды на то, что от их поведения в боксе может зави-

сеть прекращение токового воздействия, они даже не пытались спасаться. Они, как и предсказывали Селигман и Майер, на­учились быть беспомощными.

Иногда какая-нибудь собака из группы беспомощных дела­ла в экспериментальном боксе удачную попытку избежать тока. Однако в следующем же испытании она возвращалась к беспо­мощности. Селигман и Майер объясняли это так. В предыду­щей части эксперимента, когда собаки были в «упряжи», они усвоили, что все их попытки спастись оказываются безуспеш­ными, и этот опыт мешал животным выработать новую форму спасения (перепрыгивание барьера) для того, чтобы в новой си­туации (в специальном боксе) избежать тока; прошлый опыт мешал, даже если какой-то их новый случайный опыт в этом направлении оказался удачным.

В своей статье Селигман и Майер сообщили о результатах своего последующего эксперимента, который дал им возмож­ность сделать некоторые дополнительные выводы. В этом вто­ром исследовании собак сначала помещали в условия «упряжь и возможность найти спасение от тока», когда нажатие панели прекращало токовое воздействие. Затем собак перевели в усло­вия с упряжью, но без возможности спастись от тока, а потом устроили 10 испытаний в боксе. Эти животные продолжали по­пытки нажимать панель во время всех испытаний в условиях «упряжь и невозможность найти спасение» и не сдавались так быстро, как собаки в первом опыте. Более того, все животные успешно выучились спасаться и избегать тока в боксе. Это гово­рит о том, что животных, усвоивших, что их поведение может быть эффективным, уже не могут остановить неудачи и мотива­ция изменить свою судьбу у них сохраняется.

ПОСЛЕДУЮЩИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

Конечно, Селигман хотел сделать то, что вы уже, вероятно, делаете: применить эти выводы к людям. В своей более поздней работе он утверждал, что в развитие депрессии у людей входят процессы, подобные процессам научения беспомощности у жи­вотных. Как в той, так и в другой ситуации мы имеем дело с пассивностью, когда субъект сдается и просто сидит, отсутстви-

ем агрессии, замедленностью понимания, что какое-то пове­дение может принести успех, потерей веса и сознанием своего социального одиночества. И беспомощная собака, и человек в депрессивном состоянии узнали по какому-то своему прошло­му опыту, что все их действия бесполезны. Собака была не спо­собна избежать тока, что бы она ни делала, а человек не может контролировать такие события, как смерть любимого челове­ка, обиды, наносимые порой родителями, потеря работы, се­рьезная болезнь (Seligman, 1975).

Эта приобретенная беспомощность, которая приводит лю­дей к депрессии, может иметь другие серьезные последствия, кроме самой депрессии. Исследования показали, что у пожи­лых людей, которые по различным причинам, например из-за проживания в доме для престарелых, не имеют возможности контролировать повседневные события, здоровье ухудшается и повышаются шансы на преждевременную смерть. И все это происходит в большей степени, чем у тех стариков, которые имеют возможность сохранить ощущение своей власти над со­бытиями (для того чтобы познакомиться с обсуждением род­ственного исследования Ланже и Родин (Langer and Rodin), по­смотрите статью об их исследовании в доме для престарелых). Кроме того, некоторые исследования продемонстрировали, что неконтролируемые события, несущие стресс, могут играть определенную роль для развития таких серьезных заболеваний, как рак. Одно такое исследование обнаружило, что риск забо­леть раком увеличивается у индивидуумов, которым в предше­ствующие годы пришлось пережить потерю супруга(и), профес­сии, престижного положения (Horn & Picard, 1979). В больни­цах доктора и другой персонал полагают, что пациенты должны подчиняться, быть спокойными и отдавать свои судьбы в руки медиков. Пациенты уверены: для того чтобы поправить свое здоровье как можно скорее, они обязаны, не задавая лишних вопросов, во всем следовать указаниям докторов и медсестер. Выдающийся психолог, занимающийся проблемами здоровья, считает, что в понятие «хороший пациент больницы» входит пас­сивность пациента и то, что он отказывается от возможности контролировать события своей жизни. Такое положение на са­мом деле может создать у людей элементы приобретенной беспомощности, вследствие чего эти пациенты не могут позднее

проявлять свою волю и контролировать события тогда, когда гакой контроль и возможен, и желателен для выздоровления [Taylor, 1979).

Еще одним свидетельством воздействия приобретенной беспо­мощности может быть следующее замечательное исследование Финкельштейна и Рами (FinkelsteinandRamey, 1977). Группы ма-теньких детей, лежа в кроватках, наблюдали подвешенные пе-эед ними игрушки-мобили для малышей. У одной группы де-гей были специальные «чувствительные» подушки, и, двигая;воими головками, дети могли влиять на круговые движения лгрушек. Над кроватками другой группы детей висели такие же игрушки, но было запрограммировано, что их вращение не под­дается контролю детей. После того как обе группы ребятишек в течение 2 недель каждый день по 10 минут лежали в кроватках с передвигающимися игрушками над головами, дети из группы, у которой были подушки, дающие возможность контроля, ста­ли очень ловко манипулировать игрушками, двигая головка­ми. Однако самые важные наблюдения были сделаны, когда группа детей, которые ранее не имели возможности влиять на передвижение игрушек, получила те же самые «чувствительные» подушки и даже больше времени на то, чтобы научиться конт­ролировать движение игрушек, чем имела первая группа. Эти дети оказались совершенно неспособными научиться контроли­ровать движение игрушек! Полученный в первой ситуации опыт научил их, что от их поведения движения игрушек не зависят, и это знание перешло в новую ситуацию, когда возможность та­кого контроля была реальна. В эксперименте с двигающимися игрушками дети научились быть беспомощными.

СОВРЕМЕННЫЕ РАЗРАБОТКИ

Исследование Селигмана о научении беспомощности про­должает оказывать влияние на современные работы и стиму­лирует дебаты во многих областях. Его идеи, в сочетании с тео­риями других исследователей, способствуют углублению пони­мания важности личного контроля над событиями нашей жизни (см. исследование Ланже и Родин о необходимости такого кон­троля для пациентов домов для престарелых, обсуждаемое в главе 5).

Один из примеров такого широкого влияния работы Селиг-мана можно найти даже в исследованиях психологических ас­пектов биологической, химической и ядерной войны. В своем исследовании Стоукс и Бандере (Stokes and Banderet, 1997) при­менили теорию приобретенной беспомощности Селигмана к реакциям военных и штатских индивидуумов на опыт, пережи­ваемый во время Первой мировой войны, Войны за залив 1991 года (Gulf War), а также во время химической атаки терро­риста в токийском метро в 1995 году. Исследователи обнаружи­ли, что чувство полной беспомощности, которое возникает у людей перед лицом биологического, химического или ядерного нападения, часто приводит к тяжелым побочным последствиям пассивного характера (отказ от всего, нежелание что-либо де­лать) и нервным срывам активного свойства (слепая паника); при этом оба типа реакций абсолютно неэффективны при подобных опасностях. Авторы предлагают документально оформить сис­тему проверенных психологических правил, с тем чтобы повы­сить эффективность тренировок военнослужащих и обеспечить порядок действий персонала при потенциальной угрозе.

Другое исследование фокусировало внимание на том, как ощущения беспомощности, пережитые в раннем детстве, мо­гут привести к синдрому постоянной тревожности, то есть к на­рушениям психики, у взрослого человека (Chorpita & Barlow, 1998). Авторы этого исследования полагают, что «ранний опыт недостаточного контроля за происходящим может способство­вать развитию некоторых когнитивных особенностей психики, заключающихся в представлении человека, что все происходя­щее совершенно не зависит от него, и это может привести к пси­хологической уязвимости и тревожности» (р. 3).

И наконец, назовем еще одно исследование, тесно связанное с нашими развивающимися представлениями об обучении де­тей, в котором проверялась связь между неспособностью к обу­чению и приобретенной беспомощностью (Hersh, Stone & Ford, 1996). В этом исследовании третьеклассники с пониженными способностями к обучению сравнивались с третьеклассниками без каких-либо замеченных проблем с обучением, и тем и дру­гим давался для прочтения текст, который был выше их чита­тельских возможностей. Обе группы не справились с заданием, но учащимся с трудностями в обучении понадобилось значитель-

но больше времени, чтобы оправиться после стресса поражения, чем их сверстникам, которые в принципе не имели трудностей с обучением. Если рассматривать эти факты в свете теории Селиг-мана, важно учитывать возможность того, что в результате стрес­са, пережитого учащимися после неудачи, они могут снова встре­титься с другими неудачами, а это, в свою очередь, может приве­сти к тому, что они вообще сдадутся и перестанут даже пытаться добиться успеха — или, другими словами, научатся быть беспо­мощными.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Теперь важно вернуться к вопросу об этичности экспери­мента. Большинству из нас тяжело читать о животных, особен­но собаках, которых подвергают болезненным воздействиям в психологической лаборатории. В течение многих лет были вы­работаны стандарты гуманного обращения с лабораторными животными (см. обсуждение этого вопроса в предисловии к дан­ной книге). Однако есть много людей как в науке, так и вне ее, считающих эти стандарты неадекватными. Некоторые люди во­обще выступают за полное исключение исследований на жи­вотных из психологии, медицины и всех прочих наук. Каким бы ни было ваше личное мнение по этому поводу, вам следует задать себе вопрос: расширяют ли результаты этого опыта наши знания, способствуют ли они уменьшению человеческих стра­даний и улучшают ли качество жизни в степени, достаточной для того, чтобы оправдать методы исследования? Задайте себе этот вопрос применительно к исследованию Селигмана и Майера. Они создали основы теории, объясняющей, почему неко­торые люди становятся беспомощными, почему у них появля­ются чувство безнадежности и депрессия. Селигман продолжал развивать широко принятую модель того, как возникает де­прессия, и методов ее лечения. В течение ряда лет его теория оттачивалась и детализировалась и в результате стала более при­менима к типам депрессии, которые случаются при определен­ных условиях. Например, индивидуум с большой вероятностью заболевает депрессией, если он не может контролировать соб­ственную жизнь по причинам, которые: 1) скорее постоянные, чем временные; 2) относятся к факторам, которые связаны

с личностью (а не с ситуациями), и 3) распространяются на мно­гие области их жизни (см.: Abramson, Seligman&Teasdale, 1978). Понимая это, врачи и консультанты стали лучше разбираться в депрессии, оказывать необходимую помощь в лечении.

Оправдывает ли это знание методы, используемые в ранних исследованиях приобретенной беспомощности? Решать вам.

ЛИТЕРАТУРА

Abramson, L., Seligman, M., & Teasdale, J. (1978). Learned

helplessness in humans: Critique and reformulation. Journal of

Abnormal Psychology, 87, 49—74. Chorpita, В., & Barlow, D. (1998). The development of anxiety: The

role of control in the early environment. Psychological Bulletin,

124(1), 3-21. Finkelstein, N., & Ramey, C. (1977). Learning to control the

environment in infancy. Child Development, 48, 806—819. Hersh, C., Stone, В., & Ford, L. (1996). Learning disabilities and

learned helplessness — A heuristic approach. International Journal

ofNeuroscience, 84(1/4), 103-113. Horn, R., & Picard, R. (1979). Psychosocial risk factors for lung

cancer. Psychosomatic Medicine, 41, 503—514. Seligman, M. (1975). Helplessness: On depression, development, and

death. San Francisco: Freeman. Stokes, J., & Banderet, L. (1997). Psychological aspects of chemical

defense and warfare. Military Psychology, 9(4), 395—415. Taylor, S. (1979). Hospital patient behavior: Reactance, helplessness,

от control! Journal of Social Issues, 35, 156—184.