Этико-философские системы Древней Индии

В отличие от таких регионов древних цивилизаций, как Месопотамия, Египет, Иран, культура Индии в силу определенных исторических обстоятельств оказалась благоприятной почвой не только для возникновения этиче­ских идей, но и для формирования на основе этих идей сложно-структурированных моральных регуляторов, отличавшиеся высокой эффективностью. Источником, послужившим идейным основанием для возникновения (в середине 1-го тысячелетия до н.э.) индийских философских школ, определивших моральные ориентации древних индусов являются «Упанишады». Несистематизированные, «пропитанные» символами и образами тек­сты Упанишад сформировали в древне индийском обществе традицию религиозно-мифологической ориентации при решении задач морального регулирования. И только одна философская школа — локаята смогла радикально противостоять этой традиции.

«Упанишады» - составная часть ведической литературы, религиозно-философские произведения, комментирующие Веды. Буквальный перевод слова «Упанишады» - «сидеть около», поскольку эти тексты включают различные поучения, адресованные ученикам, обычно сидевшим у ног учителя. «Упанишады» анонимны, как и вся ведическая литература, датировка их неопределена. Так называемые старые «Упанишады» датируется приблизительно IX – VI вв. до н. э.

 

Каушитаки упанишада»

III. 8. Пусть не стремится [человек] распознать речь, — пусть узнает говорящего. Пусть не стремится он распознать запах — пусть узнает обоняющего. Пусть не стремится он распознать образ — пусть узнает смотрящего. Пусть не стремится он распознать звук — пусть узнает слышащего. Пусть не стремится он распознать вкус пищи — пусть уз­нает распознающего вкус пищи. Пусть не стремится он распознать действие — пусть узнает действующего. Пусть не стремится он распо­знать удовольствие и неудовольствие — пусть узнает распознающего удовольствие и неудовольствие. Пусть не стремится он распознать блаженство - пусть узнает распознающего блаженство, любовную страсть, произведение потомства. Пусть не стремится он распознать движение - пусть узнает двигающегося. Пусть не стремится он рас­познать разум — пусть узнает разумеющего Таковы эти десять эле­ментов существ, относящихся к познанию, десять элементов позна­ния, относящихся к существам. Ибо, если бы не было элементов существ, то не было бы и элементов познания; если бы не было эле­ментов познания, то не было бы и элементов существ, ибо благодаря лишь одному из двух не мог бы воплотиться никакой образ. Он не множествен. Подобно тому, как в повозке обод колеса укреплен на спицах и спицы укреплены в ступице, так и эти элементы существ ук­реплены в элементах познания и элементы познания укреплены в ды­хании. Это дыхание — познающий Атман, оно — блаженство, лишен­ное старости, бессмертное. Оно не становится больше от доброго действия, меньше — от недоброго. Ибо, воистину, оно побуждает к доброму действию того, кого хочет возвести из этих миров; оно же и побуждает к недоброму действию того, кого хочет низвести. Оно — страж мира, оно — повелитель мира, оно — владыка мира. «Оно — мой Атман» — пусть [человек] знает это. [1; С. 62-63]

 

Вопросы и задания:

1. Назовите десять элементов, на основании которых может быть осмыслена взаимосвязь сущности вещей и их свойств.

2. Что такое Атман и какую роль он играет в познании человеком сущности вещей?

 

Катха упанишада»

1.2.5. Пребывая в глубине незнания, [но] считая себя разумными и учеными,

Блуждают, скитаются дураки, словно слепцы, ведомые слепцом.

6. Не постичь перехода неразумному, глупцу, опьяненному обманчивым богатством.

С мыслью: [Есть лишь] этот мир и нет другого — он снова и снова попадает в мою власть. [1; С. 101]

1.2.19. Если убивающий думает, что убивает; если убитый думает, что убит, то оба они не распознают [истины] — он ни убивает, ни убиваем.

24. Не отступающий от дурного поведения;

беспокойный, несобранный. Мятущийся разум, поистине, не достигнет его (Атмана) даже с помощью познания. [1; С. 103—104]

1.3.3. Знай же, что Атман — владелец колесницы;

тело, поистине, — колесница;

знай, что рассудок – колесничий; разум, поистине, — поводья!

4. Чувства называют конями, предметы [восприятия] — их путями. Атмана, соединенного с телом чувствами и разумом,

мудрые называют наслаждающимся.

5. Кто не наделен распознаванием, чем разум никогда не сосредоточен, Чувства у того не знают узды, словно дурной конь у колесничего.

6. Кто же наделен распознаванием,

чем разум всегда сосредоточен, Чувства у того знают узду, словно добрый конь у колесничего.

7. Кто непонятлив, неразумен, всегда нечист,

Тот не достигает того места и возвращается в круговорот бытия.

8. Кто же понятлив, разумен, всегда чист,

Тот достигает того места, откуда больше не рождаются. [1; С. 104-105]

II. 1.1. Самосущий проделал [для чувств] отверстия наружу — поэтому человек глядит вовне, а не внутрь себя. Но великий мудрец, стремясь к бессмертию, глядел внутрь себя, закрыв глаза.

2. Неразумные следуют внешним желаниям, они попадают в распростертые сети смерти.

Мудрые же, узрев бессмертие, не ищут здесь постоянного среди непостоянных [вещей]. [1; С. 106]

 

Вопросы и задания:

1. Каким образом Атман ориентирует человека в правильном поведении, позволяя ему соединить, в конечном счете, свой Атман с Брахманом и достичь вечного блаженства.

2. Как формируется самосознание человека, и какую роль оно играет в жизни человека?

 

Субала упанишада»

XIII. 1. Да будет он подобен ребенку. Природа ребенка — свобода от уз и непорочность. Молчанием, ученостью, безграничным усерди­ем да достигнет он одиночества, провозглашенного в Ведах... Да будет он подобен дереву — не гневается и не колеблется, даже когда его рас­секают. Да будет он подобен цветку лотоса — не гневается и не колеб­лется, даже когда его рассекают. Да будет он подобен пространству — не гневается и не колеблется, даже когда его рассекают. Да пребывает он в истине, ибо истина — это Атман... [1; С.219]

«Брахмабинду упанишада»

13. Когда в горшке заключено пространство и горшок разбивают, То разбивается горшок, но не пространство —

такова же и жизнь, подобная горшку.

18. Мудрый, изучив по книгам сущность [высшего] знания

и [мирского] распознавания, Оставляет полностью книги, как ищущий зерна — солому.

19. Коровы [бывают] разных цветов, молоко же — одного цвета; [Высшее] знание подобно молоку, а [все] наделенные признаками — как коровы. [1; С. 226—227]

 

Вопросы и задания:

1. Как оценивается в этих фрагментах Упанишад высшее знание?

2. Как к этому знанию должен относится мудрый человек?

___________________

Упанишады. М., 1967.

 

ЭТИКО-ФИЛОСОФСКИЕ УЧЕНИЯ ДРЕВНЕГО КИТАЯ

В Древнем Китае главные морально-этические проблемы определялись значимостью взаимоотношений между человеком и обществом. Философские школы периода Чжаньго – VI – III вв. до н.э. – «золотого века» древнекитайской культуры различным образом определяли свои позиции по многочислен­ным аспектам вопроса о «правильной жизни», сохраняя, тем не менее, не­кий общий культурный контекст, определявший своеобразный стиль мышле­ния. Это своеобразие связано, в частности, с феноменом учительства, закрепленным, помимо прочего, в строгой ритуальной, этикетной форме, с традицией коллективного письменного творчества, которая была разру­шена легистами, оформившими первые авторские сочинения.

Именно эта эпоха «соперничества ста школ» кратко отражена предлагае­мыми текстами: фрагментами из «Лунь юй» — главного источника конфуцианства; из «Дао дэ цзин» — коллективного труда даосов; из «Мо-цзы» — кни­ги, составленной моистами; из авторского сочинения легиста Хань Фэй-цзы.

 

Из «Лунь юй»

11.17. Учитель сказал:

— Ю! Научить тебя, что такое знание? Знать, что ты знаешь и знать, чего ты еще не знаешь, — вот это и значит — знать. [1; С. 31]

IV. 18. Учитель говорил:

— Если естество в человеке одолеет культуру — получится дикарь. Если культура одолеет естество — получится книжник. Лишь тот, в ком естество и культура уравновешены, может стать достойным мужем.

22. <...> — Тот, кто истинно человечен, — сказал Учитель, — всего добивается своими усилиями — вот что можно назвать истинной че­ловечностью. [1; С. 36]

VIII. 2. Учитель говорил:

— Почитание без знания приличий переходит в назойливость. Ос­торожность без знания приличий переходит в трусость. Смелость без знания приличий переходит в бунтарство. Прямота без знания при­личий переходит в грубость. Если правитель чтит своих родных — и народ становится человечнее. Если он не забывает старых друзей - и народ не будет бездушным.

13. Учитель говорил:

— Будьте тверды всвоей верности и усердны в учении, до конца держитесь истинного пути. В страну, где неспокойно, не ходите. В стране, где смута, не живите. Когда в Поднебесной царит справедливость, будьте на виду. Когда справедливости нет, уйдите от мира. Когда в стране справедливость, стыдно быть бедным и ничтожным. Когда справедливости нет, стыдно быть богатым и знатным. [1; С. 37—38]

XIV.23. Учитель говорил:

- Достойный муж сведущ в возвышенном. Мелкий человек све­дущ в низменном.

30. Учитель говорил:

- Не огорчаюсь, что люди меня не знают, — огорчаюсь, что мало талантлив. [1; С. 44]

XV.8. Учитель говорил:

— Не поговорить с человеком, с которым стоит поговорить, значит потерять человека. А говорить с человеком, с которым говорить не стоит, — значит терять слова. Мудрец не теряет людей и не теряет слов. [1; С. 451]

 

Вопросы и задания:

1. Проследите, как реализуется принцип диалектической взаимосвязи в осмыслении китайскими мудрецами сущности вещей.

2. Покажите, что знание сущности вещей позволяет человеку делать правильный моральный выбор.

 

Из «Дао дэ цзин»

Когда все в Поднебесной узнали, что красота — это красота, поя­вилось и уродство. Когда узнали, что добро — это добро, появилось и зло. Ибо бытие и небытие друг друга порождают, трудное и легкое друг друга создают, короткое и длинное друг другом измеряются, вы­сокое и низкое друг к другу тянутся, звуки и голоса друг другу вторят, до и после друг за другом следуют. Вот почему мудрец действует недея­нием и учит молчанием. [1; С. 72]

Осуществляйте недеяние, не занимайтесь делами, вкушайте без­вкусное. Велики они или малы, много их или мало — за обиды пла­тите добром. Беритесь за трудное там, где легко. Беритесь за боль­шое, пока еще оно мало. Все трудные дела в мире всегда возникают из легких. Все большие дела в мире всегда возникают из малых. Вот почему мудрец никогда не берется за большое — а потому и способен вершить большие дела. Тому, кто легко обещает, мало верят. Там, где много легкого, всегда много и трудного. Вот почему мудрец все считает трудным — а потому нет для него ничего трудного. [1; С. 76]

 

Из «Мо-цзы»

Если между людьми отсутствует взаимная любовь, непременно появляется взаимная ненависть; если правитель и его подчиненные не питают взаимной любви, им не следует ждать милости и верности; если между отцом и сыном нет взаимной любви, то нет речи и о почитании родителей; если между братьями нет взаимной любви, то между ними нет согласия; если же между людьми Поднебесной не будет взаимной любви, то сильный непременно подчинит слабого, богатый оскорбит бедного, знатный станет кичиться перед простолюдином, хитрый обманет простодушного <...>. [1; С. 208]

 

Из «Хань Фэй-цзы»

Юэский царь Гоу Цзянь, увидав на дороге лягушку, что напыжилась в гневе, оперся на передок колесницы и почтительно склонил перед ней голову.

- Зачем вы воздаете почести лягушке — спросил возница.

- Если она такая храбрая, — ответил царь, — как же ее не почтить? А воины и народ, услыхав о том, говорили:

- Царь даже лягушке воздает почести — за храбрость. Что же он скажет об истинных храбрецах?!

И тогда же нашлись такие, что перерезали себе горло, завещав свою голову государю. [1; С. 238]

Жена Цзэн-цзы собралась на базар — а малолетний ее сын с пла­чем увязался за ней.

Ступай домой, — сказала мать. — Вот вернусь с базара – заколю для тебя свинью.

Когда жена вернулась, Цзэн-цзы собрался уже изловить и зако­лоть свинью. Но жена его удержала:

— Я ведь только пошутила.

— Не стоит шутить с ребенком, — сказал Цзян-цзы, - Он еще мало что понимает и всему учится у отца с матерью, во всем их слушается. Обманешь его — и он научится обманывать. А если мать обманывает ребенка, а ребенок не верит матери, — это уже не воспитание! И тут же заколол и сварил свинью. [1; С. 247]

 

______________________

Из книг мудрецов. Проза Древнего Китая. – М., 1987.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ К РАЗДЕЛАМ 3.5.1. – 3.5.3