Личности: совесть, стыд, вина, честь и достоинство

Совесть – это наш внутренний судья,

безошибочно свидетельствующий о том,

насколько наши поступки заслуживают

уважения или порицания наших близких.

П. Гольбах

… Стыд представляет собой зачаточный,

не резко выраженный гнев человека на самого

себя, ибо он содержит в себе реакцию на

противоречие моего собственного явления

с тем, чем я должен и хочу быть…

Г.В.Ф.Гегель

Человек забывает свою вину, когда исповедался

в ней другому, но этот последний обыкновенно

не забывает её.

Ф. Ницше

Честь человека заключается в том, чтобы в

отношении удовлетворения своих

потребностей он зависел только от своего

трудолюбия, от своего поведения и от своего

ума.

Г.В.Ф.Гегель

Кто сам говорит о своих достоинствах, тот

смешон. Но кто не сознает их – глуп.

Ф. Честерфилд

В сознании человека имеется особый морально-психоло­гический механизм, который, действуя в сфере его духовного мира, проверяет, выполняется ли человеком его долг. Этот механизм называется совестью. Совесть представляет собой спо­собность человека формулировать моральные обязательства, критически оценивать свои поступки, мысли, желания, осознавать и переживать их несоответствие нравственным заповедям и принципам, а также требовать от себя их исполнения.

Руководствуясь велениями совести, человек берет на себя ответственность за свое понимание добра и зла, долга, справедливости, человечности, сам задает изнутри критерии моральной оценки и сам оценивает свое поведе­ние. И если внешние опоры нравственного поведения — общественное мнение, веления закона, установленный распорядок или практикуемые обычно нормы поведения — можно при случае как-то обойти или перехитрить, то обмануть самого себя оказывается невозможно. Если это и удается, то исключительно самой дорогой ценой — ценой отказа от совести и потери человеческого достоинства. Со­весть для духовно развитой личности — средоточие ду­ховных ценностей и убеждений, основа самоуважения и чувства собственного достоинства.

Основные функции совести — это самооценка и са­моконтроль. Совесть напоминает человеку о его мораль­ных обязанностях, об ответственности, которую он несет перед другими и перед самим собой. Совестливый человек – это человек с острым чувством морального долга, предъявляющий к себе высокие нравственные требования. В совести моральная ответственность индивида перед обществом приобретает форму ответственности перед самим собой. Таким образом, совесть можно определить как самооценку и самоконтроль личности своих помыслов и поступков через призму нравственных требований и ценностей.

Очень важно отметить рефлексивный характер со­вести, т.е. ее направленность на собственное сознание. Со­весть одно из ярких проявлений нравственного самосо­знания. С этой точки зрения совесть может быть истолко­вана как глубокая морально-психологическая структура личности, которая ведет с индивидом свой диалог изнутри: реальное «Я» оценивается идеальным «Я», тем самым, ка­ким индивид хотел бы видеть самого себя. Эта глубокая мо­рально-психологическая структура образно называется «голосом совести». Тихий, но настойчивый голос совести — мощнейшее орудие нравственности, он звучит в человеке тогда, когда нет никакого внешнего контроля, и субъект, предоставленный самому себе, казалось бы, мог действо­вать безо всяких ограничений. Однако ограничителем без­брежной моральной свободы выступает именно голос со­вести. Этот голос не дает человеку морально уснуть, постоянно тревожит человека, заставляет его корректировать свои поступки согласно ценностям и требованиям, сущест­вующим в обществе.

Совесть производит оценку действия и поступков ин­дивида и выносит свой вердикт: добрые они или злые, на­ходятся ли они в соответствии с долгом, нравственны или безнравственны. Это образно называется «судом совести». Суд совести считается одним из самых суровых. Об этом человечество знало уже два с половиной тысячелетия на­зад. Так, Орест — главный герой одноименной трагедии Еврипида (ок. 484—408 гг. до н.э.), вероломно поднявший руку на свою мать и переживавший по поводу этого поступка, на вопрос, какой недуг тебя томит, без колебаний ответил: «Его зовут и у злодеев — совесть». О силе суда совести сви­детельствуют и многочисленные пословицы и поговорки: «От человека утаишь, а от совести не скроешь», «Совесть без зубов, а грызет», «Злая совесть стоит палача». И.Кант отмечал, что голос совести — голос морального закона заставляет трепетать даже самого смелого преступника.

Но совесть — это не только «грозный судия». Она спо­собна и поддержать индивида в тех случаях, когда он под­вергается незаслуженным обидам, оскорблениям, огово­рам. Человек противостоит этому негативному давлению извне, имея опору внутри себя — опираясь на голос своей совести, подтверждающей его правоту.

Разумеется, сила, громкость голоса совести зависит от ее развитости, которая неодинакова у различных лю­дей. У одних она, можно сказать, в зачаточном состоянии, и её голоса во многих ситуациях не слышно. У других же го­лос совести вырос до патологических размеров, и индивид обвиняет себя за малейшие прегрешения. В последнем слу­чае человек нередко не в состоянии объективно осмыслить и оценить ту или иную ситуацию.

Проблема развития нравственного сознания, формирующего голос совести нашла свое отражение в дискуссии о том, возможна ли вообще чистая совесть. По этому вопросу в этике были высказаны два противоположных взгляда. Один взгляд, выражаемый, в частности, выдающимся этиком XX в. Альбертом Швейцером, состоит в том, что чистая совесть как таковая невозможна. Это все равно, что круглый квадрат или сапоги всмятку. Если совесть — значит, непременно больная. Чистая совесть, говорит Швейцер, изобретение дьявола!

В подобном случае приводится тот аргумент, что че­ловек совестливый по мере своего самосовершенствова­ния предъявляет к себе все более высокие требования. Он становится суперчувствительным к малейшему своему отступлению от моральных образцов и начинает пережи­вать такие тонкости, которых обычный индивид и вовсе не заметит. Он все время страдает от своего несовершенства, и его совесть, как открытая рана. Тот же, кто говорит, что его совесть чиста, просто не имеет совести, потому что со­весть как раз и есть инструмент, указывающий на уклоне­ние от долга. Но ведь мы не ангелы! Мы постоянно грешим, попустительствуем своим слабостям, и, значит, чистая со­весть — не более, чем иллюзия, или самообман.

Так что уверенность в чистоте собственной совести есть либо лицемерие, либо знак нравственной неразвитос­ти, слепоты в отношении собственных оплошностей и оши­бок, неизбежных для каждого человека, либо свидетельст­во успокоенности и значит – смерть души. Наоборот, в ощущении нечистоты собственной совести — надежда. В муках совести — не только презрение к самому себе, но и тоска по просветлению и самоочищению, а значит, желание испра­вить ошибку, ответить за преступление. В муках совести — усилие к совершенству.

Другой взгляд состоит в том, что признать свою со­весть чистой возможно и нужно. Чистая совесть — это со­знание того, что ты в общих чертах справляешься со свои­ми моральными обязанностями, что за тобой нет сущест­венных нарушений долга и значительных отступлений от нравственных ориентиров. Зачем надо мучиться, если ты действительно выполняешь то, что положено, и делаешь это честно и охотно? Ощущение чистой совести дает чело­веку уравновешенность, спокойствие, способность опти­мистично и бодро смотреть в будущее. Если у морального индивида возникнут реальные основания для сомнений в правильности того или иного своего поступка, индикатор-совесть моментально заработает. Это произойдет даже раньше, чем возникнет рефлексия, чем появится мысль «что-то не так». Но там, где таких реальных оснований нет, изобретать себе муки и посыпать голову пеплом совершен­но незачем. Совестливость не должна становиться болезнью, тем самым самоуничижени­ем, которое паче гордыни. В этом случае человек может так увлечься муками совести, что забудет о реальной жиз­ни, которая продолжается.

Более обоснованной выступает вторая точ­ка зрения. Чистая совесть — это нормальное состояние человека, выполняющего мораль­ный долг, это награда за нравственные усилия. Без чистой совести добродетель потеряла бы всякую ценность.

Совесть в значительной степени — эмоциональный феномен. Он проявляется через глубокие переживания, чаще всего негативного характера: самоупреки, укоры, тревожность и озабоченность человека моральностью и гуманностью своего поведения. В древнегреческой мифо­логии муки совести изображались в виде Эринний — страш­ных чудовищ, которые неотступно преследуют и терзают нарушившего нравственные нормы и принципы человека. Однако совесть у человека с психологической точки зрения, это не простая эмоция, а чувство. Человеческое чувство совести включает в себя и рациональный элемент. Совесть включается только тогда, когда человек знает мо­ральные нормы. Если он не знает их, то голос совести в нем не заговорит. Чтобы переживать по поводу собственных отступлений от моральных требований и ценностей, нуж­но их знать и принимать.

Таким образом, рациональный элемент является предпосылкой пробуждения совести. Однако разум зачас­тую действует в направлении ослабления чувства совести. В случаях, когда человек отступает от требований морали, разум нередко дает ему аргументы для оправдания немо­рального поведения: «Я не мог», «Я не успевал», «Мои ста­рания все равно не дали бы результата» и т.д. Совесть по своей сущности имеет надрациональный характер. У нравственно развитой личности совесть неподкупна и бескомпромиссна в своих позициях, ибо в про­тивном случае она постепенно начинает разрушаться. Истинно совестливый человек игнорирует рационально-практическое обоснование собст­венного несовершенства. В развитом нравственном созна­нии совесть приходит к человеку с более высокой меркой и говорит: «Ты лжешь себе, ты мог повести себя по-другому». Таким образом, совесть заставляет людей говорить себе правду.

Откуда же берутся эти более высокие критерии нравственного поведения, на которые опирается совесть? Ка­ков источник нравственной самооценки и самоконтроля личности? Ответ на эти вопросы означает ответ на вопрос о природе совести.

В религиозной этике голос совести представляется как голос внутри каждого человека иного трансцендентно­го мира. Совесть, утверждают религиозные мыслители, есть внутренний очаг, излучающий свет на всю нравствен­ную жизнь человека, живущего верой в Бога. А голос сове­сти при таком подходе рассматривается в качестве голо­са Бога, выражающего истинную Божественную правду.

Сторонники концепции естественной морали трак­туют совесть как «врожденную способность видеть, оце­нивать, переживать события личной жизни».

Приверженцы социологического подхода к интер­претации нравственной жизни трактуют совесть как ре­зультат интериоризации морального опыта человечества, «другого Я» во мне, ставшего «моим Я». Совесть, с точки зрения такого подхода, это обобщенный и интериоризированный (перенесенный во внутренний план психической жизни) опыт значимых других (родителей, воспитателей, учителей, сверстников, литературных героев и других ре­ферентных личностей). На основе освоения этого опыта и формируется совесть как нравственная способность само­оценки и самоконтроля.

Можно согласиться с социологи­ческой интерпретацией природы совести в том смысле, что формирование этой нравственной способности происходит в процессе социализации личности на основе интериоризации ею нравственного опыта значимых для неё других людей. Однако сформи­ровавшаяся совесть говорит не на языке референтной группы, а на более значимом вневременном и внепространственном языке человечества. В развитом же виде со­весть представляет собой лично осмысленный индивидом опыт чело­вечества и стоит на страже интересов всеобщих принци­пов человечности в каждом отдельном человеке. Совесть — это ответственность человека перед самим собой как но­сителем высших, универсальных ценностей.

Стыд как моральное чувство

Социологическая трактовка совести позволяет от­личить ее от другого схожего с ней морально-психологи­ческого явления — стыда. Стыд, как и совесть, является проявлением нравственного самосознания личности. Он бази­руется на её моральных обязательствах, само­оценке и самоконтроле, отражающих нравственные требования общества. Стыд – это высоко-эмоциональная форма переживания личностью моральной ответственности, а также несоответствия личности велени­ям долга.

Однако если совесть предполагает и удовлетворение собственным нравственным поведением и помыслами — это «чистая совесть», то в стыде всегда осуществляется нега­тивная оценка собственных действий и помыслов. Стыд — это моральное чувство, в котором человек выражает осуждение своих действий, мотивов и моральных качеств. Вторым существенным отличием стыда от совести является то, что совесть – это критическая оценка личностью своих действий, мотивов и моральных качеств с пози­ции нравственных требований. В совести диалог ведет эмпирическое «Я» с идеальным «Я». Это сугубо вну­тренний диалог. В стыде же диалог осуществляется с Дру­гими. Стыд выступает как переживание своего несоот­ветствия моральным требованиям перед лицом Других.

В стыде доминирует Другой, даже если в момент не­достойного поступка человек один и никто непосредствен­но за ним не наблюдает. Ему может быть стыдно перед со­бой, а это чувство — не что иное, как спроецированный внутрь нашего сознания взгляд Других. Другие наблюда­ют за нами из глубины нашего «Я», судят нас нашим собственным внутренним голосом, предъявляют нам мораль­ный эталон, властно указывают на него.

В стыде мы непосредственно понимаем, как глубоко связаны с окружающими нас людьми. Другие люди, с ко­торыми мы связаны общими представлениями о добре и зле, о должном и не должном, могут осуждать и осмеивать нас, если мы ведем себя несообразно принятым нравствен­ным нормам и образцам.

Только Другие способны предать нас позору. Опозо­риться — пасть в глазах окружающих, в глазах общества — рассматривается нравственно-зрелым человеком как одна из самых больших морально-психологических проблем. Пасть в чьих-то глазах — это значит, потерять моральную высоту, ценность, скатиться на низший уровень, где место только недостойным. Именно поэтому люди остро боятся стыда, страшатся позора, опасаются оказаться несоответ­ствующими некоему комплексу требований, предъявляе­мых обществом и окружающими людьми.

Итак, Другие — это общество в целом – другие люди. Однако встает вопрос: в равной ли мере нам стыдно перед людьми? Ученые установили, что наиболее часто стыдятся чужих, старших и вышестоящих. Это происхо­дит, вероятнее всего, потому, что три названных категории людей, во-первых, оказываются высоко значимыми, а, во-вторых, между индивидом и этими людьми существует дистанция, кото­рую он не может преодолеть по собственной воле. При такой дистанции индивид не может идентифицировать себя как личность. Он думает, что чужие, старшие и вышестоящие не способны стать такими, как он, войти в его положение, посмотреть на него как бы из­нутри его «Я», понять его и простить.

Напротив, близких индивиду людей, ровесников и тех, кто рядом с ним по социальному статусу, стыдятся меньше, потому что эти люди гораздо более способны войти в его положение, увидеть ситуацию изнутри, посочувствовать, может быть, даже найти оправдание его ошибкам и промахам. Они не так сурово и беспощадно судят его. Но, если эти люди слишком многое значат для него, то он так­же испытываем сильный стыд — гнев на себя за то, что упа­л в глазах столь дорогих ему людей.

Чего же больше всего стыдится человек? В каких ситуациях чаще всего человек начинает стыдиться?

1. Человек стыдится своего несоответствия собствен­ным моральным ориентирам, высоко поставленным в дан­ном сообществе, в данной культуре. Это, прежде всего, стыд за свои осуждаемые пороки, такие как пьянство, похоть, безудержная агрессивность, склонность ко лжи. В европейской культуре, развившейся под огромным влия­нием христианства, переживание стыда тесно связано с телесным, плотским началом человека. Христианские представления о теле как вынужденной материальной форме, тесно связанной с грехопадением, тянущим душу к низу, привели к тому, что в западной культуре стыдно об­нажаться, демонстрировать свою телесность, проявлять физические желания, особенно связанные с полом. Сексу­альность в течение многих столетий была под моральным запретом.

2. Человек испытывает стыд, когда его внутренний мир раскрывается перед другими, а он не готов к этому и не желает этого. Он чувствует себя в таком случае душевно голым, незащищенным, уязвимым и стыдится своей от­крытости и незащищенности. Так бывает, когда читают вслух личное письмо или интимный дневник. Так случает­ся, когда начинают вслух говорить о тех наших личных чертах, качествах, чувствах, о которых вовсе не надо знать посторонним. Быть может, в них, как и в письме, нет ниче­го дурного и осуждаемого, но они просто не предназначены для чужих ушей и глаз. Стыд — это не только боязнь осужде­ния и насмешки, это еще и душевный механизм, защища­ющий интимность человека. Потеря стыда означает потерю интимности — особого драгоценного качества личного общения.

3. Человек стыдится, когда переживает и осознает свое несоответствие господствующим в обществе нормам и ценностям. Круг этих норм и ценностей далеко выходит за пределы собственно моральных отношений. Так, можно не соответствовать ценностям успешности, материального достатка, культуры, образованности.

Типичной ситуацией стыда в этом смысле является переживание своей бедности, нищеты, неграмотности пе­ред лицом богатства, состоятельности и высокого образо­вания. Человек низкого материального достатка нередко испытывает чувство отвергнутости, непризнанности со стороны обеспеченной публики, ему стыдно за свою немод­ную и небогатую одежду, узость возможностей, неумение стяжать деньги и славу. Его положение зачастую мало за­висит от его собственных усилий, но все равно является предметом стыда.

Подобное положение складывается тогда, когда ин­дивида не устраивает его идентификация с той социаль­ной группой, к которой он объективно принадлежит по об­разу жизни, уровню доходов и образованию. Он желал бы идентифицировать себя с совсем другими социальными слоями. Стыд за свой социальный статус и свойственные ему черты усиливается презрением, которое могут испы­тывать к такому человеку люди более состоятельные или грамотные. Кичливость на одной ступени социальной ие­рархии оборачивается стыдом на другой.

В то же время, если человек не принимает ценность богатства или социального статуса как аксиому, он не ста­нет стыдиться собственного положения. Бедный, но чест­ный, бедный, но благородный — эти выражения утверж­дают собственно моральные ценности, которые, если счи­тать их выше богатства, снимают ситуацию стыда, а быть может, даже превращают ее в ситуацию морального пре­восходства.

4. Человек стыдится не только тогда, когда он не соот­ветствует признаваемым ценностям, но и когда он не в состо­янии воспроизвести должным образом наличные в обще­стве стандарты, диктуемые обычаями или модой. И обычаи, и мода определяют некие общепринятые стандарты, не соблюдение которых способно вызвать у человека чувство стыда.

5. Человек может испытывать стыд не за себя (свое несоответствие социальным нормам и ценностям), а за дру­гого, когда чье-то поведение на наших глазах явно идет вразрез принятым стандартам и вызывает жалость или насмешку. Во всех подобных случаях мы вольно или невольно идентифицируем себя с оступившимся, пережива­ем его положение, как свое собственное, и смущаемся, и стыдимся так, как если бы впросак попали мы сами. Иден­тификация при этом предполагает некую общность «мы», но не зависит от степени реальной близости к человеку: можно стыдиться не только за сына или друга, но и за учи­теля, и за главу государства, если их поступки и действия относятся к разряду стыдных.

Человек может испытывать ложный стыд. Он связан, прежде всего, с тем, что человек может чувствовать свое несоответствие самым разным требованиям, в том числе и требованиям заведомо аморальным, но признанным в ка­честве положительных в той или иной субкультуре. Так, например, в подростковых коллективах нередко процве­тает культ силы, жестокости, показного цинизма, и тот, кто оказывается не в состоянии ударить другого, поиздеваться над ним или обмануть его, сам подвергается изде­вательству и осмеянию. Он испытывает в этом случае лож­ный стыд — стыд за свою мягкость и отсутствие агрессии, т. е. ценности переворачиваются: человек стыдится того в себе, к чему должен, согласно общечеловеческой морали, относиться позитивно.

Вина как моральное чувств

Промежуточную позицию между совестью и стыдом занимает такая форма морального самосознания, как ви­на. Вина является также высоко эмоциональным нравст­венным явлением. Вина — это переживание несоответст­вия моральным требованиям и невыполнения своего дол­га перед лицом собственного внутреннего «Я» или перед Богом. Если стыд возникает перед лицом других, то инди­вид чувствует вину без оглядки на мнения других. Другие люди могут считать, что он не виноват, и даже убеждать его в этом, но если индивид ощущает, что виновен, посто­ронние мнения не могут устранить его внутреннего пере­живания. Вина возникает в ситуации, когда индивид чув­ствует личную ответственность за происходящее и счита­ет, что именно он сам является причиной чужих страданий или нарушений долга.

Источником вины могут служить самые разнообраз­ные внешние события. Например, произошла автомобиль­ная катастрофа и погибли люди. Все участники дорожно-транспортного происшествия могут чувствовать себя виновными в гибели людей. Иногда эту вину берет на себя один самый совестливый.

Однако вину вызывает и внутреннее состояние. Че­ловек может поймать себя на дурных мыслях или запрет­ных влечениях и станет испытывать угрызения совести и чувствовать себя виноватым перед людьми или Богом.

Переживая вину, люди страдают и стремятся изба­виться от этого чувства. Иногда они пытаются психологи­чески переложить вину на других. Однако избавиться от чувства вины не очень просто. Самообман далеко не всегда дает эффект, в глубине души люди, совершившие тяже­лые поступки или преступления, знают, что виноваты именно они, и бессознательно продолжают переживать.

Наиболее эффективный путь избавления от чувства вины — это раскаяние и получение прощения. Раскаяние — это серьезный нравственно-психологический акт. Ви­новный признает свою вину, сожалеет о содеянном и про­сит простить его, облегчить душу, снять с нее тяжесть ви­ны. Прощение — это прерогатива того, кому нанесено зло. В случае обыденных отношений это — другой человек, дру­гие люди. В случае религиозных отношений — это Бог. Про­щение — это акт великодушия и милосердия. Прощение, данное пострадавшим, как бы символически уничтожает причиненное зло, делает негативные отношения между двумя сторонами снова позитивными, свободными от оби­ды или ненависти.

Прощение — важный акт не только для того, кто ока­зался в положении виновного, но и для того, кто пострадал в результате его действий, был обижен. Долгое хранение чувства обиды наносит большой моральный и психологи­ческий ущерб ее носителю. Обидчивость легко переходит в злопамятность. Обида провоцирует отвечать на зло злом. Стойкая обида заставляет уязвить другого, что в результате способно породить соб­ственное чувство вины. Потому прощение — вещь нефор­мальная. Только прощение оказывается в силах оборвать плетущуюся цепочку взаимного зла, ненависти и сопро­вождающего их страдания.

Честь и достоинство личности.

Среди понятий нравственного самосознания замет­ное место занимают понятия чести и достоинства личнос­ти. В понятиях чести и достоинства выражаются представ­ления морали о ценности всякого человека как нравственной личности, содержится требование уважительного и доброжелательного отношения к человеку, признания за ним свободы самоопределения и равенства в правах с другими. Одновременно в этих понятиях зафиксирована способность личности к самооценке и самоконтролю на основе требовательного и ответственного отношения к самому себе. Честь и достоинство человека предполагают совершение им только таких поступков, которые способ­ны обеспечить ему общественное уважение, высокую лич­ную самооценку и переживание морального удовлетво­рения.

Однако наряду с общими характеристиками понятий чести и достоинства следует видеть между ними и определенное раз­личие. Понятие чести в большей мере связы­вается с общественной оценкой или самооценкой поведения человека как представителя определенной общности, социальной группы, членам которой общественное мнение предъявля­ет определенные требования. Речь может идти о чести дворянина, чести офицера или чести жены, чести девушки. Честь требует от человека поддержать и оправ­дывать ту репутацию, которой он обязан вследствие своей принадлежности к некой общности и собственным заслу­гам. Поэтому в чувстве чести значительная роль принад­лежит внешним критериям. Однако нравственное чувство чести ориентировано не только на внеш­ние критерии. Иначе нравственная мотивация могла бы быть заменена расчетливым желанием слыть и казаться тем-то и тем-то, вместо того, чтобы быть им на самом деле. Нравственная мотивация чувства чести связана со стрем­лением человека к внутренней честности и порядочности по отношению к нравственным требованиям и к самому себе.

Понятие достоинства имеет более широкий нравст­венный смысл и основывается на признании равных прав каждого индивида как личности, самоуважении личностью себя и уважении других как равных себе.