Глава 1. Судейский надзор: возвращение к судейскому произволу

Задача процедурных норм – борьба с судейским произволом. Процедура судебного разбирательства для суда первой инстанции, когда человек приговаривается к наказанию или оправдывается, расписана таким образом, что если соблюдать правила этой процедуры, то, даже обладая удовлетворительными познаниями в логике и праве, можно проверить верность, правильность, истинность приговора. Процедура рассмотрения жалобы на приговор в суде кассационной инстанции ещё кое-как расписана, общими штрихами. Процедура рассмотрения надзорного прошения исчезает вовсе. Приговор может быть пересмотрен в порядке надзора судебными инстанциями по усмотрению разных отдельно взятых судей.
Приговор вступил в законную силу и подлежит исполнению. Однако, например, адвокат осуждённого продолжает считать, что приговор является или незаконным, или необоснованным, или несправедливым. Поэтому он предлагает надзорным судебным инстанциям изменить или отменить приговор. Адвокат подаёт надзорное прошение о пересмотре судебных решений.
Надзорное прошение есть опровержение в части или в целом приговора, а также определения кассационного суда. Надзорное прошение есть логико-правовой разбор приговора и спор с судьями, вынесшими этот приговор и проверявшими его в кассационном порядке. В надзорном прошении, также как и в кассационной жалобе нет спора адвоката осуждённого с обвинительным органом. У обвинительного органа в этих судебных инстанциях исчезает самостоятельный публичный интерес. У осуждённого, даже если кассационное или надзорное представление принёс обвинительный орган, всегда есть самостоятельный жизненный интерес в результатах судебного рассмотрения этого представления.
В своей логико-правовой сущности надзорное прошение есть обвинение судей, вынесших приговор и проверявших его в кассационном порядке, в произволе, в умышленном вынесении неправосудного приговора. Адвокат не должен допускать самого понятия “судебная ошибка”. Никаких ошибок в судах не бывает. Все решения всегда выносятся умышленно и с пониманием их последствий. Нельзя допускать как аргумент, что может ошибаться человек, имеющий высшее юридическое образование и опыт работы по профессии юриста, прошедший квалификационные испытания для судейской должности и наделенный особым доверием Президента России быть федеральным судьёй. Если допустить, что судья “ошибается”, то есть случайно выносит правосудные и неправосудные приговоры, то надо признать ложность всего того, что предшествовало назначению этого юриста судьёй. Если признать за судьёй возможность ошибаться, то, согласно теории вероятности, количество правосудных и неправосудных решений должно быть равным. Однако количество оправдательных приговоров ничтожно мало, настолько мало, то математически ими можно пренебречь. Получается, следуя математическим расчётам, судья никогда не ошибается. Всё, что делает судья, есть результат умысла, трезвого расчёта.
Ошибка есть результат ослабленной способности суждения, незнания основ права и правил логики. Никто не должен допускать и мысли, что человек с такими интеллектуальными пороками может занимать должность судьи. Допущение такой мысли может породить сомнение в правильности функционирования всей государственной машины, в разумность Верховной власти. Всё, что производит каждый отдельный судья и вся судебная система, есть результат исполнения разумной воли Верховной власти. Как здесь не вспомнить гегелевское: всё разумное действительно, всё действительное разумно.
Однако нельзя признавать, что и адвокат, обжалующий приговор, может ошибаться, когда утверждает, что судьи вынесли неправосудный приговор. Адвокат не может ошибаться в вопросах своей профессиональной деятельности, он действует только умышленно, заведомо зная, каким образом и зачем будет изобличать судей, вынесших, по его расчёту, неправосудный приговор. Нельзя же допустить, что адвокат, имеющий высшее юридическое образование, осведомлённый о правилах адвокатской профессии, за нарушение которых может быть подвергнут корпоративному адвокатскому суду, который изгонит его из адвокатского сословия, может ошибаться. Адвокат не ошибается, как не ошибается судья, как не ошибается прокурор. Все профессиональные действия адвоката умышленные, заведомо осознанные.
Судья умышленно, осознанно, заведомо зная и понимая содержание и сущность всех законов, выносит приговор. Судьи кассационного суда, также зная и понимая все законы, оставляют приговор в силе. Адвокат, познавший содержание и сущность всех законов и философских наук, излагает в надзорном прошении опровержение приговора. Адвокат доказывает, что приговор подлежит отмене, потому что он незаконен. Используя в качестве аргументов положения из приговора и данные из протокола судебного следствия, адвокат высказывает свои собственные суждения о приговоре и делает умозаключения, то есть демонстрирует доказательства, собственно доказывает, представляет доказательства того, что приговор как тезис не доказан, то есть в процессуально-правовом значении приговор или незаконен, или законность его не доказана. Это достаточная причина для отмены или изменения приговора.
Адвокат сам создал и представил доказательства (суждения и умозаключения и есть доказательства в их логическом смысле) того, что судьи приняли произвольный, противоправный судебный акт. Тем самым адвокат представил судье надзорного суда доказательства противоправных деяний судей. Адвокат обвиняет в своём надзорном прошении судей в совершении преступления, возможно тяжкого или особо тяжкого. Такова логическая сущность надзорного прошения. Если скрыть эту сущность, лишить надзорное прошение этого значения, то весь судебный процесс, вся судебная система теряет разумный смысл, завершённость, самоё правосудие исчезает, а на его место возводится хаос, произвол, дикость. В этом случае правосудная система возвращается из логики в абсурд.
Получив надзорное прошение, по сути мотивированное и обоснованное обвинение в совершении преступления причастными к приговору судьями, как должен или может поступить судья надзорной судебной инстанции? В удовлетворении надзорного прошения может быть отказано, и оно может быть удовлетворено.
Судья надзорного суда, руководствуясь отсутствием процессуальных правил, ничем не ограниченным субъективным усмотрением и опираясь на такие же обширные познания в праве и других науках, какими обладают судьи и адвокаты, не соглашается с доказательствами адвоката о совершённых другими судьями злоупотреблениях и отказывает адвокату в проверке приговора в порядке надзора. Тогда адвокат составляет новое надзорное прошение следующему в иерархии судье по праву пересмотра судебных актов в порядке надзора. И в новом надзорном прошении адвокат уже обвиняет в совершении преступления, в дополнение первым судьям, также судью надзорной инстанции, который отказался совершать действия по пересмотру приговора, который адвокат считает подлежащим отмене. Таким образом, согласно надзорному прошению, все сопричастные к приговору судьи становятся соучастниками.
Но если судья надзорной инстанции лишь известит адвоката об отказе в удовлетворении его надзорной жалобы, это будет явная процессуальная незавершённость, незаконченность. Получается, что адвокат не только оболгал причастных к приговору судей, что те вынесли неправосудный приговор, то есть совершили преступление, но и искусственно создал доказательства такого обвинения, чему подтверждением служит самоё содержание надзорного прошения. Таким образом, адвокат самим актом надзорного прошения совершил преступление, а именно – заведомо ложный донос о совершении преступления судьями. Ведь адвокат, обладая указанными интеллектуальными качествами, не мог не понимать, что его надзорное прошение носит для него заведомо ложный характер и он искусственно, манипулируя софизмами, создаёт доказательства совершения судьями преступления. Теперь эта ложность стала очевидной и для судьи суда надзорной инстанции. Ответ судьи есть представление доказательств того, что адвокат совершил преступление. Судья сам доказал, что адвокат преступник.
Следовательно, против адвоката, составившего надзорное прошение и представившего его судье надзорной инстанции, должно быть возбуждено уголовное дело, как минимум, за заведомо ложный донос. Преступление считается совершённым в момент представления надзорного прошения в суд надзорной инстанции. Надзорное прошение и ответ судьи надзорной инстанции с отказом в удовлетворении направляется в обвинительный орган для возбуждения уголовного дела против адвоката, естественно, с соблюдением формальностей, которые соответствуют особому процессуальному статусу адвоката.
Если обвинительный орган отказывает в возбуждении уголовного дела, то возникает коллизия решений. С одной стороны, все судебные акты, которые обжаловал адвокат, и ответ судьи надзорной инстанции есть доказательство совершения адвокатом преступления (заведомо ложный донос). С другой стороны, отказ обвинительного органа в возбуждении уголовного дела против адвоката, который, соответственно, тоже содержит доказательства (суждения, умозаключения) того, что адвокат не совершал преступления. Если адвокат не совершал преступления, то тогда, на основе доказательств обвинительного органа, надо признать, что судьи совершили те преступления, в которых их обвиняет адвокат. Следовательно, суду надзорной инстанции следует пересмотреть приговор и все другие акты для разрешения указанной коллизии.
Если обвинительный орган возбуждает уголовное дело против адвоката, то он расследует его, что весьма просто, потому что все материалы в наличии, и направляет уголовное дело в суд. Однако в судебном следствии при таком обвинении неуместна никакая преюдиция, в частности, приговор, который адвокат обжаловал. Чтобы судебное следствие было абсолютно правильное, а приговор исключительно правосудным, необходимо будет подвергнуть судебному следствию всё уголовное дело, послужившее причиной вынесения приговора, который адвокат обжаловал. Таким образом, это уголовное дело должно быть повторно рассмотрено по правилам судопроизводства первой инстанции, то есть по существу. И уже после такого рассмотрения можно будет признать или не признать надзорное прошение ложным доносом с искусственным созданием доказательств.
Если же доказательства, изложенные адвокатом в надзорном прошении, окажутся истинными или их таковыми признает суд надзорной инстанции, что, конечно, не одно и то же, то этим будут созданы доказательства умышленных правопреступных деяний сопричастных к неправосудному приговору судей. Судьи, как неорганизованная и связанная ложно понимаемыми корпоративными интересами группа, за это должны быть подвергнуты наказанию, ибо последствия, например, обвинительного приговора могут быть весьма трагические. Но и чтобы осудить судей за вынесение неправосудного приговора, самоё уголовное дело должно быть повторно рассмотрено в полном объёме.
В большинстве случаев приговоры не могут быть проверены судом надзорной инстанции по причине отсутствия внятного приговора и вразумительного протокола судебного заседания. Но это не значит, что надзорное прошение адвоката ложно, а приговор истинен. Дело должно быть повторно пересмотрено со стадии суда первой инстанции. При этом судьи, вынесшие приговор, действовали и в этом случае умышленно. У нас нет судей, не умеющих “обосновывать”. Если судья акт не обосновал, то только умышленно. Если допустил противоречия в приговоре, то только умышленно. Причины умысла должны быть установлены путём расследования.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
“ДЕЛО ЙУКОСА” И НИСХОЖДЕНИЕ АДВОКАТОВ В БЕЗДНЫ ПРАВОСУДИЯ