Глава 4. “дело йукоса” как дело каждого: роль общественного интереса

Проблемы права неотделимы от насущных жизненных проблем, так же как проблемы адвокатуры неотделимы от проблем всего общества. Право выражает собой всеобщий интерес, и если сознание этого интереса искажается или даже вообще исчезает, право, как и все его институты, не может не пострадать.

Оттого что адвокаты, прокуроры, судьи, милиционеры, олигархи, журналисты, министры, бомжи, генералы, учёные и прочие группы населения перестают видеть общий интерес, а видят только эгоистические индивидуальные или узкогрупповые интересы, всеобщий интерес никуда не девается. Он просто страдает – в пользу всеобщего интереса других народов. И ощущают это все, включая самого последнего олигарха, адвоката или чиновника. Исчезает почва под ногами, перестаёшь понимать, что хорошо, что дурно, за что следует наказание, а за что награда. Судьба становится непредсказуемой. И даже большие деньги, высокое общественное положение или великие заслуги – не спасают.

Апеллировать в такой ситуации к общим принципам права – значит апеллировать к произволу властей. Но вне общих принципов само право превращается в такой произвол. Мы вновь стоим перед лицом абсурда, который необходимо преодолеть. Единственный выход – осознать тот всеобщий интерес, который лежит в основе всякого права, составляет его высшие принципы.

Но кто же может это сделать, если и магнаты, и чиновники, и прочие сильные и активные мира сего потеряли данный интерес из виду? Это может сделать только Верховная власть, сам Государь. Именно этот механизм издавна заведён и показал свою эффективность в разнородной общественной среде, где столь разным этническим и конфессиональным группам так долго удавалось жить в одной стране.

И главный помощник Государя в этой миссии – адвокатура. В этой области проявляются её публичная сущность и общественное назначение.

Публичность составляет самую суть всякой легитимности. Категория публичности включает в себя две составляющие: 1) ориентированность на всеобщее благо; 2) открытость, непотаённость (алетейя).

Уже на интуитивном уровне особенность нелегитимной власти определяется её тайностью.

Публичность – это не только гласность. Гласность есть самостоятельный принцип какой-то деятельности или процесса. В то же время публичная деятельность должна быть обязательно гласной, известной неограниченному кругу лиц, и протекать при наблюдении за нею общества. Это не означает, конечно, тотальной слежки за публичным деятелем. Речь идёт о постоянном наблюдении за публичной деятельностью.

Тайная власть (власть, которую мы не знаем, которая действует исподтишка, по не известным никому правилам) – заведомо нелегитимна. Мы ведь не можем, например, следовать законам, о которых мы ничего не знаем. Следовательно, и наказание за нарушение законов, о которых мы не знаем и знать не можем, представляется нелепым и несправедливым. Ориентированность на всеобщее благо представляется ещё более важным моментом легитимности, ибо если власти не заботятся о благе всех, речь может идти только о насилии или обмане, благодаря которым одна группа людей использует другую в своих интересах. Даже те государства, которые возникли благодаря завоеваниям, не могли не следовать, хотя бы в какой-то мере, всеобщему благу, символом чего служит упрек индийской женщины Чингисхану: “Если ты не можешь нас защитить, зачем же ты нас завоевывал!”.

Тесная связь со всеобщим благом является конституирующим аспектом публичности. Гласность может существовать и отдельно от публичности, она представляет собой самостоятельный принцип. Гласности можно предать любое частное дело. От этого оно, конечно, не станет всеобщим, хотя средства всенародного оповещения получают деньги именно за то, чтобы поддерживать в народе иллюзию, будто любое получившее всеобщую огласку предприятие автоматически становится выразителем всеобщего интереса.

В то же время публичная деятельность должна быть обязательно гласной, доступной для сведения неограниченного круга лиц, и протекать она должна при наблюдении за нею общества в целом. При постоянной доступности существенных моментов осуществления всеобщего интереса. Было бы странно, если бы что-либо задуманное в моих интересах проходило без моего ведома. В тайне творятся только злые дела.

Вот почему публичность – это самоё законность, атрибут деятельности на основе закона и во исполнение закона. Публичность представляет собой conditio sine qua non всякой государственности, своего рода предгосударственность. В самом существовании государства обнаруживаем постоянное осуществление публичности, а там где её нет, нет и государства. Все обещания, поручения, обязательства, программы, планы, приговоры вне публичности не имеют никакого отношения к государству.

В свою очередь, публичность нуждается в государстве как в своей энтелехии. Публичная деятельность – это деятельность во имя всеобщего блага, в интересах всех, во исполнение всеобщей воли. Следовательно, эта деятельность, как правило, должна проводиться за счёт неких всеобщих ресурсов, организуемых единой сверхсилой – государством. К таковым ресурсам относятся, прежде всего, всевозможные налоги и сборы.

Адвокатская деятельность – это во всех случаях деятельность публичная. Адвокатура – публичный институт общества. Ибо государство обязалось перед обществом и каждым его членом обеспечить всем и каждому помощь по вопросам права. Но помощь эту будет оказывать не чиновник, а представитель гражданского общества, имеющий познания в праве. Государство обязано создать этим знатокам права условия для отправления их функций. Такими знатоками права являются адвокаты.

Основные критерии публичности того или иного института – всеобщая общественная значимость, открытость деятельности, наличие безусловной жизненной потребности в результатах его деятельности. Публичными институтами являются, в частности, адвокатура, здравоохранение, образование. Объектом деятельности этих институтов, соответственно, являются право, здоровье, знание. Больницы, театры, школы, суды и тому подобное – публичные учреждения.

Под вопросом, согласно этому критерию, находятся религиозные институты. Если общество считает религию жизненно важным благом, эти институты становятся публичными. Но если государство объявляет полную свободу религии и отделяет себя от неё, религия становится частным делом. Между тем религиозные организации даже и в этом случае могут принимать активное участие в политической и социально- нравственной системе общества.

Другой критерий публичной деятельности – отсутствие коммерческой направленности и привязанности к извлечению прибыли. На этом основании, например, выпечка хлеба – необходимейшее и почётное занятие, но коммерческое и потому – не публичное. Между тем не всякая деятельность, не преследующая извлечение прибыли, является публичной. Казалось бы, и благотворительную деятельность можно отнести к публичной. Но такая деятельность не отвечает критериям публичности – в ней нет насущной жизненной необходимости для неопределённого круга людей.

Следующий критерий: публичная деятельность находится вне системы бытовых интересов; её результаты не удовлетворяют личные бытовые потребности. Объект публичной деятельности – всеобщий социальный интерес. Поэтому данную деятельность недопустимо регулировать законодательством о защите прав потребителей.

Публичная деятельность может осуществляться как государственными учреждениями, так и общественными или частными. Например, медицинская помощь может оказываться как в государственных организациях, так и в частных, но во всех случаях она остаётся публичной. Военная и разведывательная деятельность являются государственными, но не публичными, поскольку указанные виды деятельности не допускают открытости. Вместе с тем, министр обороны может являться публичным деятелем. Управленческая, судебная, законотворческая деятельность государства также является публичной.

Деятельность адвоката, статус адвокатуры определяется публичным правом, хотя условия договора об оказании правовой помощи устанавливаются гражданским правом.

Принцип публичности адвокатской деятельности пред определяет, что адвокат, как ответственный участник правосудия, не имеет права обвинять частное лицо, не чиновника, в каких-либо правонарушениях от себя лично как адвоката, без связи с поручением на защиту интересов другого лица, без связи со спором.

Однако уместно наделить адвокатов правом предъявлять в публичных (персонально неопределённых) интересах так называемые популярные иски. По всей видимости, таким правом должны наделяться специально избранные и уполномоченные профессиональным сообществом адвокаты – консулы адвокатуры.

Примечание. Одним из принципов судопроизводства является публичность, которая выражается, в частности, в том, что возбуждение, расследование и разрешение уголовных дел осуществляется соответствующими компетентными органами государства по известным нормативно-правовым правилам независимо от целеполагания отдельных лиц и их интересов, а гражданское судопроизводство направлено на охрану не только прав и охраняемых законом интересов граждан, но и на обеспечение сохранения стабильности общественной жизни. Принцип публичности при отправлении правосудия предполагает открытый доступ всех и каждого ко всем судебным делам, не решениям, а к материалам судебных дел, не являющихся секретными. Все судебные решения должны подлежать публикации. Публикация всех решений не должна привести к полной дискредитации несовершенной судебной власти. Любая власть должна непрерывно совершенствоваться. Публикация судебных решений – это самоцензура судебной власти.

Добавление. Защита адвокатом частного охраняемого законом интереса гражданина или частной организации либо защита отдельного притязания государственного органа соответствует предполагаемому опосредованному публичному интересу. Этот публичный интерес выражается в самом факте возможности, реальности и доступности оказания юридической помощи. Публичному интересу соответствует обеспеченность и гарантированность каждому оказания юридической помощи.

Нельзя считать, что интерес или притязание отдельного государственного органа – это обязательно собственно публичный, непосредственно всеобщий интерес. Только публичные интересы или притязания могут исходить лишь от Верховной власти, все личные интересы которого поглощены интересами государства. Притязания же отдельного государственного органа, а тем более отдельного чиновника, такой публичный интерес всегда искажают.

Паттерн. Самоцель и самосредство.

Кто умеет управлять собственной мотивацией, может управлять миром. Управление своими мотивами, которое включало бы их создание, уничтожение, усиление, ослабление и тому подобное, – это подлинная теургия (см. Заключение Теории адвокатуры).

Трудность, однако, в том, что управлять своей мотивацией едва ли возможно. Во-первых, мотивы – это данность, то, с чем мы имеем дело сразу, ещё до того как в нас просыпается сознание, и что определяет наше сознание и вообще нашу индивидуальность. Во-вторых, у любой манипуляции с мотивами есть свои мотивы, так что всегда остаётся нечто вне манипуляции, что эту манипуляцию определяет.

Практические попытки работать с мотивами наталкиваются на бесчисленные парадоксы. Наиболее частый: чтобы получить что-то, надо перестать этого хотеть или даже захотеть чего-то противоположного. Например, гедонизм – стратегия избегания страданий и охоты за удовольствиями. Но истинный гедонист крайне уязвим: он очень переживает, когда не может реализовать свои ценности, нестоек в борьбе и тому подобное. Меньше страдает тот, кто больше готов к страданиям и кто презирает их; больше удовольствий получает тот, кто относится к ним легче и выше ценит что-то другое.

Этот парадокс можно спроецировать и на вопросы жизни и смерти. Полнее живет тот, кто не боится смерти, то есть в какой-то мере пренебрегает жизнью. Чтобы жить лучше (дольше, интереснее и проч.), нужно чтобы у твоей жизни была цель, которая больше её самой. Нужно относиться к себе как к средству. Средству достижения чего-то такого, что, во-первых, требует твоего постоянного вовлечения и развития, а во-вторых, что само по себе не есть нечто преходящее, тленное, зависимое от переменчивых обстоятельств. Чтобы не получилось так: боролся за всеобщее счастье, а оно оказалось никому не нужным; копил богатство, а богатых стали лишать свободы; и тому подобное. Эта связь, помимо прочего, показывает, почему именно религии являются основами великих цивилизаций – просто они дают более прочную мотивацию для долговременной деятельности больших коллективов, подразумевающей сложную координацию.

Интересно, что данный парадокс помогает разрешить одну проблему. Проблема состоит в следующем: человек, который действительно любит жизнь, может бесконечно избегать смерти; зачем же ему умирать и воскресать в конце времен? Решение состоит в том, что основа любви к жизни не эгоизм, а другая мотивация – скорее альтруистическая. И человек решает, умирать ему или жить, не в связи с тем, что он боится смерти, а в связи с тем, насколько это нужно для какого-то дела (например, помощи ближнему). И, соответственно, если для дела по тем или иным причинам лучше, чтобы он умер (смерть будет эффективнее, чем жизнь негодного средства), то он выберет именно смерть. Любовь же к жизни даёт волю к воскресению, причём воскресению не прямо сейчас (что было бы равносильно избеганию смерти), а уже тогда, когда отпадут сами условия, требующие умирать ради какого-то дела. Можно возразить, что живой всегда полезнее мёртвого, а уж сразу воскресший из мёртвых – и подавно. Однако, во-первых, это решаем не мы, а те, кто выбирает жизнь или смерть. А во-вторых, это далеко не всегда объективно так. Человек, который относится к себе как к средству, часто не жалеет себя и быстро изнашивается. Кроме того, он морально стареет, перестаёт соответствовать меняющимся условиям и вынужден уступать своё место свежим силам.

Парабола. Действие вдохновения в истории.

Вдохновение никогда не кричит. Оно говорит тихо-тихо, так что не все замечают этот голос, и оно никогда его не повышает. Но шёпот этот воистину грозный, он может смести всё.

Вдохновение нужно для всего. Чтобы просто жить, уже нужно вдохновение. Когда уходит вдохновение жить, мы почти сразу умираем. Тем более вдохновение нужно для строительства городов, храмов, усыпальниц, маяков, для технических изобретений, военных походов, путешествий через континенты и океаны, сочинения гимнов, поэм, романов и философских трактатов, финансовых авантюр, строительства государств, восстаний, преступлений, казней, завоеваний и проч. и проч. Все рукотворные вещи – это материализация вдохновения. По тому, каковы они, мы можем судить о силе вдохновения, охватившего тех людей, которые придумали и изготовили эти вещи. Если вещь скучная, какая-то вся нехотя слепленная, на глазах разваливающаяся, значит, и вдохновение было хлипким. Если вещь величественная, поражающая воображение, живучая, значит, и вдохновение было сильным.

Вдохновение преломляется через личность. Не исключено, что изначально оно светит всем одинаково, как солнце. Но люди делают с ним что хотят. Люди структурируют и ограничивают его своими желаниями. Поэтому, например, человек может использовать вдохновение против самого источника вдохновения. Вдохновению не жалко, оно даст ему силы. Но, поскольку он сам пресекает его источник, в конце концов оно покидает его. В итоге мы можем видеть колоссальные руины, которые только что были возведены будто некоей демонической силой, но по которым видно, что они мертвы – вдохновение оставило их, они больше никому не нужны, разломаны, заржавели.

Вдохновение может действовать отрицательно – через чью-то неправоту. Чья-то неправота – одна из самых вдохновляющих вещей в мире, но она действует не самостоятельно, а благодаря существованию идеала, отступление от которого вызывает раздражение, гнев, ненависть и другие сильные побуждения.

Вдохновение может быть очень разрушительным. Когда мы видим страшное разорение и опустошение, можно не сомневаться, что это следы пронёсшегося в чьих-то душах шёпота вдохновения. Оно дало им то, что они хотели, – силы для жизни и действия. Души преломили их так, как хотели. Когда созерцаешь такие плоды вдохновения, невольно вспоминаешь о Господе Саваофе и Его деяниях. Когда созерцаешь ту или другую историческую бурю, то думаешь: вот он – шёпот Саваофа.

Существует источник вдохновения. Содержание всех содержаний. Он же – источник жизни. Если философия – это жизнь, то источник жизни – София. В христианстве есть некоторая, никого, впрочем, не смущающая, сумятица насчёт того, кого именно называть Софией – Бога-Сына или Святого Духа. Святой Дух всегда считался животворным началом, которое, опять же подобно солнцу, даёт жизнь и добрым, и злым, и вообще всяким. Иисуса Христа, исцелявшего, воскресавшего и воскресшего, прямо называет Софией апостол Павел. Но, как видим, Бог-Отец, Он же Саваоф, не меньше других является источником вдохновения. Поэтому Григорий Нисский и сказал в конце концов, что София – это все три Лица Троицы.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
“ДЕЛО ЙУКОСА” КАК ЛАКМУС АДВОКАТСКОГО ПРАВОСОЗНАНИЯ
Раздел I. Адвокаты в “деле Йукоса” и адвокаты дьявола: “дело Йукоса” и мировая справедливость

Глава 5. Беспомощность и нищета адвокатуры в “деле Йукоса”

§ 1. Выдающиеся адвокаты современности и “дело Йукоса”

И я вспомнил Четырнадцатый том сочинений Боконона – прошлой ночью я его прочел весь целиком. Четырнадцатый том озаглавлен так: “Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?” Прочесть Четырнадцатый том недолго. Он состоит всего из одного слова и точки: “Нет”.

 

Курт Воннегут. “Колыбель для кошки”

Примечание. Тема полностью раскрыта в Теории адвокатуры.