Принципы диалектического синтеза

Итак, решение проблемы стоимости следует искать на пути диалектического синтеза всех существующих теорий. Что же собой представляет диалектический синтез как метод научного анализа?

Методология научного познания является в принципе единой для всех областей знания. Это обстоятельство помогает раскрыть содержание метода диалектического синтеза, используя опыт других наук, в частности, на примере того, как физики искали решение проблемы природы света. Может показаться, что мы удаляемся от нашей темы, но на самом деле мы приближаемся к пониманию содержания метода, с помощью которого следует решать проблему стоимости.

Первую гипотезу, объясняющую природу света, предложил И. Ньютон. Его вера в универсальность сформулированных им законов механики была столь велика, что он распространил их действие и на оптику, то есть за пределы их действительной применимости. Он предложил рассматривать свет как поток частиц — корпускул, взаимодействие которых между собой и с другими телами описывается уравнениями классической механики.

Вместе с тем еще в XVII в. стали известны явления дифракции и интерференции, которые с трудом вписывались в корпускулярную концепцию, но легко и убедительно объяснялись с позиций волновой теории света. Согласно последней свет представляет собой механические колебания эфира — некой среды, заполняющей всё мировое пространство.

Физики разделились на два непримиримых, враждебно настроенных по отношению друг к другу лагеря. Сторонники корпускулярной теории свято верили в истинность постулатов, освящённых гением Ньютона. (В этом можно обнаружить параллель с отношением марксистов к трудовой теории). Сторонники волновой теории вполне обоснованно указывали на противоречия и несуразности ортодоксально-ньютонианских представлений о природе света. Они критиковали апологетов корпускулярного учения за догматическую приверженность наследию Ньютона. (На самом деле защитники обеих точек зрения грешили догматизмом).

Непримиримость обеих «партий» по отношению друг к другу была столь велика, что, казалось, спор шёл не о физических проблемах, а о социальной революции или переделе собственности. Раскол дотоле единого научного сообщества стал возможен потому, что обе стороны находили подтверждения своей правоты в окружающей действительности, и именно это обстоятельство определяло остроту противоречий и бескомпромиссность позиций. Действительно, явления, связанные с излучением и превращением света, по убеждению многих, подтверждали корпускулярную доктрину, тогда как дифракция, отражение, преломление света лучше объяснялись, исходя из волновых представлений. (Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и в дискуссиях сторонников разных теорий стоимости). Поэтому методологическая ошибка физиков прошлого заключалась не столько в ложном толковании сущности того или иного оптического явления, сколько в абсолютизации какого-то одного подхода — корпускулярного или волнового — и категорическом неприятии взглядов оппонентов.

Борьба шла с переменным успехом. Авторитет и масштаб личности Ньютона способствовали тому, что весь XVIII в. прошел под знаком преобладания корпускулярной теории. Сторонники волновых представлений сполна испытали горькую участь «диссидентов» в научном сообществе и подвергались настоящей травле и гонениям как отступники. Но постепенно накапливались факты, которые смещали соотношение сил в пользу последователей волновой теории. Во второй половине XIX в. Максвелл и Герц доказали идентичность природы света и электромагнитных волн. Это было воспринято как конец механистических воззрений на природу света и триумф волновой теории. Настала очередь сторонников корпускулярной доктрины вкусить все «прелести» принадлежности к маргинальному научному течению. Казалось, корпускулярная теория потерпела полное и окончательное фиаско и должна быть сдана в архив. (В области проблемы стоимости аналогичная ситуация имела место с начала 1990-х гг.).

Однако апологеты волновой теории рано торжествовали победу. В самом начале ХХ в. было доказано, что свет излучается и поглощается квантами — неделимыми, локализованными в пространстве порциями энергии. Тем самым произошла реанимация старых корпускулярных представлений о природе света, но, правда, на качественно ином уровне.

Только тогда физики осознали, наконец, неправомерность и методологическую ошибочность противопоставления волновой и корпускулярной теорий. Они пришли к выводу, что лишь соединяя волновые и корпускулярные представления в единое целое, наука может адекватно описать физические явления. Само осознание этого факта дало мощный импульс развитию физики, и в результате родилась квантово-волновая теория. Согласно ей, фотон одновременно является и частицей, и волной, носителем и корпускулярных, и волновых свойств, которые не исключают, а дополняют друг друга.

Если до этого учёные «расщепляли» единое явление на две составляющие и, в соответствии со своими «партийными» пристрастиями, абсолютизировали только одну из сторон явления, то современная физика постоянно подчеркивает неразрывную связь корпускулярных и волновых свойств материи.

Таким образом, вывод физики из кризиса и рождение квантово-волновой теории не были связаны с «исторической победой» какого-либо одного направления. Произошел диалектический синтез корпускулярных и волновых представлений. Синтез имел место, поскольку новая теория соединила в себе положения обеих исходных концепций, пусть и в преобразованном виде. Вместе с тем квантово-волновую теорию нельзя представлять как результат простого механического слияния корпускулярной и волновой концепций. По глубине проникновения в природу материи она качественно превосходит обе свои предшественницы. Достаточно указать в этой связи, что увязать воедино движение частицы и распространение волны удалось лишь с помощью перехода к статистической интерпретации законов природы. Такой подход был совершенно чужд классической физике. Поэтому речь идет именно о диалектическом синтезе, в результате которого рождается новая теория, сочетающая в себе элементы исходных концепций, но одновременно качественно отличающаяся от них.

Ситуации, требующие для своего разрешения использования диалектического синтеза, достаточно редко встречаются на практике, но можно привести по крайней мере ещё один пример удачной реализации этого метода. После окончания гражданской войны наша страна встала перед выбором одного из двух взаимоисключающих путей развития: или продолжать политику военного коммунизма, или же восстановить рыночные капиталистические отношения. По разным причинам обе эти возможности не могли быть реализованы.

Как известно, решение было найдено в виде перехода к нэпу, который сочетал в себе элементы обоих исходных вариантов развития, но не сводился ни к одному из них. По существу нэп представлял собой новый, особый, не встречавшийся ранее способ производства, качественно отличный как от военного коммунизма (и в равной степени от его «двоюродного брата» — социализма советского образца), так и от капитализма. Это обстоятельство заставляет нас рассматривать переход к нэпу как четвертую с начала ХХ в. русскую революцию. Причём на этот раз революция, в отличие от предшествующих, была осуществлена «сверху». Может быть, по этой причине она не получила логического завершения. Однако даже незавершённый процесс диалектического синтеза способствовал выходу из острейшего экономического и политического кризиса и привёл к очевидным положительным последствиям для экономики и общества в целом.

На рубеже 1980-1990-х гг. почти полностью повторилась ситуация начала 1920-х гг. Однако необходимость применения единственно действенной в подобных ситуациях методологии — диалектического синтеза не была осознана, и исторический шанс на этот раз был упущен. (Китай свой шанс, между тем, не упустил).

Таким образом, приведённая аналогия показывает, что вывести проблему стоимости из кризиса возможно лишь посредством диалектического синтеза (а не эклектического объединения) всех существующих теорий. Только таким образом можно выйти за пределы порочного круга ложных альтернатив, предлагаемых разными концепциями, и совершить истинный прорыв к качественно новой теории стоимости.