Положение работника в процессе производства

 

Очевидно, что по степени реализации принципа равноправия факторов производства советская экономическая система ничем не отличалась от капиталистической. Учредитель, в роли которого теперь выступало государство, полностью сохранил «особость» своего положения и связанные с ним экономические привилегии. Прибавочная стоимость также не исчезла (и не могла исчезнуть) вместе с капитализмом, её, как и раньше, присваивал учредитель. Все изменения свелись к тому, что государство заняло место учредителя-капиталиста, и таковым по существу оно и являлось.

Что же изменилось в положении работника, кроме того, что создаваемую им прибавочную стоимость вместо капиталиста стало присваивать государство? Безусловно, Советская власть на деле, а не только на словах отстаивала интересы трудящегося человека. Система социальных прав и гарантий трудящихся была самой передовой в мире. Однако она должна рассматриваться как результат не социалистических, а буржуазно-демо­кратических преобразований: современные капиталисты ведь тоже заботятся о сохранении работоспособности своего наёмного персонала, особенно высококвалифицированного. В некоторых моментах, стремясь путём расширения социальных гарантий создать дополнительные стимулы к труду, они идут даже дальше советского трудового законодательства. (Это не единичный подобный пример. В частности, можно вспомнить, что Ленин, следуя в этом вопросе за Марксом, считал национализацию земли не социалистической, а буржуазно-де­мо­кратической мерой).

 

На этом основании некоторые авторы заявляют о буржуазно-демократическом характере Великой Октябрьской социалистической революции. В самом деле, ведь она решала многие модернизационные задачи, которые должны решать буржуазные революции ― ликвидацию монархии и сословных пережитков, индустриализацию и урбанизацию, аграрные преобразования, культурную революцию.

Россия, как известно, не избежала буржуазных революций, толчок первой из них был дан в 1861 г. Однако отечественный капитализм продемонстрировал полную неспособность осуществить свою модернизационную функцию. (Тогда это привело к трагедии гражданской войны, сейчас повторяется как фарс ― корабль идёт ко дну под попсовые песни и весёлую музыку). Поэтому социалистической революции, особенно поначалу, пришлось решать задачи, с которыми не справился капитализм, причём не буржуазными, а своими, особыми методами.  

 

Огромную роль стал играть моральный фактор: советский рабочий понимал, что всё созданное его руками, всё, что государство, возможно, ему не доплатило, используется на благо не частных лиц, а всего общества.

Вместе с тем отчуждение работника от результатов его труда, воплощённых в продукте, не было устранено. А если продукт не принадлежит работнику, его создавшему, то это существенным образом снижает для него стимулы к снижению себестоимости производства и повышению качества товара.

Сохранилось и отчуждение от средств производства. Каждый работник формально являлся совладельцем средств производства, находящихся в общенародной собственности. Однако положение в системе предприятия советского рабочего практически ничем не отличалось от положения рабочего на государственном предприятии в капиталистической стране. В марксизме считается, что права собственника реализуются при присвоении им результатов производственного процесса. Работники советского предприятия не присваивали произведённый ими продукт. Но дело не только и даже не столько в этом, сколько в отсутствии права и возможности реально участвовать в управлении предприятием. Без этого работник останется лишь формальным собственником предприятия, его владельцем только на словах. Никакого изменения его положения в процессе производства и, главное, осознания им своего нового положения, переворота в его отношении к труду не произойдёт.

Как следствие, при советском способе производства сохранился присущий капитализму наёмный характер труда. Приводились доводы как в обоснование этого утверждения, так и в опровержение. Считалось, что совладелец общенародной собственности и наёмный работник не могут совмещаться в одном лице. Однако исчерпывающим(!) аргументом служит сохранение психологии наёмного работника у советского трудящегося. Ни один учёный не убедит владельца рабочей силы в том, что он является хозяином своего предприятия, если сам он ощущает себя наёмным работником.

Наёмный работник не чувствует себя хозяином предприятия. Он является не субъектом, а объектом производственного процесса. Эти факторы существенно ограничивают мотивацию к интенсивному и высокопроизводительному труду с полной самоотдачей.

 

 

Эксплуатация

 

Присвоение государством прибавочной стоимости, создаваемой трудом наёмных работников, попадает под данное в одной из предыдущих глав определение эксплуатации. Однако опять возникает недоумённый вопрос: как может совладелец общенародной собственности эксплуатировать сам себя?

Для объяснения этого кажущегося парадокса следует обратить внимание на следующий факт: с точки зрения самого работника, он трудится не в «народном хозяйстве», а на конкретном предприятии. И затраты его труда воплощаются не в национальном доходе или общественном валовом продукте, а в продукте этого предприятия. Государство в роли учредителя-капитали­ста, изымая созданную работником прибавочную стоимость, выступает по отношению к нему как внешняя, чуждая, противостоящая ему сила.

Обоснуем последний тезис несколько подробнее. Права работника как совладельца общенародной собственности ограничивались получением определённой доли благ из общественного фонда потребления. Эта форма распределения и потребления благ была сильно развита в СССР, но она имеет место и в капиталистических странах. Вместе с тем индивид не мог распоряжаться своей долей общенародной собственности (продавать её, инвестировать) и, что ещё важнее, он не обладал возможностью управлять ею. В результате трудящийся был отчуждён от большинства функций, связанных с обладанием им собственностью, причём психологически самых важных функций. Миноритарные акционеры частных фирм зачастую обладают куда более значительными возможностями реализации своих прав, чем рядовой советский трудящийся. Поэтому представитель общества — государство выступало внешней силой по отношению к работнику. Оно настолько далеко отстояло от каждого из своих граждан, а собственность работника была до такой степени «разбавлена» в общенародном «котле», что эксплуатация «совокупным учредителем» своих формальных «соучредителей» уже не кажется парадоксом. Если у конкретного работника в пользу государства (общества) изымают созданную в результате затрат его труда прибавочную стоимость, он воспринимает это как эксплуатацию со стороны государства. Тем более, что отчуждённость работника от большинства прав собственника и от государства, выступающего в роли учредителя-капиталиста, подтверждается самым неотразимым аргументом — сохранением психологии наёмничества.

Не удивительно, что советский рабочий класс так легко смирился со сменой учредителя-капиталиста, когда место государства занял «хозяин», «эффективный собственник».

 

 

Инвестиционный процесс

 

Обобществление в общенародной форме исключало конкуренцию производителей и конкурентную (рыночную) экономику. Единственным производителем было государство. Естественным следствием его монопольного положения стала организация экономики на плановой и централизованной основе. Здесь нет необходимости приводить подробный анализ влияния формы обобществления на экономические основы СССР, достаточно остановиться на том, как она повлияла на характер инвестиционного процесса.

Частный капитализм не может устойчиво функционировать при отсутствии прибыли. Поэтому в тех случаях, когда инвестиции объективно необходимы с точки зрения развития общественного производства, но прибыль недостаточна или её получение отодвинуто на неопределённый срок, частный капитал не справляется с задачей обеспечения развития производства и вынужденно уступает своё место государству. Понятно, что в советской экономической системе эта проблема была решена раз и навсегда. Государство легко, в централизованном порядке перераспределяло ресурсы и направляло их туда, где в них больше всего нуждались. При этом частные интересы не препятствовали осуществлению необходимых вложений: барьеров, отделяющих частные владения друг от друга и от государства, не существовало.

Другое преимущество инвестиционного процесса в плановой централизованной экономике заключалось в отсутствии паразитического потребления, то есть, личного, индивидуального потребления капиталистами ресурсов, источниками которых являлись затраты нетрудовых факторов производства и прибавочная стоимость, созданная трудом других людей. Ресурсы, извлекаемые государством из общественного производства в качестве учредителя-капиталиста, в максимальной степени расходовались в общественных же интересах.