Экономические реформы в период перехода к рынку

Есть ряд оснований считать 1990 г. рубежным в проведении рыночных реформ в России. Во-первых, потому, что появилась упомянутая выше пер­вая официальная доктрина рыночных преобразований, которая породила серию последующих проектов перехода к рыночной экономике. Во-вторых, в 1990 г. необходимость рыночных преобразований была признана правитель­ством страны. В-третьих, экономическое положение страны стало настоль­ко тяжелым, что, кроме поворота к рынку, в это время, пожалуй, не остава­лось реальных путей выхода из сложившейся ситуации.

Наиболее напряженным было состояние финансового сектора, денежного обращения. Денежная масса, не обеспеченная товарным покрытием, соста­вила примерно 300 млрд. руб. при нарастающей эмиссии наличных и безна­личных денег. Время проведения рестрикционной денежной реформы было упущено. Правительство лишилось возможности увеличивать денежные до­ходы населения. Стали наблюдаться массовые социальные протесты, нача­тые шахтерами забастовки, в которых экономические требования перекли­кались с политическими. Назревал спад производства.

В этой тяжелейшей ситуации правительство решается на столь малопо­пулярную меру, как повышение розничных цен на потребительские товары с целью ослабить их глобальный дефицит. В мае 1990 г. премьер-министр Н.И. Рыжков предпринимает попытку «посоветоваться с народом», публично извещая о готовящемся пересмотре государственных цен с возможным их повышением на 40%. Реакция депутатского корпуса была крайне негативной, а люди тут же ответили на сообщение такой закупкой товаров впрок, что их дефицит превратился из часто наблюдаемого в тотальный и длительный. Популярному до того Н.И. Рыжкову пришлось уступить пост B.C. Павлову.

На разработку проектов экономических реформ в 1990 г. существенно повлияло то обстоятельство, что к этому времени Советский Союз обрел сво­его первого Президента в лице М.С. Горбачева, а Российская Федерация — Председателя Верховного Совета в лице Б.Н. Ельцина. Оба лидера не могли стоять в стороне от готовящихся реформ, а их реакция на предлагаемые про­екты не была адекватной.

В том же 1990 г. проект программы рыночных реформ раздвоился. Существо­вал вариант союзного правительства, вытекающий из упоминавшейся выше концепции, подготовленной Государственной комиссией по экономической реформе под руководством Л.И. Абалкина. Затем возник параллельный ва­риант, история появления которого изобилует «детективными» ситуациями.

В феврале 1990 г. группа Г.А. Явлинского подготовила свою программу реформ, которую авторы назвали «400 дней доверия» (именно 400, а не 500). Основные положения этой программы были затем опубликованы в брошю­ре под тем же названием. В это же время шло выдвижение кандидатов на пост главы российского правительства, одним из которых стал М.А. Бочаров, известный как директор подмосковного Бутовского комбината стройматери­алов, ставшего первым арендным государственным предприятием. МА. Бо­чаров предложил свою программу перехода к рыночной экономике под на­званием «Программа-минимум — мандат доверия на 500 дней», которая на поверку оказалась переименованной программой группы Г.А. Явлинского. После обнаружения этого факта авторство Г.А. Явлинского было восстанов­лено, но программа стала именоваться «500 дней», против чего, видимо, ав­торы не возражали, осознав, что не только 400, но и 500 дней для такой про­граммы не так уж и много.

Ставший на время заместителем премьера российского правительства Г.А. Явлинский подготовил и предложил свой макет программы рабочей группе под руководством академика С.С. Шаталина, образованной совмест­ным решением М.С. Горбачева и Б.Н. Ельцина. Рабочая группа, в состав которой вошли авторы концепции союзного правительства Г.А. Явлинский и Е.Г. Ясин, подготовила в августе 1990 г. концепцию и программу под на­званием «Переход к рынку», которую ретивые обозреватели прессы некото­рое время называли программой Горбачева—Ельцина—Шаталина—Явлинс­кого. Так как параллельно с этой программой готовилась программа союз­ного правительства, то в итоге возникла ситуация, названная «война двух программ».

М.С. Горбачев предложил объединить обе программы академику А.Г. Аган-бегяну, который представил свой вариант, более близкий к программе рабо­чей группы С.С. Шаталина. В итоге последующих дискуссий и доработок в октябре 1990 г. возник согласованный документ «Основные направления ста­билизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике», одоб­ренной Верховным Советом СССР. Однако и с этой программой действий история сыграла злую шутку. В январе 1991 г. главой Советского правитель­ства стал B.C. Павлов, который первым делом провел свою «реформу» в виде обмена денежных купюр достоинством 50 и 100 руб., что, понятно, никак не могло способствовать преодолению экономических трудностей в стране. А время глубоких экономических перемен отодвинулось до глубокой осени 1991г. Чтобы такие перемены осуществились, России пришлось пройти че­рез августовский путч ГКЧП, ликвидацию Советского Союза как целостно­го государства.

В последующий период экономические реформы касались уже России, ставшей самостоятельным государством. Перед ставшим ее единоличным лидером Б.Н. Ельциным встал выбор из трех направлений осуществления неизбежных экономических реформ: по Абалкину, согласно концепции Го­сударственной комиссии по экономической реформе, по Явлинскому, на основе программы «500 дней», или по третьему варианту, который предло­жил тогда еще малоизвестный Е.Т. Гайдар. Был избран третий путь рефор­мирования российской экономики, который впоследствии стали называть то «шоковой терапией», то «монетаристской моделью».

Рыночные реформы, которые осуществляются в России начиная с конца 1991 — начала 1992 г., правомерно называют радикальными. Трудно говорить об их истинном прообразе, хотя определенная схожесть с польским вариан­том и заведомое отличие от китайского несомненны. У Е.Т. Гайдара и его команды, которым неожиданно пришлось взять в руки кормило находившей­ся в тяжелейшем состоянии российской экономики, не было времени для теоретической проработки нового курса реформ. Даже созданный в то вре­мя Рабочий центр экономических реформ при Правительстве Российской Федерации, в котором работал основной автор данного учебника, был вы­нужден заниматься в большей мере оперативными вопросами реформиро­вания, чем обоснованием его стратегии.

В подобных условиях главное заключалось в выборе основных ориенти­ров, магистральных направлений движения к рынку. Кое-что подсказывали экономическая наука и опыт других стран. Некоторые советы предложил Международный валютный фонд. Учитывались и рекомендации со стороны таких крупных специалистов в области реформ, как профессор Джеффри Сакс, возглавивший группу экономических советников Президента России. Но в целом экономике России предстояло идти своим путем, который ока­зался, с одной стороны, ориентацией на американскую модель рыночной экономики, а с другой — методом проб и ошибок, обучением на ходу и дви­жением в сторону личных интересов и замыслов реформаторов.

Главенствующие ориентиры движения по столбовой дороге реформ были ясны правительству заранее: либерализация цен, разгосударствление эконо­мики и приватизация государственной собственности, децентрализация уп­равления, отказ от директивного центрального планирования и переход к государственному регулированию экономики, создание двухуровневой бан­ковской системы, преодоление политики дешевых кредитов, осуществление структурной перестройки в пользу отраслей, производящих потребительские товары, конверсия военного производства, преобразование организацион­ных структур управления отраслями и предприятиями, всемерное способ­ствование предпринимательству.

Времени на преобразования отводилось немного. Трансформацию сло­жившихся в советский период и частично разрушенных в процессе пере­стройки форм хозяйствования приходилось проводить при начавшемся и углубляющемся спаде, в условиях наступившего острого экономического кризиса. Трудно сказать, сколько времени оставалось до полного распада, де­струкции экономики, но это время вряд ли измерялось годами. Надо также иметь в виду, что экономические реформы должны были обладать скорос­тью, достаточной, чтобы сделать процесс рыночных преобразований необра­тимым, не допускающим возврата к экономике советского типа усилиями сохранившихся влиятельных коммунистов.

За гайдаровскими реформами закрепилось название «шоковая терапия», что не совсем точно. Даже либерализация цен в декабре 1990 — январе 1991 г. не была единовременной, одномоментной. Цены на топливно-энергетичес­кие ресурсы, коммунальные услуги, плата за проезд в транспорте, оплата жилья гражданами длительное время, в течение года и более сдерживались государством, по сути были, а кое в чем и остались государственно регули­руемыми. Никак нельзя считать шоковой и приватизацию государственной собственности, которая растянулась на многие годы. Достаточно быстро было разрушено централизованное планирование, упразднен Госплан, но отход от директивно-централизованного планирования начался задолго до реформ конца 1991 — начала 1992 г.

В отличие от предыдущих реформаторов конструкторы нового варианта рыночных преобразований понимали, что столь глубокие перемены невоз­можны без последующего длительного периода экономического спада и сни­жения уровня жизни, что вначале мало кого волновало. Цель оправдывала средства. Продолжительность углубившегося финансово-экономического кризиса оказалась намного выше ожидаемой, а социальная цена — намного больше той, на которую ориентировались реформаторы. Отдельные решения оказались явно поспешными, а их негативные последствия — неожиданны­ми, непредвиденными. В ходе реформ не удалось решить проблему установ­ления безопасного прохода между Сциллой высокого уровня инфляции и Ха­рибдой низких денежных доходов населения. Подавление инфляции к 1996 г. было достигнуто сжатием активной денежной массы, ведущим к неже­лательному ограничению платежеспособного спроса, снижению инвестици­онных возможностей, низким доходам значительной части населения. Од­нако и этими мерами победить инфляцию так и не удалось.

Реформа вследствие инфляции сняла «денежный навес» величиной при­мерно 300 млрд. руб. в ценах 1990 г., образовавшийся в связи с накоплением не обеспеченных товарами денег в виде сберегательных вкладов россиян, сделанных до 1991 г. Но так как с 1991 до 1998 г. цены на потребительские товары и многие виды услуг, исчисленные в деноминированных рублях, увеличились примерно в 20 раз (в неденоминированных — в 20 000 раз), то для компенсации потерь вкладчиков пришлось бы выплатить им примерно 6000 млрд. деноминированных рублей (исчисленных в ценах 1998 г.), что, понятно, было абсолютно нереально. Это одна из жертв, которую принесли на алтарь реформ не их авторы, а население. Финансовый кризис 1998 г. еще более приумно­жил плату людей за рыночные реформы и понизил их благорасположенность к реформаторам.

К издержкам реформ 1990-х годов приходится относить возникшую чрез­мерную дифференциацию доходов разных групп населения, снижение уров­ня оплаты труда работников бюджетной сферы, бедственное положение куль­туры, науки, образования, здравоохранения, рост числа граждан, доходы которых стали ниже прожиточного минимума.

Либерализация цен не привела к рыночной конкуренции, проявляющейся в стремлении производителей снижать цены посредством уменьшения из­держек производства. За годы реформ не удалось преодолеть стремление к монополизму и нежелание предпринимателей добросовестно конкурировать на рынке. На фоне всеобщего интереса к торгово-посредническому предпри­нимательству не проявилось активное устойчивое тяготение к производ­ственному предпринимательству, без которого подъем российской экономи­ки просто невозможен.

Никак нельзя признать удачно проведенной приватизационную состав­ляющую рыночных реформ в ее ваучерном варианте. Фактически не был найден и задействован объективный механизм оценки стоимости привати­зируемых государственных предприятий, в связи, с чем государство понесло значительные потери, а государственные объекты попадали в руки умелых дельцов, самых талантливых из которых позже назвали олигархами. При всех названных и неназванных просчетах, неудачах российскую рыночную рефор­му нельзя считать ошибочной в целом. Ее основная направленность не вы­зывает сомнений даже у многих ярых противников реформаторского курса. Реформа избавила Россию и россиян от хронического дефицита товаров, уни­зительных очередей, превратностей «черного» рынка. Реформу удавалось осу­ществлять при допустимом уровне безработицы. Произошел заметный рост экономической инициативы. Свобода предпринимательства повысила воз­можности реализации личного экономического потенциала многих людей. Благодаря экономическим реформам в стране стал зарождаться средний класс, возникло сообщество хозяев, собственников имущества, капиталов, малых предприятий, без чего неспособна существовать рыночная экономика.

Вместе с тем на чашах весов даже после 10 лет осуществления экономи­ческих реформ рыночной ориентации все еще перевешивали их негативные последствия, в связи с чем в общественном мнении и сформировалось пред­ставление о неверном, ошибочном выборе курса реформирования либераль­но-демократическими лидерами, пришедшими к власти в 1991 г.

На наш взгляд, есть серьезные основания упрекнуть российских, украин­ских, белорусских и примкнувших к ним глав бывших советских республик в чрезмерно поспешном разделении на части союзной экономики, что при­вело к огромным трудновосполнимым потерям. Вряд ли можно признать удачным выбор либерально-монетаристского курса на рыночную экономи­ку по американскому образцу. Любопытно, что даже Дж. Сакс, оказавший, несомненно, самое большое влияние на курс экономических реформ в Рос­сии, писал в 1994 г.: «Характер экономической системы будет определяться не только теми законами и правилами, которые изберет для себя Россия, но и особенностями русской истории, культуры, ресурсов и политики. Страна несомненно создаст свою собственную, российскую модель экономики, даже если примет законодательство, идентичное законодательству какой-либо другой страны». Увы, эти достойные похвалы мысли американского профес­сора так и не воплотились в жизнь.

Истории России, менталитету российского человека, укоренившейся со­циальной психологии гораздо более соответствует курс на смешанную эконо­мику, в которой действие чисто рыночных рычагов и форм хозяйствования сочетается с сильным государственным регулированием как на федеральном, так и на региональном уровнях. Государственное регулирование не означа­ет полной централизации властных полномочий, функции управления эко­номикой делегируются субъектам федерации и муниципальным, местным органам, в значительной мере сохраняется хозяйственная самостоятельность предприятий любых форм собственности. Но государство не дает распоясать­ся рыночной стихии, сохраняет в своих руках ключевые функции управле­ния, строго следит за соблюдением законов, правил, норм, ограничений де­ятельности субъектов рыночных отношений, совершенствует законодатель­ную базу, борется с коррупцией.

Есть еще одно обстоятельство, оказывающее значительное влияние на ход экономических реформ, подрывающее их репутацию. Оно мало зависит от ориентации курса реформ, но воспринимается как следствие этого курса. При любой экономике: рыночной, смешанной, социалистической, капиталисти­ческой и даже коммунистической (если такая существует) — государство обя­зано жить по средствам, сводить расходы с доходами, минимизировать свой бюджетный дефицит. К сожалению, это святое, незыблемое правило грубо нарушалось и в советской централизованно управляемой, и в зарождающейся российской рыночной экономике. Несоблюдение баланса доходов и расхо­дов было, есть и продолжает оставаться наряду с другими одной из главных причин финансово-экономических кризисов вне зависимости от того, кто, как и зачем проводит экономические реформы. До той поры когда дурной привычке жить в долг и наращивать его до уровня государственного банк­ротства не будет положен конец, не приходится надеяться на успех реформ. Понимание этой простейшей истины пришло лишь после финансового кри­зиса 1998 г., а точнее — к 2001 г.

Правители любой политической окраски стремятся заигрывать с народом, ублажать людей, расположить их к себе, выглядеть эдакими благодетелями. Простейший порочный способ осуществления подобной линии — распреде­лять, раздавать, платить больше денег, чем имеешь, поневоле влезая во внут­ренние долги тому же народу, которому якобы делается благо, и также вне­шним кредиторам. А когда становится ясно, что рассчитываться с долгами государству просто нечем, то расплачивается снова тот же народ, который ранее был ублажен «фиктивными» деньгами. Ибо, как учит экономика, день­ги есть товар, который можно на них купить. Не производится товар — нельзя производить, выпускать, расходовать пустые необеспеченные бумажки.

Начиная с Н.С. Хрущева, социальное денежное облагодетельствование народа при отсутствии достаточных средств на то у государства проводили все без исключения советские правительства. В итоге к 1990 г. внешний долг был доведен до суммы, примерно равной 100 млрд. долл., а внутренний — до 300 млрд руб. В 1990 г. впору было проводить денежную реформу, но ни у кого из властителей не находилось на это мужества. Ситуацию на время «спасла» гайдаровская рыночная реформа, превратившая в 1992 г. внутренние долги в виде сбережений населения в денежную «пыль» вследствие гиперинфля­ции. Внешний долг Советского Союза сохранился, и после 1991 г. был при­нят на себя Россией. Дефолта на время удалось избежать.

Последующие руководители, стоящие у кормила российской экономики, может быть, и хотели сделать «как лучше», но получалось «как всегда». При обрушившемся производстве, оскудевшем из-за низких доходов бюджете вновь возник соблазн жить в долг, раздавать деньги, которых у государства нет. А те деньги, которые и могли бы быть, ловко убегали за рубеж либо осе­дали в руках у кучки олигархов и так называемых «новых русских». Внешний долг в 1998 г. приблизился к 150млрд долл., а внутренний, надо думать, со­ставил много сот миллиардов деноминированных (в 1998 г.) рублей при не­значительных в сравнении с долгами государственными денежными резер­вами. Денежная пирамида вновь рухнула в августе 1998 г., придавив на сей раз и российский народ, и российские банки, и иностранных инвесторов. Можно радоваться лишь тому, что определенные уроки были учтены, о чем свидетельствует создание к 2002 г. золотовалютного резерва России в масш­табе 50 млрд. долл., увеличившегося к 2007 г. до 400 млрд. долл.

Можно и нужно ли во всем этом винить ошибочный курс экономичес­ких реформ в России? Думается, правильнее было бы говорить об ошибоч­ной денежной, финансовой политике, проводимой на грани дефолта, банк­ротства.

Россия вновь вышла на очередной этап осуществления незавершенных экономических реформ, формирует их дальнейшую программу. На наш взгляд предельно ясно, что главной задачей реформирования является обес­печение подъема производства. В этом свете необходимо сочетать дальнейшее освоение современных рыночных форм хозяйствования с осуществлением государственных федеральных и региональных программ технологического перевооружения и подъема ключевых отраслей российской экономики. При условии поддержания финансовой стабильности в стране, чему правитель­ство стало уделять достаточное внимание. А вот с задачей реструктуризации производства на обновленной технико-технологической основе дело обсто­ит не лучшим образом.

К числу самых тяжелых последствий проводимого в России курса эконо­мических реформ относится распространение рыночных отношений в виде самых разнообразных форм купли-продажи товаров и услуг на те сферы, где этим отношениям не должно быть места. Есть в мире ценности, не подле­жащие обмену на деньги, товары, услуги даже в условиях самого развитого рынка. Если в государстве наблюдается противоречащая юридическим и морально-этическим законам продажа таких ценностей, то экономику по­добной страны надо называть не рыночной, а коррумпированной. Существо­вание в России не только всеохватывающего теневого рынка, но и явного, неприкрытого рынка взяток, поборов, «откатов», противозаконной монопо­лии, оказания услуг по родственным и иным связям, продолжающегося рас­таскивания, раздела и присваивания государственной собственности, утаи­вания доходов и имущества свидетельствует о том, что цивилизованная рыночность в российской экономике еще не достигнута.

Характерно, что деформированные, искаженные налетом корыстных лич­ных, семейных, групповых интересов экономические и финансовые отно­шения заразили все слои государства и общества, превратив такие отноше­ния в неписаные правила экономического поведения. Ни государство, ни гражданское общество, которое должно существовать в условиях подлинно демократической рыночной экономики, не противостоят и не ставят непре­одолимых преград на пути распространения этой рыночной заразы, поразив­шей экономику страны. По нашему мнению, без преодоления этих пороков со стороны государства и общества говорить о создании в России цивилизо­ванной рыночной экономики как факта, находящего признание во всем мире, не приходится. Очищение российской экономики от «губительной рыноч­ной скверны» должно стать главной задачей последующего реформирования.

Несомненно, что еще не завершен перевод экономики России на рельсы законодательно, юридически подкрепленного режима, определяющего за­крепленные правила и нормы хозяйствования. Нужны еще многие и многие законы, регулирующие права, формы и отношения собственности, в том числе интеллектуальной, имущественные рынки, рыночное ценообразова­ние, экономическую ответственность, иностранные инвестиции, аренду и концессию, финансово-кредитные, банковские операции, налогообложение и многое другое. Не менее важно научиться жить по законам, не допускать их толкования и использования в интересах чиновников, государственно-бюрократического аппарата, дельцов от экономики.

Принципиально важна ориентация рыночных реформ не на эфемерные, недостижимые цели и неразрешимые в условиях крайней ограниченности человеческих, материальных, природных, финансовых ресурсов задачи, а на решение истинных, объективно присущих России экономических и финан­совых проблем. К таковым, в первую очередь, относятся удержание устойчивого в финансовом, экономическом, социальном, экологическом смысле состояния, обеспечение социальной справедливости в распределении благ, последовательное наращивание производственного потенциала страны, вы­равнивание и подъем уровня жизни населения, эффективное использование ресурсов.

Достигнутые в России в период с 2000 по 2006 г. первые постреформен­ные признаки устойчивого экономического роста вселяют надежду. Но сму­щает то обстоятельство, что финансово-бюджетная стабилизация достигну­та не на базе подъема производства, а благодаря продаже сырьевых ресурсов на мировом рынке. Возвратное движение к огосударствлению экономики не дало пока ожидаемых результатов в виде преобладания государственных интересов над личными.

Несмотря на явные признаки бюджетной стабилизации, сам государствен­ный бюджет (в его федеральной части и в консолидированном виде) остает­ся крайне тощим, в связи с чем государственное финансирование отраслей со­циальной сферы и вытекающие отсюда уровни оплаты труда работников бюд­жетной сферы находятся на недопустимо низком уровне.

Одним из важнейших условий эффективности и надежности экономичес­ких реформ служит их научное обеспечение, создание научно обоснованной, признанной обществом и государством программы реформ. Рыночные пре­образования в России должны быть уделом не только аппарата высших ор­ганов власти, но и подкреплены рекомендациями, обоснованиями ученых в области экономики и управления.

К сожалению, слишком многие россияне, занимающие самое разное по­ложение в обществе, легко адаптировались, усвоили и даже руководствуют­ся далеко не лучшими правилами рыночной психологии, традициями рыноч­ной экономики, напрочь игнорируют ее моральные запреты. Укоренившее­ся представление, что в рыночной экономике все продается и покупается за деньги, превращение этого девиза в правило поведения приводит к мораль­ному разложению всех слоев населения. Вытеснение корыстными лично-семейными, узкогрупповыми интересами фундаментальных принципов че­стности, добропорядочности, справедливости, ответственности не сулит России удовлетворения национальных чаяний.

Сегодня России нужны не столько экономические, рыночные, сколько морально-психологические реформы общественного сознания, направлен­ные на формирование общества, руководствующегося высокими принципа­ми гражданственности, патриотизма, чести, уважения законов, любви к ближнему, заботы о всеобщем благе. Обо всем этом с равной энергией дол­жны заботиться и рядовые граждане, и власть имущие. Иначе экономичес­кой удачи России не видать. Пора всем вместе ковать свое экономическое счастье, не кивая друг на друга и помня не только о личных целях и выгодах, а и о судьбах народа, страны, отечества.

 

Тест к теме 19

1.Крестьянская реформа, давшая начало индустриализации российской экономике была проведена:

а) в 1861г.

б) в 1860г.

в) в 1862г.

 

2.Указ Николая II положивший начало новой сельскохозяйственной реформе был принят:

а) 11 ноября 1907г.

б) 10 октября 1908г.

В) 9 ноября 1906г.

 

3.Государственный деятель и реформатор в период крестьянскых реформ:

а) Столыпин

б) Витте

в) К.Маркс

 

4.Система пятилетнего государственного планирования установилась:

а) с 1930г.

б) с 1928г.

в) с 1931г.

 

5.Глубокая послевоенная денежная реформа была проведена:

а) в 1946г.

б) в 1948г.

в) в 1947г.

 

6.Хрущевский период длился с:

а) 1955-1963 гг

б) 1940-1954гг

в) 1955-1960гг

 

7.Закон «О государственном предприятии» был принят:

а) 1988

б) 1987

в)1989

 

8.Рубежным периодом проведения рыночных реформ следует считать:

а) 1990-е гг.

б) 1987-1990гг

в) 1985-1990 гг

 

 

Тема 20. Государственная экономическая политика. (4 часа)

1. Что такое экономическая политика?

2. Цели государственной экономической политики.

3. Фискальная экономическая политика.