Экономические реформы раннего советского периода

Необходимость экономических реформ в Советской России, в Советском Союзе стала неизбежным следствием революционных политических перемен, которые потрясли основы общественного строя. По замыслу раннекапиталистическая система хозяйствования, сложившаяся в России до 1917 г., должна была быть заменена новой, принципиально иной системой, основанной на коммуни­стических идеях. Адекватный этой системе экономический строй был назван в Советском Союзе социализмом, предшествующим более совершенной форме — коммунизму.

Казалось, что контуры социалистической системы хозяйствования, призван­ной заменить «загнивающий» капитализм в его завершающей империалистичес­кой стадии, были, по крайней мере в научном плане, надежно прорисованы клас­сиками коммунистического учения. На деле оказалось не так. Труды классиков, содержавшие блистательный анализ раннего капитализма и его пороков, пред­вещавшие вначале гибель капитализма в мировом масштабе, а затем — прорыв его обороны и построение социализма в одной отдельно взятой стране, не пред­лагали, к сожалению, конкретного проекта, конструкции экономической систе­мы социализма.

После успеха политической революции, а затем и победы в гражданской вой­не В.И.Ленин и его соратники столкнулись с проблемой отсутствия реальной программы экономических реформ. Было предельно ясно, что экономическая модель военного коммунизма, господствовавшая в 1918—1920 гг., играла прехо­дящую роль и изжила себя, в связи, с чем последовал призыв о переходе от про­дразверстки к продовольственному налогу. При всей важности подобного эко­номического маневра в тот период нужна была более комплексная и обстоятель­ная программа экономических преобразований.

В 1922 г. закладываются основы социалистического государственного плани­рования, формируется главный штаб планирования в лице Госплана — общего­сударственной комиссии по планированию народного хозяйства. Разрабатыва­ется первый (и в известной мере — последний) долгосрочный план развития хо­зяйства России на 10— 15 лет, вошедший в историю под названием плана ГОЭЛРО (государственный план электрификации России).

В то же время пришедшему к власти руководству страны было понятно, что едва зарождавшаяся и становящаяся на ноги плановая система ведения хозяй­ства не в силах справиться с острейшими проблемами возрождения разрушен­ной революцией и войной российской экономики.

Изобретательный ум В.И. Ленина подсказал оригинальный выход из сложив­шейся в стране критической экономической ситуации. Вместо того чтобы при­водить экономическую систему в соответствие с политической и формировать коммунистические устои ведения хозяйства, была объявлена так называемая но­вая экономическая политика (НЭП). Страна, разрушившая зарождающийся рос­сийский капитализм и идущая к объявленному социализму, взяла вдруг курс на рыночную по своей природе реформу, направленную на реставрацию торгового, а частично и производственного капитализма. Оживить экономику доверили не социализму, а надежному, проверенному опытом товарно-денежному хозяйству.

Чтобы производители, торговцы, предприниматели уверовали в неожиданно принятый курс экономического реформирования России, В.И. Ленин объявил, что «НЭП — это всерьез и надолго», хотя, конечно, понимал и планировал такти­ческий характер проведения реформы. Но величие и оригинальность замысла состояли не в этом. Фактически одновременно проводились две экономические реформы в разных направлениях. На макроуровне проводилась устойчивая дол­говременная реформа, ориентированная на становление централизованного го­сударственного планирования и директивного управления хозяйством страны, тотальное огосударствление экономики. Закладывался фундамент будущей ко­мандной системы управления экономикой со стороны партийно-государствен­ного аппарата, принудительного обобществления производства. В то же время на микроуровне была предоставлена в ограниченных размерах свобода рынку и мелкорыночным формам хозяйствования, оживившая торгово-предпринимательскую деятельность и тогда еще не коллективизированное сельскохозяйствен­ное производство. Такой симбиоз, казалось бы, несовместимых реформ оказал­ся удачным в том смысле, что российская экономика 1920-х годов смогла если не встать на ноги, то подняться вначале на колени, обеспечить минимально необ­ходимые условия жизни людей.

После смерти Ленина неспособность либерально-демократического крыла Коммунистической партии противостоять сталинскому напору, а в гораздо боль­шей степени доктринальные коммунистические установки смяли и практически уничтожили рыночные реформы, их носителей и сторонников. В сформировав­шемся к тому времени новом государстве — Советском Союзе — к 1930-м годам о новой экономической политике осталось лишь воспоминание, но она была за­несена в арсенал успехов коммунистического строительства, что, впрочем, не противоречит истине.

Параллельно с НЭПом и вслед за этой временной политикой проводились действительно задуманные надолго социалистические по названию и коммунис­тические по форме экономические реформы, хотя они далеко не всегда и не во всем воплощали принципы, идеи Коммунистического Манифеста Маркса—Эн­гельса и ленинские модели социалистического способа хозяйствования.

Как уже отмечалось, коммунистическому экономическому реформированию в России не предшествовала сколько-нибудь строгая, опирающаяся на достиже­ния экономической науки проектно-программная разработка курса реформ. Гос­подствовал скорее эмпирический подход, а в еще большей степени — волевой, вождистский, основанный на решениях И.В. Сталина и его ближайшего окру­жения, которые преподносились в виде решений съездов Коммунистической партии, пленумов ее Центрального Комитета и якобы воплощали желания и ча­яния всей партии и всего советского народа. Правда, с 1925 по 1932 г. еще прово­дились дискуссии, высказывались разные мнения и суждения по поводу облика и конкретных форм создаваемой социалистической плановой системы ведения хозяйства. В последующем многие ученые, партийные и общественные деятели, чьи мысли были признаны несоответствующими духу идей Маркса—Энгельса-Ленина—Сталина и практике социалистического строительства в Советском Со­юзе, были объявлены врагами народа, вредителями, потеряли свои должности, угодили в тюрьмы и лагеря либо лишились жизни.

Между тем экономические реформы в Советском Союзе совершались, шло формирование планово-директивной, централизованно-командной системы уп­равления экономикой. С 1928 г. в стране устанавливается система государствен­ного пятилетнего планирования, в начале 30-х годов пятилетнее планирование сопровождается годовым. В меньшей мере повезло долгосрочному планирова­нию, которое оборвалось на плане ГОЭЛРО.

Складывается система многоуровневых планов, в которой ведущая роль при­надлежит государственному плану, в соответствии с ним составляются республи­канские и отраслевые планы, а на их основе — планы предприятий. Постепенно отрабатывается организация и технология разработки народнохозяйственных пла­нов по принципу «сверху—вниз» и «снизу—вверх», что позволяло согласовать меж­ду собой планы разных уровней и в какой-то степени учитывать не только цент­рализованные плановые установки директивных органов, но и встречные, иду­щие снизу плановые предложения. Хотя пятилетние планы практически никогда не выполнялись (лозунг 30-х годов «пятилетка в четыре года» был чисто пропа­гандистским), а годовые планы постоянно корректировались, создание плано­вой системы, действовавшей в масштабе огромной страны, охватившей плани­рованием государство в целом, отрасли, регионы, предприятия, несомненно, представляло крупную, по-своему успешную экономическую реформу.

Создание такой системы управления экономикой потребовало насильствен­ной, во многом бесчеловечной коллективизации сельского хозяйства, сплошной национализации всех отраслей, перехода к всеобщему приоритету государствен­ной собственности на средства производства, подавления предпринимательства, сведения к минимуму рыночных, товарных форм хозяйствования. Все это пре­допределило бесперспективность экономической системы в долговременном ас­пекте, стало причиной последующих кризисов и краха советской социалисти­ческой системы. Но в 1930—1940-е годы, в период Великой Отечественной вой­ны социалистическая плановая система смогла выдержать испытание. Она способствовала индустриализации страны, достижению высоких темпов эконо­мического роста. Другое дело — кому, каким личностям, каким идеям она послу­жила надежной опорой, что она принесла в конечном счете советским людям, народу. В этом отношении советские плановые реформы вряд ли можно считать прогрессивными.

Показательно, что реформирование советской экономической системы того периода не ограничивалось формированием плановых основ управления хозяй­ством. Была создана иерархическая, централизованная, партийно-государствен­ная, территориально-отраслевая система оперативного управления экономикой. При всей своей бюрократичности и явном господстве партийных органов, безза­стенчиво вмешивающихся в управление хозяйством, эта система позволяла в те­чение нескольких десятков лет координировать, обеспечивать хозяйственный порядок, исполнительность, более или менее приемлемый уровень выполнения планов, контролирование текущих хозяйственных, финансовых операций. По­рядок, исполнительность были обусловлены не уважением к планам и не чисто экономическими интересами, дисциплина держалась на страхе, насилии, посто­янной угрозе привлечения к партийной, административной, судебной ответствен­ности.

Экономические реформы 1930-х годов в Советском Союзе в минимальной степени ориентировались на рыночные механизмы и экономические интересы производителей и потребителей. Государство само определяло, что, кто и как дол­жен производить, как и кому распределять продукт производства, сколько и чего кто должен потреблять. В фиксированных, устанавливаемых государственными органами ценах находили отражение только издержки производителей. Жестко регулируемая оплата труда не могла быть эффективным стимулятором произво­дительности и качества.

Такая экономическая система могла до поры до времени устойчиво существо­вать в Советском Союзе, будучи подкрепленной сталинской тиранией и партий­ной диктатурой. Отдельным людям, склонным полагать, что в России экономи­ческий порядок можно навести только принуждением, олицетворяющим эконо­мический режим с военным, система хозяйствования, созданная в 30-е годы, до сих пор кажется самой подходящей. К несчастью, так считают многие люди стар­шего поколения, которых эта самая система обделила больше всех, предоставив им минимум жизненных благ, не говоря уже о свободе.

Рассматривая высокие темпы роста советской экономики в 30-е годы и в пос­левоенный период, не следует считать их заслугой централизованно-плановой системы управления хозяйством. Во-первых, любая развивающаяся экономика, стартующая с относительно низкого уровня, обычно имеет довольно высокий темп роста, который затем снижается. Во-вторых, высокая трудовая отдача, са­моотверженность в труде предопределялись тогда духом патриотизма, величе­ственностью идей, в которые верили советские люди, на которых основывался их трудовой порыв. Со временем идеи потускнели и перестали быть побудитель­ным фактором в труде, что, увы, наблюдается и ныне.