Вьетнам в конце XVI — первой четверти XVII в

 

1592 г. был поворотным пунктом в гражданской войне, раз­диравшей Вьетнам на протяжении нескольких десятилетий. В этом году войска под командованием Чинь Тунга, выступав­шего от имени «законной династии» Ле, овладели столицей Вьетнама Тханглонгом (совр. Ханой), городом, носившим в то время также названия Ке-тё и Донг-кинь[13]. Войска династии Маков, правившей в Тханглонге в 1527—1529 гг., были оттес­нены на крайний Север Вьетнама в пров. Каобанг [12, с. 287].

Однако до полного объединения страны было еще далеко. На Севере страны вплоть до начала XVII в. постоянно вспы­хивали феодальные мятежи в пользу Маков; существовало еще довольно сильное крестьянское движение (отголосок крестьян­ских войн начала XVI в.); Юг тогдашнего Вьетнама — две об­ширные провинции Тханьхоа и Куангнам (находившиеся с 1558 г. под управлением способного полководца Нгуен Хоанга) фактически превратились в отдельное государство, лишь но­минально признающее верховную власть династии Ле. Сами Ле к этому времени окончательно лишились реальной власти, а Чинь Тунг, так же как и его отец Чинь Кием, не принимая на себя королевского титула, был реальным правителем госу­дарства.

Иезуит Александр де Род, прибывший во Вьетнам в первой четверги XVII в., так описывал создавшуюся здесь ситуацию: «Королевство Тонкин — это истинная монархия, и, однако, здесь два короля. Но один из них, которого зовут буа (вуа.— Э. Б.),— король только по имени. Другой, которого называют тюа, обладает всей властью и распоряжается всеми провинция­ми. Буа же получает только видимость поклонения на ежегод­ной церемонии. Он не бывает на людях и живет замкнуто в старом дворце, где проводит свою жизнь в праздности, тогда как тюа управляет всеми делами войны и мира» [223, с. 76].

В 1593 г. Нгуен Хоанг оставил свое удельное княжество на Юге и прибыл ко двору короля Ле Тхе Тонга (1573—1599) формально, чтобы принести ему свои поздравления с возвраще­нием в столицу, а фактически, видимо, чтобы прощупать, нель­зя ли вырвать власть из рук Чинь Тунга и самому занять ана­логичное положение, которым пользовался до 1545 г. его отец Нгуен Ким. Ле Тхе Тонг, тяготившийся засильем клана Чи-ней, пожаловал Нгуен Хоангу высокий титул и направил его про­тив сторонников Маков и крестьянских повстанцев на Севере страны. В течение нескольких лет Нгуен Хоанг успешно сра­жался на Севере, в частности он разгромил «грабителей» [так феодальные летописи именовали восставших крестьян) в пров. Хайзыонг [20, с. 13]. Но оттеснить Чинь Тунга от власти ему не удалось. Более того, тот к 1599 г. настолько усилил свои позиции, что официально стал верховным главнокомандующим всех вооруженных сил страны и получил титул выонг — выс­ший, следующий после королевского звания [39, с. 167; 75, с. 109—110; 191, с. 15].

Видя, что расчеты не оправдались и контроль над войсками ускользнул из его рук, Нгуен Хоанг решил вернуться на Юг. Воспользовавшись новым феодальным мятежом, вспыхнувшим летом 1600 г. в дельте Красной реки (некоторые современники считали, что он сам был подстрекателем этого мятежа), Нгуен Хоанг выступил с войсками якобы на подавление восстания, но, достигнув берега моря, бежал вместе со своими сторонниками в свои старые владения. Погоня, посланная Чинь Тунгом, не смогла его догнать. Между тем мятеж разыгрался не на шутку. Чинь Тунгу и королю Ле Тхе Тонгу пришлось бежать из столицы в пров. Тханьхоа. Нгуен Хоанга победа Маков, видимо, устраивала еще меньше, чем сохранение власти за Чинями, и он поспешил сделать последним мирные предложения — прислал в лагерь Ле Тхе Тонга в Тханьхоа в качестве заложников своего сына Хая и внука Хака и предложил свою дочь в жены Чинь Чангу, старшему сыну Чинь Тунга. Брачный союз был заключен, а мятежники, в лагере которых начались раздоры, были частью истреблены, частью бежали в Каобанг. «Законный» король снова вернулся в Тханглонг. Последующие 20 лет были периодом неустойчивого равновесия между властью Чи-ней на Севере и властью Нгуенов на Юге страны. Обе неофи­циальные династии собирали силы для окончательной борьбы за объединение страны под своей гегемонией [20, с. 13; 75, с. 111 — 113; 162, с. 18; 191, с. 15].

Двадцатилетнее затишье в начале XVII в. было временем общего подъема хозяйства и развития внешней торговли, как на Севере, так и на Юге страны. Если верить А. де Роду, в 20-х годах XVII в. в Северном Вьетнаме имелось до 50 морских портов. Особенно важную роль во внешнеторговых операциях Северного Вьетнама играл расположенный у моря Фохиен. Здесь, как и в столице Тханглонге, постоянно проживали ино­странные купцы — китайцы, японцы, португальцы и др. В Юж­ном Вьетнаме главным торговым портом был Файфо. Миссионер Кристофор Борри в 1618 г. писал: «Основную торговлю в Ко­хинхине (Южном Вьетнаме.— Э. Б.) ведут китайцы и японцы на ярмарке, которая собирается каждый год в одном из пор­тов... Король Кохинхины некогда разрешил японцам и китайцам выбрать место для постройки города, где бы проводилась яр­марка, о которой мы говорили. Этот город называется Файфо. Он так велик, что можно сказать, что в нем два города, один — китайский, другой — японский. Каждый из них расположен от­дельно, каждый имеет свою администрацию, и живут там также по-разному. Китайцы по законам и обычаям Китая, японцы — по своим законам и обычаям» (цит. по [191, с. 51]).

В начале XVII в. у интернациональной колонии купцов во Вьетнаме появились новые конкуренты — голландцы и англича­не. Корабли голландской и английской Ост-Индских компаний появились во Вьетнаме не с Запада, а с Востока — из Японии, богатый рынок которой они стали осваивать в первую очередь. Европейские товары, однако, находили слабый спрос в Японии, к тому же доставка их стоила очень дорого. Между тем в Япо­нии существовал устойчивый спрос на вьетнамский шелк. Он ввозился сюда в основном в виде пряжи (но иногда в ви­де готовых белых и многоцветных тканей) и обменивался на дешевое японское серебро. Руководству голландской и англий­ской факторий в Хирадо одновременно пришла в голову мысль вклиниться в этот выгодный товарообмен, ив 1613 г. в Файфо из Хирадо прибыли два голландских и два английских торго­вых представителя. Эта первая попытка завязать связи с Юж­ным Вьетнамом кончилась неудачно. По свидетельству современников, глава английской миссии Темпест Пикон дерзко говорил с королем (наиболее вероятно, что разговор был с гу­бернатором пров. Куангнам), за что был убит, а его товары кон­фискованы. Вьетнамцы убили также одного из голландских представителей, а груз голландского корабля конфисковали [71, с. 117—118; 162, с. 9][14]. Возможно, здесь сыграла роль пор­тугальская интрига. Португальцы, давно укоренившиеся в Южном Вьетнаме и бывшие в особом фаворе у Нгуен Хоанга (при­мерно в это же время португалец Жан де ла Круа построил близ Хюэ литейню пушек [191, с. 92]), стремились любым спо­собом навредить своим старым противникам.

Этот инцидент, однако, вскоре был предан забвению. Уже в 1617 г. наследник Нгуен Хоанга — Нгуен Фук Нгуен (1613— 1635), более известный под именем Шай Выонг, рассылает письма директорам факторий голландской Ост-Индской компа­нии в Паттани, Лигоре и Аютки с приглашением прибыть в Южный Вьетнам для торговли. В том же году англичане завя­зали первые торговые контакты с Северным Вьетнамом [71, с. 119; 162, с. 14; 191, с. 55, 65].

В этот период во Вьетнаме активизируется еще одна евро­пейская сила — католические миссионеры, представленные меж­дународным орденом иезуитов. В январе 1615 г. в Южный Вьет­нам прибыло два иезуита — итальянец Франсуа Бузоми и пор­тугалец Диего Карвальо, которые обосновались в Файфо. Пер­воначально их сфера влияния распространялась только на мест­ных японцев христиан. Несколько лет спустя число иезуитов в Южном Вьетнаме дошло до десяти. Среди них был и молодой француз Александр де Род, который первым начал произно­сить публичные проповеди на вьетнамском языке. Он же за­вершил оформление латинизированной вьетнамской письменно­сти «куок нгы» и перевел на вьетнамский язык важнейшие, с богословской точки зрения, христианские религиозные произве­дения. К 1627 г. иезуиты окрестили в Южном Вьетнаме 2 тыс. человек, но их основные успехи были еще впереди [146, т. II, с. 57—58; 246, с. 11 — 13].

Между тем период затишья в обеих частях Вьетнама подхо­дил к концу. В 1619 г. разразился кризис в Северном Вьетнаме. Король Ле Кинь Тонг (1599—1619) попытался ниспровергнуть власть Чинь Тунга. Для этого он вступил в заговор с сыном Чинь Тунга, принцем Чинь Суаном. Попытка переворота, одна­ко, не была удачной. Ле Кинь Тонг был вынужден повеситься, а Чинь Тунг посадил на трон нового принца из династии Ле — тринадцатилетнего Ле Тхан Тонга (1619—1643 и 1649—1662) [20, с. 172].

В следующем году сходная ситуация сложилась в Южном Вьетнаме. Два брата Шай Выонга — принцы Хап и Чат за­думали свергнуть его и разделить Южный Вьетнам между со­бой. С этой целью они вступили в сношения с Чинь Тунгом. Он, естественно, одобрил план братьев. Была достигнута дого­воренность о совместных действиях. Чтобы создать «казус бел­ли», Чинь Тунг направил в г. Айты — столицу Южного Вьет­нама посла с требованием выплатить королю налоги с южных провинций, которые южновьетнамский правитель уже лет два­дцать как перестал присылать. Шай Выонг ответил уклончи­во: мол, пришлю, когда урожаи станут лучше. Тогда Чинь Тунг придвинул к южновьетнамской границе, которая проходила по реке Ниутле, корпус под командованием генерала Нгуен Кая. Шай Выонг отправил ему навстречу свои войска. Восполь­зовавшись ослаблением столичного гарнизона, Хап и Чат под­няли восстание в Айты. Захватив продовольственные склады, где хранился провиант для армии, они укрепились в этой ча­сти города, рассчитывая продержаться до подхода северовьет­намских войск. Нгуен Кай, однако, действовал нерешительно и не сумел форсировать Ниутле. Восстание принцев было подав­лено. Шай Выонг посадил их в тюрьму, где они, по словам летописцев, вскоре умерли «от угрызений совести» [75, с. 119]. После этого войска Нгуен Кая вернулись на свои базы.

Это столкновение положило начало длинной 'череде войн между Севером и Югом, тянувшейся более полувека. Инициа­тором в этих войнах было, как правило, государство Чиней, И не столько потому, что численность его войск примерно в два с половиной раза превосходила численность армии Нгуенов (это уравновешивалось большей боеспособностью южновьет­намских войск). Для Чиней завоевание Юга не было просто во­просом престижа. Северный Вьетнам в XVII в. был единствен­ной аграрно-перенаселенной областью Юго-Восточной Азии, С Севера и Запада его окружали горно-лесистые области, не­пригодные для выращивания риса, которым традиционно зани­мались вьетнамские крестьяне. Единственным направлением расселения в экологически однородной среде был Юг. Под властью Нгуенов находились обширные слабо заселенные про­странства, которые к тому же еще продолжали расширяться за счёт пришедшего в упадок государства Тямпа (в 1609 г, Шай Выонг отторг у Тямпы еще одну провинцию [191,с. 16]), а с середины XVII в. и за счет Камбоджи. Шай Выонг щедро наделял беглецов с Севера землей, создавая военные поселения на границах своего государства. Норма феодальной эксплуата­ции на Юге была ниже, чем на Севере, во-первых, потому, что Нгуены не могли слишком антагонизировать своих крестьян—полувоинов, а во-вторых, потому, что богатые крестьяне Юга, естественно, производили больше прибавочного продукта, чем малоземельные крестьяне Севера. Многим, крестьянам дельты Красной реки Юг казался обетованной землей, и Чини не мог­ли этого стерпеть.

Сборы северовьетнамского правительства на новую войну с Югом задержались из-за смерти, в 1623 г., Чинь Тунга, на­ходившегося у власти 53 года. Некоторые советники Шай Выон­га считали этот момент подходящим для похода на Тханглонг под лозунгом: «Освободим династию Ле от узурпаторов!», но осторожный Шай Выонг предпочел занять выжидательную по­зицию. Действительно, наследник Чинь ТунгаЧиньЧанг (1623— 1657) довольно быстро консолидировал ивою позицию и в 1626 г. направил в Айты новое посольство с требованием уп­латить дань. Получив отказ, он собрал 120-тысячное войско идвинулся к Ниутле. Война началась всерьез [75, с. 120].