Вьетнам во второй четверти XVII в,

 

Весной 1627 г. начались первые сражения между войсками Чиней и Нгуенов в районе реки Ниутле. Уже упоминавшийся иезуит Александр де Род, который как раз в это время (апрель 1627 г.) прибыл из Южного Вьетнама в лагерь Чинь Чанга, так оценивал происходящие события: «Когда король Тюа Бан Вуан (Чинь Тунг.— Э. Б.) умер, король Кохинхины Тюа Сай (Шай Выонг.— Э. Б.), которого сношения с португальцами сильно укрепили и войска которого приобрели большой опыт во владении оружием, не хотел признать нового короля Тонки-на, своего кузена, и тем более платить ему дань» [223, с. 123—124].

По оценке А. де Рода, флот Чинь Чанга в 1627 г. составлял более 600 военных судов, на каждом из которых было установ­лено по крайней мере три пушки. Описывая внушительное дви­жение армии Чинь Чанга, посаженной на суда, А. де Род сооб­щал: «Перед королем плыло 200 джонок с разными войсками. Затем 24 большие барки с королевской гвардией. В центре их — королевская барка. Джонок арьергарда было еще больше, чем джонок авангарда, а мелких барок — вообще не сосчитать. Кроме того, 500 больших барок везли продовольствие для ар­мии и флота» [222, с. 18—19].

Армия Шай Выонга насчитывала, видимо, около 40 тыс., а флот состоял из 200 боевых судов. Однако она обладала пре­восходством в огнестрельном оружии и лучшей разведкой. Пол­ководцы Шай Выонга, среди которых выделялся 24-летний Нгуен Хыу Зат, искусно маневрируя, сводили на нет численное пре­восходство противника. Огромный флот Чиней также принес им мало пользы. Когда северовьетнамские корабли вошли в устье Ниутле, они внезапно напоролись на вбитые в дно остроконечные колья и другие заграждения, секретно установ­ленные Нгуен Хыу Затом. Многие суда были повреждены и за­тонули. В это время их атаковал с тыла южновьетнамский флот. Потери были так велики, что теперь Чинь Чангу остава­лось полагаться лишь на сухопутную армию [75, с. 124—129; 191, с. 20]. Несмотря на успешные действия Нгуен Хыу Зата и других полководцев Шай Выонга, исход кампании все еще ос­тавался неопределенным. Но Шай Выонг, никогда не жалев­ший средств на разведку, уже давно обзавелся при дворе в Тханглонге обширной агентурой. В июне 1627 г. Чинь Чанг по­лучил подложное донесение из столицы, извещающее его, что в дельте Красной реки якобы вспыхнуло крупное восстание, кото­рое возглавил его родственник Чинь Зя. Чинь Чанг поспешил со всеми войсками на Север. Военные действия на Юге в этом году прекратились. Затем Чинь Чангу пришлось заняться отра­жением вторжения Маков из Каобанга (возможно, между ними и Южным Вьетнамом существовала на этот счет дипломатиче­ская договоренность), и Шай Выонг получил передышку на не­сколько лет [75, с. 130—131; 191, с. 20].

Это время южновьетнамский правитель посвятил строитель­ству целой системы долговременных оборонительных сооруже­ний в самом узком месте вьетнамской равнины, между устьем Ниутле и горами. Из этих сооружений особенно мощной была стена Донгхой. Закончив эти оборонительные работы, Шай Выонг сам перешел в наступление и занял южную часть по­граничной северовьетнамской провинции Ботинь [75, с. 131 — 136; 191, с. 20].

Обе стороны, готовясь к новой войне, продолжали искать поддержки у иностранных держав, а за неимением ее рас­пускать слухи, что они такую поддержку имеют. Так, Шай Выонг приказал заготовить большое количество манекенов в форме португальских солдат с палками вместо ружей и установить их в нужный момент на оборонительных стенах, чтобы ввести в заблуждение противника [191, с. 92]. В то же время он продол­жал заигрывать с голландцами — основными врагами порту­гальцев. Когда в 1632 г. голландский корабль у берегов Кам­боджи захватил португальский галион, а затем оба судна были занесены штормом к берегам Южного Вьетнама, Шай Выонг арестовал было голландцев как пиратов, но потом обласкал их и отпустил в Батавию. В июне 1633 г. в Дананг прибыли из Батавии два голландских корабля, и торговля голландской Ком­пании с Южным Вьетнамом, пришедшая в 20-х годах XVII в. в упадок, возобновилась [71, с. 124; 105, с. 80].

Интерес обоих правителей Вьетнама к европейской помощи способствовал также тому, что в 20—30-х годах XVII в. като­лические миссионеры без особых помех могли вести свою про­паганду в обеих частях страны и достигнуть в ней значитель­ных успехов. После выдворения миссионеров из Японии (где правительство вовремя оценило создаваемую ими угрозу) уси­лия отцов иезуитов из всех стран Юго-Восточной Азии (кроме Филиппин) сосредоточились в первую очередь на Вьетнаме. Здесь им удалось не только обратить в христианство некоторую часть феодалов, в основном женщин[34], но и заинтересовать сво­им учением широкие крестьянские массы. Этому способствова­ла особая религиозная ситуация Вьетнама. Население осталь­ных стран Юго-Восточной Азии, исповедовавшее мусульманство или буддизм хинаяны, как показал уже опыт XVI в., оказалось невосприимчивым к христианской проповеди. Во Вьетнаме же господствовало конфуцианство (при второстепенной роли буд­дизма махаяны и анимистических культов). Конфуцианство, ого-сударствленный культ предков, при котором монарх считался как бы отцом и духовным руководителем своего народа, а чиновник-феодал — соответственно отцом и духовным руково­дителем своих крестьян, сливало фактически церковь и госу­дарство в одно целое. Поэтому в сознании эксплуатируемого крестьянина представление о несправедливости существующего феодального государства не отделялось от мысли о несправедливости господствующей религии, как это зачастую имело место в других странах.

Христианская религия предлагала вьетнамскому крестьяни­ну духовную альтернативу, и именно Вьетнам стал первой не­зависимой страной на Востоке, где католическим миссионерам удалось создать массовую церковь. В 1639 г. число христиан в Южном Вьетнаме достигло 12 тыс., а в Северном Вьетнаме 82,5 тыс. (против 1,2 тыс. в 1628 г.). На территории Северного Вьетнама в это время имелось более 100 церквей и 120 часо­вен. В 1640 г. число христиан здесь, согласно миссионерским отчетам, достигло 100 тыс., а к 1648 г.— 195 тыс. [79, т. I, с. 39; 258, с. 110].

Правители обеих частей Вьетнама достаточно рано осозна­ли, что внутри их государств образуется инородное тело, ко­торое может стать объектом колониальных авантюр со стороны европейских держав (а примеры таких авантюр в Камбодже и Бирме, не говоря о реальных захватах португальцев, испан­цев, голландцев в Малайе, Индонезии, на Филиппинах, были еще очень свежи в памяти). Однако меры, которые они при­нимали против христианской пропаганды, были нерешительны­ми и половинчатыми. Миссионеров то высылали из страны, то впускали обратно, отправление христианского культа то запре­щалось, то молчаливо вновь допускалось[35]. Заинтересованность в европейской торговле, и в особенности в поставках оружия, была еще очень велика.

Иезуиты между тем активно готовили местные кадры, ко­торые могли бы заменить их в случае ухода в подполье или окончательной высылки из Вьетнама. Из христианской молоде­жи была сформирована так называемая организация катехи-сюв, лиц, давших обычные монашеские обеты, но не получив­ших звание священника (иезуиты боялись, что собственное пол­ноправное духовенство может побудить вьетнамских христиан к образованию национальной церкви, независимой от европей­ского влияния). Катехисты давали клятву беспрекословного подчинения отцам-иезуитам. Как Южный, так и Северный Вьет­нам были разделены на церковные провинции, в каждой из ко­торых вел христианскую пропаганду особый отряд катехистов. Кроме того, в каждой деревне, где имелось христианское на­селение, был организован церковный совет, во главе которого стоял староста. Последний едва ли умел правильно креститься, но зато был самым влиятельным человеком христианской части деревни (зажиточным крестьянином, может быть даже мелким феодалом). Такая почти по-военному четкая организация позво­ляла немногочисленным европейским миссионерам контролиро­вать весьма значительную часть населения Вьетнама, особен­но Северного [146, т. II, с. 63—65; 229, с. 124; 254, с. 201].

Между тем войны Чиней и Нгуенов шли своим ходом. Вна­чале 1634 г. Чинь Чанг с большой армией подступил к стене Донгхой. На этот раз, как и в 1620 г., главный расчет был на внутреннюю диверсию. Третий сын Шай Выонга, принц Ань, не имевший надежды сменить стареющего отца, вступил в сго­вор с агентами Чинь Чанга и обещал атаковать стену Донгхой с тыла, когда будет дан условный сигнал. Условный сигнал, выстрел из пушки, был дан, но никто на него не ответил. Види­мо, Ань струсил или, может быть, не мог собрать достаточное количество сторонников для такого дела. Генерал Нгуен Хыу Зат защищался с обычным мастерством, и войскам Чиней при­шлось ни с чем вернуться восвояси [75, с. 143 — 144; 191, с. 20]. Год спустя, 19 ноября 1635 г., Шай Выонг умер, оставив свой неофициальный престол[36] старшему сыну Нгуен Фук Лану, более известному как Конг Тхыонг Выонг (1635 — 1648). Принц Ань, бывший в это время губернатором провинции Куан-гнам, счел момент подходящим для новой попытки захватить трон. Он привлек на свою сторону многочисленных японцев, живших в Файфо, которые составляли серьезный военный по­тенциал. Кроме того, к нему примкнуло большинство феода­лов провинции Куангнам. В стране разразилась короткая, но жестокая гражданская война. Потерпевший в конечном счете поражение Ань пытался бежать в Камбоджу, но был схвачен и казнен. Затем началась расправа над его сторонниками. Гла­вари были казнены, остальные лишены должностей с конфиска­цией имущества. Почти весь аппарат провинции был обновлен. Попутно было объявлено иностранным купцам, что все притес­нения, которым они до сих пор подвергались, происходили по вине казненных преступников. Теперь же торговля будет проис­ходить свободно и без всяких ограничений [71, с. 135; 75, с. 146; 191, с. 20].

Когда в марте 1636 г. в Южный Вьетнам прибыл голланд­ский посол Абрахам Дуэйкер с серьезной претензией по поводу конфискации в августе 1634 г. груза потерпевшего крушение близ Парасельских островов голландского судна «Гротенброк» (пос­лу в Батавии была дана инструкция подкреплять свои требова­ния угрозой войны), Конг Тхыонг Выонг принял его очень лю­безно, но платить отказался, возложив всю вину на прежнюю преступную администрацию, с которой, как говорится, взятки гладки. Взамен этого Конг Тхыонг Выонг предоставил голланд­цам право не платить в будущем портовую пошлину, а также дарить королю и вельможам положенные по обычаю подарки [71, с. 137—140].

Руководство голландской Ост-Индской компании не было вполне довольно таким соглашением. Оно пыталось еще потор­говаться. Новое посольство во главе с Н. Кукебакером в июле 1636 г. потребовало дополнительных привилегий — поста­вок Компании в течение 10 лет по 500 пикулей (около 30 т) шелка и 5000 пикулей (около 300 т) сахара по заниженным ценам. Тут терпение Шай Выонга истощилось. «Я король, а не купец,— ответил он.— Если Компания хочет войны, вольно ей, а если хотите мира — торгуйте свободно (т. е. на свободном рынке. — Э. 5.)» [71, с. 143][37].

Поняв, что ничего больше им не удастся выторговать, гол­ландцы приступили к постройке фактории в Файфо. После того как в 1635 г. сегун Токугава Иэмицу под страхом смертной казни запретил японцам покидать свою страну или возвра­щаться в нее, японская торговля во Вьетнаме сразу пришла в упадок и голландская Компания спешила заполнить образовав­шийся вакуум[38]. В следующем году голландцы открыли свою факторию в Северном Вьетнаме. Здесь производство шелка ве­лось в гораздо больших масштабах, и хотя Чинь Чанг пытался контролировать цены, чтобы местные купцы не продавали шелк дешевле, чем государство, Компании при помощи шантажа (уг­розы вступить в союз с Нгуенами) удалось сломить и эту ча­стичную монополию. С этого времени объем торговли между Батавией и Северным Вьетнамом стал нарастать из года в год. Так, в 1638 г. голландцы завезли в страну товаров и денег на сумму 299 тыс. гульденов, в 1639 г.— на 399 тыс., а в 1640 г.— на 440 тыс. Если учесть огромные барыши, которые Компания получила от своей посреднической торговли, ежегод­ная выручка от продажи северовьетнамского шелка и других товаров, видимо, приближалась к 1 млн. гульденов [71, с. 163; 101, 1636, с. 69—74; 105, с. 80; 166, с. 168; 242, с. 387].

Торговые дела в Южном Вьетнаме были менее выгодны для голландской Компании. Хотя местные японцы вышли из игры, в Файфо оставалась еще мощная китайская колония. Генерал-губернатор Антони ван Димен уже в 1637 г. направил своему представителю в Хирадо приказ донести японским властям, что китайские джонки из Южного Вьетнама тайно провозят в Япо­нию католических миссионеров [71, с. 149]. Неизвестно, однако, насколько эффективным оказался этот донос. Между тем Чинь Чанг в ряде писем к генерал-губернатору уже начал прощупы­вать возможности заключения военного союза против Нгуенов. Совет Батавии уже в конце 1639 г., взвесив все за и про­тив, пришел к выводу, что полный, разгром морской торговли Южного Вьетнама обойдется в конечном счете дешевле, чем убытки от продолжающейся конкуренции с местными купцами в Файфо. Генерал-губернатор А. ван Димен предложил Чинь Чангу прислать ему на помощь эскадру и батальон голландских солдат. В обмен на это он, однако, потребовал столько приви­легий и компенсаций, что переговоры зашли в тупик [71, с. 167—169].

Между тем южновьетнамские агенты при дворе в Тханглон-ге донесли Конг Тхыонг Выонгу об этих тайных переговорах, и его отношения с голландской Компанией резко охладились. Прежде всего он отнял у голландцев дарованное им раньше пра­во беспошлинной торговли. В 1641 г. руководство голландской фактории в Файфо само обострило положение, самовольно каз­нив слугу-вьетнамца, который был заподозрен в воровстве. Не­медленно последовали репрессии. Все товары и мебель голланд­ской фактории были вынесены во двор и сожжены. Пз девяти голландских купцов семеро были обезглавлены, а двое посаже­ны на корабль и отправлены в Батавию, чтобы там дать объяс­нение случившемуся. Когда вскоре после этого, в ноябре 1641 г., два голландских корабля потерпели крушение у ост­рова Пуло Тям, Конг Тхыонг, следуя обычному морскому праву средневековья (от которого он отказался в 1636 г.), приказал не только конфисковать их груз, но и задержать команду [71, с. 170; 191, с. 60; 242, с. 387].

В ответ на это в Батавии была немедленно снаряжена силь­ная эскадра под командованием адмирала Якоба ван Лисвельта. В январе 1642 г Лисвельт прибыл в Тханглонг и заключил с Чинь Чангом соглашение о военном союзе. Чинь Чанг обе­щал уплатить Компании военные издержки и указал место встречи для совместных действий в этом же году. Но Лисвельт предпочел действовать самостоятельно. В феврале 1642 г. он ворвался в Туранскую (Данангскую) бухту близ Файфо, сжег прибрежное поселение и захватил в плен 120 местных жителей. В конце мая 1642 г. из Батавии прибыла еще одна эскадра под командованием Яна ван Линги, которая тоже принялась разо­рять южновьетнамское побережье. Их не остановило даже из­вестие, что еще 1 апреля Конг Тхыонг Выонг добровольно и без всяких условий освободил 50 из 74 находившихся в его руках голландских пленных[39] и был готов отпустить остальных на условии прекращения военных действий. Голландцы же сна­чала вероломно захватили парламентеров Конг Тхыонг Выонга, а затем, 16 июня 1642 г., демонстративно казнили 20 человек из числа захваченных ими мирных жителей. Но к этому времени, несмотря на войну на северных рубежах, где с апреля шли бои с армией Чинь Чанга, южновьетнамцы выделили для борьбы с голландцами достаточные силы — флотилию под командованием принца Хиен Выонга. Эскадра Лисвельта была разгромлена, сам он был убит, а эскадра ван Линги поспешно ушла на Тай­вань, так и не соединившись с войсками Чинь Чанга, которые, прождав голландцев до июля на берегу реки Зянь, отступили [71, с. 171 — 178; 191, с. 60—61; 242, с. 387].

Весной 1643 г. Чинь Чанг начал новую кампанию против Южного Вьетнама. Голландские морские подкрепления, однако, прибывали к нему по частям и действовали так нерешительно, что это вызвало законный гнев Чинь Чанга, дорого заплатив­шего авансом за эту мнимую помощь. В письме А. ван Димену от 19 августа 1643 г., подписанном, согласно традиции, коро­лем Ле Тхан Тонгом, говорилось: «Я с великим нетерпением ожидал голландские корабли (которые, как обещали голланд­цы, должны были прибыть в четвертом месяце) (мае 1643 г.— Э. Б.), но они не прибыли до 22-го числа пятого месяца, в то время как мои люди стали ежедневно умирать от болезней, вы­званных плохой водой... Мое расположение к Вам велико, а Вы не доверяете мне настолько, чтобы послать свои корабли мне на помощь. А три (голландских.— Э. Б.) судна, которые были при мне, присутствовали только для виду, ибо эти моря­ки (хотя, по их словам, они великие воины) были очень хваст­ливы, но оказалось, что у них не хватает духа приблизиться к кюинамцам (южным вьетнамцам.— Э. Б.). Вместо того чтобы нападать и истреблять их, они (голландцы,— Э. Б.) под предло­гом, что здесь слишком мелкие воды, ушли далеко в море и там крейсировали туда и обратно. По этой причине голландцы стали великим посмешищем в глазах кюинамцев.

Мне же хотелось только использовать славу голландцев, ко­торые повсеместно известны своим воинским умением, для по­срамления моих врагов. Далее, я приказал им либо уплыть, либо вступить в битву, но они не сделали ни того, ни другого. И я решил написать голландскому принцу, чтобы выяснить, относится ли он ко мне так же хорошо, как я к нему. Все это предприятие закончилось для меня огромным расходом припа­сов и денег. И можете поверить, что я говорю серьезно, и тща­тельно обдумайте все происшедшее... Я еще раз искренне заве­ряю Вам, что голландцы стали посмешищем для кюинамцев. Так что если Вы хотите отомстить за это унижение, приходите сюда со своими судами и 5000 людей и с ними мы нанесем поражение врагу. Только пусть в это число не входят судовые команды, а только крепкие, храбрые солдаты. Иначе, если да­же Вы пошлете к побережью (Вьетнама.— Э. Б.) 20 судов, Вы не причините врагу никакого вреда. Если же (ваши люди.— Э. Б.) снова испугаются кюинамцев, это будет для Вас великим позо­ром, можете мне поверить. Впрочем, если Вы не хотите воевать, а хотите только торговать, можете свободно посещать мою стра­ну, я Вас ни к чему не принуждаю» [прил., док. 17].

8 начале 1648 г. Чинь Чанг предпринял новый поход на го­сударство Нгуенов, но теперь уже без голландцев. Сначала ус­пех был на стороне северовьетнамцев. Они форсировали реку Ниутле и овладели стеной Донгхой. Южновьетнамский коман­дующий Чуонг Фук Фан отступил на вторую линию обороны — за стену Чуонгдык. Артиллерия Чиней пробила огромные бре­ши и в этой стене. Поражение южновьетнамцев казалось неиз­бежным. Тогда Фан лично повел свои поредевшие войска в от­чаянную контратаку. Войска Чиней попятились, а тем време­нем защитники стены заполнили бреши бамбуковыми корзи­нами с землей. Подошедшие вскоре после этого подкрепления во главе с прославленным полководцем Нгуен Хыу Затом на­несли армии Чинь Чанга поражение в битве при деревне Ан-дай. Северовьетнамские войска начали отступление, но флоти­лия под командованием старшего сына Конг Тхыонг Выонга — Хиен Выонга, поднявшись ночью по реке Ниутле, уже пере­хватила все пути отхода. Отступавшие в беспорядке войска Чинь Чанга были частью перебиты, частью утонули в реке. Де­сять генералов было убито, трое попало в плен, общее же число пленных составило 30 тыс. человек. Чинь Чанг после этой катастрофы начал срочно строить новые укрепления на гра­нице, ожидая вторжения в Северный Вьетнам, но смерть Конг Тхыонг Выонга, 19 марта 1648 г., прервала военные действия [75, с. 160—166; 191, с. 20—21], дав передышку Северному Вьет­наму.

Новый правитель Южного Вьетнама Хеан Выонг (1648— 1687) был сторонником мирной политики и не стал развивать свой успех. В войнах Севера и Юга наступил семилетний пере­рыв. Поскольку голландские корабли по-прежнему блокирова­ли основные торговые пути из Южного Вьетнама, Хиен Выонг решил использовать передышку, чтобы нормализовать свои от­ношения с Батавией. Уже в 1648 г. Хиен Выонг предпринял первые дипломатические демарши в этом направлении, но толь­ко 25 апреля 1651 г. Совет Батавии принял решение направить в Южный Вьетнам свое посольство, а голландский посол Бил­лем Верстеген прибыл в столицу Нгуенов лишь 24 ноября, пол­года спустя [71, с. 193; 242, с. 387].

9 декабря 1651 г. был подписан мирный договор, согласно которому стороны возвращали друг другу пленных, голландская Ост-Индская компания вновь получала участок земли для фак­тории и ее служащим возвращались «все привилегии и свобо­ды, которыми они пользовались здесь прежде» (ст. 4). Сверх того, голландцы получали право экстерриториальности (ст. 5), гарантию от конфискации потерпевших крушение кораблей (ст. 6—7) и освобождение от пошлин (ст. 9) [прил., док. 18]. Такой ценой Южный Вьетнам заплатил за восстановление нор­мальной внешней торговли.