Социальная организация пространства

В философии существует предельно полные определения материи как формы ее существования. Это – пространство и время. Соответственно социальная природа также имеет свои предельно допустимые формы существования, каковыми являются социальное пространство и социальное время. В последнее время данным двум предельным формам существования социума уделяется все большее внимание, потому что «и пространство, и время являются объективными факторами, влияющими на развитие общества как прямо, так и опосредованно»[57].

Если со вторым относительно понятно, что речь идет об однонаправленном векторе исторического времени, начавшегося с зарождения первых человеческих родовых общин, то с социальным пространством связывают несколько подходов, из которых здесь имеет смысл остановиться на двух основных.

Социальная организация пространства предполагает такую «наполненность» природного пространства, которая характеризуется преобразовательной деятельностью человека как родового существа, т.е. социальных субъектов деятельности разного уровня (социальные группы, классы, государства, нации и т.п.). Весь прогресс человечества, если на него смотреть как на поступательный процесс все большего освоения природы и использование ее закономерностей в интересах человека, выступает как процесс расширения социального пространства человека в прямом и переносном смысле.

В прямом смысле говорят о расширении социального пространства, имея в виду экстенсивное освоение пространства, когда осваивается все большая площадь, ранее считавшаяся не пригодной для жизнедеятельности, и, будучи преобразованной человеческой деятельностью и приспособленной для жизни, заселяется. Таковы были в советский период российской истории проекты освоения Голодной степи и строительство каракумского канала, освоение целины и строительство на вновь освоенных землях новых городов, и ряд других подобных проектов. К числу такого рода проектов следует отнести также и «наращивание суши» в Токийском порту, и сейчас то же «наращивание» – в Дубаи и в Сочи под Олимпиаду 2014 года.

В переносном смысле говорят о расширении социального пространства, имея в виду интенсивное освоение пространства. Здесь наряду с традиционными формами, связанными с различными формами урбанизации и повышением емкости инфраструктурного обустройства обживаемых территорий, появляются новые формы, порожденные научно-техническим прогрессом. Как отмечается в литературе, «необходимость освоения все новых и новых пространств вела к изобретению кораблей и самолетов, радио и телевидения», поэтому «с этой точки зрения вся история человеческой цивилизации может быть представлена как история освоения обществом пространства»[58].

Понятно, что и развитие телевидения, и информационно-телекоммуникационных технологий как новых форм освоения пространства несут грандиозные возможности, до конца еще не понятые и потому не реализованные. Речь идет не только о возможностях «сжимать» пространство, используя телекоммуникационные технологии и ресурсы. Это само по себе весьма значимо для освоения северных территорий нашей страны, где добыча полезных ископаемых при помощи телекоммуникационной автоматики может идти с минимальным присутствия человека. Но также появляется возможность встраивать в реальную действительность и виртуальную реальность. Эта возможность только сейчас кажется экзотической и дорогостоящей. Между тем, она позволяет обеспечивать, по крайней мере, рисковое экспериментирование инновационных технологий и способов генерации энергии, прежде чем решиться на использование на эти цели инвестиционных ресурсов.

Технологическое освоение реальности реализуется во все более усложняющей многоуровневой социальной реальности, которую человек выстраивает в системе своих взаимоотношений, возводит переходы с одного уровня социальной реальности на другой, дифференцируя социальное пространство, в т. ч. и по различным отрезкам социального времени. В этом качестве социальная поверхность – безгранична, как безграничен процесс человеческого познания и использования полученных знаний на благо социального прогресса. Именно в этом понимании в качестве одного из «срезов» многоуровневого социального пространства говорят о нем как форме, фиксирующей «количественный набор различных моментов социального бытия», выступающего «как своего рода «силовое поле», образованное фактами сосуществования и взаимодействия разнообразнейших процессов и результатов общественной практики[59]». К ней относится и такая производственно-экономическая форма «социального пространства, которая, в частности, охватывает сложившуюся структуру размещения производительных сил, включает многообразные производственно-технологические и торгово-обменные связи, является каркасом территориальной организации общества»[60].

Формой такого рода интенсивного освоения сферы жизнедеятельности человека явилось такое формирование социального пространства, как первичное территориальное разделение труда и выделение городской формы расселения населения. Город стал одной из первых форм новой организации социального пространства. Она характеризовалась принципиально иным способом жизнедеятельности, чем сложившийся порядок жизнедеятельсноти в сельских поселениях. Формирование города явилось началом перехода от сельской цивилизации со своими трудовыми и социально-психологическими стереотипами деятельности, пронизанными традиционными институтами и обычным правом, к городской цивилизации с усложненными и разнообразными видами деятельности и постепенно переплавляющими традиционные институты в новые формы социального взаимодействия, регулируемыми гражданским правом.

Не вызывает сомнения главная направленность основной тенденции освоения социального пространства. Она заключается во все большем приспособлении под нужды человека пространства, понятого как территория. Есть оценки, что уже в последние десятилетия ХХ столетия, когда население Земли перешагнуло отметку в 5 млрд. человек, людьми было занято из неизменных 510 млн.кв. км лишь 60% поверхности всей суши[61], включая такие мало приспособленные для жилья площади, какие занимают Гималаи, пустыни Сахара и Гоби, Антарктида и ледовые пустыни полярного Севера Земли. При этом есть прогнозные оценки, что внутренняя организация пространства такого расселения будет уплотняться за счет формирования производственно-коммуникационной инфраструктуры, которая где-то через лет 100 покроет «30% пригодных для расселения площадей Земли …сплошной «тканью» искусственной среды»[62]. Здесь как бы охватывается материально-пространственный аспект формирования социального пространства, характеризующегося экстенсивным вовлечением в социальную жизнь все больших участков поверхности Земли, приспосабливаемых под нужды человека.

Таким образом, оба значения могут быть сведены к следующему утверждению. Под социальным пространством следует понимать определенную социальную форму общественной жизнедеятельности, включая формы расселения населения, во взаимосвязи с территориальной организацией реализации этой жизнедеятельности. Важным моментом, который здесь подразумевается ввиду многозначности слова «организация», является также и то, что социальная организация представляет собой одновременно результат предшествующей социальной жизнедеятельности в наиболее приемлемых и наиболее адекватных организационных и социально-экономических и общественно-культурных формах, но также и в то же время - процесс целенаправленного совершенствования социальной организации пространства. Удается это делать или нет, это конкретно-исторический вопрос. Но то, что в этом целенаправленном совершенствовании своего социального бытия заключается генеральная линия социального прогресса, сомнений нет, и это показывает вся история цивилизации, формируя все новые и новые способы такого развития. По мере преодоления ряда противоречий, вызванных низким уровнем развития производительных сил, доминанта целенаправленного сознательного формирования своего будущего перед человечеством станет не только как возможность, но и как реальность.