Процесс установления истинности или ложности гипотезы и есть процесс познания как диалектическое единство практической (экспериментальной) и теоретической деятельности.

Одно и то же по содержанию предположение, относящееся к одной и той же предметной области, выступает либо как гипотеза, либо как элемент теории, в зависимости от степени его подтверждения в эксперименте, в общественно-исторической практике. С этой точки зрения нельзя провести резкой границы, отделяющей гипотезу от теории. Однако в конечном счете, с точки зрения диалектико-материалистической теории, только подтверждение практикой превращает гипотезу в истинную теорию, вероятное знание в достоверное, и наоборот, опровержение практикой, экспериментом отбрасывает гипотезу как ложное предположение.

Но не всякое предположение может получить статус научной гипотезы. Для этого необходимо ряд условий:

1) гипотеза не должна противоречить известным и проверенным фактам. Если среди известных фактов имеется хотя бы один, с которым гипотеза не согласуется, она должна быть отброшена или переформулирована так, чтобы охватить всю совокупность фактов, для объяснения которых она предложена.

Но бывают исключения из правила. Не всегда противоречие фактам является признаком несостоятельности гипотезы. Так было с открытием Д.И. Менделеевым периодического закона. Выяснилось, что большинство известных тогда химических элементов по их атомным весам согласуются с предложенным Менделеевым законом. Но ряд атомных весов не соответствует. Менделеев, уверенный в истинности выдвинутой им гипотезы, решил, что расхождение между фактами и законом, объясняется ошибками химиков в определении атомных весов. И оказался прав. Поэтому гипотеза должна соответствовать точным, хорошо проверенным фактам. Научная ценность ее определяется тем, насколько она может объяснить всю совокупность известных фактов и предсказать новые, ранее неизвестные.

2) Всякая новая гипотеза не должна противоречить законам данной предметной области, теориям, истинность которых для этой предметной области уже доказана. Так, гипотеза о вечном двигателе противоречит закону сохранения энергии, поэтому она ложна. Но само требование следует принимать с оговорками. Дело в том, что новая гипотеза иногда может вступать в противоречие со старыми теориями и вместе с тем быть вполне с ними совместимой и научной. Это имеет место тогда, когда новая гипотеза охватывает значительно больший круг явлений, чем старая теория. В этих случаях новая гипотеза превращается в новую теорию, более общую по сравнению со старой, а последняя становится частным случаем первой. Так, в частности произошло с классической механикой и теорией относительности, геометрией Евклида и неевклидовыми геометриями, первые из которых стали частными случаями вторых.

3) Гипотеза должна соответствовать общим принципам научного мировоззрения. Так, например, любое предположение, которое в качестве объяснительной причины берет какие-то сверхъестественные силы, не может быть принято как научная гипотеза. Требование согласования научной гипотезы с принципами научного, материалистического мировоззрения играет роль критерия отбора научных гипотез от ненаучных и псевдонаучных. Но оно не гарантирует истинности отобранной гипотезы, но исключает из науки безусловно ложные идеи и несостоятельные гипотезы.

4) Важным условием научного характера выдвигаемой гипотезы является ее доступность опытно-экспериментальной проверке. При этом следует различать а) принципиальную и б) технически и исторически осуществимую проверку гипотезы на истинность.

Принципиальная проверяемость гипотезы возможна тогда, когда она сформулирована без нарушения законов природы. Техническая проверяемость гипотезы может быть ограничена историческими рамками достижений техники. Так, гипотеза о составе атмосферы Венеры принципиально проверяема, но до некоторого времени технически была невыполнима, пока к ней не была направлена советская автоматическая станция. Напротив, гипотеза о том, как будет себя вести ракета, летящая со скоростью 400000 км/сек, принципиально невыполнима, так как она противоречит законам физики, согласно которым тела не могут двигаться со скоростью, превышающей скорость света.

5) Условием проверяемости гипотезы является возможность дедуктивного развертывания гипотезы. Это необходимый этап проверяемости гипотезы, так как подтверждение экспериментом отражает всегда отдельные, единичные, конкретные выражения общей связи или отношения. Поэтому в отдельном эксперименте проверяется не сама гипотеза, а ее следствия, в то время как в гипотетико-дедуктивных построениях выводятся положения эмпирически проверяемые, а значит подтверждается, либо нет сама гипотеза.

6) Среди условий состоятельности гипотезы называют критерий простоты или требование, чтобы гипотеза была максимально простой и способной из одного принципа или допущения объяснять все известные факты из этой предметной области, для объяснения которой она выдвигается.

Это требование можно продемонстрировать на известном примере. Если сравнить теорию Коперника с теорией Птолемея, то на первый взгляд теория последнего кажется проще и нагляднее. Но на самом деле это не так. Теория Коперника объясняет все видимые явления (движения звезд, планет, затмения Луны и Солнца и др.) из одного принципа, обладая при этом исключительной предсказательной силой. Между тем теория Птолемея не в состоянии объяснить все наблюдаемые явления из геоцентрического принципа и вынуждена каждый раз, когда обнаруживается расхождение между ее следствиями и наблюдаемыми фактами, прибегать к дополнительным допущениям. Другими словами, критерий простоты – это не точка зрения здравого смысла.

Критерий простоты не совпадает с махистским критерием истинности –«принципом экономии мышления». Согласно этому принципу, теория является тем более ценной, чем меньше сил понадобилось для ее построения и чем меньше исходных понятий и принципов характеризует ее содержание. С этой точки зрения гипотеза неделимости атома проще, чем квантово-механическая, но было бы абсурдным следовать подобному критерию отбора гипотез.

Принцип простоты нельзя понимать в духе субъективно-идеалистической «экономии мышления» и не как гносеологический критерий истины гипотезы или теории. Гносеологическим критерием истины гипотезы, теории является практика, эксперимент, а экономным мышление может быть, если оно согласуется с объективными законами мира.

Принцип простоты является не гносеологическим, а методологическим требованием,отражающим единство мира. Этот принцип опирается на то объективное обстоятельство, что мир един в своей материальности и в своих объективно существующих универсальных законах движения и других универсальных связях, отражаемых в гипотезах и теориях. Следовательно, и гипотезы, и теории должны, согласно этому объективному основанию, отбираться по принципу наибольшей простоты, стройности и универсальности. В этом смысле теория относительности Эйнштейна проще и универсальнее механики Ньютона, а последняя проще и универсальнее законов Кеплера.

Обоснование гипотезы – это путь превращения ее в теорию, является сложным познавательным процессом. В нем диалектически объединены теоретические и практические усилия, дедуктивные построения и индуктивные процедуры, логические операции и анализ фактических данных. В результате обоснования вероятностное знание, каким является гипотеза, превращается в достоверное. Гипотеза, относительно которой решен вопрос об истинности или ложности, превращается либо в теорию, либо отвергается как абсолютно или относительно ложная.

Традиционная логика считала, что гипотеза превращается в достоверное знание тремя путями:

1)путем простой констатации данных опыта.

Это осуществляется, когда скрытая причина, предполагаемая гипотезой, становится доступной непосредственному наблюдению. Например, предположение о повышенном расходе топлива из-за пробоины. Ее можно обнаружить визуально. Другой пример, гипотеза Леверье (1811-1877) о существовании планеты, расчет орбиты которой им был сделан в 1846 г. Ее открытие при помощи телескопа было сделано И.Г. Галее (1812-1910) в том же 1846 г. Эту планету назвали Нептун. Аналогично обстояло дело и с частицей нейтрино, о существовании которой говорила гипотеза Паули и которая позднее была экспериментально найдена. Как видим, этот путь подтверждения гипотез касается чаще всего вопроса существования нечто.

2)Апаготическое доказательство состоит в том, что из всех имеющихся или возможных гипотез, выдвинутых для объяснения данных фактов, опровергаются все, кроме одной. Это доказательство эффективно, когда гипотез немного, и есть уверенность, что ими исчерпываются все возможные объяснения. Такие случаи в науке довольно редки. Но существенно и другое: опровержение одной из конкурирующих гипотез не равносильно доказательству другой. Так, казалось бы волновая теория света опровергала корпускулярную, но они обе оказались истинными как стороны, моменты новой теории.

3)Прямое доказательство. Его можно истолковывать двояко. Во-первых, понимать как дедуктивное выведение гипотез из некоторой истинной теории. Такая возможность в принципе существует, но она противоречит вероятностной природе гипотезы, поскольку, если посылки истинны и законы и правила логики выполняются, то заключение является также истинным, а не гипотетическим.

Следует также подчеркнуть, что вопрос об истинности гипотезы не может быть сведен к исключительно логическому доказательству, ибо последнее представляет собой отношение между предложениями, между тем как задача определения истинности состоит в выяснении, как относятся сформулированные в виде предложений положения гипотезы к действительности. Следовательно, процесс установления истинности (или ложности) гипотезы выходит за пределы логических отношений в сферу гносеологических, т. е. отношений между мышлением и бытием. Такой выход возможен только через практику. В этом вопросе проходит водораздел между диалектико-материалистической трактовкой познания и позитивизмом и постпозитивизмом, который признает только логический критерий истины.

Во-вторых, прямым доказательством может быть практика, широкое экспериментирование в сочетании с логическими операциями. С помощью логических операций из гипотезы получаются все возможные следствия, доступные опытной, практической проверке. Серия экспериментов осуществляет на деле эту проверку. В результате проведения соответствующих экспериментов получаются данные, факты, сопоставимые со следствиями из гипотез. Это делает возможность судить об истинности самих гипотез. Если обнаруживается, что выведенные из гипотезы следствия истинны, то это говорит в пользу истинности гипотезы и является фактором ее утверждения и укрепления (верификации). Если твердо установлено, что выведенные следствия ложны, т. е. не соответствуют данным эксперимента, фактам, то гипотеза этим опровергается (фальсифицируется) и должна быть либо отвергнута, либо переформулирована.

Таким образом, рассмотренный ранее процесс познавательной деятельности складывается в следующую картину: объективным основанием для научного исследования, обобщения и объяснения являются факты, установленные в результате наблюдения и эксперимента. Многие из фактов вполне удовлетворительно объясняются существующими теориями, научными законами и принципами. Но наряду с такими фактами имеют место и другие, которые в рамках существующей теории объяснить нельзя. Возникает противоречие между новыми фактами и старыми теориями. В этом смысле накопление новых фактов идет впереди теории, теория отстает от эксперимента. Это противоречие формируется в виде проблемы и решается не путем «вырастания» новой теории из массы обобщенных новых фактов, а скачкообразно.

Элементами такого диалектического скачка являются интуиция, аналогия, мысленная модель, индукция в ее различных формах. В результате категориального синтеза возникает идея или ряд идей, на основе которых формируется гипотеза или ряд гипотез.

Первоначально обсуждается состоятельность гипотезы. Далее следует дедуктивное развертывание гипотезы, в ходе которого обнаруживаются следствия, вытекающие из посылок, и ее предсказательные возможности. После этого проводятся различного рода эксперименты, подтверждающие или опровергающие данную гипотезу.

Обнаруживается двусторонняя связь гипотезы и эксперимента. Гипотеза возникает под давлением фактов, обнаруженных в эксперименте, но в свою очередь является источником и руководящей идеей в проведении новых экспериментов, в поиске новых способов экспериментальной проверки содержания гипотезы. Если гипотезы подтверждаются, они становятся теориями низшего уровня, вскрывающими сущность первого порядка. На их основе формируются гипотезы более высокого уровня, раскрывающие сущность более глубокого порядка. Гипотеза более высокого уровня превращается в более общую теорию и т. д.

Процесс, который ведет к образованию теории высшего уровня, с логической точки зрения принципиально такой же, как и ведущий к установлению теорий низшего уровня. Но с гносеологической точки зрения есть два различия:

1)законы, входящие в теорию низшего уровня, устанавливаются на основе обобщения, обработки, анализа научных фактов. Теории высшего уровня, напротив, опосредованы: они опираются на законы и на более сложную систему фактов.

2)теории низшего уровня, будучи, как правило, обобщением фактов, не содержат никаких внелогических терминов, т. е. понятий, которых не было бы в фактофиксирующих предложениях и которые не относились бы к непосредственно наблюдаемым процессам. Теории высшего уровня, напротив, содержат понятия и термины, связь которых с непосредственно наблюдаемыми фактами опосредована многими звеньями теоретических рассуждений. Возьмем, к примеру, классическую механику – теорию низшего уровня. Ее понятия – «путь», «скорость», «масса», «время». Квантовая механика – теория высшего уровня, так как классическая механика есть ее частный случай. Здесь мы оперируем такими понятиями как «спин», «электрон», «волновая функция». Эти понятия прямо не интерпретируются в терминах макроскопического опыта. Следовательно, возникновение теорий высшего уровня не является обобщением непосредственно наблюдаемых фактов и процессов «вырастания» из фактофиксирующих предложений.