Основная формальная теория: контекст осведомленности

 

В 1979 году автор этой книги прочитал статью об ежегодных встречах общества по изучению символического взаимодействия в Сан-Франциско. Эта статья воспроизведена в этой главе для демонстрации двух идей. Ни одна из них не прозвучала в предыдущих главах. Во-первых, как развивается формальная теория, В то время, как многие социологи лично не заинтересованы в создании и развитии таких теорий высокого уровня, удовлетворяясь лишь развитием теории по содержанию различных областей, имеющих достаточно много тем, или просто этнографическим описанием поведения в этих областях, написание формальных теорий с точки зрения основной теории является в конечном счете очень важным. Во-вторых, в этой главе будет показано, как можно использовать написанные материалы (технологические или другие) для развития формальной теории.

Акцент будет поставлен на использовании теоретических наработок и на связанный с этим сравнительный анализ, проводящегося с самого начала исследовательского проекта, отсюда следовательно центром исследовательского внимание будет открытое кодирование, а не выборочное кодирование, Так же, здесь не будут обсуждаться отдельные вопросы, связанные с обобщением, объединением и созданием формальной теории, Начало открытого кодирования, наверное, является самым трудным шагом в развитии формальной теории, так же как и в создании теории содержания, по этой причине данная глава будет весьма полезна для желающих научиться этому необходимому навыку в применении к развитию формальных теорий. Выборочное кодирование для формальной теории не представляет специального вопроса, кроме того, что анализ будет более абстрактным, основанным на наборе более разнообразных данных, нежели для разработки теории содержания. Однако, в этой главе выборочное кодирование будет затронуто в той мере, в какой развитие формальной теории будет включать в себя связь подкатегорий с основной категорией (явление, выбранное для изучения).

В представленном ниже отчете, используемое в нем Правило большого пальца будет выглядеть следующим образом:

 

1.Необходимо выбрать явление, назвать его, так как оно будет вашей основной категорией, с которой будут связаны все коды.

2.Необходимо выбрать и изучить данные, в которых есть выбранное вами явление, представленное как основная категория. Эти данные можно привлечь из интервью, полевых записей, статей из газет, из различного рода журналов, из романов - из любого документа - или из вашего собственного опыта или из опыта других.

3.Кодирование этих данных надо начинать обычным способом: меры, подкатегории и так далее, в соответствии с парадигмой кодирования.

4.Начинайте вести теоретические записи, включая в них начальные первые идеи и результаты кодирования.

5.Необходимо использовать теоретические наработки для подбора других необходимых данных в различных областях. Это приведет к созданию новых подкатегорий и прибавит разнообразия предыдущему анализу.

6.Продолжайте вести теоретические наработки внутри той же самой содержательной области, а также в различных других. Обычно, это намного расширяет взгляд на сходства и разнообразия, включенные в анализ, и одновременно уплотняет его.

7.На каждом этапе анализа рассуждайте сравнительно - не просто предлагая новые теоретические наработки (источники, события, действующие лица, организации, процессы), но и обогащая отдельные коды и теоретические заметки.

8.По мере того как продвигается эта работа, вы заметите естественное развитие концептуальной плотности и с самого начала увидите, что вы не просто проводите открытое кодирование, но одновременно начинаете и выборочное кодирование. Это происходит по той причине, что вами будет проводится связь подкатегорий с исследуемой основной категорией. Последнее указание из общего Правила большого пальца, показанного в этой главе будет следующее: следите за тем, как все развиваемые вами коды связаны с главным явлением и формируйте эти связи по возможности более точно.

 

Перед тем, как представить статью, которая и будет содержанием этой главы, необходимо провести краткое сравнение природы формальной (иногда ее называют общей) теории и теории по содержанию (или содержательной теории). Сравнительный анализ дается для того, чтобы развивать и ту и другую. Вторая из них развивается для содержательной эмпирической области изучения, например, такой как уход за пациентом, профессиональное образование, производственные отношения. Формальная теория развивается для концептуальной области исследования, например, такой как... формальной организации или социализации. Оба вида теории существуют на различимых уровнях обобщенности, которые различаются только по степени. Таким образом, в любом исследовании каждый вид теории может повлиять на вопросы, относящиеся к другому виду исследования. Однако, аналитик должен определить для себя уровень своего исследования или на специальной особого рода их комбинации, так как стратегии в достижении каждого из них отличаются друг от друга. Поэтому, если фокус исследования находится на достаточно высоком уровне обобщенности, то сравнительный анализ должен быть проведен среди различных видов содержательных случаев и их теорий, находящихся в пределах формальной области исследования. Это проводится без связи теории с какой-либо отдельной содержательной областью. В представленной ниже статье аналитик будет использовать эту исследовательскую стратегию.

 

Предметом нашего совместного с Барни и Глейзером не большого издания является причина развития формальных теорий, а также то, как их необходимо и нельзя писать (1967, 1970 годы; см. также Глейзер, 1978 год). Но мы никогда не предлагали набор конкретных примеров о том, как можно развивать отдельную формальную теорию. Я постараюсь сделать это в данной работе, представляя некоторые этапы этого процесса, которым я сам следую при развитии теории контекста осведомленности, по возможности открытым персональным личным способом. мой рассказ покажет, как работает теоретик, чтобы предложить читателю набор общих приемов для процесса формулирования теории. Я надеюсь, что вы не будете использовать мой метод, как единственно возможный способ выполнения этой необходимой работы в общественных науках, но и не будете его отбрасывать, по тем соображениям, что он является идиосинкратическим и что его можно применять только тем, кто уже имеет некоторый опыт в этом деле.

В представленном здесь моем плане процедур вы найдете, что некоторые из них точно такие же, которые рекомендуются для развития содержательной теории. Аналитическая работа начинается сразу вместе со сбором данных - она не ждет их накопления. Все время идет процесс составления аналитических заметок. Первая фаза аналитической работы, которая может занять несколько месяцев, однозначно сосредоточена на открытом кодировании. Она также сосредоточена на уплотнении и построении связей между категориями, включая нахождение подходящих условий, стратегий и тактик взаимодействия агентов и их последствий. Теоретическое объединение начинается с помощью такого уплотнения, но пока не находится на переднем плане решения основной задачи. Процесс составления теоретических наработок начинается начинается почти сразу же и главным образом направляет сбор данных. Во время этих ранних фаз разница между развитием содержательной и формальной теорий заключается в том, что для последней теоретические наработки составляются по различным содержательным областям, а открытое кодирование и уплотнение проводятся на отчетливо более абстрактных уровнях, чем в развитии содержательной теории.

Превалирующий стиль формулирования формальной теории заключается в том, что переход от содержательной теории к ней не сопровождался поиском дополнительных данных для последней. Например, теоретик предполагает, что его содержательные открытия, находки и возможно сама теория, такая к примеру, как теория о взаимоотношении врача и пациента, обладают предпосылками для общей теории взаимоотношения профессионала и клиента, но ему не надо при этом проводить работу по сравнительному изучению взаимоотношений последних. Как мы уже отметили этот этап повторного написания начинает производить:

Только адекватное начало на пути выработки формальной теории, но не саму ее. Исследователь механически концептуально поднял уровень своей работы; он не поднял его посредством сравнительного анализа. Он ничего не сделал для увеличения сферы своей теории на формальном уровне с помощью сравнительных исследований различных содержательных областей. Он не избежал время и места своего содержательного исследования, более того теория или формальная теория не может работать, если она пишется по одной содержательной области (и часто только по одному случаю из этой области), так как в реальности ее невозможно достаточно развить, чтобы учесть все обстоятельства и условия, которые могут иметь место в различных содержательных областях ее предполагаемого применения (Глейзер и Штраус, 1967 год, стр. 179).

Общая стратегия, за которую мы выступаем, наоборот включает в себя сравнительный анализ данных, привлеченных из многих содержательных областей, а также анализ, направленный по возможности по всему пути исследования с помощью теоретических наработок. Хорошая содержательная теория может служить прекрасным плацдармом для достижения мощной формальной теории; но, конечно, даже хорошая содержательная теория обеспечивает только начальный стимул, продвигающий теоретиков к необходимой сравнительной работе.

Три месяца тому назад я начал проводить сравнительную работу, которая должна была привести к основной формальной теории контекста осведомленности. Почему контекст осведомленности более, чем что либо другое, представляет для меня особый интерес? Поведение в контексте осведомленности является универсальным; оно происходит во многих областях жизни. Что в этом случае обычно сразу же приходит на ум, так это различного рода тайны: их хранение, проникновение в них и открытие, а также различное противоправное и нелегальное поведение (коррупция, игры на доверии, мошенничество). Как переговоры, контексты осведомленности представляют возможно то, что мой друг Фриц Шульц из Картсонского университета называет "не за структурами общественного порядка". Это не макроструктуры и не микроструктуры, которые нам известны, но что-то между ними, связывающее и те и другие, и очень важное для нашего понимания общественного порядка.

Таким образом, три месяца назад я начал мое исследования со сравнения различных видов "данных, находящихся в моем уме" - данные, которые мне были известны из исследования по осведомленности о смерти и данные, привлеченные из прочитанные мною источников о шпионах, о гомосексуальном мире, о том, как борются с такими заболеваниями-стигмами, как, например, проказа. Целью такого сравнения было извлечь из этих данных некоторые основные категории, которые возможно могли бы иметь отношение ко всем явлениям осведомленности. Потом они могли бы направить на теоретические наработки, которые вскоре будут рассмотрены. Мой начальный мерный анализ был отражен в напечатанной заметке, в которой кратко обсуждалось следующее:

1.Кто был информационный объект, поставленный "на карту" (например, личность, вид деятельности);

2.Связанные с этим виды информации;

3. Видимость информации;

4. Доступность информации;

5. Интерпретация информации.

Позднее к этой схеме-парадигме были добавлены две дополнительные категории: оценка информации и убеждение тех, кто с ней связан, в необходимости интерпретации информации. Также я увидел из этих начальных данных, что различные структурные свойства могут внести свой вклад в разнообразие явления осведомленности: число участников в контексте, степень их знаний; социальные меры, среды, из которых они вышли; заинтересованность в получении знаний и так далее.

Таким образом, мой первый этап изучения новых данных был связан с изучением книги под названием "Оправданные", содержание которой представляло собой сборник правдивых историй о том, как различные люди по ошибке были обвинены в преступлениях, затем подвергнуты наказанию и в конце концов оправдывали. Обычно это оправдание являлось результатом собственных усилий, по причине того, что выявленные источники о том, почему их не за тех приняли, были очень не полными. Но с помощью усилий умелых адвокатов и дедективов, которые владели достаточными возможностями для нахождения и интерпретации новой, а иногда относительно не доступной, информации (доказательства), положение исправлялось. Оправдывающие лица должны были убедить не в виновности подзащитный не только самих себя, но и представителей властей - из этого я понял, что само "убеждение" является тоже очень важной категорией. Я назвал весь этот процесс исправлением и составил заметки с такими названиями, как "идентификация", "действия по исправлению", "условия, препятствующие исправлению" и "убеждения публики, связанные с процессом". У меня были и другие замечания относительно категорий, обнаруженный до этого, особенно главных категорий.

Следующие заметки, составленные мною по ознакомлении с книгой Ричарда Райта "Черный мальчик", частично затронули похожие темы. Эта книга, также поставила на свои места, хотя и не стоило бы об этом напоминать, вопросы управления информацией, которые также являются установлением положений о контроле, а также возможность понимания управления осведомленностью только с помощью относительно более крупных макроструктурных условий: взаимоотношения существующие между черными и белыми в Соединенных Штатах.

Затем я вспомнил, что в книге Уорена Клафа "символические лидеры" имеются данные относительно известных людей, чья общественная Личность и Личность как таковая находились в противоречии. Если это так, то тогда интерпретация одной из форм общественной мисс уже имелась. Данные Клафа о знаменитостях в основном связаны с производством фальшивой общественной личности, самой знаменитости или его (ее) агентами, с утаиванием противоречивой личной жизни; также с оглаской личных тайн, когда общественность узнает о личной жизни; также последствия этой огласки для знаменитостей и для других. Но также бывает, что Личность общественная и Личность как таковая знаменитостей соответствуют друг другу: в этом случае можно спросить - при каких обстоятельствах и с какими последствиями. Другая новая концепция определяется в той же самой заметке: дискредитация - по причине намеренного или не намеренного вскрытия информации по личности. Последнее я назвал общественное исправление.

Немного позднее я присмотрел для моей библиотеке другую книгу Разочарованные гости - эссе студентов из Британского содружества об их разочарующем опыте пребывания в Лондоне. Я выбрал эту книгу по той причине, что рассчитывал найти в ней другое явление исправлений. Так и случилось: я назвал это исправление посредством накапливающихся событий, так как в этом эссе прослеживалось постепенное понимание студентами сути британских интерпретаций их Личности, не принадлежащей их миру, низкопробной с их точки зрения. В той же самой заметке отмечены, связанные с этим явлением условия, последствия и некоторые из взаимодействий и тактик. Накапливающиеся исправления далее сравниваются с исправлениями, связанными с внезапными открытиями, как, например, в шокирующе суровых, открывающих правду событиях в автобиографии Райта - когда ребенку грубо показали, что означает быть черным на американском Юге. В моих заметках накапливающиеся исправления связаны особенно с главной категорией - интерпретация информации.

Таким образом, я здесь представил только основные категории и заголовки заметок: это основные вещи в открытом кодировании. Вы также должны себе уяснить, что некоторые из моих заметок помогли мне уплотнить анализ, то есть приложить аналитическое содержание к аналитическому каркасу в форме соответствующих условий, последствий, стратегий, взаимодействий, агентов и так далее, как уже было отмечено в разделе кодирования данных.

Моя следующая теоретическая наработка, о которой я уже думал, но откладывал, была сосредоточена вокруг следующего сравнения: контекст осведомленности был закрыт опытной командой, обладающей большими ресурсами и даже целой организацией (для хорошей прибыли) в отличие относительного неопытного и не имеющего такие возможности оппонента. Действующими лицами этой драмы являлись - человек, занимающейся игрой на доверчивость и объект его деятельности. Источником данных явилась книга Эдвина Садерленга Профессиональный вор. Меня особенно интересовало разделение труда в группе, занимающейся игрой на доверии (конами). Категория 1 предательства 0 сразу же появляется на первом плане, так как предательство потенциально присутствует там, где более одно человека знают тайну. Затем я начал исследовать предательство в связи с осведомленностью, перейдя к подробному изучению материалов о шпионских организациях. Однако, на этом этапе я обнаружил, что в моих замечания к требованиям определенных социальных сред о сокрытия их жизненно важных секретов, в составленных мною заметках я задавал себе вопрос - кто скорее всего может выдать эти секреты. "Это находится на пересечении между средами, где можно ожидать предательства, появление самих предателей и информирующих лиц и так далее". Я сказал себе, что необходимо тщательно рассмотреть такие среды и миры, так как у них должен быть особый механизм для сохранения своих секретов и по возможности обнаружения секретов тех, кто представляет опасность для их собственных секретов. Описание Бором криминального "бульона" и того, как он с ним работал, напомнило мне о том, что я на самом деле очень хорошо знал, исследования по смертям в госпиталях, а, именно, управление осведомленностью. Эта та часть работы, которую должен проводить персонал госпиталя - часть работы, как они сами ее себе представляют. Конечно же мои заметки продолжали обрастать такими второстепенными замечаниями по таким вопросам, как фальшивая и настоящая окружающие обстановки, помещения для суда, места, где происходит открытие секретов и так далее.

Взяв нить секретов общественного мира я провел анализ данные, представленные в книге Керрол Борен "Мир гомосексуалистов", особенно те, которые касались доступности и видимости признаков гомосексуальности для людей, находящихся внутри и за пределами этого мира. Я связал признание и непризнание этих признаков с пространством: местами проявления этих признаков или, наоборот, их подавления. Данные по пространству и движению в нем относительно их связи к охране секретов общественной среды оказались также весьма значительными для таких групп, как цыгане. Я просмотрел книгу о цыганах и в результате обнаружил некоторое количество конкретных, специфических, умелых тактик, направленных на то, чтобы деятельность цыган оставалась на замеченной для тех, кто не входит в их мир. Также имелись хорошие данные об условиях, при которых эти тактики время от времени не срабатывали, и о дальнейших последствиях этого.

Может быть вам покажется удивительной последовательность моих теоретических наработок. Без учета обстоятельств везения, таких как, случайно оказавшиеся у меня некоторые книги, надо заметить, что мои наработки с самого начала были направлены на продолжение анализа. По большому счету, все этапы составления наработок были направлены одним или более из четырех соображений.

1.Дальнейшее исследование основной меры, такой как доступность (относительной простой или сложной), которая более или менее характеризует секретность гомосексуального мира;

2.Структурные обстоятельства, которые могут значительно повлиять на контекст осведомленности: например, организованный характер игр по доверию, или организованный контроль за информацией цыганами, находящимися в опасности при прохождении ими вражеских зон;

3.Умеренная стратегия построения максимума структурных вариаций под теорию, что иногда бывает связано с четвертым;

4.Теоретическая наработка относительно других формальных теорий, таких как теория статуса или переговоров, как это будет показано в следующем примере. (При этом очень важно, конечно, связать свою формальную теорию с другими, если только они являются основными, а не спекулятивными).

Мне пришло в голову, что личные секреты и интимные отношения, воспринимающиеся как противоположные секретам общественной жизни и взаимоотношениям с ней, могут представлять собой теоретическую "золотую жилу". Книга Мура и Дэвиса "Интимные отношения" обеспечила мне основу для эксперимента по этому направлению, представляя достаточно данных по переходу (от "знакомого" к "конфиданту"), проведенному одним или двумя людьми, участниками этого перехода. Моя заметка затрагивает сам этот переход; о управлению как общественных, так и личных персонажей; по характеристикам основных светских секретов; по опасностям открытий секретов; по тактикам анализа; по уровням опасной информации; по психологическому заложничеству; по обоюдному заложничеству; по безуспешным усилиям по открытию секрета или усилиям, направленным на убеждение; по интерпретации реплик, времени; по не намеренному и намеренному предательству, по взаимному предательству, по последовательному предательству. В краткой форме я продолжал вести открытое кодирование и одновременно дальнейшее уплотнение. Я составил несколько методологических директив, показывающих, на что мне необходимо обратить внимание, и, что необходимо рассмотреть в ближайшее время.

Книга Дэвиса поднимает очень важный вопрос: как формальный теоретик может использовать содержательную теорию, которую он находит в подобной публикации? В общем мой опыт можно подытожить следующим образом. Первое: иногда содержательная теория заключает в себе концепции, которые потенциально бывают полезны для формальной теории; например, "психологические заложники" и "решающие секреты" в книге Дэвиса. Второе: если концепции кажутся полезными, то это может означать, что содержательный теоретик может предложить некоторый анализ условий, последствий и так далее, которые указаны этими концепциями; например, у Дэвиса можно найти хорошее аналитическое обсуждение взаимных заложников, условий и последствий, а также фаз продвижения в этот статус. Сюда можно также отнести исследования... и Буттейкера о социализации студентки-медсестры (Молчаливый диалог), в котором представлена необходимая, полезная, аналитическая информация об общественных и частных персонах, их связях между собой в представлении себя самими студентами. Также в статье Фреза Дэвиса "Отрицание отклонения" имеется полезный, содержательный анализ фаз и тактик, блокирующих исправление у инвалидов с видимыми повреждениями. Используя подобные материалы формальный теоретик должен внимательным к процессу следования начального анализа его или ее формальных теоретических целей. Это достигается не только с помощью составления теоретиком заметок по категориям, особенно по основным категориям, но с помощью поставки дальнейших вопросов, приводящих к следующим этапам исследования. Например, (я привожу цитату из заметки): "Отрицание личности, однако, может быть фальшивым, не как в статье Дэвиса. И это не правильное представление может быть принято, может показаться подозрительным или отвергнуто другими. Каковы всего этого условия?" Теперь, если я представлю вам образец достаточно намеренного выбора этапа за этапом теоретических наработок, то эти образы не будут точными. Эту картину анализа необходимо будет заполнить, по крайней мере, еще двумя дополнительными примерами того, как работает теоретический мастер. Этот теоретик работает не только во время нахождения за рабочим столом или в библиотеке, но работа продолжается в его подсознании и во время занятия им другой деятельностью. Таким образом, я обнаружил, что думал о контексте осведомленности во время своих прогулок, вождения машины и даже во время не интересных концертных номеров, на которых я бывал. Затем, в результате везения теоретик натыкается на вспышки подтверждающих данных в различных формах: статьи в газетах, рассказы друзей, прочитанные для удовольствия книги, события собственной жизни. Все может стать зерном для помола на мельнице формального теоретика, особенно на ранних этапах исследования. Анекдот из биографии Майкла Экса представляет способ раскрытия общественной личности человека, но не такому, который может быть потенциально опасным,- привилегированный, влиятельный человек. Повторный просмотр замечательного старого фильма "Мост на реке Кваи" привел к составлению заметки о неспособности увидеть настоящие приоритеты в частной личности и о не правильном прочтении признаков другими действующими лицами драмы. Размышление над Укрощением строптивой привело к написанию заметки по не правильному представлению "добриты" другого человека. Случайно прочитав социологическую статью я обнаружил в ней интересный материал об условиях и тактики управления осведомленностью в обычных повседневных беседах.

По моему опыту такие случайности вносят постоянный вклад в дело теоретика, который бывают весьма полезен как в психологическом, так и логическом отношении. В логическом отношении это полезно потому, что помогает построить систематическую, теоретическую структуру, к которой стремится теоретик. Психологическом отношении это часто дает радости открытия: "эврика!" ("ну конечно же!"), или удивления ("ну конечно же, мне следовало бы об этом догадаться; так и должно быть"). В случае, когда теоретик является одновременно преподавателем аспирантов или консультантом, он обнаруживает, что исследования его учеников не намеренно добавляются к накоплению данных, ведущих к дальнейшему анализу и составлению заметок.

Одним из наиболее радостных моментов, по крайней мере для меня, является постепенное расширение содержательной сферы исследования. Человек начинает думать, и на самом деле проводить исследование содержательных областей, которые ему не снились на ранних этапах исследования. Я всегда знал, что буду занимать серьезным изучением шпионские организаций, и о подделках, и о книге Гофмана о стигме. Но я не думал, что работа по созданию правдоподобной драмы для публики станет целью моего исследования вместе с такими интересными темами и подкатегориями, как "правдоподобные выступления".

Наверное мне пора завершать свои собственные выступления - надеюсь, что оно оказалось также правдоподобным - и хочу завершить его просьбой к вам интересоваться любыми содержательными областями, которые могут быть полезны для вашего исследования, построения конкретной формальной теории: как уже отмечалось, особенно в открытии (а также в книге Барней Глейзера Теоретическая чувствительность); если кто-то пожелает развить основную формальную теорию, то тогда она должна стать теорией "мультиобласти", основанной на сравнительном анализе различных содержательных областей и на огромном числе событий, привлеченных из этих областей. Я не буду повторяться или продолжать далее мысль о том, почему так необходимы основные формальные теории, рассчитывая на то, что мое изложение побудит вас направить ваши исследования в этом направлении, чем просто остановиться на содержательном теоретизировании и даже на этнографическом аспекте, какими бы полезными они не казались. Хорошая формальная теория, по крайней мере, будет равной по значимости весомости этнографических исследований, а также, наверное, половине содержательных теорий?

Возможно последнее предложение прозвучало слишком сильно: сильный акцент на проведение разработки формальной теории был сделан для того, чтобы пересилить интерес к повсеместно развивающимся содержательным теориям по сравнению с недостаточным интересом к развитию формальных теорий, так как общественных исследователей прежде всего интересует именно первые. Как было замечено много лет назад (1967 год), преобладание общих теорий, по крайней мере в социологии, было относительно не обосновано и не обосновано до сих пор. По этой причине нами предлагается Правило большого пальца, представленное вначале этой главы для тех, кто пожелает заняться развитием основной теории на более высоком уровне обобщенности, чем это обычно бывает у содержательной теории.