Совладающее поведение как характеристика самоорганизации и саморегуляции субъекта

Становление полноценного и продуктивного стиля совладающего поведения не может произойти при пассивной позиции человека и включает не только (и не столько) приспособительную активность, но активность, преобразующую окружающий мир (ситуацию), и себя как субъекта этой активности. На основе теории многоуровневой системы организации и множественной детерминации психического развития (Б.Ф. Ломов, Б.Г. Ананьев, А.В. Брушлинский) можно сказать, что субъекта совладающего поведения дифференцирует, прежде всего, способность к регуляции и самоорганизации. Это наглядно показывают выявленные нами системы более обобщенных диспозиционных детерминант совладания. Опираясь на методологические идеи психологии субъекта, мы увидели, что поведение в проблемной, трудной ситуации, требует проявления субъектных качеств человека – активности, самоопределения, ответственности за последствия собственного выбора способов поведения. Сравнение двух систем взаимодействия качеств субъекта и копинг-стилей у взрослых и подростков показывает, что у взрослых это взаимодействие значительно сильнее выражено и менее противоречиво, чем у подростков. Это доказывает идею о том, что сознательная регуляция поведения во время взрослости имеет устойчивые стилевые особенности, обусловленные сложившейся личностной диспозицией. Однако пока недостаточно ясно, почему личностные качества не всегда становятся факторами и предикторами определенных стилей совладания. Зачастую требуется высокий уровень стресса, чтобы человек осознал и начал использовать свои возможности и ресурсы (тяжелая болезнь близкого, семейные трудности и кризисы, беременность и др.), что показано в исследованиях Т.В. Гущиной (2005), М.С. Голубевой (2006) и др.

Проблема психической регуляции поведения и деятельности является ключевой при реализации субъектного подхода в психологическом исследовании. Концепция субъекта социального поведения и его саморегуляции (осознанного уровня психической регуляции) основывается на следующих отправных пунктах.

Личность является особой регуляторной инстанцией, которая обеспечивает овладение индивидом своим поведением и развитием.С усложнением активности усложняются и уровни регуляции: появляются осознанная произвольная регуляция, саморегуляция произвольной активности.

Среди теоретических моделей психической регуляции и саморегуляции видное место принадлежит модели осознанной психической саморегуляции, разработанной с позиций структурно-функционального подхода (О. А. Конопкин, В.И. Моросанова, А. К. Осницкий). Она в наибольшей мере пригодна для исследований саморегуляции деятельности, но теоретических представлений в данной концепции о том, каким образом в процесс саморегуляции вовлечена личность, недостаточно. Осознанная саморегуляция в системе осознанного саморегулирования является исследовательской задачей развития психологии субъекта.

Отечественные исследователи адаптации (в частности, к деятельности в стрессогенных условиях) отмечают сложность взаимодействия разноуровневых регулятивных систем, участвующих в адаптации, неоднозначность, стохастичность и непредсказуемость взаимовлияний регулятивных систем друг на друга (С.А. Шапкин, Л.Г. Дикая, 1996; Л.Г. Дикая, 2002). Так, например, цели регуляции деятельности могут в стрессовой ситуации вытесняться целями регуляции эмоционального состояния, нарушая тем самым процесс регуляции действия. В таких случаях модулирующее влияние приобретают личностные образования – диспозиции (например, мотивационно-волевые особенности), формирующие специфические связи между компонентами, процессами, участвующими в адаптации, которые обеспечивают контроль за действием (1996, с. 30 – 32).

Несмотря на сложность выработки критериев успешности совладающего поведения и адаптации в целом, можно надеяться, что с созданием общетеоретической основы процесса адаптации и ее составляющих – саморегуляции и самоорганизации прогнозирование эффективности социального поведения и деятельности субъекта становится более надежным.

Система осознанной саморегуляции подчинена субъектной активности человека, реализующейся также в социокультурном и социально-психологическом контекстах. Этим факторам выбора субъектом совладающего поведения посвящена следующая глава.

 

 

ГЛАВА IV.

СОВЛАДАЮЩЕЕ ПОВЕДЕНИЕ И СИТУАЦИЯ:

ДИНАМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ

«Если оно изменяется, это, должно быть, процесс?»

(R.S. Lazarus and S. Folkman, 1985)

Ситуативные стресcоры и динамика совладающего

Поведения

В данной главе рассматривается, как изменяются особенности совладающего поведения под влиянием требований конкретной ситуации (трудности) и сферы жизнедеятельности субъекта (учение, беременность и уход за младенцем, семейное взаимодействие). Управляет ли и насколько динамика, развертывание и развитие ситуации (приближение-удаление стрессора) выбором копинг-стратегий и стилей?

Динамический фактор включает особенности процесса совладания в конкретной и изменяющейся ситуации, обладающей определенным уровнем стрессогенности для субъекта, оцениваемой им самостоятельно. К таким специфически развивающимся стрессовым ситуациям в наших исследованиях относятся, например, принятие женщиной роли матери от беременности к актуальному материнству, совладание с последствиями развода как потери близких отношений, приближение / удаление от экзамена у с тудентов-первокурсников университета.

Изучение развития человека, понимание и прогнозирование его поведения невозможно без учета ситуации и её элементов. Влияние среды на социальное поведение всегда опосредуется актуальными ситуациями (Бурлачук, Михайлова, 2002; Гришина, 2001). Рассматривая ситуацию через три ее наиболее важных аспекта, – особенности восприятия ситуации, - мотивационную сторону поведения в ней субъекта и анализ реакций на ситуацию (D. Magnusson, 1981), мы учитываем аспект личностно- ситуационного взаимодействия, важный для когнитивно-феноменологической теории стресса-копинга (Lazarus, Folkman, 1984). Кроме того, мы учитываем позицию Л.И. Анцыферовой, согласно которой, трудные жизненные условия или ситуации возникают, тогда, когда субъект осознает угрозу потери или уничтожения какой-либо важной для себя ценности (1994). Чем выше эта угроза, тем большему стрессу подвергается субъект в ситуации.

Напомним, что в зарубежной психологии изучение поведения в трудных ситуациях ведется в нескольких направлениях. R. Lazarus и S. Folkman (1984) подчеркивают роль когнитивных конструктов, обусловливающих способы реагирования на жизненные трудности. P. Costa и R. McCrae (1992) делают акцент на влиянии личностных переменных, детерминирующих предпочтение индивидом тех или иных стратегий поведения в сложных обстоятельствах. U. Lehr и H. Tomae (1993) уделяют большее внимание анализу самих трудных ситуаций, справедливо предполагая сильное влияние контекста на выбор способа реагирования или “техники” жизни (life techniques).

Ситуация как система детерминирует поведение человека, но, с другой стороны, в эту же ситуацию вовлечен человек, активный субъект со своими потребностями, интересами, целями. Само поведение исследователями трактуется как функция взаимодействия личности и ситуации в данный момент времени, а его основной механизм ─ это развитие личности в жизненной ситуации (Е.Ю. Коржова, 2000). Дискуссия 60-х годов о детерминации поведения личностными или ситуативными факторами пришла к концепции «сильных» ситуаций, в которых поведение человека в большей степени опосредуется особенностями ситуации, и «слабых» ситуаций, где поведение больше опосредуется личностью человека или личностными диспозициями (L. Ross и R. Nisbett, 2000). Обе концепции так и не получили достаточных доказательств.

Качество индивидуальной регуляции поведения в ситуации прямо не зависит от объективной структуры ситуации, за качество переживания ситуации как проблемы или не проблемы, за качество поведения отвечает субъективная представленность ситуации в личности, внутренняя картина ситуации (Анцыферова, 1993, Frydenberg, 1997). Интерпретация жизненного события как трудного “запускает” работу копинг-механизмов и процессов.

Каждый раздражитель при определенных условиях может приобрести роль психологического стрессора и, вместе с тем, ни одна ситуация не вызывает стресс у всех без исключения индивидов. Значение индивидуальной предрасположенности уменьшается при чрезвычайных, экстремальных условиях, природных или антропогенных катастрофах, войнах, криминальном насилии, но даже в этих случаях посттравматическое стрессовое расстройство возникает далеко не у всех перенесших травматическое событие (А.Л. Пушкарев и др., 2000, Н.В. Тарабрина, 2001, 2007). С другой стороны, повседневные жизненные события (такие как, изменения семейных взаимоотношений, состояния собственного здоровья или здоровья близких, характера деятельности или материального положения) в силу их индивидуальной значимости могут оказаться существенными для развития эмоционального стресса, приводящего к расстройствам здоровья. Среди таких жизненных событий выделяются ситуации, непосредственно воспринимаемые как угрожающие (болезни, конфликты, угроза социальному статусу); ситуации потери (смерть близких, разрыв значимых отношений), которые представляют собой угрозу системе социальной поддержки; ситуации напряжения, «испытания», требующие новых усилий или использования новых ресурсов. В последнем случае события могут даже выступать как желательные (новая ответственная работа, вступление в брак, поступление в университет), а угроза будет связана с разрушением сложившихся стереотипов и возможной несостоятельностью в новых условиях (Holmes, Rahe, 1967).