Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь FAQ Написать работу КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Историческая правдивость и ложность идеиСодержание книги
Похожие статьи вашей тематики
Поиск на нашем сайте
Эмоциональная оценка социальных характеров, заключая в себе их идейное утверждение или идейное отрицание, всегда вытекает из их осмысления писателем и, далее, из особенностей его миросозерцания, его общественных взглядов на жизнь. Но в не меньшей мере она определяется и объективными особенностями самих изображенных характеров и должна соответствовать этим особенностям в их утверждении и отрицании. Когда Чернышевский писал о трех задачах искусства, он назвал последнюю из них «вынесением приговора», который искусство «произносит» изображаемым явлениям жизни. Этим он сравнил писателя с судьей. В результате разбирательства дела суд выносит обвинительные или оправдательные приговоры тем лицам, которые отвечают перед законом за свои действия, иногда за всю свою деятельность. И в интересах не только тех, кто предстал перед судом, но и в интересах всего общества и оправдательные, и обвинительные приговоры суда должны быть справедливыми. Для этого суд должен тщательно разобрать все обстоятельства дела с точки зрения юридических, а иногда и моральных норм. И суд должен исходить в своих приговорах из того, чего на самом деле объективно достоин каждый, представший перед ним, а не из каких-либо преднамеренных и предвзятых мнений, субъективных симпатий и антипатий. В противном случае его приговоры могут оказаться несправедливыми, ложными. В содержании художественных произведений, особенно литературных, происходит нечто подобное в еще большей степени. Ведь писатель выносит свой «приговор» не отдельным реальным личностям, а социальным характерам — вымышленным героям, воплощающим в себе существенные свойства жизни целых социальных слоев и движений определенной страны и эпохи. Поэтому со- циальные силы, которые представляют общество в его историческом развитии, всегда бывают глубоко заинтересованы в том, чтобы «приговоры», выносимые писателем различным социальным характерам, были справедливы. Для общества очень важно, чтобы писатель выражал такое идейно-эмоциональное осмысление изображаемых характеров, которого эти характеры действительно достойны по объективным, существенным свойствам своей жизни, по своему месту и значению в национальной жизни вообще, в перспективах ее развития. Утверждающего, оправдывающего, возвышающего идейного осмысления и эмоциональной оценки достойны те социальные слои, жизнь и деятельность которых имеет положительное, прогрессивное значение для всего общества, для его исторического развития. Отрицающего, осуждающего, разоблачающего осмысления и оценки заслуживают те слои общества, чья жизнь и деятельность так или иначе препятствует национальному развитию, в той или иной мере наносят ему ущерб, имеют регрессивное и реакционное значение. Идейно-эмоциональное осмысление характеров в соответствии с их объективным национально-историческим значением, положительным или же отрицательным, само получает тем самым общественно национально-прогрессивную значимость. Это исторически объективная правдивая тенденция произведения. И наоборот, утверждающее идейно-эмоциональное осмысление таких характеров, которые по своему объективному значению для жизни общества достойны отрицания, и идейное отрицание тех характеров, которые в исторической перспективе жизни общества заслуживают идейного утверждения, представляют собой исторически объективную ложную тенденцию произведения, имеющую национально-реакционное значение. Так, в I части «Мертвых душ» Гоголь выразил сати-рико-юмористическое отрицание пустой и самодовольной жизни крепостнического, реакционного чиновно-поме-щичьего общества в русском губернском городе и окружающих его усадьбах. И эта оценка вполне соответствовала самой сущности изображаемых характеров, она была исторически правдивой и осталась таковой навсегда. Во II же части «Мертвых душ», особенно в образах помещика Костанжогло и откупщика Муразова, Гоголь тщетно пытается найти в жизни тех же слоев русского общества
положительные свойства и дать им идейно-утверждающую эмоциональную оценку. Такая оценка противоречила сущности изображаемых характеров: она была исторически ложной, национально-реакционной. Писатель идеализировал то, что объективно не было достойно идеализации. Вот почему Гоголю, большому и чуткому художнику, так долго творчески не удавалась вторая часть его «поэмы»; он так и не смог закончить ее до своей смерти. Из этого не следует, что жизнь и деятельность господствующих слоев классового общества всегда заслуживает только отрицательного осмысления и оценки. В определенные исторические эпохи различные слои господствующего класса и создаваемая ими государственная власть, угнетавшая трудящиеся массы своей страны, осуществляла тем не менее национально-прогрессивную политическую и культурную деятельность, достойную соответствующего идейно-эмоционального осмысления в произведениях художественной литературы. Так, в России в первой четверти XVIII в. происходила быстрая перестройка материальной и духовной национальной культуры на передовой западноевропейский лад. Происходила она по инициативе и при активнейшем личном участии царя Петра I. Вместе с тем Петр впервые полностью ввел в России самодержавный принцип правления (абсолютную монархию), он сохранил крепостное право и часто жестоко и грубо применял власть при проведении своих реформ. Но реформы эти имели огромное общенациональное значение, благодаря им Россия стала одной из мировых держав. Поэтому и позднее, на протяжении XVIII в., русские передовые писатели во главе с Ломоносовым и Фонвизиным с восхищением напоминали в своих одах, поэмах и драматических произведениях о деятельности Петра, ставили его в пример русским царицам — Елизавете, Екатерине II, стремясь побудить их к продолжению политики великого предшественника. Через сто лет после смерти Петра I Пушкин возвеличил его в поэме «Полтава». Идейная тенденция этих произведений была исторически правдивой и для тех времен национально-прогрессивной. Пушкин прославлял Петра и построенную им новую столицу и во вступлении к поэме «Медный всадник». Но проблематика этой поэмы в целом гораздо сложнее: поэт не только любовался столицей, созданной в прошлом прогрессивной самодержавной властью, которая к его времени уже потеряла свое национально-прогрессивное зна- ' 109 чение, но и раскрыл в поэме другую сторону деятельности русского самодержавия — ее антинародность, ее губительность для жизни трудящихся масс. Он изобразил в поэме гибель мелкого петербургского чиновника Евгения и его невесты Параши от страшного наводнения, которое нанесло большой ущерб столичной бедноте и которое вообще произошло потому, что Петр основал город «под морем», не считаясь со страданиями и даже жизнью народных низов. Поэтому образ медного всадника выступает в поэме как символ былой национальной прогрессивности самодержавной власти и вместе с тем как символ всегдашней и неизменной ее антинародности. Обе стороны идейной направленности поэмы — и идейное утверждение самодержавной власти, и ее идейное отрицание, — при всей их внутренней противоречивости, имели и имеют до сих пор исторически правдивое значение. К середине XIX в. самодержавие окончательно утратило свою прогрессивность и в его деятельности возобладали реакционные, антинародные тенденции, которые проявлялись как в отношении к народу, так и в отношении к представителям передовой общественной мысли — декабристам, революционерам-демократам, народовольцам. Поэтому ее отрицание стало исторически прогрессивным. С такой оценкой самодержавной власти мы встречаемся в сатирах Салтыкова-Щедрина, в частности в «Истории одного города». В лице гротескно изображенных глупов-ских градоначальников Щедрин выявляет различные типы самодержавных правителей. Раскрывая «способности» каждого из градоначальников, писатель показывает, каковы конкретные проявления политики русского самодержавия и в чем ее реакционность, достойная всяческого осуждения. Это бессмысленная жестокость и несправедливость, глубоко враждебное отношение к народу, его беспощадное угнетение и подавление, нетерпимость к инакомыслящим («хватали, ловили, секли, пороли, описывали и продавали»), организация бессмысленных войн, нелепое понимание цивилизаторской деятельности и т. п. На современном этапе исторического развития в разных странах выступают различные социальные и политические силы. В их деятельности обнаруживаются разные тенденции. Но как в жизни, так и в литературе эти силы получают различную оценку, соответствующую или не соответствующую их сущности. Так, одним из очень значительных исторически прогрессивных движений 30-х годов нашего века была на- ционально-революционная, антифашистская борьба в Испании (1936—1939), возглавленная республиканцами и поддержанная представителями различных прогрессивных партий, в особенности коммунистами всех стран. Эта война оставила заметный след в мировой литературе (Э. Хемингуэй, Б. Брехт, К. Чапек), в том числе в советской (документальные очерки И. Эренбурга, «Испанский дневник» М. Кольцова, повесть К. Паустовского «Созвездие гончих псов», пьеса А. Афиногенова «Салют, Испания!» и др.). Испанская тема нашла отражение в мировой поэзии — в стихах П. Неруды, Н. Гильена, Н. Вапцарова, П. Элюара. В большинстве произведений, посвященных этой борьбе, обнаруживается исторически истинная оценка событий, отмечается стремление защитить, утвердить, отстоять и возвысить тот пафос, который воодушевлял испанских борцов и всех тех, кто помогал или сочувствовал им в справедливой борьбе за свободу и независимость против реакционных национальных сил и мирового фашизма. При этом надо, конечно, иметь в виду, что глубина понимания социальных противоречий, которые вызвали к жизни это движение, и перспектив его развития в творчестве разных художников мира была различной. Произведения, содержащие в себе исторически истинную оценку изображаемых явлений и характеров, являются исторически прогрессивными по своему содержанию. Глава V ПАФОС И ЕГО РАЗНОВИДНОСТИ Из сказанного в предыдущей главе очевидно, что идейная направленность литературно-художественного произведения определяется в первую очередь тем, как осмысляет и оценивает писатель явления жизни, которые он воспроизводит. Глубокая и исторически правдивая идейно-эмоциональная оценка изображаемых характеров, порождаемая их объективным национальным значением, является пафосом творческой мысли писателя и его произведения. В лекциях по эстетике Гегель обозначал словом «пафос» (гр. pathos — сильное, страстное чувство) высокое воодушевление художника постижением сущности изображаемой жизни, ее «истины». Воплощение пафоса философ считал «главным как втцэоизведениях искусства, так и в восприятии последнего зрителем». Белинский, разделяя во многом точку зрения Гегеля, подчеркнул, что пафос вытекает из миросозерцания художника, из его возвышенных общественных идеалов, из его стремления разрешить острые социальные и нравственные проблемы современности. Первостепенную задачу критики он видел в том, чтобы, анализируя произведение, определить его пафос (26, 312—314). Но не в каждом художественном произведении есть пафос. Его нет, например, в натуралистических произведениях, копирующих действительность и лишенных глубокой проблематики. Авторское отношение к жизни не возвышается в них до пафоса. В произведениях с ложной идеей субъективный пафос писателя не оправдан сущностью изображаемых явлений, искажает их и потому отличается нарочитостью и ходульностью. Содержание пафоса в произведении с исторически правдивой идейной направленностью имеет два источника. Оно зависит и от миропонимания художника, и от объективных свойств тех явлений жизни (тех характеров и обстоятельств), которые писатель познает, оценивает и воспроизводит. В силу их существенных различий пафос утверждения и пафос отрицания в литературе тоже обнаруживает несколько разновидностей. В произведении может быть героический, трагический, драматический, сентиментальный и романтический, а также юмористический, сатирический и другие виды пафоса. Их следует рассмотреть более подробно. Все виды пафоса возникают первоначально в сознании общества, а затем находят выражение в художественном творчестве, Героический, драматический, трагический пафос, сентиментальность, романтика, юмор, сатира в художественном произведении — все это глубокое идейное осознание и правдивая эмоциональная оценка противоречий, существующих в действительности. Но характеры, отношения, деятельность людей в их реальности многосторонни и изменчивы. Те их противоречия, которые вызывают различные виды пафоса, часто бывают тесно связаны между собой, переходят одно в другое и даже пронизывают друг друга. В соответствии со знаменитым изречением: «от великого до смешного» всего «один шаг» — могут быть близки и перечисленные разновидности пафоса. В художественном произведении в зависимости от его проблематики иногда доминирует один вид пафоса или об- наруживается сочетание разных его видов. Известно, что проблематика многих произведений отличается большей или меньшей односторонностью, а на ранних ступенях истории художественного творчества также и отвлеченностью. Писатели обычно сосредоточиваются на каких-то одних сторонах изображаемых характеров и отношений, усиливая и развивая их, нередко даже совсем отвлекаясь от всех прочих сторон. Отсюда и пафос произведения может быть преимущественно героическим, трагическим и т. п. В литературе последних столетий, особенно в реалистической, все чаще произведение, иногда даже один образ, выражает различные свойства и оттенки пафоса, вытекающие из сложности и разносторонности осознаваемых писателем характеров и отношений. Для того чтобы понять при анализе произведений преобладание и переходы тех или иных разновидностей пафоса, необходимо выяснить особенности каждого из них. При этом, как уже говорилось, следует иметь в виду, что пафос в искусстве создается художественными средствами — изображением персонажей, их поступков, их переживаний, событий их жизни, всем образным строем произведения. ГЕРОИЧЕСКИЙ ПАФОС Героический пафос заключает в себе утверждение величия подвига отдельной личности и целого коллектива, огромного значения его для развития народа, нации, человечества. Предметом героического пафоса в литературе является героика самой действительности — активная деятельность людей, благодаря которой осуществляются великие общенационально-прогрессивные задачи. Содержание героики различно в разных национально-исторических обстоятельствах. Овладение стихиями природы, отпор иноземным захватчикам, борьба с реакционными силами общества за передовые формы социально-политической жизни, за развитие культуры — все это требует от человека способности возвыситься до интересов и целей коллектива, осознать их как свое кровное дело. Тогда общие интересы становятся внутренней потребностью личности, мобилизуют ее силу, мужество, волю и вдохновляют ее на подвиг. По словам Гегеля, «всеобщие силы действия» человеческого общества становятся «силами души» отдельного человека, как бы воплощаются –113
в его характере, в его действиях (43, 1, 195). Героика всегда предполагает свободное самоопределение личности, ее действенную инициативу, а не послушную исполнительность. Воплощение в действиях отдельной личности, при всей ограниченности ее сил, великих, национал ь-н о-п регрессивных стремлений — такова положительная внутренняя противоречивость героики в жизни. Образно раскрывая основные качества героических характеров, восхищаясь ими и воспевая их, художник слова создает произведения, проникнутые героическим пафосом1. Он не просто воспроизводит и эмоционально комментирует героику действительности, а идейно-творчески переосмысляет ее в свете своего идеала гражданской доблести, чести, долга. Он претворяет жизнь в образный мир произведения, выражая свое представление о подвиге, о сущности героического характера, его судьбе и значении. Героика действительности отражается в художественном произведении преломление и гиперболически в вымышленных, порой даже фантастических персонажах и событиях. Многообразны поэтому не только реальные героические ситуации и характеры, но и интерпретация их в литературе. Интерес к героике обнаруживается еще в древнейших произведениях синкретического творчества, в которых наряду с образами богов появились образы богатырей, или, как их называли в Греции, героев (гр. heros — владыка, господин), совершающих небывалые подвиги на благо своего народа. Такие образы были созданы в эпоху расцвета родового строя — в «век героев»2, когда заметно возросла самостоятельность отдельной личности, повысилось значение ее инициативных действий в жизни народного коллектива. На праздниках в честь победоносного сражения хор славил победителей, а те рассказывали о недав- 1 Следует отметить, что в истории литературы встречается и 2 Название «век героев» впервые появилось в поэме древнегрече них схватках с врагами. Как показал в своем исследовании А. Н. Веселовский (36, 267), такие рассказы, становясь достоянием племени, ложились в основу исторических легенд, песен, мифов. В устной передаче подробности изменялись, получали гиперболическое изображение и фантастическое истолкование. Так возникали образы героев — доблестных, мужественных, способных совершать великие подвиги, вызывающих восхищение, преклонение, желание подражать им. В древнегреческих мифах это Геракл с его двенадцатью подвигами или Персей, который отрубил голову горгоне Медузе. В «Илиаде» Гомера — это Ахилл, Патрокл, Гектор, прославившиеся в би!вах под Троей. Героические образы мифов и легенд широко использовались в литературе последующих эпох. Подвергаясь переосмыслению, они тем не менее сохраняют значение вечных символов человеческого героизма. Они утверждают ценность подвига и героику как высшую норму поведения для каждого члена народного коллектива. На более поздних этапах общественного развития, в классовом обществе, героическая проблематика приобрела новую остроту и более широкое значение. В произведениях фольклора — исторических песнях, былинах, богатырских сказках, эпопеях, воинских повестях — в центре стоит могучий, справедливый богатырь-воин, защищающий свой народ от иноземных захватчиков. Он рискует жизнью не по предписанию свыше, не по обязанности — он сам свободно принимает решение и отдает всего себя великой цели. Поступки его менее произвольны, более осознанны, чем у мифологического героя, они вызваны чувством чести, долга, внутренней ответственности. И эпический певец часто раскрывает высокое национальное самосознание героя, патриотический смысл его деяний. «За милую Францию» умирает Роланд в «Песни о Роланде». Стойко сражаются с сарацинами, саксами, норманнами и другие герои французских «шансон де жест» («песен о деяниях»), прославляющих идеального, доброго, непобедимого в бою короля Карла Великого. Герой испанской «Песни о моем Сиде» Родриго де Бивар храбро бьется с маврами за освобождение родной земли. Во славу великого Киева совершают свои подвиги русские богатыри Добрыня Никитич, Алеша Попович, Илья Муромец. Эпический певец видит в героях воплощение мощи народа, утверждающего свою национальную самостоятельность. В героических произведениях художественной л и т е- 115 р а т у р ы, созданных в процессе индивидуального творчества, своеобразие идеологических убеждений автора сказывается более определенно, чем в фольклоре. Например, древнегреческий поэт Пиндар, славя в своих одах героев, исходит из того понимания «доблести», которое было характерно для аристократии: он видит в доблести не личное, а наследственное, родовое качество. Современник же Пиндара Симонид выражает иную, демократическую точку зрения, когда славит героев, павших в борьбе против персов. Вот как звучит его надпись на месте битвы спартанцев, павших при Фермопилах: Путник, пойди, возвести нашим гражданам в Лакедемоне, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли. Сдержанные, полные скорби слова идейно утверждают достоинство всех граждан, до конца оставшихся верными своему долгу. Таким образом, уже в древнегреческой литературе героика осмысляется с различных идейных позиций. Начиная с эпохи Возрождения содержание н а ц и о-нально-исторической героики в значительной степени связано с процессами образования феодальных государств, позднее — с формированием буржуазных наций. В произведениях художественной литературы, отражающих и воспевающих героику, часто воспроизводятся реальные события, действуют исторические лица. В инициативных свободных действиях героев находит зримое воплощение движение истории. Так, в русской литературе деятельность Петра I была воспета Ломоносовым в одах и поэме «Петр Великий», а позже Пушкиным в лирике, в поэме «Полтава», во вступлении к «Медному всаднику». Откликом на войну 1812 г. были «Певец во стане русских воинов» Жуковского, «Воспоминания в Царском Селе» Пушкина, «Бородино» Лермонтова. С эпической широтой воспроизведена героика этой борьбы в «Войне и мире» Л. Н. Толстого. Но героики требует не только борьба с внешним врагом. Разрешение внутренних гражданских конфликтов, без которых нет развития общества, порождает революционную героику. Это героика свободно принятого на себя гражданского долга, высокой ответственности за судьбы родины, готовности вступить в неравную борьбу с господствующими силами реакции. Она требует от героя не только большого мужества, целеустремленности, самоотверженности, но и гораздо большей идеологической самостоятельности, чем борьба с внешним врагом. В художественной литературе еще Эсхил, использовав древний миф о Прометее — титане, давшем людям огонь и наказанном за это Зевсом, утверждал героику тираноборчест-ва. Позднее Мильтон, обратившись к библейским легендам, передал в «Потерянном рае» героику английской буржуазной революции. По-своему раскрыл героический характер Прометея Шелли в поэме «Прометей освобожденный». Революционное истолкование нередко получала и героика национальной борьбы за свободу. Так, прославляя борьбу греческого народа за независимость, Пушкин и поэты-декабристы выражали протест против гнета русского самодержавия. Наиболее последовательно и открыто революционную героику утверждает литература социалистического реализма. «Мать» и «Враги» Горького, «Левый марш» Маяковского, «Железный поток» Серафимовича, «Бронепоезд 14-69» Иванова, «Баллада о гвоздях» Тихонова, «Чапаев» Фурманова раскрывают подъем самосознания, социальной активности широких демократических кругов, охваченных революционным порывом. Стихия революции в этих произведениях предстает как стихия героическая, не только разрушительная, но и созидательная по своему историческому значению. Это новое понимание героики массового движения за революционное преобразование общества. Итак, героический пафос выражает стремление художника показать величие человека, совершающего подвиг во имя общего дела, идейно утвердить в сознании общества значение такого характера и его нравственной готовности к подвигу. Героический пафос в художественных произведениях разных эпох чаще всего осложняется драматическими и трагическими мотивами. Победа над национальными и классовыми врагами нередко завоевывается ценой жизни героев и страданий народа. В героической поэме Гомера «Илиада» борьба между ахейцами и троянцами приводит к драматическим эпизодам — смерти Патрокла и Гектора, тяжело переживаемой их друзьями и близкими. Полно драматизма и изображение гибели Роланда при столкновении с более сильными отрядами врагов. В героических произведениях поэтов-декабристов отражены драматические моменты гибели героев и трагическое предчувствие поражения. Известно мне: погибель ждет Того, кто первый восстает На утеснителей народа, — Судьба меня уж обрекла. Но где, скажи, когда была Без жертв искуплена свобода? (...) В этом монологе Наливайко из одноименной поэмы Рылеева раскрыто трагическое самосознание человека, готового жертвовать собой ради идеалов свободы. В произведениях социалистического реализма героический пафос чаще всего сочетается с романтическим и драматическим пафосом. ПАФОС ДРАМАТИЗМА Драматизм в литературе, как и героика, порождается противоречиями реальной жизни людей — не только общественной, но и частной. Драматичны такие жизненные положения, когда особенно значительные общественные или личные стремления и запросы людей, а иногда сама их жизнь оказываются под угрозой поражения и гибели со стороны независимых от них внешних сил. Такие положения вызывают соответствующие переживания в душе человека — глубокие опасения и страдания, сильную взволнованность и напряженность. Эти переживания или ослабляются сознанием своей правоты и решимостью бороться, или приводят к безнадежности и отчаянию. Драматические положения и вызываемые ими драматические переживания людей часто становятся предметом глубокого идейного осмысления и оценки в произведениях художественной литературы и создают их собственный пафос. Но эти осмысление и оценка могут иметь различную направленность. Писатель (сказитель, певец) может глубоко сочувствовать персонажам, драматичности их положения, их борьбе за осуществление своих стремлений, за свою судьбу и жизнь. Тогда драматизм становится и д е й н о-у тверждающим пафосом самого произведения, находящим выражение во всем его образном строе. Автор древнерусской «Повести о разорении Батыем Рязани» с тяжелым душевным надрывом и проникновенным сочувствием изображает гибель рязанского княжества от внезапного нападения татарской орды — истребление в не- равном бою «удальцов, резвецов рязанских», смерть князей, разрушение церквей и всего города, поражение богатыря Евпатия, стремящегося отплатить Батыю за уничтожение Рязани. Своим драматизмом повесть как бы взывает к общенациональному отмщению коварному и жестокому врагу. Но писатель (сказитель, певец) может и осуждать характеры своих персонажей в драматизме их положения, переживаний, борьбы. Он может видеть в страданиях персонажей справедливое возмездие за ложность их стремлений, приведших к драматизму их положения. Тогда драматизм становится идейно-отрицающим пафосом самих произведений, выражающимся в их образном строе. В пьесе Эсхила «Персы» изображается страшное нравственное смятение в персидских придворных кругах при вести о разгроме персидского флота при Саламине. Царь Ксеркс оплакивает вместе с хором это тяжелое поражение своей державы. Но для Эсхила и греческой общественности сценическое представление этих драматических переживаний персов было актом осуждения сильного и опасного врага, посягнувшего на их национальную свободу, а косвенно — и актом торжества их победы над этим врагом. Осуждая с драматическим пафосом неправые, ложные стремления и действия своих персонажей, писатель не всегда при этом отрицает сами характеры в их социальной сущности. Автор «Слова о полку Игореве», например, видит в главных персонажах — Игоре и Всеволоде — достойных представителей русского княжеского рода, сильных и смелых воителей. Изображение решающей битвы русских с половцами проникнуто героическим пафосом («Ярый тур Всеволод! Стоишь ты на обороне, - брызжешь на воинов стрелами, гремишь о шлемы мечами харалужными» и т. д.). Однако доминирует в повести пафос сильного драматизма, который выражает осуждение всего самонадеянного похода Игоря в глубь половецких степей, окончившегося тяжелым поражением и навлекшего беды на всю Русскую землю («И застонал, братья, Киев от печали, а Чернигов от напастей. Тоска разлилась по Русской земле, печаль глубокая потекла средь земли Русской» и т. п.). Драматизм положений и переживаний, возникающих в военных столкновениях между народами, часто воспроизводится в художественных произведениях всех стран и эпох; есть он и в советской литературе разных периодов ее развития. Так, в «Разгроме» Фадеева драматическим пафосом проникнуто повествование о дальневосточном партизанском отряде Левинсона, отходящем в тяжелых боях под натиском превосходящих сил японской армии и белогвардейских отрядов. Глубочайший пафос идейно-утверждающего драматизма доминирует и в произведениях, раскрывающих героику борьбы советских людей с фашизмом, — в повестях А. Бека «Волоколамское шоссе», К. Симонова «Дни и ночи», его романах «Солдатами не рождаются», «Живые и мертвые», партизанских повестях В. Быкова «Круглянский мост», «Сотников», «Волчья стая», а также «Знак беды». Драматические положения и переживания возникают также в ходе гражданской борьбы прогрессивных и реакционных сил в исторической жизни разных народов. Такой драматизм нередко ложится в основу пафоса литературного произведения, усиливая его утверждающую или отрицающую идейную направленность. Например, в поэме Некрасова «Русские женщины» раскрыто глубоко драматическое положение Трубецкой и Волконской, жен ссыльных декабристов. Побуждаемые глубоким нравственным и гражданским самосознанием, они приняли решение ехать к своим мужьям в сибирские рудники. Им пришлось перенести тяжелый разрыв с близкими, настойчивое сопротивление властей, тяготы и испытания далекого пути. Разговор княгини Трубецкой с иркутским губернатором в первой части поэмы с наибольшей остротой выражает драматическую напряженность стремлений героини преодолеть все препятствия на избранном ею пути. Драматизм служит здесь поэтическому утверждению нравственной высоты русской женщины. Накал революционной борьбы народовольцев-семидесятников показан в романе С. Степняка-Кравчинского «Андрей Кожухов». Полная опасностей жизнь Андрея и его товарищей в политическом подполье, тщетные попытки освободить заключенных друзей, присутствие среди враждебной толпы при страшной казни Бориса и Зины, отчаянное решение Андрея «одному идти на царя», порожденные этим мрачные и напряженные переживания — все это полно глубокого драматизма. Направленность романа двойственна: автор и восхищается беззаветным мужеством своего героя, и хочет подвести читателей к сознанию того, что огромные усилия революционеров, не опирающихся на народные массы, по существу, бесплодны. В отличие от такой двойственности в романе Горького «Мать», в его пьесе «Враги» выражается целостная утверждающая направленность драматизма политической борьбы. Но драматические противоречия гражданской жизни и порождаемые ими переживания не всегда проявляются непосредственно в открытом столкновении социальных сил. Ими создаются нередко такие свойства человеческих характеров, которые обнаруживаются в частных, бытовых, семейных, личных отношениях. Драматизм положения и переживаний отдельной личности оказывается тогда для писателя как бы «симптомом» социальных и политических противоречий. Творческое воспроизведение драматизма такого рода встречается в художественной литературе разных эпох. Особенно значительны в этом отношении романы, драмы, лирика конца XVIII и первой половины XIX в. — эпохи резких антагонизмов между старым уходящим в прошлое самодержавно-крепостническим укладом жизни и новыми идейными стремлениями, связанными с формированием буржуазного строя, тогда еще прогрессивного, но уже проявляющего все сильнее свою собственную противоречивость. В Германии, например, это были такие драмы Шиллера, как «Разбойники» и «Коварство и любовь»; в Англии — такие поэмы Байрона, как «Паломничество Чайльд Гарольда», «Гяур», «Корсар», «Лара»; во Франции — такие романы, как «Отец Горио» Бальзака, «Исповедь сына века» Мюссе, «Красное и черное» Стендаля; в России — «Горе от ума» Грибоедова, «Евгений Онегин» Пушкина, «Герой нашего времени», поэмы и лирика Лермонтова, «Кто виноват?» Герцена. Положение главных героев таких произведений, внутренне протестующих против консервативности окружающего их общества, глубоко драматично. Но драматизм этот проявляется только в их индивидуалистических переживаниях, в конфликтах их частной жизни, в неустроенности их личной судьбы, в идейном «скитальчестве». Драматично, например, положение Жюльена Сореля в романе «Красное и черное». Этот юноша обладает демократическими стремлениями и в глубине души враждебен всему реакционному буржуазно-дворянскому укладу жизни. Но он скрывает эту враждебность и стремится достичь только своей, индивидуальной независимости, используя в этих целях любовные связи с женщинами из презираемой им привилегированной среды. Он запутывается в этих отноше-
ниях, проявляет авантюризм и бесславно гибнет на плахе. Автор на стороне своего героя в его скрытом стихийном протесте, но он против него в его индивидуалистических метаниях. Такая двойственность в идейной направленности драматизма характерна для всех подобных произведений, В этом романе Стендаля драматизм положения главных героев усиливается обстоятельствами социального неравенства — противопоставлением плебейства знатности, бедности богатству. В последующую эпоху развития буржуазного общества в разных странах такие обстоятельства все чаще привлекали к себе внимание писателей, вызывая их резко критическое отношение. Наиболее яркие примеры — «Отец Горио» Бальзака, «Оливер Твист» и «Крошка Доррит» Диккенса, «Бедные люди», «Униженные и оскорбленные» Достоевского, «Бесприданница» А. Островского и т. п. Драматизм положения и переживаний персонажей в этих произведениях мотивирует и усиливает выраженный в них пафос отрицания социального неравенства в его последствиях для человеческой личности. В «Преступлении и наказании» глубоко драматично положение всей семьи Мармеладова, находящейся на грани нищеты, в особенности его старшей дочери Сони, решившейся — ради спасения семьи — продавать себя на улице, и его жены, вынужденной просить милостыню с малыми детьми и дошедшей до безумия. С наибольшей силой драматизм выражен в речи отчаявшегося пьяного Мармеладова, обращенной к богу. Наряду с различными драматическими ситуациями, создаваемыми так или иначе обстоятельствами общественной жизни, писатели нередко изображают также драматизм в личных отношениях людей, и это отражается в пафосе их произведений. Драматично, например, положение главной героини в романе Флобера «Госпожа Бовари», стремившейся преодолеть мещанскую ограниченность своей семейной жизни путем тайных любовных связей, которые казались ей возвышенными, романтическими, но в действительности были пошлым обманом, приведшим ее к гибели. В романе Л. Толстого драматично положение Анны Карениной, не испытавшей любви в замужестве и впервые познавшей глубокое чувство в связи с Вронским. Порвав с мужем, а через это и со светским обществом, лицемерно охраняющим семейную, нравственность, Анна была вынуждена принять на себя всю тяжесть сословного изгнанничеств
|
||||
Последнее изменение этой страницы: 2016-04-08; просмотров: 639; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.136.18.192 (0.015 с.) |