Прощание мистера роберта геррика с поэзией

 

Так под луной любовники украдкой

Едва вкусят восторга страсти краткой,

Из милых уст опьянены на миг

Дыханьем роз, фиалок и гвоздик,

Едва пошлют воздушное лобзанье

Жемчужине ночного мирозданья,–

Как тут их друг у друга отнимать

Бежит жена ревнивая, – иль мать

С крыльца гремит ключей унылой связкой,–

И те, несчастные, поспешной лаской

Покажут вдруг, как туго им пришлось:

Вдвоем нельзя и невозможно врозь.

Вот так и мы перед разлукой хмурой;

Влюбленные нам родственны натурой –

Мы так же гнали прочь железный сон,

Когда в окно влетал вечерний звон –

Нет, полночь – нет! – мы были своевольней,

Когда рассвет вставал над колокольней,

Мы, бодростью превосходя рассвет,

С восторгом слали солнцу дня привет

И пили, общим пламенем объяты,

За девять тех, которым Феб десятый;

В вакхическом безумстве мы несли

Сердца и души вихрем вкруг земли,

В венце из роз, в испуге, в изумленье

От своего хмельного исступленья;

Да, я ширял, как пламенный дракон,

Но к дому невредимым возвращен.

О наша всемогущая природа!

Ты даришь огнь сынам людского рода,

А с ним простор, насущный хлеб и честь,

И воскрешенье от греха, и весть,

Что воцарится над юдолью бренной

Всеобщий радостный апрель вселенной,

Когда все станут равными. Во прах

Какие тысячи б сошли в веках

И сколькие в грядущем миллионы –

Но души смертных, одухотворенны

Тобой, живут благодаря тебе

И не сдаются злобе и судьбе.

Гомер, Мусей, Овидий и Вергилий

Прозренья огнь поныне сохранили,

И наши барды, милостью твоей,

Тенями да не станут средь теней,

Доколе свет для славы или слуха

Хранит фанфару, и язык, и ухо;

Но сей удел не для меня, о нет:

Пред небом и душой я дал обет

Весь пламень чувств, все совести движенья

Вручить священническому служенью.

Не жупел человечества, нужда,

С тобою нас разводит навсегда,

Взывая к здравомыслию, но знанье,

Что я созрел для высшего призванья –

Иначе б я давно утратил пыл

И в сытом самомнении почил;

Нет, бог природы новые отличья

Готовит мне для вящего величья.

Ты поняла? Ступай же; нет, постой,

Ты слышишь речь, рожденную тоской,

Ты видишь лоб, тоской изборожденный,–

О, не таков ли на смерть осужденный,

Когда в слезах, печалясь о былых

И небывалых радостях земных,

С товарищами он бредет куда‑то,

Откуда человекам нет возврата.

И менестрель такой же бросил взгляд

На Эвридику, шедшую сквозь ад,

Каким тебя я каждое мгновенье

Слежу с явленья до исчезновенья,

Каким вотще взываю о любви

И жажду удержать черты твои.

Так Демосфен, велением собранья

Навеки обреченный на изгнанье,

Глядел назад и видел за кормой

Дым очагов над Аттикой родной;

Так Туллий, не любовник, но свидетель

Времен, когда почила добродетель,

Глядел и тщился рок остановить

Иль падший город взором уловить.

Так, так я на тебя гляжу печально;

А что любовь моя материальна,

А не словесна лишь, то я принес

Жемчужины моих замерзших слез –

Бери, ступай неспешною стопою,

К Пегасову направься водопою

И на горе раздвоенной узри

Священных дев, которых трижды три,

И осуши стыда и гнева чашу

За братью прорицательскую нашу,

И, опьянев, кляни хромых, слепых

Балладников, коверкающих стих,

Присвоивших твои алтарь и имя;

О, преврати их чарами своими

Вон тех в лягушек, а вот этих в змей,

Таких‑то – в крыс, а этаких – в свиней,

Чтоб их обличье стало так отвратно,

Что сущность даже глупому понятна.

Последний поцелуй! Теперь иди;

И я пойду, храня тебя в груди,

Хотя не ты даруешь вдохновенье

Для проповеди горнего ученья,

Но муза новая. А ты, мой друг,

Ей можешь пригодиться для услуг –

Так будь во мне готова к сим заботам,

Служанка, облеченная почетом.

Благотворящих благость вводит в рай;

Наш труд – венец земных трудов. Прощай.

 

 

ТОМАС КЭРЬЮ

 

 

НЕТЕРПИМОСТЬ К ОБЫДЕННОМУ

 

Дай мне любви, презренья дай –

Дай насладиться полнотой.

Мне надо жизни через край –

В любви невыносим покой!

 

Огонь и лед – одно из двух!

Чрезмерное волнует дух.

 

Пускай любовь сойдет с небес,

Как сквозь гранит златым дождем

К Данае проникал Зевес!

Пусть грянет ненависть, как гром,

 

Разрушив все, что мне дано.

Эдем и ад – из двух одно.

 

О, дай упиться полнотой –

Душе невыносим покой.

 

 

ПЕСНЯ

 

Не вопрошай, откуда нес

В июле я охапку роз.

В саду восточной красоты –

В самой себе их множишь ты.

 

Нe вопрошай, где золотой

Крупинок солнца вьется рой,

Упав с надоблачных орбит,–

Им шелк волос твоих горит.

 

Не вопрошай, зачем с ветвей,

К кому слетает соловей.

Он ищет для своих рулад

То, чем твой голос так богат.

 

Не вопрошай, зачем, куда,

Откуда падает звезда.

Спроси глаза – в твоих глазах

И звезд не счесть, как в небесах.

 

Не вопрошай, в краю каком

Пред смертью Феникс вьет свой дом.

В благоухающую грудь

К тебе летит он, чтоб уснуть.

 

 

НЕБЛАГОДАРНОЙ КРАСАВИЦЕ

 

Нет, Селья, гордость успокой!

Моим пером ты знаменита,

Не то была бы ты с толпой

Красоток уличных забыта.

Мой каждый стих дорогой роз

Тебя, чертенка, к славе нес.

 

Соблазна мощь – не твой удел,

Но я твой возвеличил жребий,

Твой стан, твой взор, твой голос пел,

Звезда в моем, не в общем небе.

И виден твой заемный свет

Тому лишь, кем он был воспет.

 

Так не грози! В единый миг

Тебя верну я в неизвестность.

Глупцу – мистический твой лик,

А мне нужна твоя телесность.

Все покрывала с Правды сняв,

Поэт лишь ею мудр и прав.