Слово утешения средь бедствий воины

 

Опять пришла беда… Куда ж теперь податься,

Чтоб отдых отыскать и скорби не поддаться!

Да и о чем скорбеть? Ах, как тут ни крути –

Любой из нас уйдет. Все смертны. Все в пути.

 

Не лучше ль, отрешась от скорби узколобой,

Рассудком вознестись над завистью и злобой,

Чтоб нас не била дрожь, как маленьких детей,

Которых масками пугает лицедей?

 

Ведь все, что нас гнетет, – такие же личины:

Невзгоды, ужасы, болезни и кончины,

А счастье, из мечты не превратившись в быль,

Нахлынет, как волна, и – разлетится в пыль.

 

Все это – сон пустой!.. И до чего ж охота

Средь бренности найти незыблемое что‑то,

Что не могло б уйти, рассыпаться, утечь,

Чего вовек нельзя ни утопить, ни сжечь.

 

Разрушит враг твой дом, твой замок уничтожит,

Но мужество твое он обстрелять не может.

Он храм опустошит, разрушит. Что с того?

Твоя душа – приют для бога твоего.

 

Пусть угоняют скот, – благодаренье небу,

Остался в доме хлеб. А не осталось хлеба –

Есть добродетели спасительная власть,

Которую нельзя угнать или украсть.

 

Преследованью, лжи, обиде и навету

Не одолеть, не взять святую крепость эту.

Она как мощный дуб, чья прочная кора

Способна выдерячать удары топора.

 

На крыльях разума из темной нашей чащи

Она возносится над всем, что преходяще.

Бог чтит ее одну. Ей велено судьбой

Быть нам владычицей и никогда – рабой!

 

С чего же мы скорбим, неистовствуем, плачем,

Раз в глубине сердец сокровище мы прячем,

Что нам дано навек – не на день, не на час,

Что никаким врагам не отобрать у нас?!

 

 

РОБЕРТ РОБЕРТИН

 

 

ВЕСЕННЯЯ ПЕСНЯ

 

Сойдя с заоблачных высот

В круг бытия земного,

Весна‑красавица несет

Свои услады снова.

 

И снова зелено в лесах,

Луг блещет пестротою,

А тучи светят в пебесах

Каемкой золотою.

 

Цветная радуга горит,

И лед на реках сломан,

И в рощах праздничных царит

Счастливый птичий гомон.

 

Волшебной песнею своей

Мир веселят огромный

Днем ласточка, а соловей –

Прохладной ночью темной.

 

В лугах – стада, в садах – цветы,

В ручьях, в озерах – рыбки,

Весь мир исполнен доброты,

Надежды и улыбки.

 

Лишь человек, кого господь

Избрал венцом творенья,

В себе не может побороть

Неудовлетворенья!

 

Ничто его не тешит взор,

Дух не бодрит уставший…

Палач, себя казнивший!

Вор, себя обворовавший!

 

Как голова его седа,

Как глубоки морщины!..

Он видит Страшного суда

Грядущие картины.

 

 

ФРИДРИХ ЛОГАУ

 

 

ИЗРЕЧЕНИЯ И ЭПИГРАММЫ

Знатное происхождение

 

«Наши деды – паладины!»

«Наши предки – короли!»

В чем‑то, впрочем, все едины:

Все – от матери‑земли.

 

 

Отважная честность

 

Что значит в наши дни быть баснословно смелым?

Звать черным черное, а белое звать белым,

Чрезмерно громких од убийству не слагать,

Лгать только по нужде, а без нужды не лгать.

 

 

Деньги

 

И старец и юнец – все алчут золотых:

Один – чтобы копить, другой – чтоб тратить их.

 

 

Право и бесправье

 

Служитель права прав, когда страшится права,

А то и на него отыщется управа:

Давно бы околел без жалованья он,

Когда бы все блюли порядок и закон.

 

 

Немецкая речь

 

Германия бедна… О, горестный удел!

Немецкий наш язык настолько оскудел,

Что у французского он занимает ныне.

(Неримский Рим погиб с погибелью латыни.)

В слабеющую речь, что теплится едва,

Испанские ползут и шведские слова.

Как признак тяжкого и злого нездоровья,

Немецкий сохранил одни лишь славословья.

Во всем же остальном – заемной речи груз.

Усильями почти немых немецких муз

Живой язык еще звучит в стихах поэтов,

Еще порой блеснет в строках иных сонетов,

Но оголтелый Марс, воздев кровавый меч,

Терзает нашу мысль, пытает нашу речь

И делает ее безликой, бездуховной

В разорванной стране, бесправной и бескровной.

 

 

Исполнение желаний

 

Всего, о чем мечтал, к чему всю жизнь стремился,

Посредством смерти я в конце концов добился:

Я умер на войне и приобрел свой дом,

И ни война, ни смерть меня не тронут в нем.

 

 

Стыдливый век

 

Наш славный век – венец времен –

Своей стыдливостью силен:

Бежит он, как от прокаженной,

От правды, слишком обнаженной.

 

 

Дружба и вино

 

Дружба возле винной бочки

Не длиннее пьяной ночки.

 

 

Власть

 

Ты мог бы управлять провинцией любою,

Когда бы управлять ты мог самим собою.

 

 

Война и мир

 

Война – всегда война. Ей трудно быть иною.

Куда опасней мир, коль он чреват войною.

 

 

Наставление

 

Как должен жить твой сын, мужчиной стать готовясь?

Сначала стыд забыть, затем отбросить совесть,

Лишь самого себя считать за человека –

И вырастет твой сын достойным сыном века.

 

 

Наши песни

 

Звучат в иной германской саге

Напевы дедовской отваги.

Но что к тебе, мой дальний внук,

Дойдет из бездны наших мук?

Вопль исступленья, посвист плети –

Вот песни нашего столетья.

 

 

Житейская мудрость

 

Быть одним, другим казаться,

Лишний раз глухим сказаться,

Злых, как добрых, славословить,

Ничему не прекословить,

Притворяться, лицемерить,

В то, во что не веришь, – верить,

Чтоб не влипнуть в передряги,

О своем лишь печься благе,–

И, хоть время наше бурно,

Сможешь жизнь прожить недурно.

 

 

Служение музам

 

Может быть, читатель мой, пожалев меня, беднягу.

Молвит: «Что за крест такой, день за днем марать бумагу!»

Ах, когда б он знал о том иль увидел бы воочью:

Все, что он читает днем, я мараю ночь за ночью!

 

 

Победа над собой

 

Да, бой с собой самим – есть самый трудный бой,

Победа из побед – победа над собой.

 

 

СИМОН ДАX

 

 

АНКЕ ИЗ ТАРАУ

 

Анке из Тарау – свет моих дней.

Все, чем я жив, заключается в ней:

 

Анке из Тарау – сердце мое,

Честь и богатство, еда и нитье.

 

Пылким доверьем меня проняла,

Страсть мою, боль мою – все приняла.

 

Может весь мир провалиться на дно –

Мы порешили стоять заодно.

 

В муках, в тоске, средь тревог и утрат

Сила любви возрастет во сто крат.

 

Выдержав натиск несметных ветров,

Крепнет деревьев зеленый покров.

 

Так и любовь, закаленная злом,

Нас неразрывным связует узлом.

 

Если уйдешь ты однажды туда,

Где даже солнца не ждут никогда,–

 

Я сквозь беду побреду за тобой

Сквозь лед, сквозь железо, сквозь смертный бой

 

Иль ты мне жизни самой не родней,

Анке из Тарау – свет моих дней?

 

 

ЦЕНА ДРУЖБЫ

 

Что нам всего присущей,

Что краше всех прикрас?

То дружбы свет, живущий

Вовек в сердцах у нас.

Какое это счастье –

Любви и дружбы жар,

Душевное участье,

Нам посланное в дар!

 

Нам речь для доброй цели

Дала природа‑мать,

Чтоб мы всегда умели

Друг друга понимать.

В сердечном разговоре,

Что с другом друг ведет,

Любое стихнет горе,

Любая боль пройдет.

 

Нет проку веселиться

С собой наедине:

С друзьями поделиться

Отраднее вдвойне!

Кто этого не может,

Кто лишь с собой знаком,

Того печаль изгложет

Могильным червяком.

 

Друзья! Я рад безмерно,

Что есть вы у меня.

О, я без вас, наверно,

Не прожил бы и дня!

Любовью неизменной

Люблю друзей своих.

На золото вселенной

Не променяю их!

 

 

ПРИГЛАШЕНИЕ К ВЕСЕЛЬЮ

 

Мельканье дней, движенье лет…

Как будто бы крылаты,

Летят – и удеря;у им нет.

Эй, время, стой! Куда ты?!

 

Старуха‑смерть, заждавшись нас,

Проворно косу точит…

Глупец лишь мнит, что смертный час

Тоска ему отсрочит!

 

 

ДАНИЭЛЬ ЧЕПКО

 

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ

Одно – в другом

 

Мгновенье – в вечности, во тьме ночной – зарю,

В безжизненности – жизнь, а в людях – бога зрю.

 

 

Предателю

 

Само предательство, боюсь, не слишком ценит

Того, кто предает: продаст или изменит.

Хоть, как предатель, он предательством любим,

Опасен он ему предательством своим.

 

 

Затяжная война

 

Князья все новые кидают в битву рати,

Не думая о том, что будет в результате:

Властители без стран, а страны без господ,

И хлеба и жилья лишившийся народ.

 

 

На погребение своего пера

 

Любимое перо сегодня хороня,

Скажу: нет сил терпеть нам этих шведов боле!

Прощай, мое перо, и стань добычей моли,

Как мы становимся добычею огня!

 

 

Фрагмент

 

Отчизна – там, где чтут законность и свободу.

Но этого всего мы не видали сроду.

Что там ни говори, окончивши войну,

Лжемиру продали мы отчую страну,

И погрузились в сон, и разумом ослепли.

Но все ж святой огонь свободы зреет в пепле,

Нет! Кровью никакой не погасить его,

Как бога не изгнать из сердца твоего!..

 

 

ПАУЛЬ ГЕРГАРДТ

 

 

ЛЕТНЯЯ ПЕСНЬ

 

Воспрянь, о сердце, выйди в путь,

Дабы восторженно взглянуть

На чудеса господни,

На зелень рощ, садов и нив,

На то, как этот мир красив,

Нам отданный сегодня!

 

О, как шумят над головой

Деревья пышною листвой,

Как солнечны поляны!

А как пылают и горят,

Надевши праздничный наряд,

Нарциссы и тюльпаны!

 

Привольно ласточка поет,

Свободен голубя полет

Высоко, над лесами!

А вот кудесник‑соловей

Волшебной песнею своей

Роднит нас с небесами.

 

Полна природа дивных сил!

Гнездо прилежный аист свил,

Не ведающий лени.

Наседка вывела цыплят…

А как мне душу веселят

Проказники олени!

 

Между камней ручей бежит,

В воде колеблется, дрожит

Деревьев отраженье.

 

И даль прозрачна, даль тиха,

И только флейты пастуха

Вдали услышишь пенье.

 

А этих пчел жужжащий рой!

Ненастной зимнею порой

Познаем сладость меда!

И виноградный зреет сок…

Всех, всех, когда настанет срок

Попотчует природа!

 

Ты посмотри: из‑под земли

Колосья буйно проросли.

Знак – добрый, не случайный!

Возликовали стар и мал:

Всевышний людям даровал

Год сытный, урожайный.

 

И то, что вижу я вовне,

Все отзывается во мне

Единственным порывом:

Свершить достойное!.. Успеть

Мощь вседержителя воспеть

В стихе неприхотливом.

 

 

ВЕЧЕРНЯЯ ПЕСНЬ

 

Леса, поля уснули.

Во сне глаза сомкнули

Скот, люди, города.

Лишь мысль, что ум тревожит

Забыться сном не может:

Ей нет покоя никогда.

 

День суетный улегся.

Вновь звездами зажегся

Бескрайний небосвод.

Когда же из неволи,

Из сей земной юдоли,

Меня всевышний призовет?

 

Вновь после дня тревоги

Вкушают руки, ноги

Целительный покой.

Когда ж ты, правый боже,

И сердце мое тоже

Спасешь от суеты мирской?

 

Бесплодным занят делом,

Как изнемог я телом,

Когда б ты знал, творец!

Валюсь в постель, бессильный,

Когда же сон могильный

Меня охватит наконец?

 

Молю о сердцу милых,

Чтоб ты, господь, хранил их

От черных бед лихих!

Ночь пагубу рождает.

Так пусть нас ограждает

Сонм светлых ангелов твоих.

 

 

МОЛЕНИЕ О ДРУЖБЕ

 

В мире грязном и угрюмом

Дружбой мы не дорожим,

Водим дружбу с толстосумом,

Прочь от бедного бежим.

Ах, вы баловень удачи?

Что ж! Прекрасно!.. А иначе

Первый друг и брат родной

Повернутся к вам спиной…

 

Я охвачен думой грустной.

Бог, меня ты не оставь!

От расчетливости гнусной

Грешный разум мой избавь.

Если ж, небу в поношенье,

Впал я в злое искушенье,

Сбился с верного пути –

Образумь и просвети!

 

Дай мне сердце, чтоб пылало

Бескорыстной добротой,

Чтоб любить не уставало

Даже проклятых тобой,

Чтобы я их не чурался,

Чтобы истово старался

Быть опорою для них –

Угнетенных и нагих.

 

Встречу ль смертную обиду

Или хлынет кровь из ран,

Пусть мне будет, как Давиду,

Послан мой Ионафан.

Хоть судьба неумолима,

С другом все преодолимо.

Он – мне пастырь, он и врач

Средь удач и неудач.

 

Посох в жизненной дороге,

Богом данный для того,

Чтоб, когда слабеют ноги,

Опереться на него.

Тот, кто посох этот бросит,

Пусть о милости не просит,

До скончания времен

Одиночеством казнен!..

 

 

ПЕСНЬ УТЕШЕНИЯ

 

И все ж не бейся, не стони,

Не упивайся злобой,

В потоке слез не утони,

А выдержать попробуй

Среди потерь, среди тревог!

Пусть будет так, как хочет бог,

А он ведь зла не хочет!

 

Скажи, неужто в первый раз

Ты маешься в печали?

Иль каждый день и каждый час

Нам жизнь не омрачали?

В несчастьях тянутся года.

Но выпадают иногда

И светлые минуты.

 

Нам предназначив крестный путь,

Чтоб души нам исправить,

Господь не думает отнюдь

Навеки нас оставить.

Мученья наши – оттого,

Что мы покинули его!

И мы к нему вернемся!

 

В грехах погрязиув, наша плоть

Взыскует наслаждений,

И обойтись не мог господь

Без предостережений!

Земные, мы, забыв о нем,

Мечтаем больше о земном

И меньше – о небесном.

 

Напомнил божий приговор,

Что все мы преходящи,

Чтоб посему и к небу взор

Мы обращали чаще

И чтобы, будучи людьми,

Себя мы божьими детьми

При этом ощущали.

 

Так верь же, верь же в торжество

Его всесветной власти,

Чтоб милосердие его

Вкусить в лихой напасти.

Земля погибнет, мир падет,

Но только тот не пропадет,

Кто не утратит веры.

 

А если кажется порой,

Что не придет подмога,

Свой тяжкий грех молитвой вскрой

И уповай на бога.

Ведь он всесилен, а пе мы,

И наши бедные умы

Всего не понимают.

 

Уверуй: там, среди небес,

Не дремлет наш Спаситель.

И полн таинственных чудес

Сей мир – его обитель.

С больной души он снимет гнет:

Возьмет, что дал, что взял – вернет,

Дарует утешенье!

 

 

ПЕРЕД РАСПЯТИЕМ

 

О, слабость, о, недужность,

О, муки без конца!

О, горькая ненужность

Тернового венца!

Мертвы глаза, любовью

Сиявшие светло,

И выпачкано кровью

Высокое чело.

 

О ты, чей голос вечен,

Источник доброты,

Как больно изувечен,

Распят, унижен ты!

Какая злая сила

В какой злочастный час

Преступно погасила

Свет, озарявший нас?

 

Горят кровоподтеки,

Над раною сквозной,

Покрыты эти щеки

Смертельной белизной,

Той бледностью смертельной

От долгих мук твоих.

И в скорби беспредельной

Ты навсегда затих…

 

Гляжу – и без боязни

Все сознаю сполна:

В твоей ужасной казни

Есть и моя вина.

Стою перед тобою,

О скорбный лик Христов,

И вынести любое Возмездие готов.

 

Прими меня, Спаситель,

В раскаянье моем!

Твой рот меня насытил

Блаженнейшим питьем.

Небесную усладу

Твой дух мне ниспослал,

Хранил, лелеял, смладу

От пагубы спасал.

 

Поверь мне и отныне

С тобою быть дозволь.

Я при твоей кончине

Твою утишу боль,

Когда в последнем стоне

Ты встретишь смерть свою,

Я подложу ладони

Под голову твою.

 

То дело высшей чести,

То божья благодать –

Одним с тобою вместе

Страданием страдать.

Отрадна эта участь –

Твоим огнем гореть,

Твоею мукой мучась,

За правду умереть.

 

В деянии и в слове

Ты мне вернейший друг.

Лежит добро в основе

Твоих великих мук.

Ах, мужество и верность

Дай сердцу моему –

Я всех скорбей безмерность

Как должное приму.

 

Когда я мир покину,

Меня не покидай,

Когда навек остыну,

Свое тепло мне дай.

Своей незримой дланью

Тоску мою уйми,

За роковою гранью

К себе меня прими.

 

Пусть будет мне опорой

В смертельной маете

Тот чистый лик, который

Нам светит на кресте.

 

И этим светом чудным

Ты мне наполнишь грудь,

И станет мне нетрудным

Тогда последний путь.