Неожиданные размышления о наступающей старости

 

Намедни заглянул в свой загородный дом.

Ах, что я там застал! Воистину – разгром!

Дверь с петель сорвана, пол всюду провалился

Дождь‑злоумышленник сквозь крышу просочился

Я прибегаю к старосте.

А он: – Дом сгнил от старости!..–

Так, сразу истинной причины не найдя,

Беду я осознал немного погодя:

Мой дом состарился… так что же?

Я сам намного ли моложе?

 

Здесь чудо‑яблонька мой радовала взор.

И что б вы думали? Ее срубил топор!

Аллеи поросли травою. И зачахли

Чудесные цветы, что так волшебно пахли.

Я вновь пеняю старосте.

А он: – Все дело в старости!..–

Так, стоя над давно увядшими цветами,

Подумал я о том, что вскоре будет с нами.

Мой сад состарился… Ну, что же?

Я сам намного ли моложе?..

 

Старушку я узрел, немало удивлен:

Чтоб время скоротать, она трепала лен.

Она была глуха, была подслеповата.

Невестой старосты я знал ее когда‑то.

И я, подобно старосте,

Вздохнул: – Проклятье старости!..–

За свадебным столом сидел я рядом с ними,

Кого с почтеньем величали «молодыми».

И вот они состарились… Ну, что же?

Я сам намного ли моложе?

 

Итак, прощай, мой сад, прощай, мой старый дом,

Прощай, моя земля!.. Я думаю о том,

Что долгих лет – увы! – нам время не дарует,

А все наоборот: остаток сил ворует.

Но надобно без ярости

Идти навстречу старости.

Чему бывать, того никак не миновать,

И посему, друзья, пе надо унывать.

Состарившись, перед концом

Не будь хотя б несмысленным юнцом!..

 

 

ПОЭТАМ НАДОБНО ВЛЮБЛЯТЬСЯ

1

 

Не надо от меня

Любовных песен ждать.

Я с нынешнего дня

Их не могу создать.

В саду желта трава,

Мой тополь облетает,

Зима в свои права

Безжалостно вступает.

 

 

2

 

Охоты никакой

Писать о чем‑нибудь.

Остужена тоской,

Заиндевела грудь.

Кто может серебро

Без пламени расплавить?

Как хладное перо

Пылать огнем заставить?

 

 

3

 

Я мрачен, хмур и стар.

Где вновь веселье взять?

Утратившему жар

Любовь не навязать.

Печаль как яд в крови.

Жизнь тусклым светит светом.

Зачахнет без любви

Тот, кто рожден поэтом.

 

 

4

 

Утратив жизни сласть,

Утратив жизни соль,

Что воспевать? Что клясть?

Отраду или боль?

Наверно, все равно!

Я знаю все уловки:

Любовь ли, кровь ли… Но

Мне тошно от рифмовки!

 

 

5

 

Смешон и жалок мне,

Кто, молодость сгубя,

Танцует в тишине,

Мурлыча про себя.

Смешон и жалок стих,

Возникший без команды

Восторгов, чувств моих:

Танцор без сарабапды!

 

 

6

 

Так навсегда прощай,

Любовной лиры глас!

Ах, не отягощай

Разлуки скорой час!

К стихам вернусь я вновь,

Связав иные нити…

Но песен про любовь

Вы от меня не ждите!..

 

 

АБРАГАМ А САНТА КЛАРА

 

 

ЭПИТАФИЯ СТАРУХИ

 

Костылик, палочка, клюка

Лежат со мною рядом.

Моя могила глубока,

Темна и пахнет смрадом.

Дожив до старости, увы,

Я все познала сроки:

Парик свалился с головы

И провалились щеки.

То жгло кишки, то ныла грудь,

То мучила простуда:

И головы не повернуть,

И горб, как у верблюда.

Тьфу! Право, оторопь берет,

Как вспомню гнусный кашель.

Пуст, что кошель, беззубый рот.

Чего он просит? Каши ль?

Горбушку три часа жуешь,

И то когда намочишь…

Вот так‑то в старости живешь,

А умирать не хочешь!..

Судьбе покорные во всем

(«Си» жизнь сыграла в гамме),

Мы в такт мелодии трясем

Седыми головами.

Но, ощутивши ледяной,

Смертельный холод в теле,

Мы, старики, любой ценой

Отсрочить смерть хотели.

Я стала господа молить,

К нему вздымая руки:

Не для того, чтоб жизнь продлить,–

Из страха вечной муки!

 

 

ВОЙНА

 

Литавры бухают, и барабан рокочет,

Труба не устает надсадно завывать.

Кто дюжий меч вострит, кто с жаром саблю точит.

Вот если бы князьям самим повоевать!

Всех ненависть грызет и гложет, как вампир.

Народ – убойный скот, а бойия – целый мир.

 

Под шлемом – голова. Грудь давит сталь кирасы.

Железным пугалом стал ныне человек.

Железом чванятся мальчишки‑лоботрясы.

В железе – старики… О, наш железный век!

Не от того ль нас бьет господь кнутом железным,

Что нас увещевать почел он бесполезным?!

 

 

НОЧНЫЕ МУЗЫКАНТЫ

 

По улицам ночным,

По переулкам спящим –

Четыре дурака –

Мы инструменты тащим.

 

Почувствовав в груди

Любовную истому,

Мы с музыкой своей

Бредем от дома к дому.

 

Едва взойдет луна,

Мы серенаду грянем:

Пиликаем, бренчим,

Басим и барабаним.

 

«Прелестница, очнись

Скорее от дремоты!

Здесь, под твоим окном,

Мы разложили поты.

 

Ах, осчастливит нас

Одна твоя улыбка!» –

Вздыхает барабан,

Тихонько просит скрипка.

 

«Твой взгляд дороже всей

Небесной благодати!» –

Поет гобой д'амур,

У лютни на подхвате.

 

«Мы будем здесь стоять

Хоть до восхода солнца,

Пока ты наконец

Не выглянешь в оконце!

 

Все арии тогда

Тебе споем мы хором,

С закатываньем глаз,

Со струнным перебором.

 

А коль ночной дозор

Пройдется по кварталу,

Мы ноги пустим в ход,

Чтоб шее не попало!

 

Вот так мы и живем,

Шатаясь где придется,

И пусть честной народ

Над дурнями смеется,

 

По улицам ночным

Мы с музыкой кочуем,

В надежде, что хоть раз

С тобой переночуем!»

 

 

ГАНС АСМАН АБШАТЦ

 

 

ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ К ГЕРМАНИИ

 

Немецкий дух подпал под гнет нововведений.

Мы наряжаемся, мы ходим, пьем, едим,

Фехтуем, странствуем, поем и говорим

На чужеземный лад… Взыскуешь восхвалений?

Так подчинись во всем дурацкой новой моде

Иль будешь высмеян при всем честном народе.

 

Что стало с нравами, которые исконны?

Усердье, преданность, честь немца – где они?

Все это, говорят, не модно в наши дни.

Все нынче новое: фасоны и законы.

Устои рухнули. Забыто постоянство.

И выскочки теснят старинное дворянство.

 

Презренье к старости… Зазнайство молодежи…

Но голове моей любезна седина.

Ведь чем древней вино, тем слаще вкус вина.

Монета, чем древней, тем ей цена дороже.

О нет, не торопись зачеркивать былое.

Миг – и отцвел тюльпан. Сто лет цветет алоэ.

 

 

ВРЕМЯ И ВЕЧНОСТЬ

 

В полночный час, повитый тьмой,

Тревога жжет рассудок мой.

Что значит время: краткий век,

В который втиснут человек?

 

Под гнетом дел, трудов, невзгод

Бывает день длинней, чем год.

Недели страха!.. Скорби дни!..

И все ж проходят и они.

 

Страшись! Коварен каждый час!

Как скоро смерть настигнет нас

И мы, покинув хрупкий дом,

Навечно в вечность перейдем?

 

С восходом солнца – день встает,

С заходом – вечер настает.

Но как измерить долготу

Дня, что не канет в темноту?

 

Луной, чей путь определен,

Год на недели разделен.

Но сколько лет в себя вберет

Бессчетных лун круговорот?

 

Друг друга месяцы сменить

Спешат – и жизни тянут нить.

Но вот один, подавшись вспять,

Истек и начался опять.

 

Двенадцать месяцев пройдет,

В году последний час пробьет.

Но где, когда раздастся звон,

Чтоб возвестить конец времен?

 

Всесильной мысли власть дана

Измерить глубь морского дна.

Но как безмерное обнять,

Непостижимое понять?

 

Труд проникает в недр нутро,

Кристаллы взяв и серебро.

В гор сердцевину путь прорыт,

И только в вечность вход закрыт.

 

Что – время, жизнь? Лишь краткий час.

Нещадно вечность гонит нас

И заставляет перейти

Туда, где нет конца пути.

 

 

КВИРИНУС КУЛЬМАН