Другу, который, покинув двор юношей, вошел в преклонный возраст

 

От юности до старости, дыша

чистейшим воздухом, в лачуге милой

ты жил, где колыбелью и могилой –

кров из соломы, пол из камыша.

 

В тиши спокойной солнце не спеша

тебя целебной наделяет силой,

здесь день просторней темноты постылой,

и прозревает в немоте душа.

 

Ты не по консулам считаешь годы,

твой календарь – весенних пашен всходы,

от веку благостны твои края.

 

Здесь воздержанье служит к пользе поздней,

и если нет наград, то нет и козней,

и чем скромней, тем ярче жизнь твоя.

 

 

О КРАТКОСТИ ЖИЗНИ И О ТОМ, НАСКОЛЬКО НИЧТОЖНЫМ КАЖЕТСЯ ТО, ЧТО ПРОЖИТО

 

Кто скажет, что такое жизнь?.. Молчат!

Оглядываю лет моих пожитки,

истаяли времен счастливых слитки,

сгорели дни мои – остался чад.

 

Зачем сосуд часов моих почат?

Здоровье, возраст – тоньше тонкой нитки,

избыта жизнь, прожитое – в избытке,

в душе моей все бедствия кричат!

 

Вчера – ушло, а Завтра – не настало,

Сегодня – мчать в былое не устало,

Кто я?.. Дон Был, Дон Буду, Дон Истлел…

 

Вчера, Сегодня, Завтра, – в них едины

пеленки и посмертные холстины.

Наследовать успенье – мой удел.

 

 

О ПРЕЛЕСТЯХ ВОЗЛЮБЛЕННОЙ, КОТОРЫЕ ЯВЛЯЮТСЯ ПРИЧИНОЙ ЖИЗНИ И СМЕРТИ В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ

 

Лилейной кожи розовый налет,

и гордый взгляд, лучащийся забавой,

рисунок смелый шеи величавой,

рубиновый – жемчужин полный – рот,

рук алебастровых спокойный гнет,

смиряющий врага Любви лукавой

своею полновластною управой,

освобожденьем от иных забот,

вся эта пышность на пиру весеннем,

которой не послужит оскорбленьем

ни ветер своенравный, ни дожди,–

мое существованье и кончина,

начало и конец, судьба, причина,

утеха чувству нежному в груди.

 

МСТИТЕЛЬНЫЙ СОНЕТ В ФОРМЕ СО BETA КРАСАВИЦЕ, УТРАТИВШЕЙ БЫЛУЮ ПРЕЛЕСТЬ[5]

 

Какая тягостная тишина

теперь, Лаура, под твоим балконом,

где так недавно голосам влюбленным

гитары томной вторила струна!

 

Но что поделать? Бурная весна

впадает в осень, и по всем законам

мертвеет свет зари в стекле оконном,

а кровь и кудри метит седина.

 

Препоручи же зеркало Венере,

красавица, сводившая с ума,

и не сходи теперь с ума сама,

 

разглядывая в нем свои потери,–

увы, весна ушла, и ныне в двери

стучит не осень даже, а зима.

 

 

САТИРИЧЕСКИЙ РОМАНС

 

Я пришел к вам нынче сватом,

Анхела де Мондракон.

Скажем прямо: предостойный

кабальеро в вас влюблен.

По порядку опишу вам,

что за птица ваш жених.

Он, во‑первых, добрый малый,

добрый лекарь – во‑вторых.

Добрый, ибо врачеваньем

нажил множество добра

(всем известно, как добреют

на хворобах доктора).

Ну, а ваш‑то в этом деле

в самом деле молодец:

если он вошел к больному,

то больной уж не жилец.

Люди врут, что трусоват он,

но не верьте вы вранью:

истребил он больше смертных,

чем воитель Сид в бою.

Из любого вынет душу

мановеньем он руки.

Рядом с этим эскулапом

остальные – сопляки.

Всем известно: раз в деревне

больше мертвых, чем живых,

значит, там бушует оспа

или… лечит ваш жених.

Вот таких бы костоправов

да в гвардейский эскадрон!

То‑то был бы супостату

сокрушительный урон!

Ну, а если по оплошке

выживает вдруг больной,

ваш жених просчет исправит

дозой снадобья двойной.

И кого б ни отпевали,

под рыданья хороня,

лекарь наш в тетради пишет:

«Он лечился у меня…»

Ни один больной доселе

у него не умирал:

не дает он им усопнуть –

убивает наповал.

Сколько раз судью просил он:

«Не платите палачу!

Лучше висельников ваших

я задаром полечу!»

Дон‑Погибелъ – так в народе

в основном его зовут,

но иные не согласны:

он‑де – Доктор‑Страшный‑Суд.

Душегуб по убежденью,

не проглотит он куска,

не воскликнув перед этим:

«Заморю‑ка червячка!»

Он лишь из любви к убийству

убивает время за

тем, что мечет кости – или

режет правду за глаза.

Я портрет его рисую

вам, ей‑богу, без прикрас.

Что же сей любитель смерти

насмерть вдруг влюбился в вас?

Он узнал, что красотою

вы разите наповал,

и сказал: «Как раз такую

пару я себе искал!»

Что ж! Идите замуж смело,

и ручаюсь головой,

что, поскольку смерть бессмертна,

вам вовек не быть вдовой.

Ну, а если не по нраву

все же вам такой жених,

то пе знайтесь с докторами –

и останетесь в живых.

 

 

ЛИРИЧЕСКАЯ ЛЕТРИЛЬЯ

 

Будь кумиром у толпы,

но и в миг апофеоза

помни: то, что нынче – роза,

завтра – голые шипы.

 

Роза, ты ли не красна?

Только что ж красой кичиться;

ведь она едва родится,

как уже обречена.

Так какого же рожна

хвастать тем, что утром рано

всех румяней в мире ты,

коль с приходом темноты

осыпаются румяна,

как осколки скорлупы?!

 

Будь кумиром у толпы,

но и в миг апофеоза

помни: то, что нынче – роза,

завтра – голые шипы.

 

И какой, скажи, резон

похваляться в час рассвета,

что пришла пора расцвета

и раскрылся твой бутон?

Тем скорей увянет он!

Помни, чванная дуреха;

за зарей грядет закат;

краше розы во сто крат

станет куст чертополоха

по капризу злой судьбы.

 

Будь кумиром у толпы,

но и в миг апофеоза

помни: то, что нынче роза,

завтра – голые шипы.

 

 

ЛУИС КАРРИЛЬО ДЕ СОТОМАЙОР