Айна должна была родить со дня на день, и тогда произошло то, чего никто не ожидал. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Айна должна была родить со дня на день, и тогда произошло то, чего никто не ожидал.



Будущую маму никогда не оставляли одну, рядом всегда кто-то дежурил на экстренный случай, или хотя бы для того, что бы стакан воды принести – лишь бы девушка не нарушала постельный режим, навязанный чрезмерно заботливым Ингом. Но в тот день молодой человек был занят работой в клубе, Бави «калымил», а Лоял задерживался на очередном приёме. Когда он переступил порог их комнаты в общежитие, его охватила настоящая паника. Айны не было. С одной стороны – а что такого? Может в туалет вышла, или в душ. Но он прождал час, обежал всех соседей. Скоро вернулись Инг и Бави. Она исчезла. Лишь одна сердобольная старушка, живущая напротив, обеспокоенно сообщила им, что видела Айну тепло одетой, будто собирающейся на улицу, запирающей дверь их с Бави комнаты. На вопрос девушка добродушно ответила, что хочет прогуляться вокруг общежития, подышать свежим воздухом. Но по предположению соседки, в тот момент Айна выглядела чем-то расстроенной. И всё. Больше никаких зацепок. В тот же вечер начались активные поиски без вести пропавшей.

С того момента прошла неделя. И никаких новостей. Она будто сквозь землю провалилась. Ведь не записки, не предупреждения. НИЧЕГО. Будущий отец места себе не находил. Поднял на уши всех местных, но многочисленные связи здесь ничем не помогли. Никто ничего не видел, никто ничего не знает. И если Инг психовал, то Бави замкнулся. Лоял не слышал от него ни слова за минувшие дни, мальчик превратился в онемевшую тень, и это начинало беспокоить. Он не выражал открытого беспокойства, но и на остальные окружающие факторы реагировать перестал. Лоялу с трудом удавалось уговорить его поесть хотя бы раз в день.

На просьбу сына подключить к розыску полицию, губернатор ответил следующим образом: «Я не собираюсь принимать участие в беготне за дешёвой шлюхой, нагуляется – вернётся». И она действительно вернулась.

В тот день Бави по обыкновению проспал до полудня и подниматься с разложенного кресла, заменяющего его кровать, не торопился. Переключал каналы, пустыми глазами глядя куда-то сквозь телевизор, будто и не проснулся ещё, а лишь бессознательно лунатит. Лоял ночевал с ним и на тот момент подогревал в микроволновке, которую ещё когда-то очень давно подарил им Инг, остатки вчерашнего омлета с грибами. А Бави всё равно не станет завтракать. Только растерянно кивнёт другу в знак благодарности, даже не глянув на содержимое поданной тарелки, отставит её в сторону и тут же забудет.

В замочной скважине скрипнул ключ. Ни Лоял, ни Бави тогда не предали этому значения, ожидая возвращения Инга с ночной смены, но порог переступила Айна. Изнеможённая, взлохмаченная, едва стоящая на ногах. Она встретилась своими потускневшими, воспалёнными то ли от слёз, то ли от морозного ветра глазами с ошалевшим взглядом Лояла, который застыл на месте, посчитав явившуюся девушку призраком, галлюцинацией – кем угодно, но не Айной. Костлявой ладонью она придерживала на плечах шерстяную шаль. Невероятно бледная, губы сухие, изъеденные кровоточащими трещинами. Вид умирающего человека, почти уже безжизненного:

- Айна! – заметив сестру, Бави откинул одеяло и вскочил со спального места. – Айна, ты где гасилась?! Я весь в говно изошёлся! – по интонации было ясно, как он зол на неё, и лишь сейчас, всё то время, что она пропадала, накапливая обиду, мальчик наконец-то мог выговориться. Но вдруг он за мгновение изменился в лице, внимательнее рассмотрев девушку. – Айна… а где…? Что же…? Что произошло?

Не сводя с брата омертвевший взгляд, девушка опёрлась плечом о дверной косяк. Они будто поняли друг друга без слов, потому что у Бави заблестели глаза, накрывшись пеленой слёз, нижняя губа предательски задрожала:

- Айна, какого хрена? Что ты натворила, дура?! – мальчик сорвался на хриплый крик.

Кинувшись сестре на шею, Бави, не сдерживая себя, разрыдался. Айна никак не отреагировала на объятия. Перевела усталый взгляд на Лояла, всё ещё державшегося в стороне, не решающегося и слова из себя выдавить. Он всё ещё был в шоке, потому не мог среагировать так остро, как Бави.

Произошло что-то ужасное. Айна вернулась одна. Без ребёнка. Родила неизвестно где и бросила его. Или убила. Всё могло быть возможным. В голову вкрадывались самые страшные предположения.

Замыкаться у них, видимо, было семейным. Девушка почти не разговаривала и не поднималась с кровати, лишь изредка, остекленевшими неподвижными глазами наблюдая за движением облаков за окном, бросала обрывочные фразы насчёт погоды или вспоминала о сюжетах детских сказок. Тихо бормотала себе под нос, обращаясь ни к кому-то конкретному, а просто так. Казалось, она сошла с ума. В любом случае Лоял больше не узнавал в этом увядающем человеке ту энергичную, бодрую и улыбчивую Айну, которую он обожал. Это уже была не та девушка.

Ингу тем же вечером ещё с порога рассказали о случившемся поджидавшие его ребята. Выплакавшись, Бави снова ушёл в себя, так что по большей части лишь поддакивал ведущему повествование Лоялу.

Если коротко – мужчина пришёл в бешенство. Ведь всё, о чём он мечтал, разрушилось в одно мгновение. Инг ворвался в комнату, молча смотрел на Айну чуть меньше минуты будто желая убедиться, что перед ним именно она, а после истерика. Таким ни Лоял, ни Бави никогда раньше его не видели, да и представить себе даже не могли, что их галантный всепрощающий Инг скрывает свою столь эмоциональную сторону. Он кричал, срывая голос. Размахивал руками. Лоял боялся, что ещё немного и мужчина кинется на Айну с кулаками. А девушка молчала, неосмысленно, отчуждённо наблюдая за припадком жениха. Будто не понимала, по какой причине столько шума. Напоследок Инг феерично пожелал ей «всего хорошего», вышел из комнаты, ни с кем не попрощавшись и громко хлопнув дверью.

Это был конец. Лоял разрывался – бежать ли за ним и успокаивать, или остаться с Бави, которого трясло и он сам вот-вот мог сорваться. Инг был старше, потому врят ли мог наделать серьёзных глупостей. Напьётся и перебесится. Потому тогда Лоял остался с другом.

С того дня Инг больше не появлялся в общежитие. Даже за своими вещами не вернулся. Лоял окончательно потерял с ним связь. Всё надеялся, что злость мужчины на свою невесту подутихнет, и он зайдёт хотя бы для того, что бы адекватно обсудить случившееся. Но этого не произошло.

Лоял продолжал навещать их, и день за днём видел, как Айна медленно умирает. Он и представить не мог, что тогда происходило в её голове. Так ли сильно девушка переживает о совершённом, или же все мыслительные процессы попросту замкнуло?

Бави молчал. Каждый раз встречал друга растерянным кивком, будто удивляясь тому, что он опять пришёл.

Однажды, когда рыжий шлялся где-то, Лоял и Айна остались одни. Девушка, закутавшись в плед, сидела на подоконнике. Её взгляд был устремлён в тоскливую пустоту за окном. Не понятно зачем, скорее для собственного успокоения, Лоял, расположившись на краю её кровати, зачитывал в слух рассказы Эдгара По. В этой комнате, где раньше всегда звучал смех и беспрестанно работали музыкальные каналы по телевизору, где всегда было как будто чуть солнечнее и теплее, чем на улице, теперь стало совсем пасмурно, холодно. Угнетала сама атмосфера, стены, пережившие самые счастливые года своих обитателей и самые безнадёжные. Создавалось впечатление, что отныне эта комната принадлежит покойнику, которого поместили сюда дожидаться своего законного захоронения. Склеп, да. Раз за разом навещая своих друзей, Лоял теперь думал только о семейном склепе. Стыло. Будто он приходил навещать могилы, а не живых людей.

Дочитав рассказ, Лоял замолчал. Закрыл книгу и, долго колеблясь, наконец решился обратиться к Айне:

- Я тебя не виню, просто не понимаю.

К его удивлению девушка среагировала на голос и обернулась:

- Что бы ты не сделала, если считаешь это единственным верным вариантом, я готов всё принять, если бы ты хоть что-то сказала. – взгляд Айны стал чуть более осмысленным, и альбинос был уверен, что она слышит его, воспринимает. – мы могли бы попробовать справиться. Почему ты не дала нам шанса?

- Мне снился сон. – осипшим от долгого молчания голосом вдруг заговорила девушка, расслабленно наблюдая за Лоялом. – как будто я ещё маленькая… ещё до того, как Бави родился. И я стою на замёрзшей реке. Не одна. – Айна задумалась, видимо вспоминая подробности своего сна, а Лоял затаил дыхание, внимательно ловя каждое сказанное ей слово, ведь она так долго молчала до этого. – рядом стоит маленький мальчик с мёртвым котёнком на руках. А мальчик седой, как старик, но видно, что совсем ещё ребёнок… Лёд под ногами трескается, и я понимаю, что если мы оба побежим к берегу, то утонем. Надо остаться или ему, или мне. И я остаюсь… Когда я тонула, так и не смогла увидеть – успел ли он спастись… а так интересно…

Айна замолчала. Лоял тоже не знал, что ответить на это. Девушка с тоской смотрела ему в глаза, будто надеясь на то, что он её поймёт, но толкование снов – одно из тех немногих навыков, которым принц не был обучен. В этот момент вернулся Бави. Айна вновь отвернулась к окну:

- Хорошо, что ты здесь. – мрачно, противореча интонацией сказанному, произнёс рыжий и кивнул в сторону двери, тем самым приглашая Лояла выйти вместе с ним.

- Как ты? – осторожно поинтересовался альбинос.

В коридоре Бави спиной опёрся о стену, с которой облазала потемневшая от времени синяя краска, и закурил. На вопрос ответил чем-то вроде пожатия плечами:

- А ты?

- Приблизительно так же.

На ироничную подколку Бави невесело усмехнулся. Он вообще выглядел непривычно напряжённым, озабоченным чем-то, о чём и хотел и не хотел рассказывать другу:

- У меня новости о Инге. – у Лояла сердце ёкнуло от одного лишь упоминании этого имени. Ведь он любил его. Любил, как раньше. – он совсем отъезжает. Пиздец. Я был вчера на его выступлении, или как там это по-умному называется – уж не знаю, но это вообще по жести. Он без шуток собирает подпольную армию по кабакам. Хорош. Так красиво пиздит, что даже у меня, за тот час, который я его слушал, в башке чего-то замкнуло. Агитирует на восстание, и на этот раз всё по-серьёзному.

- Это значит…?

- Ага.

- Я… мог бы…?

- Хоть сегодня. Я отведу. Только…

- Инкогнито. Само собой.

Лоял должен был лично услышать то, о чём говорит Инг, к чему именно подталкивает людей. Он уже подготовил себя ко всему. В тот же вечер Бави, как и обещал, проводил его в один из окрестных ночных клубов, где сегодня проходило собрание революционеров. В округе Ржавого знали все, потому с проходом проблем не возникло, да и к другу, которого он привёл, «фейс-контроль» не придрался. Выступления Инг проводил в строжайшей секретности, куда допускали только «своих» и тех, кто пришёл с ними, решив присоединиться к движению. Лоял замаскировался насколько это было возможным. Принцу оказаться среди ярых противников губернатора – ничего опаснее и придумать нельзя.

Когда он поднимался на сцену, где обычно выступали музыканты, воздух словно заряжался чем-то. Атмосфера накалялась. Люди поднимались из-за столиков и подходили ближе к нему, ловили каждое его слово и с каждым же соглашались. Воспитанный при «царском дворе», Инг отлично обучился ораторскому искусству и сейчас успешно пользовался этим умением против своих учителей:

- Только безыдейные и слабые люди могут полагать, что те или иные государственные границы являются чем-то навеки незыблемым и не подлежащим изменению! Высшей целью человечества является ни в коем случае не сохранение данной формы правления, или, тем более, данного правителя! Высшая цель – сохранение народного начала! Это начало живёт в нас! Мы и есть само начало! Единое! Так почему мы продолжаем трусливо дрожать, жаться по углам?! Пора подняться с колен, друзья мои! И продемонстрировать свою мощь зажравшимся аристократическим свиньям! Будущее может принадлежать нам!

Инг безустанно и пылко продолжал говорить о царящей несправедливости, о возродившемся, но завуалированном крепостном праве, обо всём, о чём думал каждый, но боялся произнести вслух. И люди верили ему, и были готовы поддержать.

Наверное, через чур учащённое сердцебиение являлось предпосылкой подкрадывающегося приступа паники. Воздуха будто не хватало, или здесь и впрямь было душно. Застывшим взглядом Лоял наблюдал за зачинщиком из толпы. Инг действительно готовил восстание. Ещё одно, но уже более основательно. Первая его попытка вообще не являлась восстанием, как таковым – лишь митинг, стремление выразить недовольства народа. На этот же раз Инг решил не спешить, тщательнее продумать свои действия, приобщить к своему движению максимальное число человек, ведь сила часто в количестве. На стороне губернатора натасканная армия, но не столь многочисленная, какая может сложиться из объединения гражданских. И если все они и каждый из них по отдельности решаться, то многое смогут изменить.

Лоял был восхищён. И напуган. Как вдохновенно и искреннее говорил Инг, сколько ярости и ненависти несли его слова. Принц даже не понимал толком, чего больше боится – повторного провала Инга, в случае которого его наверняка казнят, или его победы…

- Вас будут предавать и убивать! И вы будете ненавидимы всеми за имя моё! Но если мы объединимся! Если твёрдо скажем в тысячи голосов, что «МОЖЕМ!» - мы перережем глотку каждому, кто столь долгое время унижал нас и смешивал с грязью! Каждому, кто ущемлял наши права! Каждому, в чьих жилах течёт голубая кровь! Мы выпустим её до последней капли!

На последних его словах дыхание перехватило. Лоял будто лишь сейчас опомнился. Осознание того, что Ингу он не союзник, а потенциальная жертва – кольнуло в сердце ржавой иголкой. Он хочет убить его. И его тоже он хочет убить. Не возникало никаких сомнений в том, что если бы Инг сейчас узнал в толпе Лояла, то немедля указал бы на наследника и отдал приказ кровожадным горожанам начать истребление знати непосредственно с него.

Лоял едва заметно вздрогнул от неожиданности, когда стоящий рядом Бави вдруг сжал его ладонь в своей. Взглядом тоскливым и сочувственным, но в то же время решительным – рыжий говорил другу, что останется на его стороне не смотря ни на что.

17.

**45 год \ настоящее \

Крепкие кулаки в ярости обрушились на рабочий стол, за которым для допроса его должен был ожидать Эдриан. Застывшие перед главнокомандующим по сойке «смирно» провинившиеся охранники невольно дрогнули. Марина и ещё двое мужчин, вместе с Фюрером недавно вернувшиеся в штаб «Омелы» остались невозмутимыми. Наказание в данный момент не им, ведь, сулило:

- Какого дьявола?! – сорвался Инг. – я поручил вам такую мелочь, что даже сомневаться в оплошности не мог! Было ясно сказано; ни одному из вас не покидать находящегося под следствием ни на минуту! Дежурить не по очереди, а обоим! Обоим!! Что в моих указаниях было не ясно?!

- Мы не могли подозревать, что он… - сконфуженно решил оправдаться один из охранников.

- Заткнись! Я не давал тебе права говорить!

Инг был в бешенстве. Таким Фюрера удавалось застать исключительно редко, в случае крайности. Не в его стиле демонстрировать какие-либо эмоции и, будто вспомнив о своём привычном амплуа, мужчина вдруг вернул невозмутимое выражение лица, скрыв обуявшую ярость под маской хладнокровия, выпрямился, глубоко вздохнул, величественно расправил плечи:

– Вы же когда-то работали в одной с ним команде, верно? – совершенно спокойно, почти вежливо поинтересовался Инг. – о, это было лишь моей ошибкой – именно вас назначить охранниками Эдриана, ведь он ваш товарищ. – получающие выговор напряглись; столь резкая смена настроения Фюрера не сулила ничего хорошего. – что, если вы были сообщниками, и всё произошедшее – заранее спланированный побег, а не ваша невнимательность?

- Мой Фюрер! Нет! Это же не…!

- Тише, прошу. – Инг раздражённо нахмурился, закрыв глаза, будто при приступе мигрени. – Марина, этих двоих расстрелять. Сейчас же. Эдриана найти и вернуть.

Кацэ ещё долго не выходил из комнаты. Он сидел на широком подоконнике в спальне Бави, Бантик спал на коленях и сладко мурчал. Единственное, о чём сейчас хотелось думать мальчику – снятся ли кошкам сны? И какие, если всё же сняться? Такие же, как у людей, или они всё воспринимают иначе? Кацэ предпочитал не переживать из-за того, на что не имеет возможности оказать влияние, ведь это лишено смысла, да и вообще мало внимания старался уделять раздражающим факторам. Этот неприятный человек, звавшийся Фюрером, может ещё не раз встретиться на его пути. Кацэ над обстоятельствами не властен. Дедушка часто повторял; «ты сильный, малыш, ты со всем справишься», но что он подразумевал под этой силой? Выносливость и неподражаемое умение примиряться со всеми бедами – разве сила вообще? Скорее уж бремя. Странный припанкованный паренёк по имени Бави выразился гораздо точнее – мальчику одному здесь не выжить. Подозрительный тип, но Кацэ почти доверяет ему, если надежду на защиту можно назвать доверием. Рыжий как-то связан с этим Фюрером. Чем же, интересно? И что это за человек со столь необычным белоснежными волосами? Почему ему пришлось прятаться?... Вопросов много, но Кацэ не хотел осмысленно задавать их даже самому себе. Он, вероятно, понимает, что это не его дело, так что вникать в чужие проблемы – лишняя головная боль.

- Натс влип. – вдумчиво констатировал Бави, после того как дослушал предположение Лояла. – интересно, нахуя ты вообще его в это впутал.

Они сидели на промятом диване в надвигающемся на Столицу ночном сумраке и тишине. Видимо соскучившийся по своему оружию Самурай, решил больше не выпускать катану из рук:

- Я давно ни с кем не общался.

- На трёп, значит, пропёрло. – хрипло хихикнул рыжий. – пожаловаться захотелось.

- Я не жаловался, а приводил факты.

- Ну да, ну да…

На издёвки собеседника Лоял деликатно отмолчался. Он вообще выглядел как-то отстранённо, витал где-то. Пауза затянулась. Бави вдруг вновь усмехнулся, на этот раз самому себе, досадливо:

- Вот блин. – рыжий неловко почесал затылок. – я так часто думал, что тебе скажу при встрече…

- А сказать-то и нечего. – закончил за него Лоял, видимо думая о том же самом.

Бави невольно улыбнулся, утишённый тем, что между ними всё ещё сохранилось обоюдное допонимание друг друга. Когда он повернулся к альбиносу, тот уже смотрел на него. Тоскливо, словно сожалея о чём-то:

- Хэх, я, ведь, почти каждый день твой гороскоп слушал, что бы все эти четыре года представлять, чем ты там, хер знает где, можешь заниматься...

- И что говорили о моей судьбе звёзды? – добродушно улыбнулся Лоял.

- Да муть всякую…

Великий и ужасный Самурай действительно разучился общаться, потому что понятие не имел, каким образом продолжить разговор. Выручил Бави:

- Как жилось-то? Тяжело, наверное, иметь всё, а потом хуяк! И проснулся не принцем, а бродяжкой без имени, без рода…

- Ты же знаешь, что я не дорожил правом на престол.

- Но тем не менее…

Лоял удручённо нахмурился:

- Зачем тебе это?

- Что «это»?

- Пытаться убедить меня в том, что я должен горевать.

- А если всё не так плохо, то зачем ТЕБЕ это?

Бави пристально смотрел на собеседника, будто пытал. Лоял не выдержал и отвёл взгляд:

- Месть от боли не исцеляет, а если боли-то и нет по твоим словам, то нахуя?

- Так надо. – уклончиво ответил альбинос.

- ЗАЧЕМ?

- Бави…

- Не, ну ты выскажись и я отъебусь.

И снова пауза. Глубокий вздох:

- Что толку, если я выскажусь, ведь это ничего не изменит.

- А вдруг полегчает?

- Мне полегчает только после того, как я его убью.

- ПОЧЕМУ? – невозмутимо продолжал наседать рыжий.

- Потому что должен. Должен, и это не объяснить. Кому как не тебе знать, что месть не лечит, но необходима. Это внутри, и даже ты не справился когда-то, разве забыл?

Бави мгновенно изменился в лице. Теперь он смотрел на Лояла с едва уловимой злостью за столь резкое укоряющее напоминание о прошлом. А после вдруг почувствовал вину перед другом. Ведь, как рыжий мог пытаться наставить его на путь истинный, если сам же когда-то с него свернул:

- Не забыл.

- Других судить проще, верно? Кто без греха, тот первый пусть бросит в меня камень.

- Ну нееет. – подавив смешок, Бави изумлённо уставился на собеседника. – только не говори, что ты ЭТО читал.

- Год после начала революции я жил в храме на окраине. Очень уединённое место. Мне показалось, что оно не знало ни о моём отце, ни о Инге. Там живут по-другому. Не верят деньгам и власти – не тому, во что учили верить нас. Только этой книге.

- И ты, типо, - Бави сомнительно нахмурился, с опаской предполагая ответ альбиноса. – уверовал?

- Люди придумали Бога, что бы заполнить определённую нишу в своей психике. Это нужно, что бы было не так страшно. Что бы всегда существовал кто-то, на кого можно надеяться. Кому-то это действительно помогает.

- А тебе?

- Мне просто нужно было где-то прийти в себя и всё обдумать. Это не такая церковь, куда по воскресеньях ходят всей семьёй в парадных нарядах, что бы покрасоваться перед соседями. Если я правильно понял, жители того храма добровольно уходили в изгнание, подальше от этого мира. Содержали хозяйство, самостоятельно выращивали себе пропитание, а по вечерам молились. Они приютили меня. Это настоящая церковь, которой хочется верить. Я помогал им, а они мне. Каждому по потребности, от каждого по возможности… Никто даже не спросил, что привело меня в такую глушь. Не знаю, кто основал то сообщество, но люди сбегали туда от своих бед. И я сбежал.

- Мог бы там и остаться.

- Я хотел. Первое время.

- Сплавить туда Котёнка что ли. – в шутку задумался Бави, но Лоял, видимо, отнёсся к этой идее серьёзно.

- Для ребёнка это идеальное место. С тобой ему опасно находиться.

- Это почему же? – рыжий недовольно нахмурился.

- Ты безответственный. Сам ещё как ребёнок. В твоей голове всегда водилось невообразимое количество самого неожиданного бреда, причём зачастую не самого безобидного. Мальчику нужна опека, а не приключения.

Бави с трудом подавил желание оправдать своё задетое, опороченное самоуважение и вместо этого лишь обиженным взглядом прожигал собеседника, которому на это было как бы вообще пофиг:

- Кто он? – без особого интереса, но всё же спросил Лоял.

И что ему ответить? Стоит ли рассказывать правду, которую, по сути, рыжий сам себе придумал. У Инга много врагов, в том числе и сам Лоял, так что если вдруг выясниться, что у Фюрера есть сын – Кацэ будет угрожать немыслимая опасность:

- Бави?

- Ты помнишь, у Айны был кулон.

- Полумесяц.

- Лет двенадцать назад… Нет точно – март тридцать третьего…

- О чём ты?

- Понимаешь, если сопоставить всё; кулон, возраст, внешность, даже некоторые черты характера!

- Ты же не… - Лоял насторожился, не зная даже, как закончить фразу.

- А что, если так и есть?? Ты только представь…

Не так-то просто было сейчас поверить в столь шокирующее предположение. Если у Бави имелось достаточно времени, что бы обмозговать и принять, то Лоялу это, естественно, казалось невероятным:

- Я прогуляться.

Лоял обернулся в сторону появившегося в дверном проёме гостиной мальчика. С угрюмым видом он наматывал полосатый шарф, у его ног тёрлась чёрная кошка. Хватило лишь нескольких мгновений для досконального анализа внешних черт представшего перед ним ребёнка, на которого до этого момента Лоял бросал лишь пару мимолётных взглядов, как на что-то незначительное и неприметное, что бы машинально вспомнить Инга приблизительно в этом же возрасте. Сходство, несомненно, имелось. Во взгляде даже, в телосложении. Лоял был потрясён. Поверх футболки поблёскивала цепочка, а на ней миниатюрная фигурка полумесяца, вырезанная из дерева. Уму непостижимо! Не прошло и часа с того момента, как Инг собственной персоной был здесь – идеальная возможность, но Лоял упустил её! Бави запретил. Ради этого ребёнка. Ради ребёнка Фюрера! И рыжий изначально знал об этом! Лоял должен был бы ещё тогда убить их обоих!... Или лучше нет…? Нееет. Единственный, и столь желанный кровный отпрыск – какую же боль должен испытать Инг, едва обретя и тут же потеряв сына. Самая горькая боль – боль утраты, которую он причинил Лоялу, сперва лишив своего расположения, затем всего остального, вплоть до права на смерть. Всего, что было и вообще могло быть. Великолепная месть! Ещё более изощрённая, чем просто убить обидчика – слишком легко отделался бы.

Эта мысль затмила его рассудок. Одержимый ею и уже готовый наброситься на мальчика, Лоял порывисто вскочил с дивана и обнажил катану. Кацэ рефлекторно поднял кошку на руки и, напуганный больше столь внезапным проявлением агрессии, чем самим оружием, шарахнулся назад:

- Котёнок, брысь!

Находясь за спиной Лояла, Бави резко оттолкнул друга в сторону, и так сильно, что тот влетел в сервант, плечом проломив застеклённую дверцу. Обезумившим взглядом он встретился с недоумением и злостью в глазах рыжего:

- За каким хреном ты так, а?!

Лоял, захваченный в плен ослепившей его яростью, даже, кажется, не слышал адресованного ему вопроса. Молниеносный выпад, и, не ожидавший этого, Бави едва успел увернуться. Острое лезвие растерзало обшивку дивана. Продолжать попытки привести Лояла в чувства словами рыжий посчитал бестолковым делом. Он потерял над собой контроль, не раздумывая переключил безумное желание убить на встрявшего Бави. Сейчас, ему, похоже, было абсолютно безразлично, чьё горло перерезать. Атака в лоб, но Бави не ушёл от удара, встретив его скрещенными перед лицом руками. Лезвие катаны со скрежетом впилось в металл. Скрипя зубами, рыжий удерживал яростный натиск, смотрел Лоялу в глаза, таким образом понадеявшись достучаться до него, но тщетно. Он будто ослеп. Не видел Бави. Катана вошла глубже, вполне допуская вероятность отсечения протезов, но паренёк решил не дожидаться этого и ловко отвёл лезвие в сторону:

- Не мешай мне! – угрожающе крикнул Лоял.

Бави надеялся, что минутное помешательство гостя скоро отпустит, а до этого момента нужно было сдерживать его, ни в коем случае не позволить добраться до Кацэ. Он всё ещё не решался выпустить когти и от защиты перейти к нападению, ведь тогда дело может зайти слишком далеко. Уж лучше позволить Лоялу отыграться на себе. Выпустить пар так сказать.

Рыжий шарахнулся в сторону, а над ухом, в жалких миллиметрах просвистело смертоносное лезвие. В гневе Самурай и впрямь был подобен дьяволу. Слетел с катушек. Очередной спасительный манёвр, и Бави упёрся спиной в стену, едва успел пригнуться и откатиться в сторону. Катана рассекла выцветшие обои. Приподнявшись, рыжий уже по-настоящему опасливо глянул на Лояла, и снова атака. Гостиная не столь велика, так что особо не развернёшься.

В глазах Самурая Бави теперь враг, ведь он защищал того мальчика. Крепче обхватил рукоятку. Шибко юркий противник вновь миновал удар, вместо него пострадал стеклянный столик, заваленный пожелтевшими газетами. В ушах зазвенело бьющееся стекло.

Бави невольно поморщился от пронзительного звука, виски так некстати сковала острая боль. Сосредоточившись, рыжий вновь успешно отклонился. Очередной выпад, но вот что-то рассчитать не удалось. Внезапно вспыхнувшая мигрень, видимо, повлияла на реакцию. Паренёк застыл на месте без возможности шевельнуться, когда левый бок насквозь пронзило острое лезвие. Будто ножом по маслу. И даже не больно. Шок.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 159; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.234.232.228 (0.096 с.)