Если человек отвоёвывает право на свою свободу, сражается не из-за денег, не

из-за других корыстных побуждений – в бою ему не будет равных. По этой причине натасканная, имеющая специальное военное образование не малая охрана, армия, практически, губернаторского особняка потерпела поражение – ведь они, лишь отрабатывая свои деньги, не подошли к делу с той же яростной страстью, с какой вёл к победе Инг своих приверженцев.

Лоял забежал в свою комнату, суматошно захлопнув дубовую двухстворчатую дверь и заперевшись на единственный замок, который имелся. Пятясь назад, запыхавшийся, растрёпанный, растерянный наследник в ужасе прислушивался к незатихающим крикам и выстрелам в коридоре. Глупо надеяться, что стены его покоев послужат защитой на долгое время – при желании революционеры разнесут и их. Его в любом случае найдут. Его уже ищут! Первая цель, само собой, губернатор. Вторая – его сын.

Они ворвались в особняк внезапно, ближе к вечеру, когда разразился грозовой ливень.

Первобытный страх парализовывает разум, и даже в сложившейся ситуации Лоял почему-то думал о Бави, сожалея, что, наверняка, последний в жизни разговор с ним звучал на повышенных тонах и так негативно закончился. Ещё принцу интересно, был ли рыжий посвящён в столь внезапное восстание… Нет. Лоял упрямо отгонял от себя эту вероятность. Бави предупредил бы его. Непременно.

Прямо перед дверью его комнаты пробежало несколько человек, заставив боязненно вздрогнуть при осознании того, насколько близко враг. Лоял озабоченно осмотрелся по сторонам. В глаза бросилась зачехлённая катана на стене, к которой принц незамедлительно и метнулся. Давно же он не брал её в руки, а зря! Стоило бы готовиться ко всему и быть уверенным в том, что при необходимости наследник сможет защитить хотя бы себя. В дальней части здания вдруг прогремел взрыв, от которого сотряслись все стены. С потолка осыпалась штукатурка, декоративная ваза сорвалась с полки и вдребезги разлетелась по полу мелкими осколками. Отчаянные вопли, пулемётные очереди – родовое поместье Эйбрианов обратилось настоящим адом. По заслугам.

Дрожащими от волнения и неуверенности в себе ладонями Лоял сжал рукоять, встал в правильную стойку, как когда-то учил его Инг, и выставил катану перед собой на случай, если кто-то сейчас снесёт дверь с петель. Он решил не сдаваться хотя бы заранее. Сделать всё, на что хватит сил.

Эйбрианы – древнейший род с многовековой историей, и прародители Лояла не всегда вели себя по-свински в отношении к подданным. Они были благородными и честными правителями, потому если не отцовское имя, то их память юный наследник обязан защитить. Но что он может? Избалованный, изнеженный принц…

Его никогда не учили защищаться и отстаивать свою честь самостоятельно – это было работой многочисленных нянек и телохранителей, которых сейчас, в самый необходимый момент нет рядом. И если бы не навыки владения катаной, пусть и не профессиональные, почти забытые, очень давно подаренные Ингом – Лоялу вообще не на что было бы надеяться, будучи в окружении врагов.

Сердцебиение участилось, когда до слуха донеслись медленные шаги, приближающиеся к покоям принца. От напряжения закружилась голова, кровь в бешеном ритме стучала по вискам, будто сдавливая их. Потерять сознание – было бы очень в духе капризной принцессы, но как бы не так. Не тот человек находился рядом всё детство. Не то воспитание.

Шаги затихли у двери. Кто-то ощутимо положил ладонь на дверную ручку с той стороны и дёрнул её на себя. На мгновение у Лояла перехватило дыхание. Заперто. И вдруг невидимый наследнику гость постучал. Ненавязчиво, будто бы опасаясь вдруг слишком резко разбудить:

- Лоял, малыш, я знаю, что ты там.

Сердце ёкнуло. Лоял безвольно опустил катану. Это был голос Инга. Ласковый, успокаивающий. На мгновение воспоминания из далёкого детства радостно проворковали; «он пришёл спасти меня, он меня защитит», но здравый смысл быстро взял верх над бесплодной надеждой. Лоял яростно стиснул зубы, с небывалой уверенностью направив катану на дверь, за которой стоял самый главный его враг:

- Открой же, ну? Или ты боишься меня?

Альбинос не мог ответить. Его будто бы парализовало двуликое чувство трепета. Там, за порогом его смерть, явившаяся лично, но почему же так хочется добровольно впустить её?

По интонации родного до боли голоса Лоял чувствовал, что Инг улыбается. Смеётся над ним. Ликует над его поражением. Инстинктивный страх сковывал тело, а детская наивность продолжала упрямо настаивать на том, что стоящий за дверью человек – друг и вреда не причинит. Как же так вышло? Как могло всё так кардинально измениться?

Наконец, пересилив себя, Лоял несмело шагнул вперёд. Дрожащей ладонью отпер задвижку и машинально отступил, не опуская катану. Мгновенное затишье, а после скрип петель, царапающий натянутые нервы. Дверь медленно открылась. От охватившего дикого страха наследник резко шарахнулся назад, будто ошпаренный. Лопатками впечатался в стену и лишь тогда застыл, с разинутым ртом взирая на Инга. Лицо, волосы, одежда – он с ног до головы залит чужой кровью. В правой руке катана, идентичная той, которую сейчас держит Лоял. В правой - отрубленная голова губернатора. Держит, ухватившись тонкими пальцами за седые волосы. На лице старика застыла гримаса ужаса – точно такое же выражение сейчас было и у его наследника, когда Лоял взглядом встретился с мёртвыми глазами отца. На пол сваливаются сгустки крови. А Инг улыбается. Приветливо, добродушно, как в детстве, но уже не так искренне. В этой улыбке издёвка.

Инг молча, не сводя смеющийся взгляд с Лояла, шагнул вперёд. Осторожно прикрыл за собой дверь, а после вдруг швырнул голову к его ногам.

Лояла замутило, когда голова отца шмякнулась об пол и, оставляя за собой кровавый след, чуть прокатилась вперёд. Принц буквально вжался спиной в стену, рефлекторно зажав рот ладонью, что бы сдержать приступ тошноты. И, как бы не страшно, не противно ему было смотреть на мёртвую голову, Лоял не мог оторвать от неё одичавшего взгляда, не мог даже моргнуть, чувствуя, как глаза заволакивает пеленой слёз.

Инг приглушённо засмеялся. Именно такой реакции он, видимо, и ожидал. Оцепенение Лояла, как ничто иное, удовлетворяло его.

Среагировав, наконец, на присутствие врага, альбинос вдруг резко возвёл катану перед собой. Решительно сдвинув брови, он с яростью смотрел Ингу в глаза, и, к своему огорчению, революционер больше не увидел во взгляде наследника ни страха, ни трепета. Лишь по щеке скатилась одна единственная слезинка, которую не удалось удержать:

- Ты угрожаешь мне? – театрально-опасливым тоном поинтересовался Инг. – как смело с твоей стороны, моя принцесса. Но как же тебе, должно быть, страшно сейчас… Сочувствую. Но у меня не было иного выбора.

Лоял и так никогда не отличался особой болтливостью, а в данный момент и подавно не был способен выдавить из себя и слова. Либо не считал нужным. Да и что вообще он мог сказать сейчас, кроме как приняться слёзно умолять о пощаде?

- Я долго терпел, поверь. Слишком долго. Но сегодня… - Инг запнулся, будто внезапно вспомнив о чём-то очень важном, и щёлкнул пальцами, Лоял машинально вздрогнул при этом, а революционер продолжил наигранно-расслабленной интонацией. – ааа, ты же не в курсе, верно? Айна мертва. Её убили.

Услышав это, Лоял мгновенно изменился в лице. Его поразила и сама новость и та лёгкость, с которой Инг её сообщил. Впрочем, это было вполне в его духе – имитировать непринуждённое спокойствие, дабы произвести пущий эффект.

А Бави? Как же? Что стало с ним? Инг опередил Лояла, ответив прежде, чем были озвучены какие-либо вопросы:

- Что касается Бави – он жив. – словно камень с души упал, мысленно Лоял облегчённо вздохнул; не смотря на весь происходящий ужас, знание, что сердце рыжего всё ещё бьётся было для наследника очень важным. – едва, я бы сказал. Они так его искалечили… - уже с подлинной грустью произнёс Инг. – отрубили обе руки. Но ты не волнуйся. Сейчас наш Бави под опекой моего хорошего друга, который быстро поставит его на ноги… Хотя, в данной ситуации, правильнее сказать – быстро вернёт ему руки. Вероятнее всего, он пытался защитить Айну. Они задолжали очень много денег кое-кому из ваших, и расплатой стала смерть.

Долг, ну конечно же! Вот зачем Бави сегодняшним утром просил у альбиноса денег… Лоял виноват в случившемся. Потому что отказал. Потому что развернулся и ушёл. Потому что просто не доверился своему единственному другу…

Руки вдруг опустились. И страшно больше не было. Знать давно пора вырезать, вытравить, как паразитов. Это станет искуплением. За все их деяния. За жестокость. За низость, так противоречащую высокому положению.

Инг не врёт. Не врёт же? А зачем ему врать? Лоял не слеп и не глух, что бы не замечать творящийся в государстве бардак. Айна и Бави, ведь, далеко не единственные, кто стали жертвами беспринципности аристократов:

- Ну да ничего. Я уже отомстил за них. И за себя. Наш отец мёртв, и теперь я, первенец, законный наследник, буду править Столицей, а затем и всем миром. – с упоением произнёс Инг.

- Что? – наконец выдавил из себя Лоял, нахмурившись, будто усомнившись в том, что правильно расслышал сказанное, и посмотрев на революционера так, как если бы тот был душевно больным безумцем.

- Так ты и этого не знал? – и вновь театральное удивление. – хотя, вполне вероятно. Врят ли отец счёл нужным посвятить тебя в эту маленькую государственную тайну. Я твой брат, Лоял. Я законный наследник и лишь возвращаю то, что по праву должно принадлежать мне.

- Как… - Лоял затруднялся с подборкой нужных слов, слишком много шокирующих известий на сегодня. – такое возможно?

- Я и сам узнал об этом относительно недавно. От сторожил родового имения. Но, если быть предельно откровенным, подозревал всегда. Даже тайно устроил анализ наших с тобой ДНК. А перед тем, как я отрубил ему голову, господин Эйбриан, - с пренебрежением произнёс Инг это имя. – сам мне во всём признался. Дело в том, что моя мать не была представительницей знатного рода, как твоя, потому никак не годилась в жёны. Она работала здесь поварихой. И, уж не знаю, по обоюдному ли согласию, или наш отец её изнасиловал… В любом случае она, забеременев, представляла собой значительную угрозу репутации достопочтенного губернатора. Честно говоря, я поражён, что мне сохранили жизнь. Но эта дура намеревалась шантажировать нашего папочку. В итоге была убита. – Лоял слушал всё это с разинутым ртом, не веря своим ушам, хотя, в истории Инга мало что было действительно невероятным, банальная история на самом-то деле. – в моих жилах течёт его кровь, а я был вынужден убирать лошадиное дерьмо из его же конюшен, а потом стал твоим персональным рабом! Справедливо ли это, как думаешь? Я же был первым! Я первенец! А всё потому, что именно твоя мать была породистой сучкой!

Понимая, что теряет над собой контроль, Инг резко замолчал. Переводил дыхание, ненавистно глядя на сводного брата и ожидая его реакции. Хоть какой-то. Но Лоял будто окаменел. Даже глаза не выдавали каких-либо эмоций. Омертвели. Слишком всё неожиданно. Всё слишком не так, как должно быть. Рассудок бил отчаянную тревогу, предостерегая, что вот ещё чуть-чуть, и случится неминуемый сбой, информация, накапливающаяся все годы жизни так трепетно и кропотливо, обнулиться, произойдёт экстренное отторжение реальности, форматирование, дистрой! Это сумасшествие. Нет, так не бывает. Слишком сложный сценарий, перепишите немедленно! Почему-то Лоялу вдруг захотелось смеяться.

Если Инг давно знал об этом, то теперь понятно, почему так отстранился от Лояла. Он стал ему элементарно противен, ведь всё то, что гипотетически должно было принадлежать Ингу – доставалось одному лишь Лоялу. Единоличному и ЗАКОННОМУ наследнику. Его хозяину. Его принцу.

И восстание. Инг готовил его и «во имя справедливости» конечно же, но по большей части всё же из-за эгоистичных побуждений, из-за личных мотивов, известных лишь ему, ведь обидели в первую очередь незаконнорожденного бастарда. И всех тех, кто знал его тайну, Инг убил, во избежание утечки информации. Если бы люди вдруг узнали об этом – лидер «Омелы» утратил бы их расположение. Наполовину аристократ сподвиг огромное количество горожан принять героическую смерть в бою во имя общественного блага, предварительно промыв их мозги своей диктатурой «народного равенства и единства», лишь для того, что бы с помощью масс занять законный, по его мнению, пост правления. Из-за идей одного эгоиста гибнут тысячи – такова суть войны.

Инг улыбнулся. Самодовольно. Уже без притворства. От души. Злорадствовал, что Лоял понял его истинные мотивы, но ничего уже не может исправить. Вот оно – всё как есть. Всё так и было, изначально! Но Лоял лишь сейчас увидел, прозрел. И страх, обида, злость – ничего и всё сразу. Теперь ему как никогда захотелось жить, что бы знать это и однажды рассказать кому-нибудь, что бы все знали.

Вдруг дверь в покои принца резко распахнулась, ударившись о стену:

- Тише! Это я. – Инг обернулся к ворвавшимся внутрь двоим своим солдатам, которые на уровне рефлекса выставили перед собой дула автоматов.

Они покорно опустили ружья. Инг вновь перевёл взгляд на сводного брата, но того перед ним уже не оказалось. Двери лоджии летом в покоях принца всегда открыты настежь. Стоило предводителю революционеров отвлечься лишь на миг, и Лоял незамедлительно воспользовался представившейся спасительной возможностью. По-прежнему сжимая столь драгоценную катану в руке, он сиганул через перила со второго этажа. Почти самоубийство и в то же время единственная возможность сохранить свою жизнь. Мокрая от давно непрекращающегося ливня почва на газоне смягчила сгруппированное приземление. Лоял толком и не понял, как ему это удалось, но суетливо вскочил на ноги и сиганул в сад, где сможет укрыться среди густых деревьев. Скользил по грязи, но всё же удерживал равновесие, осознавая, что этот забег – решающий.

Шокированный произошедшим Инг подскочил к перилам. Гневно хмурясь, он видел, как удаляется Лоял, ещё несколько мгновений, и он скроется из виду за многолетними яблонями:

- Живее сюда! Огонь! – приказал он солдатам, выбежавшим на лоджии вслед за своим предводителем. – цельтесь только по ногам!

Лоял оказался слишком быстрым. Он ощущал, как по пятам в почву впиваются пули, как свистят совсем рядом, но снова промахиваются. И уже затерявшись меж деревьев, альбинос не мог остановиться. Бежать. Бежать прочь, пока не покинут последние силы.

Инг выругался, кулаком ударив по дубовым перилам:

- Найти и привести ко мне живым!!

*******