Помешательство в глазах Лояла стёрлось за миг, сменившись неосознанным испугом. Будто он забыл, что именно в его ладонях сжата рукоять катаны.

Сил хватило лишь на то, что бы усмехнуться. Наконец-то перед ним вновь его друг, а не обезумевший убийца:

- Доволен? – сорвавшимся на хрип голосом произнёс Бави.

Лоял разжал дрожащие губы, в ужасе глядя на рыжего и не зная, как оправдать в принципе не имеющий оправдания поступок. Он опустил шокированный взгляд на быстро пропитывающуюся кровью футболку Бави. И лишь тогда до его понимания дошло, что он хотел и что успел сделать.

Осторожно, опасаясь нанести ещё больший вред, Лоял извлёк катану из плоти, а обессиленный Бави не устоял на ногах и мгновения после этого. Колени безвольно подкосились, и он повалился на пол.

Будто парализованный, Лоял неподвижно наблюдал за тем, как из его друга вытекает кровь. Сейчас у его ног умирал не очередной омеловец, а именно ДРУГ. Единственный и самый любимый. Катана выпала из дрожащей ладони. Как же до такого могло дойти…

Выпавший из реальности, потерянный, он не заметил приближающихся за спиной шагов, а после треск разломавшейся табуретки, острая боль в затылке и темнота.

*******

Ему снилось, что он стоит на берегу очень знакомой реки. Чуть в стороне. А трое мужчин в форме «Омелы» вытаскивают из воды что-то… кого-то. Лоял напряг зрение и ужаснулся. Утопленник – это он! Альбинос узнал своё мертвецки-белое лицо, посиневшие губы, обмякшее тело:

- Ты мёртв. – вязким и сладким голосом проворковала над ухом незнакомка.

Лоял вздрогнул и обернулся. Внезапный порывистый ветер набросился на его распущенные волосы. Никого. И ветер так же резко, как и напал, затих. Лишь заросли кустарника на крутом берегу. Холодный сквозняк пробирает до костей. Пасмурно. Зябко. Когда он вновь перевёл взгляд к омеловцам – увидел рядом с ними женщину, которой мгновение назад не было. Она выглядела слишком броско, что бы альбинос вдруг не заметил её раньше, если бы она находилась там всё время. Роскошное алое платье с пышной юбкой до земли. Алые волосы. Незнакомка пристально смотрела на него и улыбалась. Зловеще. Лоял был уверен, что именно ей принадлежал тот приторно-сладкий голос. Странно, но хлопочущие над трупом утопленника омеловцы будто не замечали женщину. Принц отчётливо видел, что она не шевелила губами, но слова, тем не менее прозвучали:

- Иди ко мне …

… Отголосок этих слов пробудил Лояла, словно и впрямь существовал наяву, а не во сне. Распахнув глаза и обнаружив себя в хозяйской комнате, лежащим на кровати, молодой человек ещё несколько мгновений ясно слышал эхо, разлетевшееся по квартире.

Темно. Лоял ещё какое-то время не решался шевельнуться, в оцепенении таращась на потолок. Он не понимал толком – пришёл ли уже в себя, или всё ещё без сознания. И почему не помнит, как заснул? Острым слухом он уловил в углу, у двери, какое-то движение. Повернул голову и присмотрелся. Это Кацэ насторожился, почувствовав пробуждение гостя. Мальчик сидел на корточках, спиной прислонившись к стене, и сжимал в ладошках рукоять обнажённой катаны, чей наконечник упирался в пол. Лоял непонимающе нахмурился, хотел спросить, что произошло, почему он так внезапно уснул, и где Бави:

- Бави!

Воспоминания ожили слишком внезапно. Лоял рывком принял сидячее положение, но тут же пожалел об этом. По голове будто мешком картошки двинули. От резкой смены положения в глазах потемнело. Молодой человек ссутулился, обеими ладонями схватившись за пылающий затылок.

Столь неожиданное движение врага заставили Кацэ нервно вскочить на ноги и с угрожающим видом выставить катану перед собой, демонстрируя готовность защищаться.

А у мальчика неплохой удар табуреткой. От души размахнулся. Простой человек после подобной затрещины мог и не очухаться. Лоял пальцами нащупал на затылке смачную, уже подсохшую болячку. Всё ещё морщась от боли, он обернулся к Кацэ. Выглядел так решительно. Будто и впрям мог воспользоваться направленной на гостя его же катаной по назначению. Сейчас он особенно был похож на своего отца:

- Ты действительно сын Инга… и Айны?

- Чего? – не расслабляясь, буркнул Кацэ.

Лоялу стало вдвойне паршиво, ведь Бави не удосужился и самому мальчику рассказать о его происхождении. Как же мог Самурай опуститься так низко. Как только подумать решился о столь страшном преступлении – лишить жизни невинного ребёнка из-за мести. Дети не обязаны расплачиваться за грехи своих родителей – как утверждал сам Лоял, а сейчас сам же забыл об этом.

Молодой человек осторожно, стараясь впредь не совершать слишком резких движений, свесил ноги вниз:

- Хороший удар.

- Не двигайтесь! – строго приказал Кацэ, заслонив собой дверь, но плохо замаскировал нотки страха в своём голосе, когда гость, чуть пошатнувшись, поднялся с кровати и направился в его сторону.

- Ты не правильно её держишь. – скептично-философским тоном сообщил Лоял. – не бойся. – он остановился перед мальчиком, невозмутимо ожидая, пока тот позволит ему выйти из комнаты. – можешь пока не возвращать её мне. Я только посмотрю, как Бави. И уйду. Обещаю. Извини.

Его била крупная дрожь, больше напоминающая судороги. Рыжие пряди взлохмаченных волос липли к лбу, на котором выступил холодный пот. Бави лежал на диване в гостиной, скрючившись и рефлекторно прикрывая дрожащей металлической ладонью рану в боку. Процесс восстановления в самом разгаре, и именно в эти мучительные минуты паренёк как никогда беззащитен.

И это собственноручно сотворил с ним никто иной, как Лоял. С единственным человеком, который не предал и не отвернулся от него… Одержимый маниакальным стремлением причинить Ингу боль, он забыл, что Кацэ сын ещё и Айне, кровный родственник Бави и самому Лоялу.

Самурай… Похоже, этот образ окончательно пленил личность Лояла, лишив его всяких человеческих эмоций. Став Самураем он забыл о сострадании, о жалости, о чувствах к рыжему недоразумению… Переступил черту разумного.

Лоял какое-то время неподвижно стоял в дверном проёме и смотрел на Бави, охваченного агонией. Не смел приблизиться. Сейчас к нему вернулось сознание. Кровожадный зверь внутри усмирён, но надолго ли? До следующего упоминания о Инге?

Бави, скрипя зубами от едва выносимой боли, яростным взглядом прожигал наконец решившего приблизиться к нему Лояла.

Как же нелепо сейчас было бы принести свои искренние извинения, потому альбинос молчал. В данной ситуации за него говорил взгляд. Напуганный, горестный, признающий свою вину… Лоял опустился перед Бави на колени и вот уже хотел произнести что-то, как вдруг рыжий резким движением, совершенно несвойственным человеку, находящемуся в подобном состоянии, одной рукой схватил Самурая за горло. Металлические пальцы сомкнулись намертво, Бави подтянул своего пленника ближе. Его фиолетовые глаза фосфорическим цветом мерцали во мраке, со злобой впиваясь в альбиноса:

- Только рискни его тронуть. – прорычал Бави. – я тебя голыми руками выпотрошу.

На эту угрозу он потратил последние силы. Хватка заметно ослабла, и Лоял без особых усилий убрал от своего горла его руку:

- Прости. – сочувственно прошептал альбинос, задержав в своих ладонях холодную сталь пальцев Бави. – мне очень жаль… Я не хотел…

- Ёбаный псих. – промямлил Бави с прежней злостью.

- Прости…

Кацэ бесшумно подкрался к гостиной, по-прежнему не выпуская из рук диковинное для него оружие, но больше не чувствовал в нём необходимости. Несмело выглядывая из-за дверного косяка, мальчик наблюдал за извинениями и верил их искренности:

- Прости. – ещё раз повторил Лоял дрогнувшим голосом.

Зажмурившись, он склонил голову, всё ещё не выпуская из своих рук ладонь Бави, и лбом прижался к его груди. Лоял чувствовал, как трясёт его друга, как сильно повысилась температура, как учащённо бьётся сердце… И знал, что лишь он виноват в том, сколь адскую боль сейчас испытывает Бави. Эта боль знакома и Самураю – внутренности будто варятся в котелке, при этом их кто-то перемешивает и подсаливает. Но ещё часик, и всё закончится – лишь бы перетерпеть.

И вдруг Лоял заплакал. От злости на самого себя. От обиды за Бави. Из-за бесконечных воспоминаний о прошлом он окончательно обезумел, а страдает единственный любимый его человек.

Бави ощутил, как вздрагивают плечи альбиноса. Ткань футболки постепенно намокла от его слёз. Хотелось надеяться, что произошедшее хоть немного повлияет на двинувшегося мстителя, образумит. С большим усилием рыжий чуть повернул голову, что бы носом уткнуться в его плечо, и расслабленно прикрыл воспалённые от сильного жара глаза.

*******

Когда утром Бави пришёл в себя – ни раны, ни Лояла не было. В напоминание о вчерашнем вечере остался лишь грандиозный погром в гостиной. Бок едва ощутимо ныл, когда рыжий делал первые шаги, но вскоре прошло и это.

Часом позже они с Кацэ позавтракали кофе и покинули квартиру. Оставаться там не было никакого желания. К удивлению Бави – мальчик не задал не единого вопроса. Вообще молчал. Лишь загруженный вид выдавал его волнение.