В подъезде окончательно стихли шаги четырёх пар ног. Можно, пожалуй, и преступника уже с балкона выпустить. Бави лениво потянулся. Боль, Вроде бы, стихла. 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

В подъезде окончательно стихли шаги четырёх пар ног. Можно, пожалуй, и преступника уже с балкона выпустить. Бави лениво потянулся. Боль, Вроде бы, стихла.



Отодвинув тугую задвижку, рыжий вышел на свежий воздух. Опёрся о поручни и чиркнул спичкой, даже мельком не глянув на забившегося в угол напряжённого Лояла. Джип отъехал от подъезда и скрылся за поворотом:

- Вы оба меня заебали. – устало произнёс Бави.

Лоял в отличие от Инга никогда не канючил о том, что бы рыжий встал на его сторону. Вместо каких-либо разбирательств, свергнутый принц сразу же окрестил Бави врагом, и это молчаливое отрешение представлялось обстоятельством ещё более худшим. Ведь за всем напускным пренебрежением скрывался отчаянный страх того, что и последний друг восстанет против.

Бави раскурил самокрутку, сделал пару затяжек и передал её Лоялу, всё ещё не торопящемуся подниматься:

- Я, кажется, знаю, о ком он говорил. – вдруг сообщил Лоял.

Страшно было даже предположить, что ждёт его дальше. Эдриану много раз доводилось видеть, как Фюрер поступает с предателями, и на данный момент лучше бы он был лишён данных знаний – возможно, не так трясся бы от ужаса. Пытки? Допросы? Публичная казнь? А блондин, ведь, лишь поговорил с Самураем. Пожалуй, не поговорил даже, а выслушал. Ни выдал никаких сведений об «Омеле», ни разу не упомянул о Инге, и вот какие последствия!

От общения с бывшим отныне служащим - Фюрера оторвали какие-то важные дела. Он уехал, а Эдриана оставил дожидаться вынесения приговора в своём рабочем кабинете под присмотром двух вооружённых винтовками охранников, стоящих у двери. Натс же сидит к ним спиной в кожаном кресле перед массивным письменным столом Великого Вождя, скованный наручниками. Скоро Инг вернётся, выкурит сигарету на балконе, затем, будто не замечая заключённого, расположится в кресле напротив, ознакомится с последними отчётами и лишь после этого поднимет на Эдриана холодный взгляд. По крайней мере, Натс именно так представляет себе начало их разговора.

Чёртов Пино! Как же Эдриан мог так опрометчиво забыть об этом мальчишке, тенью шныряющем по Столице и доносящем Ингу обо всём уведенном по средствам фотографий?!

Нет, Фюрер однозначно не помилует того, кто так запросто общался с его главным врагом. «Интересно, меня расстреляют? Или заживо сожгут в крематории шахты? Или, может, голову отрубят?» - вот всё то, о чём сейчас мог думать Эдриан. Нервы, нервы, нервы… И тягостное ожидание своей участи. Он беспрестанно стучал каблуком дорогого кожаного ботинка по выложенному из кафельной плитки полу. Если бы руки не были скованны за спиной – ещё бы и чесался везде, где только можно. Вот бы кто-нибудь пришёл сейчас и спас его, как в красивых фильмах, но так уж вышло, что за всю свою довольно продолжительную жизнь Эдриан так и не удосужился обзавестись друзьями. Да и о том, что он заподозрен в измене Фюреру и на данный момент заключён под стражу – по сути знают только сам Инг и те двое охранников у двери… А, ведь, верно же!

Каблук замер, колени перестали дрожать. Глаза азартно загорелись хоть и призрачной, но, тем не менее, надеждой на спасение, внезапно озарившей мгновение назад. Хватило бы смелость осуществить задуманное. Ему бы только выбраться из кабинета главнокомандующего…

- Ребяткииии, мне бы сигаретку. – капризно, будто совершенно забыв о своём положении, оповестил охранников Натс.

Мужчины переглянулись. Один из них обхлопал нагрудные карманы мундира, распознав внутри мятую пачку дешёвого курева, и уже собирался извлечь:

- Ну уж нет! Эту дрянь можешь при себе оставить, милый. Мне мои, будь добр, клубничные. Они… так, в моей комнате… кажется на столе. У вахтёрши ключик. Сгоняйте кто-нибудь по быстрому, а?

Охранники уже более раздражённо буравили взглядом косящегося на них через плечо бывшего сослуживца. Излишне наглым выглядело сейчас его поведение:

- Нет. – прозвучал строгий ответ.

- Я никогда тебе не нравился, верно? – Эдриан состроил жалобное личико. – я же столько сделал на благо «Омелы», а в итоге лишён права даже последнюю, возможно, в жизни сигарету выкурить? Не полезет в меня что-то кроме клубничного «PLATINAM», ну что же я с собой сделаю? Ребят, это же я, Натс. Пожааалуйста.

На одного проникновенная речь Эдриана, видимо, подействовала. Он опустил взгляд, растерянно почесав затылок. Второй охранник сурово нахмурился, но вдруг ответил:

- Ладно.

Есть! Пол дела сделано. Спальный корпус находиться минутах в двадцати быстрым шагом туда и обратно, и эти двадцать минут – всё, что осталось у Эдриана. С двумя здоровыми мужиками он точно не справился бы, но вот расклад один на один и шансы, соответственно, пятьдесят на пятьдесят. Ну да, охранник вооружён, а Эдриан скован наручниками, но, тем не менее, сейчас уже лучше, чем было минутой раньше:

- Что там ещё у тебя? – с утомлённой интонацией поинтересовался оставшийся присматривать за заключённым мужчина, заметив, что Натс беспокойно елозит в кресле.

- Да в зад что-то впивается… не вижу, что там лежит… - проворчал Эдриан, безуспешно пытаясь усесться поудобнее.

Охранника определённо начинали злить его нескончаемые капризы. По сути, Эдриан – неженка и слабак, который стрелять-то толком не умеет, которого воротит от вида крови, который завизжит, увидев крысу… По крайней мере таковыми он представляется в глазах закалённых боями солдафонов, потому никто не ожидал от него проявление какой-либо агрессии. Казалось, он к самозащите и не приспособлен вовсе. Именно это сейчас сыграло ему во благо.

Всё произошло так внезапно, за несколько секунд – скорее всего, охранник даже не успел понять, что его поразило. Стоило ему приблизиться к Эдриану и остановиться перед ним, как резкая подсечка сбила мужчину с ног. Затылком о кафель. И последующий удар каблуком в область солнечного сплетения. Всё это Эдриан проделал, даже не приподнимаясь с кресла, одной лишь правой ногой. После нервно вскочил и метнулся к двери. Охранник не убит. Пробудет в отключке часик и очухается, бычара. Руки всё ещё скованны за спиной – вот это действительно проблема, но сейчас главное выйти из штаба. До максимума натянув рукава, что бы скрыть металлические браслеты, Эдриан расправил плечи и вышел в коридор. Суетливо озираясь по сторонам, молодой человек усердно пытался скрыть волнение. Размеренным шагом двинулся в направлении к запасному выходу из особняка. Имитируя непринуждённость, он с приветливой улыбкой кивком здоровался с встречающимися сослуживцами. Никто, ведь, ни о чём не догадывался.

Да, Эдриан всё же мог попытаться вымолить прощение у Фюрера, но так уж вышло, что он слишком хорошо знает своего начальника. Если Ингу единожды кто-то не угодил – вернуть прежнее расположение провинившемуся уже не удастся. Иными словами – совершив побег, Натс ничего не потерял. Лишь бы теперь благополучно покинуть штаб и бежать.

16.

**33 год \ из архивов воспоминаний \

Лоял чувствовал, как день за днём тлеет идиллия, которую они четверо так старательно создавали. За пять лет, проведённых в компании Айны и Бави – юный наследник уже не мыслил своей жизни без них. Они были его негласной, но любимой семьёй. И, казалось, лишь он один замечал, каким слепым и одержимым стал Инг – мужчина тратил огромные деньги на мягкие игрушки и килограммы сладостей, при этом не удосуживаясь распланировать дальнейший их семейный быт, не думал о смене работы на что-то более серьёзное и стабильное, о переезде в новое, приличное жильё. Видел, как Бави превращается в малолетнего преступника, с гордостью принося домой краденные кошельки – рыжий шалопай всё чаще пропадал неизвестно где, начал курить, связался с шайкой уличных отморозков и воровал уже не пирожки в универмагах. Это была группировка домушников, или что-то подобное – в подробности Лоял был не посвящён. И знал, как в тихушку плачет Айна.

- Зачем ты всё это делаешь? – наконец решился спросить юный принц.

В день пятнадцатилетия рыжего, когда время перевалило за полночь, Инг и Айна уже спали, а Лоял и Бави вдвоём расположились на крыше общежития под ясным звёздным небом, допивая бутылку коллекционного шампанского, естественно украденную из многочисленных запасов губернатора:

- Будешь меня упрекать? – проворчал именинник.

- Нет. – Лоял отстранённо покачал головой. – хотя, наверное, стоило бы.

- Ну блин, круто тебе, что ни работать, ни вообще думать о деньгах не надо. А на мне как бы платёжки за комнату.

- Можно получать деньги и другими путями. Честными.

- Ха! Какими же? Сейчас даже с ахуеть каким образованием хер куда пристроишься, не то что бы уж с моими-то начальными классами. Ни блата, ни навыков.

- Но ты же не дурак. Инг учил тебя тому, что и в школе не узнаешь.

- А корочка-то есть, мм? Без бумажки – ты какашка, сечёшь?

- Если бы у тебя было желание, я мог бы…

- Нет уж, спасибо. – бесцеремонно прервал собеседника рыжий. – обойдусь. Не горю я желанием непосильно батрачить на буржуев за гроши, которые…

- Проще украсть у таких же нищих как ты? Верно? – на этот раз перебил его Лоял, чей тон прозвучал действительно укоризненно.

- Не грузи.

- Дрянь ты бессовестная, Бави.

- А нафига мне вообще эта совесть? Её ни на булку не намажешь, ни на ноги не обуешь. Ни от голода, ни от холода она не спасёт. Совесть тем не мешает, кто, сука, сытый и в тепле. – зло проговорил Бави.

Лоял сочувственно смотрел на друга и ясно осознавал, что его слова не лишены смысла:

- Ну пойми же ты, что это не правильно. Как ни крути – не правильно! Если тебе безразлично моё мнение, подумай хотя бы о Айне. Она же переживает.

- О ней и думаю. Для неё и стараюсь. Она на всё шла, что бы когда-то меня прокормить, и ей так же часто приходилось поступать не правильно. Теперь моя очередь.

Наконец у Лояла закончились вразумительные аргументы, и он замолчал. Наступили действительно тяжёлые времена. Отец заблокировал его кредитку, зная, что всё до гроша принц спускает на своих нерадивых друзей. Он позволял сыну видеться с ними, но со спонсированием нищеты из своей казны смириться не мог. Изредка удавалось утаскивать в карманах украшения матери, что пылились в шкатулке, и перепродавать их в переулках Столицы за цену многократно сниженную, но хоть так. Хоть чем-то Лоял считал обязательным помогать своим друзьям:

- Ты только не отворачивайся от меня. – вдруг неловко произнёс Лоял, опустив взгляд.

Бави косо глянул на друга:

- Чего?

- Ингу я теперь чужой. Он, должно быть, ненавидит меня. И ты, вероятно, скоро отречёшься.

- Да ты чё несёшь? – беспечно усмехнулся рыжий, подвинувшись ближе и легонько пихнув приунывшего друга локтем в бок. – даааже не мечтай. Я ж тебя люблю, идиотина!

- Я тебя тоже люблю. Если бы только от меня было чуть больше пользы…

- Польза от тебя в том, что ты - Лоял. – улыбнулся Бави. – ведь ты, я, Айна и Инг это всё что у нас есть, и мы будем это беречь.

- Ведь мы всё, что у нас есть? – впечатлённый столь несвойственными рыжему красивыми словами повторил Лоял и улыбнулся ему в ответ.

Не проходило и дня, что бы Лоял не мучился угрызениями совести, ведь он всегда сыт и роскошно одет, он – принц! Но к протёртым джинсам и выцветшим футболкам симпатия выработалась гораздо более сильная, чем к брендовым костюмам. И наблюдая за расфуфыренными гостями на приёмах отца, которые, облачённые в меха и шелка, обжирались диковинными деликатесами – Лоял чувствовал к ним одно лишь тошнотворное отвращение. Как они могли упиваться незаслуженными излишествами, прекрасно зная, что их подданные мрут с голода?? Но ему по долгу, навязанному положением наследника, необходимо было присутствовать на балах и застольях. Видеть эти рожи. Сдерживаться. Хотелось послать их всех к чертям, обложить матом, которому научился у Бави, а вместо этого приходилось учтиво улыбаться, целовать ручки благородным дамам, вести глупые светские беседы. И как бы соблазнительно не выглядел ломившийся от кулинарных изысков стол – Лоял ограничивал себя строжайшей диетой. Открыто голодать он не мог во избежание конфликтов с отцом, потому хранил свой рацион, состоящий из воды и незначительных перекусов, в секрете. Есть ровно столько, что бы не падать от изнеможения вошло в привычку, ведь сытное и вкусное питание его юношеский максимализм приравнивал к предательству друзей.

И эта назойливая Валентина во время визитов не отставала от него ни на минуту…

Мион умерла этой зимой. Запущенная форма воспаления лёгких. Валентине было скучно в поместье, пока Лоял отсутствовал, и она выгнала служанку во двор на январский мороз, не дав даже куртку накинуть, приказала лепить самого большого снеговика, какой только возможен. Лоял подозревал, что выбор его невесты на Мион пал не случайно. Вероятно, Валентина догадалась об их отношениях.

Перед смертью Мион долго болела, не поднимаясь с кровати, но, разумеется, никто и не думал её лечить. Лоялу тайком удалось навестить её пару раз. Он молча держал девушку за руку. Чувствовал сжигающую её температуру. Вроде, Мион даже не узнавала его – настолько сильным был жар.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-09-20; просмотров: 167; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 34.206.64.143 (0.023 с.)