Когда они вошли в Покой принца, Бави буквально застыл на пороге. Лоял же поспешно прошёл вперёд, на ходу скинув пиджак, развязав тугой галстук, после принявшись за многочисленные пуговицы рубашки.

Дизайнерский интерьер, выполненный в чёрно-синих тонах, эксклюзивная мебель королевских форматов, будто и впрямь позаимствованная из исторических музеев – вот только смотрелась совершенно новой, великолепная люстра, состоящая из тысячи мелких стеклянных фрагментов ювелирной работы, размером, как показалось, больше самого Бави. Сколько, интересно, там было лампочек, что бы осветить всё это огромное помещение? А кровать… ничего подобного он раньше не видел. Из чёрного дуба, высокая, да на ней бы человек десять спокойно улеглось! Четыре резные колонны, установленные по углам, подпирают полог над кроватью, с которого спадают шёлковые, глубокого синего цвет занавески, будто шторы в ванной. Кровать с потолком – ну и причуда! В углу, рядом с торшером в форме деревца сакуры, где на конце каждой веточки закрашенная алым лампочка, нагромождены холсты. Некоторые, видимо из числа законченных, развешены на стенах. Какие-то выполнены маслом, какие-то красками, или углём, подобно наброскам, а на них запечатлены виды поместья – самого особняка, несколько ракурсов осеннего сада, портреты слуг, часто встречаются изображения одной и той же девушки в опрятной форме горничной. Мион. Должно быть, критики сочли бы эти картины поверхностными, но манера передачи перспективы была весьма профессиональна. Выглядели они так, словно распечатанные фотографии. Напротив кровати, в ножнах, закреплённых на стене, покоится катана.

Пока Лоял натягивал чёрную футболку, Бави наконец осмелел и, торопливо скинув кроссовки, сиганул вперёд. Ловко запрыгнув на потрясающее спальное место принца, рыжий с бесовским хихиканьем принялся скакать по пружинистому матрасу. Для него это представилось просторным батутом. Натянув протёртые тёмные джинсы, Лоял присел на край кровати, с умилением наблюдая за энергичным гостем, который подпрыгал к нему и, запыхавшийся, рухнул на колени:

- Аааааабосраться можно! – с счастливой лыбой провозгласил Бави, прижавшись щекой к плечу альбиноса.

- Поверить не могу… у Айны будет ребёнок… - всё ещё пребывая в приятном изумлении, мечтательно повторил Лоял самому себе.

- Я тоже! – Бави бодро вскочил на ноги и машинально подпрыгнул. – но это так здорово! Я буду помогать им, и заботиться о младшем братце!

- Ты сам ещё ребёнок. – улыбнулся Лоял, поймав рыжего за костлявое запястье и вновь опустив на колени, что бы тот по неосторожности не свалился с кровати. – и сколько ещё раз повторять, что это будет твой племянник, а не брат. С чего ты вообще так уверен, что родиться мальчик?

- Уверен! – после Бави вдруг перестал улыбаться, переключив любопытный взгляд на картины, некоторые из которых даже не были завершены. – это всё ты нарисовал? Зашибенно… а меня на таком же большом листке нарисуешь?

- Это называется холст. Нарисую. Только позже.

- Конечно позже! Ух, ни фига себе! А это что за хреновина? – на этот раз в завидущие глаза бросилась катана. – это же та! Ну как её?! Самурайская штука!

- Она самая. – снисходительно улыбнулся Лоял – но я забросил. Без помощи Инга нелегко.

Лоял поднял с прикроватной тумбочки карманные часы на цепочке, целиком изготовленные из серебра. Отец преподнёс их в качестве подарка ещё утром до прихода гостей. Нажатием кнопки с бока открыл крышку и проверил время. Гулянка в честь дня рождения юного наследника продлиться ещё долго, часов пять. Основная половина собравшихся уже напьётся, к окончанию Лоял, возможно, успеет вернуться и, если повезёт, его отсутствия никто даже не заметит:

- Что это?

Бави выхватил часы из его рук. Кому-то это могло показаться грубым, но Лоял к импульсивности друга давно привык и перестал обращать внимание на шабутное поведение рыжего чертёнка:

- Часы. Серебряные. Хочешь, тебе подарю? За них хорошо заплатят.

- Ну нееет! Кто их у меня купит-то? Просекут же, что ворованные. Не, не проктит.

Лоял добродушно усмехнулся серьёзности, с которой мальчик подошёл к делу и, обдумав всё, вернул подарок владельцу:

- Как предусмотрительно. Идём?

*******

По пути в общежитие Лоял накупил целый пакет фруктов, шоколадок и прочих вкусностей, что бы преподнести Айне, но она так ни к чему и не притронулась. Девушка выглядела подавленной, что было совершенно не свойственным ей. Не сразу отвечала на вопросы, улыбалась натянуто и тоскливо. Витала где-то. Айна будто сожалела о том, что рассказала остальным о своей беременности. Похоже, один Лоял заметил столь резкую перемену в настроении девушки. Инг и Бави ослепли от счастья. Глаза будущего отца сияли от восторга, затмевающего все остальные мелочи, он суетился вокруг невесты, обещая горы свернуть ради их ребёнка. Лояла молодой человек активно игнорировал. Они давно стали чужими друг другу, но сейчас, озабоченный единственной мыслью, Инг даже с днём рожденья его не поздравил. А Айна находилась как бы в стороне от всего этого веселья, зато о празднике Лояла вспомнила. Срок беременности был не велик – первый месяц, но рассказать об этом она решилась лишь сегодня.

Когда их навестили несколько друзей из клуба, дабы поздравить почти уже семейную пару, Инг вышел с ними покурить, Бави убежал куда-то, а Лоял с Айной остались одни. И случилось неожиданное. Девушка расплакалась. Навзрыд. Лоял был поражён и совершенно не знал, как на подобно реагировать, как себя повести:

- Я хотела сделать аборт, пока не поздно. Пока Инг ничего не узнал. Но вчера… - захлёбываясь слезами начала свою исповедь Айна, закрыв лицо ладонями. - он сказал, как хотел бы ребёнка. Сказал, что всегда мечтал стать самым замечательным отцом и хочет, что бы именно я родила ему сына. И… и я призналась. Было бы не честно! Он должен был знать… Но я же не… я не хочу этого ребёнка, не хочу, Лоял. Как мы дальше будем теперь жить? На что нам его содержать, а? Я больше не смогу танцевать, а что ещё я умею? Не хочу снова становиться шлюхой… Не хочу… Я всю жизнь заботилась о Бави. Я устала, понимаешь? Всё только начало налаживаться…

- Айна. – Лоял подвинулся ближе, опустив ладонь на её дрожащую коленку.

Он понимал её. Понимал, как ей сейчас страшно. Айне пришлось слишком быстро повзрослеть, взять на себя ответственность за младшего брата. Что бы прокормить его, предоставить им обоим крышу над головой, она соглашалась на самые унизительные поступки, о которых сейчас хотелось бы забыть. И вот когда Бави наконец подрос, стал более самостоятельным – всё грозило начаться по новой. Но сейчас, ведь, Айна была не одна. И Бави, и Инг, и Лоял помогали бы ей всем, чем смогли:

- Они наивные мечтатели, но ты-то другой… Ты должен всё понимать. – девушка уткнулась в плечё альбиноса, не в силах унять рыдания. – рожать нищету, что бы голодала и мучилась потом всю жизнь, как я… Ты, ведь, понимаешь? Не хочу растить ребёнка в этом прогнившем мире… Не хочу… У него нет будущего… Ещё одна крыса в канализации…

Айна разревелась с ещё большей горечью. Казалось, что вот именно в этот момент она выплёскивает всё, что сдерживала в себе долгие-долгие годы, что копилось и мучило девушку, душило комом в груди. Её силы действительно иссякли. Альбинос робко обнял её, ладонью пригладив пышные рыжие волосы. Ни Бави, ни, тем более, Ингу о своих переживаниях она рассказать не могла, а Лоялу доверяла. Он не имел права осудить её страхи:

- Я буду помогать тебе. Ты же знаешь, у меня есть возможность. Отец уже стар, скоро я встану у власти, и всё измениться. Только потерпи.

- Ничего не измениться. Изменишься только ты. Мне не на кого надеяться… Ни мне, ни ребёнку… Инг со своими революционными идеями со дня на день загремит на нары, и это в лучшем случае… Бави слишком ветреный, от него одни хлопоты… А мои родители… Я боюсь стать такой же, как они… Из-за жизни херовой… Очень боюсь… Мой ребёнок никогда не сможет мною гордиться, он будет меня ненавидеть… Я не знаю, что мне делать, Лоял… Не знаю…

15.

**45 год \ настоящее \

Автоматная очередь затихла. Оружие выпало из рук на залитый кровью асфальт. Лоял неподвижным, ледяным взглядом наблюдал, как у очередного поверженного врага подкашиваются колени, когда из его плоти скользящим движением выходит лезвие катаны. И вот он уже лежит у ног Самурая, судорожно зажимая рану в животе. Альбинос хорошо знаком с человеческой анатомией, знает, куда наносить удар, что бы не повредить жизненно важные органы – причинить адскую боль, но не убить. Скоро подоспеет подмога и спасёт его, а он, доставленный в штаб, передаст Ингу привет от дорогого брата. Двое других омеловцев из ночного патруля уже мертвы. Их тела остывают.