Феноменологическая социология 


Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Феноменологическая социология



Именно этому направлению, становление которого происходило в первой половине XX века, социология обязана тем, что предметом научного теоретизирования стала повседневная жизнь людей. До этого времени миру повседневности в истории общественной мысли если и уделялось внимание, то в контексте противопоставления чему-то другому, более истинному, более достойному Философия с самого начала своего существования искала истину не в изменчивой повседневности, но в другом мире, в частности в мире познания. В классической методологии жизнь и познание оказывались в непересекающихся плоскостях: Нововременной Познающий Разум всегда ориентирован на реальность, максимально «очищенную» от жизненных переживаний субъекта познания, на мир, который только можно познавать и осваивать, но в котором невозможно жить.

Предтечей этого направления социологической мысли можно считать феноменологическую философию и прежде всего выдающегося немецкого философа Эдмунда Гуссерля (1859—1938). Именно Гуссерль, обозначив проблему кризиса европейской науки, обосновал необходимость для социальных наук обращения к повседневной жизни человека, разработав ключевое для феноменологической социологии понятие жизненного мира.

Предметом феноменологии, по Гуссерлю, является тот мир, с которым человек вступает в отношение в своем познании. Опыт человека в мире есть часть его опыта жизни в мире совместно с другими людьми. Мир, который кажется нам несомненным, основан на доверии к нему. Этот само собой разумеющийся мир непосредственно переживаемого опыта Гуссерль называет жизненным миром. Он является миром вещей, каким мы его воспринимаем до и вне всякой науки. Этот мир просто существует, он сам себя утверждает и не требует никаких дополнительных обоснований. По отношению к нему мы обладаем естественной установкой, которая всегда непроблематична. Естественная установка является нерефлексируемой (т.е. неосознаваемой) и постоянно подтверждает себя через рутину повседневного повторения одного и того же. Жизненный мир есть несомненная реальность, т.е. не подлежащая сомнению основа естественного мировоззрения.

Последователь Гуссерля, основатель феноменологической социологии, американский социолог Альфред Шюц (1899—1959) главной своей задачей считал прояснение самой природы исследования в общественных науках. Как возникают понятия в общественных науках и как они относятся к миру и человеку? Ответить на эти методологические вопросы, по Шюцу, невозможно без анализа процесса приобретения человеком социального опыта как дорефлексивной, непосредственно переживаемой реальности, и того, как этот опыт определяет общение с миром, т.е. без исследования конституирования мира сознанием и конструирования человеком своего мира. Только таким образом, изучая предельные основания социальности, отвечая на вопрос «как возможно общество?», можно, по Шюцу, построить новую методологию социальной науки, участвуя тем самым в разрешении кризиса нововременной формы науки, обозначенного еще Гуссерлем.

В построении новой методологии социальных наук А.Шюц отправлялся от гуссерлевского «жизненного мира» и от вебе-ровского понимания социального действия как такого действия, «которое по предполагаемому действующим лицом смыслу соотносится с действиями других людей и ориентируется на него».

Первая главная его книга «Смысловое строение социального мира», вышедшая в 1932 г. в Вене, посвящена описанию

структур социального мира с точки зрения действующего субъекта, прослеживанию перехода от непосредственного личного опыта к социальному как объективному. Фактически — это систематическое описание познания социального мира: Шюц последовательно прослеживает процесс социального познания от субъективно подразумеваемого смысла индивида до понятий социальной науки, претендующих на объективность. Его новая социология — это фактически социология познания, где четко устанавливается связь между повседневным миром человека и теоретическими понятиями науки. При этом мир повседневности — это верховная, первичная реальность, по отношению к которой наука (как, впрочем, и другие «конечные области значений», в терминах Шюца — мир игры, мир фантазий) выступает лишь квазиреальностью (псевдореальностью).

Не случайно главную задачу социальных наук он формулирует так: «науки об истолковании и объяснении человеческого действия и мышления должны начать с описания базовых структур донаучного знания, которое является само собой разумеющейся реальностью для людей с естественной установкой. Эта реальность представляет собой и «повседневный жизненный мир».

Жизненный мир, по Шюцу, — это, во-первых, область реальности, где только и возможно взаимодействие с соплеменниками, «строительство» общей среды коммуникации, особая реальность, свойственная лишь человеку; во-вторых, область реальности, которая свойственна в качестве простой данности нормальному бодрствующему взрослому человеку в здравом рассудке. Простая данность значит здесь переживание действительности как само собой разумеющейся, как непроблематичной, как несомненной; в-третьих — это интерсубъективный мир, который изначально воспринимается как мир, общий с другими людьми, мир, в котором люди взаимно воспринимают друг друга и имеют значение друг для друга; в-четвертых — это и мир действий, поступков. Это действительность, которую люди изменяют и которая изменяет их.

Можно сказать, что наша естественная установка в отношении мира повседневной жизни определяется нашим прагматическим мотивом. Мы действуем в нашем жизненном мире, который сам по себе дает рамки нашему мышлению и действию.

Каким же образом происходит конституирование социального мира? Прежде всего, Шюц делает акцент на несовместимости индивидуальных позиций Я и Другого. Каждая индивидуальная позиция определяется биографической ситуацией: обстоятельствами рождения, взросления, воспитания. Для каждого индивида она уникальна и потому превращает «мир вообще» в «мой собственный мир» каждого конкретного человека. Биографическая ситуация создает перспективу видения, где индивид оказывается как бы центром мира, откуда он интерпретирует мир. Здесь термин «перспектива» означает не проект будущего, но особый индивидуальный способ интерпретации. Вместе с тем биографические ситуации имеют и много общего: в процессе воспитания и образования создается знание, которое одновременно является и общим знанием, разделяемым многими. Это накопленное индивидом знание, представляющее собой сплав личного непосредственного прошлого опыта переживаний и опыта других людей, переданного родителями, учителями, выступает основой для определения каждой новой ситуации, действия в ней, нового опыта. Здесь накопленный опыт (запас знаний) есть типичное знание, с которым сравнивается новая ситуация, требующая решения.

Типизация начинается тогда, когда имеющийся прошлый опыт можно поставить в смысловую связь с решением новой проблемы, с новым переживаемым опытом. Смысл возникает тогда, когда все наше рефлексивное Я используется в текущих новых переживаниях. Смысл здесь не что иное, как «самоистолкование переживания о новом переживании», по яркому выражению А.Шюца. Если типичное знание оказывается адекватным новой ситуации, т.е. оказывается эффективным, то оно переходит в разряд привычного знания, использование которого происходит «автоматически» в повседневных, рутинных операциях. Так каждый человек упорядочивает мир, так формируется его непротиворечивая повседневная «теория», содержание здравого рассудка, которое расставляет все на свои «правильные» места, оберегая нас от сомнений.

Важнейшая методологическая проблема, рассматриваемая в феноменологической социологии, — это процесс формирования понятий и теории в общественных науках, его принципиальное отличие от естественных наук. Еще раз повторим: в повседневной жизни люди руководствуются обыденным знанием различных сфер социального мира, в котором они живут. Этого знания, которое, по Шюцу, часто непоследовательно и «представляет все степени ясности и отчетливости, начиная с глубокого понимания... и кончая слепой верой», тем не менее достаточно, чтобы наладить взаимоотношения с людьми, культурными объектами, социальными институтами. Обыденное знание, по Шюцу, так же, как и любое другое знание о мире — научное например, включает мыслительные конструкции, синтез, обобщение, формализацию, идеализацию, специфичные для соответствующего уровня организации мысли. Естественные науки, строя свои теории в строгом соответствии с принципами формирования понятий в науке, абстрагируются от обыденного знания, поскольку мир природы в том виде, в каком он исследуется естествоиспытателями, ничего «не значит» для молекул, атомов, электронов. Но сфера изучения обществоведа — «социальная реальность» имеет специфическое значение и конкретную структуру для людей, живущих, действующих и думающих в ее пределах». С помощью конструктов обыденного сознания люди интерпретируют этот мир, который они воспринимают как реальность их повседневной жизни. Поэтому, по Шюцу, идеальные объекты, сконструированные обществоведом для познания этой реальности, т.е. понятия, должны извлекаться из идеальных объектов, сконструированных обыденным сознанием, т.е. быть конструктами второго порядка, конструктами конструктов. Вместе с тем понятно, что конструкты первого порядка (обыденное знание) всегда субъективны, т.к. представляют собой личностную интерпретацию индивидом мира, в котором он живет, его определение ситуации.

Это означает, что социальные науки, создавая свои конструкты второго порядка — понятия и теории, должны включать ссылку на субъективно значащее действие, т.е. на значение, которое действие имеет для действующего индивида: ведь именно оттуда берет свое начало социальная реальность.

В то же время общественные науки, как и все эмпирические науки, должны, по Шюцу, быть объективными в том смысле, что подлежат контролируемой проверке и не должны ссылаться на личный неконтролируемый опыт исследователя. Главная проблема здесь в том, как примирить противоречивые принципы, как сформировать объективные понятия и объективно проверяемую теорию субъективно значащих структур. Выход из этой проблемной ситуации Шюц видит в том, чтобы понятия научной теории, «эти гомункулусы, которыми обществовед заселяет свою модель социального мира повседневной жизни», строились, во-первых, в соответствии с требованиями логической последовательности (непротиворечивости), что гарантирует их объективность, во-вторых — в соответствии с требованиями адекватности. Здесь адекватность понимается как их совместимость с конструктами повседневного сознания. Признаком такой совместимости, по Шюцу, является понятность научных конструктов действующим субъектам.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2016-07-16; просмотров: 313; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.206.13.112 (0.022 с.)