Механизм влияния в лидерстве

Согласно проведенному в 1.2 анализу трактовок лидерства, к числу доминирующих сегодня относится понимание его как процесса влияния. Но что понимается под влиянием приме­нительно к лидерству?

Идентификация как механизм влияния. Р. Лорд и его кол­леги, например, основываясь на материалах ряда литератур­ных источников [Ваггу & \Уа15оп, 1996; Каг.г & Капп, 1966], дают следующий ответ на поставленный выше вопрос. «Вли­яние, - пишут они, - есть процесс, посредством которого ин­дивид (источник влияния) выбирает определенные способы поведения, будучи уверен, что именно они, а не какие-либо иные факторы, явятся причиной изменений в действиях дру­гого индивида (объекта влияния)» [Ього! ег. а1., 2001. Р. 299].

Подобный взгляд на влияние, фактически предполагающий специальное его планирование и поиск способа реализации скорее, как мне кажется, относится к лидерству, взятому не в собственно психологическом, а в управленческом, организа­ционном понимании этого феномена. На что, кстати, указы­вают и литературные источники, послужившие основой при­веденного выше определения.

Что же касается лидерства как именно психологического (или, точнее, социально-психологического) феномена, то в этом слу­чае более продуктивной представляется точка зрения ряда ав­торов [Гибш и Форверг, 1972; Но11апс1ег & ДиНап, 1969], со­гласно которой влияние рассматривается как проявление идентификационного процесса. Говоря более конкретно, речь идет об идентификации последователей с лидером. Данная точка зрения и положена в основу дальнейшего обсуждения механизма влияния в лидерстве. Но прежде чем представить

5. О влиянии в более широком понимании, безотносительно к лидерству, мо­жно прочитать в ряде публикаций последних лет: [Зимбардо и Ляйппе, 2000; Куницына и др., 2001; Чалдини, 1999].

соответствующие исследовательские данные, необходимо хо­тя бы вкратце остановиться на содержании самого понятия «идентификация».

Согласно анализу литературных данных [Кричевский, 1985; Кричевский и Дубовская, 1981], несмотря на имеющиеся раз­личия в предлагаемых исследователями трактовках иденти­фикации, обнаруживается и нечто общее в ее понимании. Этим общим является акцентировка большинством авторов момента влияния во взаимоотношениях людей, «запечатлен­ного» в феномене идентификации.

Отмечаемые специалистами идентификационные проявления типа уподобления значимому другому, отождествления с ним, заимствования важных личностных его характеристик, согла­сия на контроль с его стороны и т. п. - все это не что иное, как результат влияния, оказываемого значимым другим на окру­жающих его индивидов. Следовательно, есть основание пола­гать, что феномен идентификации характеризует собой вли­яние, оказываемое одним из участников взаимодействия на других его участников. Подобное влияние выражается в стремлении этих других следовать определенным личност­ным и поведенческим характеристикам влияющего лица и воспроизводить их в своем поведении.

Иными словами, операционально идентификация может рас­сматриваться как следование поведенческим или личностным характеристикам другого лица, как реальное их воспроизведе­ние либо в сходных поведенческих актах, либо в символических эквивалентах поведения. Последнее подразумевает, что иден­тификация не сводится к слепой имитации поведения, как это бывает в случае подражания. Скорее речь идет об усвое­нии мотивации поступков значимого другого (модели). Это значит, что, даже не будучи тождественными, действия субъ­екта идентификации и модели тем не менее «созвучны но на­строению» [Бронфенбреннер, 1976].

Как же разворачивались исследования идентификации в ли­дерстве?

98_____________ Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

История вопроса. Начало немногочисленным попыткам изу­чения идентификации в групповом поведении, в частности в связи с феноменом лидерства, положено классической работой 3. Фрейда [1925]. Он рассматривал идентификацию, понимав­шуюся им как сугубо эмоциональный феномен, в качестве ре­шающего и универсального условия группообразования. При­чем, согласно 3. Фрейду, первичным моментом образования группы является идентификация ее членов с лидером, а уже затем, через посредство общности «Я-идеала», - и друг с дру­гом. Таким образом, создатель психоанализа одним из первых обратил внимание на очень важный аспект межличностного влияния в группе, относящийся к идентификации ее членов (по современной терминологии - последователей) с лидером. Позднее, в рамках опять-таки психоанализа, к вопросу о вза­имосвязи между идентификацией и лидерством обратился Ф. Редл [Кес11, 1942]. Лидер рассматривался им как главный объект идентификации в группе, как важнейший источник меж­личностного влияния - центральная фигура, по терминологии автора. Интерпретация этого факта получила со стороны Ф. Редла чисто психоаналитическую трактовку. Идентифика­ция с лидером объяснялась как следствие функционирования защитных механизмов, актуализации агрессивных тенденций, переживания чувства вины, страха и т. д. Гораздо более реалистичный анализ проблемы был дан в ра­боте известных специалистов в области лидерства Е. Холлан-дера и Д. Джулиана [НоИапа'ег &.]иНап, 1969]. По их мнению, идентификация с лидером во многом зависит от представле­ний последователей о лидерской роли, обусловливающих при­нятие или непринятие определенного члена группы в качест­ве ее лидера. Предполагалось также, что идентификация последователей с лидером подразумевает наличие между ни­ми важных психологических связей, существенно сказываю­щихся на способности лидера оказывать влияние. Ученые, кроме того, вполне резонно ставили вопрос о необходимости строго научного изучения причин и последствий идентифи-

. 1.2. Механизм штдппл _ц,...„-^-_______________

кации с лидером, подчеркивая, что лабораторное эксперимен­тирование в этом случае принесет мало пользы. Необходима работа с реальными группами за пределами лаборатории. До некоторой степени сходную точку зрения относительно идентификации в лидерстве высказывали в свое время и не­мецкие социальные психологи Г. Гибш и М. Форверг [1972]. Рассматривая ряд функций лидерства, они отмечали, что ча­стная функция управления выпадает на долю лиц, которые могут служить объектом идентификации. Последняя, по мне­нию ученых, во многом зависит от имеющихся у людей пред­ставлений о лидере, а также от индивидуального опыта субъ­ектов идентификации (например, в объекте идентификации, т. е. модели, люди могут усматривать черты своего отца). Материалы немногочисленных работ по обсуждаемой пробле­матике позволили предположить, что:

• лидер является наиболее ярким объектом идентифика­
ции в группе;

• одно из условий идентификации с лидером состоит в
необходимости наличия у последователей определенных пред­
ставлений о лидере, лидерской роли;

• идентификация последователей с лидером может уси­
ливаться благодаря развитию между ними тесных психоло­
гических (эмоциональных) связей.

Замечу, однако, что какие-либо конкретные эмпирические факты в поддержку этих предположений в обсуждавшихся выше работах, ввиду их преимущественно теоретического ха­рактера, отсутствовали. Данное обстоятельство обусловило проведение серии эмпирических исследований с целью про­верки указанных гипотез.

Эмпирическое изучение идентификации в лидерстве. Оно про­водилось мной с сотрудниками (Е. М. Дубовская, М. А. Хаза-нова) в несколько этапов на протяжении ряда лет. Полученные результаты изложены в диссертационных работах [Дубовская,

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

5.2. Механизм влияния в лидерстве

 

1984; Кричевский, 1985] и ряде публикаций [см., например: Ду-бовская и Кричевский, 1980; Кричевский и Дубовская, 1981]. Ниже приводятся небольшие фрагменты выполненных иссле­дований, представляющие, как мне кажется, не только научный, но и методический интерес.

Вначале, однако, несколько слов об объекте исследования. Эмпирическая работа проводилась в ученических (главным образом) и спортивных (команды в игровых видах спорта) коллективах старшеклассников. Выбор данной возрастной группы во многом был обусловлен особенностями методики измерения идентификации - экспериментальным сочинени­ем (его содержание приводится чуть ниже), - требующей от респондента значительного самораскрытия, откровенности, непосредственности, т. е. качеств, гораздо чаще проявляющих­ся в юности, нежели у взрослых. Вместе с тем методика рас­считана на достаточно высокий уровень рефлексии респон­дентов, что ограничивает ее применение в более ранних возрастных группах.

Приведу фрагмент исследования, проведенного в 14 учени­ческих коллективах старшеклассников Москвы и Московской области и полностью описанного ранее [Кричевский и Дубов­ская, 1981].

Методическое отступление. Идентификация со свер­стником выявлялась посредством экспериментального сочинения. В основу методики была положена сфор­мулированная выше операциональная трактовка иден­тификации. Инструкция к экспериментальному сочи­нению предлагала респонденту:

1. Рассказать, какие черты характера и особенности по­
ведения одноклассника (одноклассников) респонденту
больше всего нравятся, какими из этих черт он хотел бы
обладать. Описать ситуации, в которых подобные чер­
ты характера или манера поведения одноклассника рас­
крылись наиболее ярко.

2. Написать, не замечал ли респондент за собой в ка­
ких-либо ситуациях стремления поступать так же, как
этот человек.

 

3. Указать, не замечал ли респондент каких-либо из­
менений в своем характере под влиянием кого-то из
одноклассников. Если такие изменения имеют место,
в чем они выражаются? Повторяет ли респондент чер­
ты характера своего одноклассника, в каких ситуаци­
ях это особенно заметно?

4. Отметить, не является ли кто-нибудь из однокласс­
ников образцом для респондента в каких-либо поступ­
ках в той или иной ситуации. Не задумывался ли ре­
спондент, прежде чем совершить какой-то поступок, а
как бы поступил в этом случае его одноклассник? Ес­
ли это имело место в действительности, требовалось
описать такие случаи подробнее.

При анализе сочинений проявлениями идентифика­ции считались:

• желание следовать чертам характера или поступ­
кам своего товарища;

• реальное их воспроизведение, по мнению рес­
пондента, в каких-то ситуациях;

• определенные характерологические и поведен­
ческие изменения под влиянием сверстника;

• отношение к однокласснику как к образцу;

• сопоставление предполагаемого собственного по­
ступка с воображаемым поведением одноклассника.

При обработке сочинений из них выписывались все ка­чества учеников данного класса, но которым отмеча­лась идентификация (эти качества были нгшапм ш)еп-тификацгюнными). Фиксировалась частота упоминания каждого качества, и выяснялось, сколько таких упоми­наний приходится на долю каждого ученика.

Лидерство измерялось специальным опросником, вы­являвшим суммарный уровень социальной активнос­ти учащихся в трех сферах жизнедеятельности класс­ного коллектива:

 

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

12. Механизм влияния в лидерстве

 

Еще одним важным доказательством преимущественной иден­тификации с лидерами-сверстниками является тот факт, что именно лидерам приписывалось наибольшее число иденти­фикационных качеств, причем таких, которые в том или ином классе представляли для респондентов особую ценность.

Возможно, читателю будет интересен набор наиболее ярких идентификационных качеств, выявленных в опи­сываемом исследовании (прошу обратить внимание -конца 1970-х - начала 1980-х годов). Вот их перечень: доброта, отзывчивость, хороший товарищ, трудолюбие, оптимизм, смелость, ответственность, принципиаль­ность, честность, общительность, воля, коллективизм.

В-третьих, обнаружилось влияние эмоционального фактора на идентификацию с лидерами. Так, оказалось, что у 50% ре­спондентов, в той или иной мере испытывавших влияние ли­деров, имело место совпадение выбора высокостатусного парт­нера по «эмоциональному вопросу» с предпочтением того же партнера в качестве объекта идентификации в эксперимен­тальном сочинении. Это позволяет думать, что фактор эмо­ционального предпочтения способен усиливать идентифика­цию членов коллектива с лидерами и вполне согласуется с литературными данными [Но11апс1ег &,]иНап, 1969].

Дополнительно Е. М. Дубовская [1984] в исследовании, про­веденном в юношеских спортивных командах, рассмотрела связь между идентификацией и структурными компонента­ми лидерства. Оказалось, что как объекты идентификации эмоциональные лидеры значительно (в количественном выра­жении) превосходят деловых лидеров. Это лишний раз под­черкивает роль эмоционального фактора в усилении влияния лидера на последователей.

Итак, материалы эмпирических исследований подтверждают выдвинутые ранее предположения о том, что в группе лидер является наиболее ярким объектом идентификации. Причем последняя может усиливаться за счет тесных психологических связей между лидером и последователями.

11у а в какой мере представления последователей о лидере, лидерской роли стимулируют их к идентификации с лиде­ром? Ответ на этот вопрос также в определенной степени со­держится в полученных нами [Дубовская и Кричевский, 1980; Кричевский и Дубовская, 1981] данных. Замечу еще, что они довольно хорошо «работают» в поддержку гипотезы о нали­чии особого социально-перцептивного механизма разверты­вания идентификационного процесса. Суть гипотезы состоит и следующем.

В основе идентификации со значимым другим (в частности, лидером) в значительной мере лежит процесс межличност­ной перцепции, заключающийся в сличении эталонных (т. е. особо ценимых индивидом в других людях) качеств субъек­та идентификации с ценными для него качествами (характе­ристиками) значимого другого. Если эти характеристики зна­чимого другого входят в эталонный ряд качеств субъекта идентификации, но в реальной жизни развиты у него слабо или вообще отсутствуют и он хотел бы развить их у себя в будущем, - в таком случае вполне вероятна идентификация со значимым другим по каким-то поведенческим или лично­стным параметрам.

Опишу вкратце методический инструмент, использованный для проверки указанной гипотезы.

Методическое отступление. Респондентам предлага­лось дать ответ по следующим пунктам специально разработанного мной самоперцептивного опросника:

1. Какие качества, черты характера ты особенно це­
нишь в людях?

2. Как ты думаешь, какие из этих качеств, черт харак­
тера у тебя развиты слабо или совсем отсутствуют?

3. Какие из отсутствующих или слабо развитых у те­
бя качеств, особенно тобой ценимых, ты хотел бы раз­
вить у себя в будущем?

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

3.2. Механизм влияния в лидерстве

 

4. Какими, по-твоему, качествами, чертами характера должен обладать лидер классного коллектива?

Используя материалы экспериментальных сочинений и ответов на пункты опросника, по каждому обследован­ному классу можно было составить 5 рядов качеств так, что номер каждого ряда начиная со второго строго от­вечал номеру соответствующего пункта опросника:

1-й ряд - идентификационные качества (ИК), т. е. взя­тые из сочинений качества, по которым в данном клас­се осуществляется идентификация;

2-й ряд - эталонные качества (ЭК), т. е. качества, ко­торые особенно ценятся в людях учащимися данного класса;

3-й ряд - слабо развитые или отсутствующие эталон­ные качества учеников данного класса (СиОЭК);

4-й ряд - слабо развитые или отсутствующие эталон­ные качества, предпочтительные в данном классе для дальнейшего развития (ЭКР);

5-й ряд - качества, которыми, по мнению учащихся, должен обладать лидер классного коллектива (ЛК).

Затем выявлялось наличие значимой связи между ИК, с одной стороны, и ЭК, СиОЭК, ЭКР, ЛК соответст­венно, с другой. Необходимые расчеты производились с помощью специального математического критерия, разработанного С. В, Чесноковым и предназначенного для определения связи между близкими по длине ря­дами признаков (свойств, качеств), исходя из общно­сти признаков, образующих эти ряды. Подробно кри­терий описан ранее в работах: [Дубовская, 1984; Дубовская и Кричевский, 1979].

Полученные с помощью экспериментальных сочинений и са­моперцептивного опросника данные показали, что в большин­стве своем связи между интересующими нас рядами призна­ков оказываются значимыми. Содержательно каждая такая значимая корреляция свидетельствует о том, что признаки, со-

ставляющие один из указанных рядов, преимущественно вхо­дят и в другой. Например, качества, которые для многих уча­щихся выступают как эталонные, в подавляющем большинст­ве классов являются одновременно и идентификационными.

Интересно, что треть респондентов, как и предполагалось, стремится идентифицироваться со значимым другим (как пра­вило, лидером) именно по тем характеристикам, которые, бу­дучи компонентами их эталонного ряда, реально в нем либо отсутствуют, либо выражены крайне слабо, но развитие ко­торых респонденты считают для себя необходимым в буду­щем. Вот примеры:

«Больше всего мне нравится в ней (однокласснице) общительность, умение разговаривать с людьми, хоро­шо ориентироваться в трудных ситуациях. Мне не хва­тает общительности... Я часто замечаю, что подражаю ей именно в разговоре. Я стала смелее в общении с людьми» (из сочинения Валентины Л.). «Мне очень нравится в любом человеке хладнокровность, просто­та мысли и трезвость рассуждений. Этими чертами ха­рактера обладают Вера Р. и Павел Ч., мои однокласс­ники... Эти черты привлекают меня больше всего, так как они отсутствуют у меня, и я очень хочу развить их в себе» (из сочинения Ларисы В.).

Если гипотеза о механизме развертывания идентификацион­ного процесса верна, она в значительной мере позволяет объ­яснить, почему с лидером идентифицируются чаще, чем с по­следователем. Ведь характеристики лидера в силу их ценности и значительного количественного выражения гораздо чаще находят «отклик» в имеющемся у члена группы эталонном наборе признаков, нежели характеристики последователя. Вполне вероятно поэтому, что именно лидерские характери­стики являются теми свойствами (качествами), к воспроиз­ведению которых прежде всего стремится индивид. Отсюда большая вероятность идентификации с высокостатусным чле-ном коллектива.

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

.13. Динамика лидерства

 

Наконец, в качестве заслуживающего внимания факта отме­чу, что в подавляющем большинстве обследованных классов обнаружились значимые связи между рядами ИК и ЛК. Этот факт, учитывая значительный процент идентификационных сочинений, посвященных классным лидерам, несомненно, сви­детельствует в пользу гипотезы, согласно которой наличие у последователей определенных представлений о лидере явля­ется одним из условий идентификации с ним.

Подведем некоторые итоги. Материалы проведенных иссле­дований (полная их сводка содержится в работе: [Кричевский, 1985]) позволяют говорить об особой функции идентификации в лидерстве. Суть ее состоит в том, что именно через посред­ство идентификации реализуется и запечатлевается влияние, оказываемое лидером на последователей. Иными словами, иден­тификация выступает в качестве своеобразного «внутренне­го» условия развертывания межличностного влияния, харак­теризующего динамику лидерского процесса, или как один из механизмов функционирования лидерства.

Вместе с тем идентификация может рассматриваться и в ка­честве своеобразной результирующей межличностного влия­ния. Это дает основание для двоякой ее интерпретации: и как процесса, и как результата. Именно последняя форма иденти­фикации наиболее часто встречалась в сочинениях старше­классников, поскольку им, очевидно, легче было фиксировать у себя последствия влияния значимого другого, нежели ана­лизировать сам процесс принятия этого влияния.

К сказанному следует добавить одно приниципиальное заме­чание. Как мы знаем, лидерство не является процессом одно­направленного влияния по схеме «лидер -» последователь», где стрелка указывает направление влияния; напротив, ли­дерство представляет собой процесс двунаправленного влия­ния по схеме «лидер «♦ последователь».

Следовательно, правомерно говорить не только об идентифи­кации последователей с лидерами, но и об идентификации

мидеров с последователями. Хотя подобный вопрос специаль­но здесь не рассматривался, можно сказать, ссылаясь на дан­ные Е. М. Дубовской [1984], что такого рода идентификация действительно имеет место. Согласно этим данным, в 71% сочинений лидеров ученических коллективов описываются проявления идентификации с одноклассниками. Причем «ге­роями» примерно половины сочинений являются учащиеся-последователи.

От обсуждения механизмов лидерства перейдем далее к рас­смотрению его динамики.

Динамика лидерства

Понимание лидерства как процесса, разворачивающегося в групповом взаимодействии (а такое понимание, замечу, в той или иной форме неоднократно звучало в предыдущих пара­графах и главах), требует обязательного изучения динамики обсуждаемого феномена, его трансформаций на разных эта­пах жизни конкретной социальной группы. К сожалению, во­прос этот, особенно в содержательной своей части, разработан пока что довольно слабо.

Как показывает специальный анализ [Кричевский, 1985; Кри­чевский и Рыжак, 1985], немногочисленные исследования, в той или иной мере касающиеся динамики лидерства, удобнее нсего сгруппировать по двум основным направлениям.

Одно из них, непосредственно к проблематике лидерства не относящееся, включает работы, лежащие в плоскости анали­за закономерностей и этапов группового развития. В рамках этого направления и в зависимости от исходных теоретичес­ких представлений относительно развития группы обраще­ние исследователей к лидерству носит двоякий характер, а именно:

• в связи с пониманием его как важного элемента группо­вой структуры, возникновение и упрочение которого свиде-

110____________ Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

тельствует об определенном качественном изменении в дина­мике группового процесса, о переходе группы на новый, бо­лее высокий уровень функционирования;

• в связи с акцентировкой внимания на последовательно сменяющих друг друга на вершине статусной иерархии груп­пы ролях делового и эмоционального лидеров как следствии преобладания соответствующего вида групповой активности -деловой или эмоциональной.

Другое выделяемое мной исследовательское направление свя­зано с проблематикой лидерства непосредственно. Относя­щиеся к нему работы выполнены главным образом в тради­циях так называемого ситуационного подхода, трактующего лидерство как функцию групповых ситуаций (см. 1.3). При­чем в конкретном эмпирическом исследовании аналогом ситуации чаще всего выступает переменная задачи. Именно изменения «задачного» контекста группы способны, как по­казывают экспериментальные данные (см. 2.1), значительно влиять на перераспределение позиций в статусной иерархии группы, приводя к периодической смене ее лидеров и сообщая лидерскому процессу известную динамичность.

Кроме того, обсуждаемый здесь вопрос частично затрагивал­ся и в ряде исследований, не вписывающихся строго в рамки названных выше направлений. Имеются в виду некоторые факты, полученные, например, при изучении структурно-функциональных аспектов лидерства, а также процессов меж­личностного влияния в группах (подробнее об этом см.: [Кри-чевский и Рыжак, 1985]).

В целом же, судя по данным обзоров ведущих специалистов [СЬетегз, 2001; Но11апс1ег, 1985; Ьогс! е1 а1., 2001], динамика ли­дерства остается пока далеко на периферии исследовательско­го интереса. Тем не менее, как будет показано чуть ниже, изу­чение данного вопроса отнюдь небесполезно: оно позволяет лучше уяснить некоторые моменты функционирования обсуж­даемого феномена, а также проверить валидность используе-

мых применительно к нему теоретических схем. С этой целью остановимся далее на отдельных исследовательских данных, относящихся к динамике лидерства в группах стационарного и временного типа.

Динамика лидерства в группах стационарного типа. Имеют­ся в виду группы, существующие достаточно длительное вре­мя, т. е. имеющие определенную историю жизни. Исследова­ние динамики лидерства в такого рода группах, особенно если их состав достаточно стабилен, - занятие весьма неблагодар­ное. Дело в том, что сколько-нибудь заметные изменения в структуре лидерства случаются в подобных группах лишь по прошествии достаточно длительного времени. И, как показы­вает собственный исследовательский опыт [Кричевский, 1985; Кричевский и Рыжак, 1985], обнаружить их чрезвычайно трудно. Тем не менее на одном из интересных, на мой взгляд, аспектов динамики лидерства в стационарной группе стоит все же остановиться.

Речь пойдет о феномене «генерализации статуса*, впервые описанном М. Уэбстером и Д. Дрискеллом [АШэзЬег & БпзкеЦ, 1983]. Суть феномена состоит в том, что статусные характе­ристики индивидов, связанные с членством в других социаль­ных группах и первоначально внешние к ситуации межлично­стного взаимодействия в какой-либо конкретной группе (так называемый «внешний» статус), будучи привнесенными в эту ситуацию, начинают оказывать значительное влияние на осо­бенности разворачивающегося взаимодействия, в частности на «внутренний» статус самих его участников. По данным обзора Ц. Риджуэй [Ш(1§ешау, 2001], к числу ха­рактеристик носителя «внешнего» статуса, обусловливающих готовность членов группы к принятию его влияния, т. е. фак­тически признание его лидером, могут быть отнесены тендер, раса, возраст, учебные достижения, специальные умения. При­чем влияние упомянутых характеристик имеет место лишь в случае их релевантности решаемым группой задачам.

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

3.3. Динамика лидерства

 

Аналогичные данные приводятся также Д. Ливайном с соав­торами [Ьеуте е^ а1., 2001] в связи с анализом поведения но­вичков в малой группе. Ученые отмечают, что новички с вы­соким «внешним» статусом нередко привносят в жизнь группы важные для ее функционирования психологические ресурсы типа специальных знаний, опыта, мотивации и т. д. Вследст­вие этого они начинают рассматриваться как более полезные для достижения групповых целей члены, приобретают высо­кий «внутренний» статус, выдвигаются на лидерские роли.

В подтверждение некоторых выводов упомянутых выше уче­ных приведу далее несколько конкретных примеров из иссле­довательской практики.

Пример 1. Ряд лет назад мной проводилось исследование структуры лидерства в одной из столичных баскетбольных команд девушек. В то время она являлась не только сильней­шей в городе, но и выиграла чемпионат страны в своей воз­растной группе.

Измерение структуры лидерства в команде проводилось дваж­ды, с интервалом более чем в полтора года. Первое тестиро­вание имело место, когда члены команды были еще школь­ницами, второе - спустя полгода после окончания школы.

Среди прочего были выявлены определенные изменения в по­зициях двух спортсменок - Н. и Ч. В период первого тести­рования Н. - признанный экспрессивный и абсолютный ли­дер команды, бессменный в течение ряда лет ее капитан (третья позиция в структуре инструментального лидерства). Ч. в это время занимала вторые позиции в структурах экс­прессивного и абсолютного лидерства, четвертую - в струк­туре инструментального лидерства.

Ко времени второго тестирования положение этих спортсме­нок в команде разительно меняется. Ч. выходит на первые ме­ста в структурах экспрессивного и абсолютного лидерства, будучи третьей по инструментальному параметру, и стано­вится капитаном команды. Н. занимает второе, третье и пятое

места в структурах соответственно экспрессивного, абсолют­ного и инструментального лидерства.

Изменения в статусе спортсменок вызваны, на мой взгляд, следующими обстоятельствами. Во-первых, в последние пол­тора года, т. е. в период между обоими тестированиями, Ч. на­много прибавила в спортивном мастерстве, вошла в сборную команду девушек столицы. Н. это сделать не удалось. Во-вторых, после окончания средней школы обе девушки по­ступали на химический факультет МГУ. Успешно сдав экза­мены, Ч. прошла по конкурсу и стала студенткой. Н. посту­пить не смогла и устроилась работать на том же факультете лаборантом. Обе девушки играли за факультетскую команду, причем ее капитаном выбрали Ч., попавшую одновременно и в сборную команду университета.

Таким образом, можно выделить ряд профессиональных (при­менительно к сфере спортивной деятельности) и социальных (престиж статуса студента МГУ) факторов, несомненно, по­влиявших на изменение позиций Ч. и Н. в юношеской коман­де примерно за полуторагодичный период. Тем более что по результатам первого тестирования они располагались доволь­но близко друг от друга в статусной иерархии команды. В описанной выше ситуации нетрудно заметить действие фе­номена «генерализации статуса». Приобретенные Ч. престиж­ные (естественно, для определенной среды и своего времени) характеристики (высокий «внешний» статус) как бы транс­формировались в ее более высокий «внутренний» статус -соответствующую позицию в команде. Пример 2. В 80-е годы моя аспирантка Т. X. Аунапуу [1984] изучала детерминанты межличностного статуса в коллективах эстонских старшеклассников. Было, в частности, показано, что учащиеся, чья социокультурная микросреда характеризова­лась более богатым духовным и эмоциональным содержанием, способствовавшим их личностному обогащению (в смысле приобретения разнообразных знаний и умений, формирова-

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

3.3. Динамика лидерства

 

ния социально ценных установок и интересов и т. п.) и давав­шим им вследствие этого как бы более высокий «внешний» статус сравнительно со школьниками, чья микросреда в ду­ховно-эмоциональном плане выглядела гораздо беднее, и в своих классах имели, как правило, наилучшие статусные по­казатели, т. е. высокий «внутренний» статус.

Эти данные, между прочим, хорошо укладываются в логику модели ценностного обмена (см. 3.1.1): более высокий статус среди сверстников приобретали школьники, реализовывав-шие более «богатые» наборы ценностных характеристик, т. е. делавшие более значительные сравнительно с остальными од­ноклассниками ценностные вклады в жизнедеятельность уче­нического коллектива.

Однако чтобы проследить в полном объеме логику реализации этой модели, равно как и более содержательно рассмотреть соб­ственно динамику лидерства, необходимо обратиться к груп­пам отнюдь не стационарного типа. В наибольшей степени ре­шению задач по проверке валидности модели и выяснению процессуального характера лидерства (как отражения динами­ки феномена) служат группы временного типа, образованные из незнакомых между собой ранее людей. К рассмотрению ди­намики лидерства в этих группах я и перехожу далее.

Динамика лидерства в группах временного типа. Как и ра­нее, будут представлены фрагменты двух исследований, ре­зультаты которых довольно убедительно иллюстрируют пра­вомерность выбора подобного типа групп для целей изучения обсуждаемого возраста.

Пример 1. Исследование (подробнее о нем см.: [Кричевский, 1980]) проводилось во Всероссийском оздоровительном лаге­ре «Орленок». Объектом изучения являлись два отряда школь­ных активистов продолжительностью функционирования до 30 дней, укомплектованные 15-16-летними юношами и девуш­ками, ранее между собой незнакомыми. Четырежды в течение лагерной смены (с интервалом примерно в неделю) члены этих

отрядов (назовем их условно отряд «А» и отряд «Б») заполняли специальный опросник. С его помощью выявлялись:

• структура делового и эмоционального лидерства в от­
рядах (посредством методики ранжирования);

• ценностный вклад респондентов относительно друг дру­
га (диадный уровень отношений) и коллектива в целом (соб­
ственно групповой уровень отношений).

Остановимся вначале на материалах, характеризующих дина­мику ценностного обмена, переход его с диадного уровня на собственно групповой. В качестве основного индикатора цен­ностного обмена в лидерстве использовались количественные показатели ответов респондентов на пункты опросника. Пред­полагалось, чем интенсивнее протекает ценностный обмен между членами отряда, чем активнее осуществляются вклады относительно как отдельных партнеров, так и отряда в целом, тем большее число респондентов способно ответить на соот­ветствующие пункты опросника, иными словами, тем значи­тельнее будет вербализация результатов ценностного обмена. Конкретно осуществлявшийся анализ выглядел так.

Прежде всего были сопоставлены некоторые количест­венные результаты ответов на диадные (вопросы типа: «С кем из членов отряда тебе приятнее всего общать­ся и проводить время?» или «Кто из членов отряда на­иболее удобен для тебя как партнер при выполнении каких-либо отрядных дел?») и собственно групповые (вопросы типа: «Кто из членов отряда более других го­тов жертвовать личными интересами ряди интересов отряда?» или «Кто из членов отряда в трудную мину­ту раньше всех придет на помощь любому из своих то­варищей по отряду, какие бы отношения между ними ни складывались?») пункты опросника, полученные после первого измерения в обоих отрядах (оно прово­дилось на четвертый день после начала смены).

Одно из различий в полученных данных состояло в том, что в целом на диадные вопросы в отряде «А» сумели ответить

Глава 3. МЕХАНИЗМЫ И ДИНАМИКА ЛИДЕРСТВА

: (Л. Динамика лидерства

 

97% и в отряде «Б» - 85% респондентов, тогда как на собст­венно групповые вопросы в каждом из отрядов ответили лишь по 56% респондентов. Статистический анализ данных по изу­чавшимся отрядам свидетельствовал о достоверно значимой разнице между средними показателями ответов на вопросы обоих типов.

Не останавливаясь подробно на результатах последу­ющих замеров, отмечу только, что после второго из них все еще сохраняется некоторое, хотя и весьма не­большое, преобладание ответов на диадные вопросы. Однако третий замер характеризуется уже значитель­ным выравниванием ответов респондентов (в количе­ственном выражении) практически по всем рассмат­риваемым пунктам опросника. Что же касается данных четвертого, заключительного, измерения, то по ряду пунктов опросника показатели ответов на собственно групповые вопросы количественно даже превосходи­ли показатели ответов на диадные вопросы. В целом полученные данные хорошо согласовывались с идеей поуровневого развертывания ценностного обмена в групповом межличностном взаимодействии, позволяя считать исходным именно диадный уровень.

Выше (см. 3.1.1) отмечалось, что конечным результатом цен­ностного обмена в лидерстве на любой его стадии является приписывание субъекту партнерами по группе определенно­го статуса в зависимости от вклада в жизнедеятельность груп­пы. Однако на эмпирическом уровне связь между ценност­ным вкладом и статусом прослеживалась в рассматриваемом исследовании по-разному.

На стадии внутридиадного обмена о ней можно было судить по частоте упоминания респондентами при ответах на диадные пункты опросника наиболее высокостатусных членов отряда (к числу таковых в каждом отряде было отнесено по 10 чело­век). Оказалось, что, как прави